Заключительные замечания о нексусе

Поскольку я особо подчеркивал, что в нексус входят два по­нятия (в противоположность юнкции, где оба компонента образуют единое понятие), читатель, может быть, будет удивлен тем, что я ставлю здесь вопрос о возможности нексуса, включающего лишь один компонент, и особенно тем, что я отвечаю на этот вопрос положительно. Бывают случаи, когда налицо только первичный компонент или только вторичный компонент, но тем не менее они так сходны с обычным нексусом, что их невозможно отграничить от него. Однако тщательный анализ показывает, что обычных два компонента нексуса всегда должны присутствовать в сознании и только в языковом выражении один из них может отсутствовать.

Прежде всего бывают случаи, когда мы имеем только первич­ный компонент, или, иначе говоря, нексус без аднекса. Это видно из следующего английского предложения: (Did they run?) Yes, I made them „(Они побежали?) Да, я их заставил“. Это предложе­ние означает то же самое, что и I made them run „Я заставил их побежать“; и, таким образом, как бы парадоксально это ни зву­чало, мы все-таки находим здесь винительный падеж с инфинити­вом, но без инфинитива; them подразумевает здесь подлинный нек­сус и отличается от дополнения в предложении (Who made these frames?)Imade them„(Кто сделал эти рамы?)Я их сделал“. В разговорном английском языке точно так же встречается само­стоятельное употребление to, выступающее вместо сочетания ин­финитива с to:Itold them to(= I told them to run) „Я велел им бежать“. Психологически — это случаи явления aposiopesis („внезап­но оборванных предложений“ — „stop-short sentences“ или „pull-up sentences“ в моей терминологии; см. „Language“, 251): инфинитив опускается так же, как и в предложении (Will you play?)Yes, I will „(Будете вы играть?) — Да, буду“ или Yes, I am going to (I am willing to, anxious to).

Далее встречается нексус, состоящий только из вторичного компонента без первичного. Это особенно часто наблюдается в вос­клицаниях, где нет надобности сообщать слушателю, о чем идет речь; подобные конструкции образуют законченные отрезки ком­муникации и должны без колебаний причисляться к предложениям, например: Beautiful! „Прекрасно!“; How nice! „Как хорошо!“; What an extraordinary piece of good luck! „Какая исключительная удача!“ В действительности мы имеем здесь дело с предикативами: ср. This is beautiful и т. п.: предикатив возникает первым в соз­нании говорящего; если же после этого говорящий присоединяет к нему подлежащее, то получается предложение, рассмотренное выше, стр. 138: Beautiful this view! Можно избрать и другой путь, добавив вопрос: Beautiful, isn’t it?(так же, как This view is beau­tiful, isn’t it?¹).

Я думаю, что о нексусе без первичного слова можно говорить и тогда, когда достаточно одной предикативной формы глагола без местоимения или существительного в качестве подлежащего: лат. dico, dicis, dicit „говорю, говоришь, говорит“. Нередко глагол в 3-м лице в различных языках обозначает „обобщенное лицо“ (франц. on); см. примеры у Н. Pedersen и J.Zubatэ, Kьhn’s Zeitschrift fьr vergieichende Sprachforschung, 40, 134 и 478 и сл.

В наших современных языках подлежащее обычно должно быть выражено, а те немногие случаи, где оно опущено, можно объяс­нить как явление prosiopesis, которое становится иногда обычным в некоторых устоявшихся восклицаниях: Thank you „Благодарю вас“, нем. Danke, Bitte; ср. также англ. Bless you, Confound it!; Hope I’m not boring you.

Во всех случаях, рассмотренных до сих пор, одночленный нексус представлял собой самостоятельное предложение. Но он может быть и частью предложения. Первичное слово отсутствует в нек­сусе, который является дополнением к глаголу makes в английской пословице Practice makes perfect „Практика делает совершенным“, т. е. „делает кого-то совершенным“; такое явление очень часто встречается в датском языке: Penge alene gшr ikke lykkelig „День­ги не делают [человека] счастливым“; Jeg skal gшre opmжrksom pе at...; ср. нем. Ich mache darauf autmerksam, daß...

Нередко употребляется и конструкция винительного падежа с инфинитивом, в которой отсутствует форма винительного падежа: Live and let live„Жить идавать жить“, make believe „заста­вать верить“; I have heard say „Я слышал, как говорили“;Lat seenow who shal telle another tale (Чосер; теперь это устарело). В датском языке такая конструкция встречается часто: Han lodlysetil brylluppet; Jeg har hшrtsige at... , и т. п. Также и в немец­ком и французском языках. Невыраженное первичное есть „обобщен­ное лицо“. В нем. ich bitte zu bedenken оно может быть 2-м лицом.­

Но это не единственные случаи, когда первичный компонент нексуса остается невыраженным. В подавляющем большинстве слу­чаев при употреблении инфинитива или нексусного существитель­ного нет необходимости указывать подлежащее нексуса особо. Оно может быть ясно видно из контекста: ср. I like to travelи I liketravelling„Я люблюпутешествовать“ (невыраженный первичный компонент — I); It amused herto tease him„Ее забав­лялодразнить его“ (первичный компонент — she); Не foundhap­pinessinactivityandtemperance„Он нашелсчастьевдеятель­ностииумеренности“ (первичный компонент — he) и т. п. Это может быть и „обобщенное лицо“ (франц. on):То travel (travel­ling)is not easy nowadays „Путешествоватьв наши дни не лег­ко“;Activityleads tohappiness „Деятельностьведет ксчастью“;Povertyis no disgrace „Бедность — не позор“ и т. п. На то, что первичный компонент, будучи невыраженным, все же присутствует в сознании, указывает возможность употребления „возвратных“ местоимений, т. е. местоимений, свидетельствующих о тождестве подлежащего и дополнения и т. п. при инфинитивах и нексусных существительных: ср. англ. to deceiveoneself„обманыватьсебя“, control ofoneself(self-control); contentment withoneself,дат.At elske sin næste som sig selv er vanskeligt; Glæde over sit eget hjem; нем. Sich mitzuteilen ist Natur; лат. Contentum rebus suis esse maximae sunt divitiae (Цицерон); то же самое и в других языках.

Я думаю, что, уделив основное внимание понятию нексуса и необходимости „первичного компонента“, или подлежащего, а не обычным определениям, я достиг лучшего толкования „абстрактных существительных“, „имен действия“ (nomina actionis) и инфини­тивов, а особенно роли этих форм в экономии речи. Действительно, ничего нельзя извлечь из определения, согласно которому инфини­тив — это „такая форма глагола, которая лишь выражает глаголь­ное понятие, не приписывая его никакому подлежащему“ (Окс­фордский словарь), или другое определение: „инфинитив — это форма, выражающая понятие глагола, но не сказуемое к определен­ному подлежащему, с которым она могла бы образовать предло­жение“ (Мадвиг); на это можно было бы возразить, что в действительности часто имеется определенное подлежащее, иногда выраженное, а иногда подразумеваемое из контекста; с другой сто­роны, подлежащее предикативной формы глагола очень часто яв­ляется в такой же степени неопределенным, как и подлежащее инфинитива, употребленного самостоятельно. Я осмелюсь наде­яться, что читатель найдет в настоящей главе и в предыдущих главах обобщение многочисленных явлений, бросающих свет друг на друга, и что, таким образом, будет оправдано выделение при­веденных выше конструкций в особый разряд, для которого тер­мин „нексус“ не окажется неприемлемым.­