Givishvili_G_V_Ot_tiranii_k_demokratii_Evolyutsia_politicheskikh_institutov

2.3. Ашшурбанапал — первый император	83

сутствовавших, глядя прямо перед собой и не отнимая правой ладони от груди.

—Если позволите, я попробую пояснить, почему, как мне кажется, был так сух с нами этот великий монарх, — сказал Кольдевей и, не дожидаясь согласия присутствовавших, продолжил. — Дело в том, что судьба Вавилона необыкновенно драматична и даже трагична. В мировой истории нет города, который бы так часто — 5 раз — разрушался до основания, и затем восставал из руин, отстраиваясь с каждым разом все великолепней. Но вот, через 1250 лет после правления Хаммурапи горизонт Вавилона вновь заволокли тучи. Весной 539 г. до н. э. персидский царь Кир, разгромив у города Описа близ Тигра войска последнего вавилонского царя Набонида, без боя вошел в город. Кир принял титул «царь Вавилона, царь стран» который сохранялся за его преемниками вплоть до времени Ксеркса. Последний, сокрушив знаменитую Вавилонскую башню и в шестой раз оставив от города одни развалины, отказался от титула «царя Вавилона». Тем самым, Вавилонское царство формально прекратило свое существование. После чего сам город умирал неотвратимо и мучительно долго. Все это происходило, можно сказать, «на глазах» Хаммурапи, и это едва ли могло способствовать его душевному покою, — заключил Кольдевей.

—Ну что ж, ничто не вечно под луной, так, наверное, можно прокомментировать сказанное Хаммурапи и Вами. Пожалуй, что настало самое время пригласить представителя Ассирии — извечного оппонента Вавилона, — заметил Черчилль. — Благодарю Вас, доктор Кольдевей.

2.3.Ашшурбанапал — первый император

Затем, обращаясь к Ботта, он сказал. — Господа, имею честь представить вам Поля Эмиля Ботта, который будучи дипломатом в Месопотамии и знатоком арабского языка, совершил своего рода археологический подвиг — открыл глаза просвещенному миру на факт существования в прошлом цивилизации, хронологически параллельной египетской, то есть, почти столь же древней. До открытия им Ниневии

— столицы давно исчезнувшей с карты Ближнего Востока Ассирии единственным источником сведений о ней была Библия. К ней же ученый мир относился как к сборнику занимательных легенд, когда дело касалось упоминания каких-либо исторических персонажей, подобных Саргону и иже с ним. Таким образом, он не только показал, что Библия содержит в себе некоторые крупицы исторической истины, но и пер-

84	Глава 2. Первые деспотии

вым приоткрыл завесу одной из тайн далекого прошлого мировой цивилизации. Поэтому было бы вполне оправданным предоставить именно Вам возможность предложить кандидатуру очередного правителя, которого Вы сочтете наиболее интересным для продолжения нашей беседы.

— Благодарю за предоставленную честь, — сказал Бота. — Я останавливаю свой выбор на Ашшурбанапале — последнем великом царе ассирийской державы и первой «мировой» империи. Его отец — царь Ассархадон готовил сына к карьере жреца, но, в конечном счете, он стал воином. Ашшурбанапал свободно владел тремя языками (в том числе мертвым шумерским), увлекался историей и литературой, сам писал стихи. В его ниневийском дворце была собрана огромная библиотека древних клинописных памятников, многие из которых дошли до наших дней. О своих деяниях он расскажет сам, я же сообщу вам те сведения из его жизни, которые будет полезно вам знать, слушая его рассказ, и о которых он, разумеется, не обмолвится. Я имею в виду события, происшедшие на склоне его лет. Похоже на то, что с приближением старости между ним и его сыновьями начались распри, из-за которых он даже был отстранен от власти и остаток своих дней провел в Харране. На это намекает, в частности, одно из немногих стихотворений, которое современные историки приписывают ему. Оно гласит: «Богу и людям, живым и мертвым я делал добро. Почему же болезнь, сердечная скорбь, бедствие, погибель привязались ко мне. Не прекращается в стране война, а в доме раздор. Смута, злословие постоянно ополчаются на меня. Дурное настроение и болезнь тела сгибают мою фигуру. Среди стонов и вздохов я провожу свои дни». Не знаю, как вам, но мне представляется символичным то, что с отрешением от престола царя начался закат его царства: судьбы Ашшурбанапала и Ассирии оказались связаны единой нитью, — сказал Бота, делая знак, означающий приглашение.

И вот перед присутствующими предстал высокий, атлетически сложенный человек с вьющимися волосами, мощными руками и гордым взглядом. Окруженный челядью, свою речь он начал словами. — Я Ашшурбанапал, творение Ашшура12 и Бэлит13. Боги Шамаш, Адад14

иИштар своим решением справедливым приказали мне царствовать. Ассархадон, царь Ассирии, отец, мой создатель, почтил слово Ашшура

иБэлит, своих помощников, которые повелели ему сделать меня ца-

12Ашшур — племенной бог ассирийцев.

13Бэлит — верховное женское божество.

14Адад — бог грома, молнии, дождя и бури.

2.3. Ашшурбанапал — первый император	85

рем. В месяце Эа, владыки рода человеческого, он собрал людей Ассирии от мала до велика, привел их к присяге и божественной клятве и закрепил договоры об охране моего престолонаследия, а затем и царствования над Ассирией. В радости и ликовании я вступил в дворец Бит-ридути, в котором Синнахериб, дед, мой предок, вершил царствование и правосудие, туда, где Ассархадон, отец, мой создатель родился, вырос, вершил владычество над Ассирией, и где я Ашшурбанапал постиг мудрость Набу15, все искусство писцов, усвоил знания всех мастеров, сколько их есть, научился стрелять из лука, ездить на лошади и колеснице, держать вожжи.

Всвой первый поход я пошел на Египет и Куш, которые изменили моему отцу, овладевшему ими. Из-за этого сердце мое вознегодовало,

иразъярилась печень моя. Я воздел мои руки, взмолился к Ашшуру и Иштар Ассирийской, созвал мое славное войско, и на Египет и Куш направил путь. В течение моего похода 22 царя, рабы, мои подданные, дары свои тяжелые принесли ко мне и целовали мои ноги. А жителей изменивших мне городов, всех, которые задумали злое, от мала до велика мои воины поразили оружием, не оставив из них ни одного человека. И тела их повесили на колья, содрали с них кожу и покрыли ею городскую стену.

Во втором моем походе на Египет и Куш Танутамон узнав, что я топчу пределы Египта, Мемфис оставил и ради спасения своей души бежал в Фивы. Цари, областеначальники, наместники, которых я в Египте поставил, пришли ко мне и целовали мои ноги. Когда я приступил к Фивам Танутамон бежал на юг. Тогда город этот целиком с помощью Ашшура и Иштар захватили мои руки. Тяжелую добычу без счета я награбил в нем.

Втретьем моем походе на Бала, царя Тира, жившего посреди моря, воистину я пошел. Так как повеления моей царственности он не выполнял, не слушал речь уст моих, укрепления против него я воздвиг, на море и на суше его пути я захватил. Душу тирян я стеснил и укоротил, под мое ярмо я склонил их. Свою родную дочь и дочерей своих братьев в качестве наложниц он привел ко мне. Своего сына одновременно он прислал мне для исполнения рабской службы.

Вчетвертом моем походе внутрь станы маннаев я вступил и шествовал властно. Города его могучие вместе с малыми, которым нет числа, я покорил, сокрушил, разрушил, огнем сжег. Ашхери, царь маннаев бежал в свою отдаленную крепость. Его, не чтившего моего владыче-

15 Набу — бог наук, письма и мудрости.

86	Глава 2. Первые деспотии

ства, по слову Иштар, люди его страны устроили против него мятеж. На улице его города тело его они бросили и растерзали труп его.

Впятом моем походе на Элам я направил путь, и подобно натиску яростной бури я покрыл его полностью. Я отрубил голову Теумману, их царю, хвастуну, который замыслил злое. Без счета я перебил его воинов, их телами, точно терновником и чертополохом я заполнил окрестности Суз. Их кровью я заставил течь реку Карун, воды ее окрасил, подобно красной шерсти. В городе и поле без счета я наносил ему поражения. Остальные мятежники от нужды и голода сложили души. Потом раб Таммариту, который сел на трон Элама после Теуммана, против него восстал и в полевом сражении нанес ему поражение. Таммариту, его братья, его семья вместе с 85 князьями, шедшими на его стороне, бежали. Нагишом на своих животах они приползли и явились

вНиневии. Таммариту целовал ноги моей царственности и подмел землю своей бородой. Он занял место у моего колеса и счел самого себя рабом для исполнения моей службы.

Вшестом моем походе я выступил против своего брата Шаммашшумукина, который задумал в Вавилоне злое. Осадив город, я лишил его пищи. Я заставил горожан от голода есть мясо своих сыновей и своих дочерей, жевать кожаные ремни. Все боги Ассирии, которые шествуют передо мною, побивают моих врагов. Шаммашшумукина, брата враждебного, который боролся со мною, бросили в бездну пламенеющего огня и погубили его душу. Я вырвал языки тех воинов, нахальные уста которых говорили дерзость против Ашшура, моего бога и которые против меня задумали злое. Остальных людей я поверг наказанию, их изрубленные тела я скормил собакам, свиньям, воронам, орлам, небесным птицам, морским рыбам. После того, как я свершил эти дела, я успокоил сердца великих богов, моих владык. Трупы людей, которые от нужды и голода сложили душу, остатки жратвы собак и свиней, загромождавшие улицы и заполнявшие площади, их кости я вывез и побросал в кучи. Людей Вавилона — аккадцев, халдеев, араму и приморцев я полностью их всех растоптал. Ярмо Ашшура, которое они сбросили, я надел на них.

Вседьмом моем походе я созвал мое войско и повел его против нового царя Элама Умманалдаси. Бит-Имби, царский город, который до меня завоевал мой дед Синнахериб, в течение похода я вторично завоевал. Людей, живших в нем, которые не вышли ко мне и не спросили о благополучии моей царственности, я перебил. Я отрубил им головы, отрезал им губы и для показа людям моей страны забрал в Ассирию. При моем благополучном возвращении с полными руками я повернул

2.3. Ашшурбанапал — первый император	87

лицо моего ярма в Ассирию. По пути 29 городов я завоевал, сокрушил, разрушил и огнем сжег.

Ввосьмом моем походе я опять против Умманалдаси, царя Элама направил путь. 14 городов вместе с малыми селениями, которым нет числа, и 12 округов, что внутри Элама, целиком я завоевал, сокрушил, разрушил, огнем сжег, в холмы и развалины обратил. Без счета убил его воинов, оружием поразил его отборных воинов. Умманалдаси, царь Элама, в третий раз бежал от меня, нагишом бежал и скрылся в горах.

Втечение месяца весь Элам я ниспроверг. Голоса человеческого, топота коров и овец, радостного призыва «алала» я лишил его поля. Диким ослам, газелям, степным животным, сколько их есть, я дал расположиться безмятежно на них.

Вдевятом моем походе я направил свой путь против Уайатэ, царя Ариби. Он испугался и бежал. Мои руки настигли его. Моим острым ножом я продырявил ему подбородок, продел веревку через его челюсть, надел на него собачью цепь и заставил сторожить клетку у ворот восхода солнца, что посреди Ниневии. При моем возвращении Ушу, расположенный на берегу моря, я завоевал. Население Ушу, которое не подчинялось своим областеначальникам, не давало податей, я перебил. Их богов, их людей я увел в плен, в Ассирию. Непокорных людей Акры я убил. Их трупы я развесил на кольях и окружил ими окрестности города. Айаму, который встал вместе с своим братом и с моим войском устроил сражение, во время битвы я живьем захватил. В Ниневии, городе моего владычества, я содрал с него кожу. Что касается Таммариту, Умманалдаси и Уайатэ — ярмо повозки я заставил их взять. Вплоть до ворот храма они тащили ее подо мной. Здесь я пал ниц, воздал хвалу Ашшуру, Сину, Шамашу, Набу, Иштар, которые склонили непокорных под мое ярмо, и в присутствии своего войска прославлял их могущество.

Я Ашшурбанапал, я могуч, я всесилен, я герой, я отважен, я страшен, я почтенен, я великолепен, я не знаю равных среди всех царей, я избранник Ашшура, Набу и Мардука, возлюбленный царицы Иштар. Только я беспощадное оружие, ниспровергающее враждебные страны. Я царь, могучий в бою и сражении, разрушивший поселения своих врагов, убивший своих супостатов, уничтоживший своих противников, покоривший себе непокорных, подчинивший себе все человечество. Ашшур, Шамаш, Набу и Мардук, высокие владыки, определили мне в качестве судьбы несравненное царство. Иштар, владычица, любящая мое жречество, дала мне в руки сильный лук, могучее копье, поражающее непослушных. Она дала мне достичь все желания моего сердца, и склонила к моим ногам всех непокорных князей, — и с этими

88	Глава 2. Первые деспотии

словами, деспот умолк, силясь уразуметь, какие чувства у присутствующих вызвало его откровение. Установилось гнетущее молчание: сказанное произвело на слушателей впечатление шокирующее.

Наконец Аристотель подал голос:

—Удовлетворите, пожалуйста, мое любопытство. Что именно плохого сделали Вам все те бесчисленные царьки и князья, одних из которых Вы вынудили целовать Вам ноги, других — приползать к Вам нагишом на животах, третьих — подметать перед Вами землю бородой, четвертых — сажать на цепь так издевательски, как даже собак не сажают? Чем не угодили Вам те несчастные тысячи и тысячи, с которых Вы велели сдирать кожу — с еще живых, и покрывать этой кожей стены городов? Для чего Вы скармливали свиньям и собакам мясо тысяч побежденных Вами незнакомцев, с которыми Вы до этого не имели никаких дел? Чем обидели или оскорбили Вас те тысячи и тысячи имевших несчастье родиться не ассирийцами, которых Вы заставляли есть мясо своих детей? Для чего было нужно громить зиккураты и гробницы, сжигать деревни и превращать в руины города людей, до этого скорбного времени, возможно, даже не подозревавших о Вашем существовании? И как это согласуется с тем, что Вы, как будто, сочинили стихотворение, в котором утверждали, что «богу и людям, живым

имертвым Вы делали добро»?

—Бессмысленные вопросы не нуждаются в объяснениях — ответствовал Ашшурбанапал, презрительно кривясь. И с этими словами, тиран удалился, преисполненный надменного высокомерия.

—Шампольон был прав, — прокомментировал его поступок Аристотель, — правителям Востока действительно бессмысленно задавать вопросы о целях их поступков и смысле их политики, как внутренней, так и, в особенности, внешней. Они будут либо сочинять мифы о своей заботе об обществе, либо хвастать своими «подвигами», ничем, по существу, не отличающимися от действий злостных грабителей, бандитов и убийц, если не считать формально-юридическую сторону дела и его масштабы.

—Господа, предлагая вам заслушать Ашшурбанапала, я не сомневался, что он едва ли способен вызывать чувства особой симпатии, — сказал Ботта, как бы оправдываясь за рекомендованную им кандидатуру. — В то же время нельзя не признать, что он был выдающимся воителем и полководцем. Но железной рукой приводя к покорности соседей, он не подозревал, сколь недолговечно будет его творение, пробуждавшее у них острое желание как можно скорее сокрушить чудовищную в своей бесчеловечности машину насилия, созданную им

иего предшественниками. Сам же Ашшурбанапал не думал, что воз-

2.4. «Говорит Дарий, царь»	89

мездие свершится так скоро. Уже через четыре года после его смерти власть в Вавилоне захватил халдеец Набопаласар. В союзе с мидянами он принялся методично таранить бастионы Ассирии, измотал ее и, в конце концов, осадил ее столицу. Не продержавшись и трех месяцев, Ниневия пала. Праздновавшие победу победители сравняли ее с землей. А в 605 г. до н. э. вавилоняне разбили последние остатки некогда грозной, наводящей ужас на окружавшие народы ассирийской армии. Таким образом, пример Ашшурбанапала и кровавый опыт строительства первой в истории империи должен был бы послужить предостережением всем поклонникам бога Марса и голого насилия. Но, увы, как мы знаем, не послужил.

—Человечество неутомимо и азартно наступало на одни и те же грабли несчетное число раз. Можно и в самом деле подумать, что история нас ничему не учит, — заметил на это Черчилль. — И все же господа, нам надо двигаться дальше. Тем более, что и Вавилон, в свою очередь, был, в конце концов, низведен до положения провинциального городка. И обрекли его на эту участь персы. Одним из тех, кто открыл для нас их историю, был бесстрашный майор английской армии Генри Кресвик Роулинсон, позже ставший генеральным консулом в Багдаде. Презрев опасность, вися на головокружительной высоте, рискуя каждую секунду сорваться в пропасть и разбиться насмерть, он скопировал высеченные в отвесной скале недалеко от Бехистуна надписи на древнеперсидском, эламском и вавилонском языках. То было послание персидского царя Дария I, которое помогло ученым дешифровать клинописные тексты. Но давайте предоставим слово самому сэру Роулинсону.

2.4.«Говорит Дарий, царь»

—А я, в свою очередь, предоставлю слово тому, кого греки называли Дарием, или Дарайаваушу, как называл он себя сам, — сказал Роулинсон. — Но есть одно крайне важное обстоятельство, которое Дарий трактует иначе, нежели современные историки. Поэтому я позволю себе проинформировать вас о нем. Дело в том, что Дарий — потомок царьков-Ахеменидов настаивает на том, что Камбис, бывший царем персов до Дария, уходя в поход в Египет, велел тайно умертвить своего младшего брата Бардию. Этим, якобы, воспользовался некий маг Гаумата, который объявил себя Бардией и стал править под видом последнего. Камбис, узнавший, фактически, о государственном перевороте, поспешил назад, в Персию, но по пути умер при загадочных

90	Глава 2. Первые деспотии

обстоятельствах. Однако Бардия-Гаумата процарствовал всего 7 месяцев, так как семеро заговорщиков, в их числе Дарий, проникли во дворец и убили лжецаря. После чего Дарий, как потомок Ахемена занял персидский престол. Так вот, существует хорошо обоснованное мнение, что версия о Гаумате — ложная. И к власти после Камбиза пришел именно законный престолонаследник Бардия, либеральная политика которого по отношению к завоеванным народам не понравилась многим знатным персам. Почему и был составлен против него заговор. Но что произошло на самом деле, где тут истина, и где миф, нам, вероятно, узнать не удастся никогда. Итак, я отступаю на задний план, чтобы дать высказаться Дарию.

Длиннобородый, с крючковатым хищным носом, облаченный в роскошный наряд правитель предстал перед собранием. Сопровождающие его лица почтительно выстроились за ним. И Дарий заговорил:

— Я Дарий — царь великий, царь царей, царь Персии, царь многоплеменных стран, сын Виштаспы, внук Аршамы, Ахеменид. Искони мы, Ахемениды пользуемся почетом, искони наш род был царственным. Восемь человек из моего рода были до меня царями. Я девятый. Девять нас были последовательно царями. По воле Ахурамазды16 я царь. Бог великий Ахурамазда, который создал небо, который создал землю, который создал человека, который создал благоденствие для человека, который Дария сделал царем, который царю Дарию даровал царство великое, изобилующее добрыми конями и добрыми мужами. Ахурамазда дал мне царство. По воле Ахурамазды я стал царем над 26 странами. По воле Ахурамазды они стали мне подвластны, приносили мне дань. Все, что я им приказывал, — ночью ли, днем ли — они исполняли. В этих странах каждого человека, кто был лучшим, я ублаготворял, каждого, кто был враждебен, я строго наказывал. По воле Ахурамазды эти страны следовали моим законам.

Вот что мною было сделано после того, как стал царем. Когда я убил мага Гаумату, Ассина восстал в Эламе. Тогда я послал свое войско в Элам. Тот Ассина, связанный, был приведен ко мне. Я его умертвил. И один человек, Надин-ту-Бел восстал в Вавилоне. После этого я отправился против Надин-ту-Бела и дал ему сражение. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды я взял Вавилон и умертвил Надин-ту- Бела. Пока я был в Вавилоне, следующие страны от меня отложились: Персия, Элам, Мидия, Ассирия, Египет, Парфия, Маргиана, Сагартия, Сака.

16 Ахурамазда — верховный бог в древнеиранских религиях, включая зороастризм.

2.4. «Говорит Дарий, царь»	91

Один человек по имени Фравартиш восстал в Мидии. Тогда я отправил свое войско против него. По воле Ахурамазды, мое войско разбило мятежников. Фравартиш был схвачен и приведен ко мне. Я отрезал ему нос, уши и язык и выколол ему глаза. Его держали в оковах у моих ворот, и весь народ его видел. Затем в Экбатане я посадил его на кол, и людей, которые были его виднейшими приверженцами, я распял в крепости. После этого страна стала моей.

Один человек, по имени Чиссатахма, сагартиец, восстал против меня. Тогда я послал против него персидское и мидийское войско. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову, захватило Чиссатхаму и привело его ко мне. Затем я отрезал ему нос и уши и выколол глаза. Его держали в оковах у моих ворот, и весь народ его видел. После этого я посадил его на кол в Арбеле. А страна стала моей.

Один человек, по имени Вахиаздата, восстал в Персии. По воле Ахурамазды войско мое разбило войско Вахиаздаты наголову. Вахиаздату Артавардия, мой подчиненный, захватил и захватил также людей, которые были его виднейшими приверженцами. Затем я Вахиаздату и людей, которые были его виднейшими приверженцами, посадил на кол в городе, называемом Увадайчая. После этого Персия стала моей.

Вот что я совершил по воле Ахурамазды в течение одного года. После того, как я стал царем, я дал 19 сражений. По воле Ахурамазды я разбил противников и захватил в плен 9 царей. Как мне было угодно, так я с ними поступил. Клянусь Ахурамаздой, что все это правда, а не ложь, что мною сделано в течение одного года. Затем, после того, как я усмирил все восставшие народы, мои войска перешли проливы Босфор и Геллеспонт, и захватили Фракию и Македонию. По воле Ахурамазды мною совершено еще многое другое, о чем я говорить не буду, чтобы не показалось никому, что слишком много мною сделано, настолько, что никто не поверит, сочтет за ложь. Это я совершил по воле Ахурамазды и других богов, какие есть, потому что я не был злодеем, не был лжецом, не был обманщиком ни я, ни мой род. Я следовал справедливости. Ни слабому, ни сильному я не делал зла. Человека, который старался для моего дома, я благодетельствовал, того, кто вредил, я строго наказывал.

Как военачальник я отличный начальник. Я обладаю неутомимой силой в руках и ногах. Как всадник я отличный всадник. Как стрелок из лука я отличный стрелок из лука, как в пешем, так и конном строю. Как копьеметатель я отличный копьеметатель, как в пешем, так и конном строю. Это способности, которыми одарил меня Ахурамазда, и я сумел использовать их. По воле Ахурамазды то, что мною совершено,

92	Глава 2. Первые деспотии

я совершил благодаря этим способностям. И пусть никому не покажется ложью то, что он услышал от меня своими ушами, — сказал Дарий, и словно изготовившись наказать еще кого-либо, не поверившего ему на слово.

—Ваше величество, Ваша беспримерная решительность и последовательность Ваших действий характеризуют Вас, как одного из самых выдающихся правителей мира. Вместе с тем, я надеюсь услышать Ваше мнение о предназначении власти и государства. Вас не затруднит поделиться с нами этими своими соображениями? Они чрезвычайно важны для нас, — обратился к нему Черчилль с хорошо замаскированной иронией.

Вопрос этот явился для Дария настолько неожиданным, что заставил его задуматься. Но после короткой паузы он ответил:

—Власть существует для охраны порядка в государстве. А государство существует для того, чтобы каждый подданный царя знал в нем свое место, почитал его обычаи и не нарушал его законов.

—Благодарю Вас, Ваше величество, больше у меня вопросов нет,

—сказал Черчилль, помятуя об инциденте с предыдущим оратором. Убедившись в том, что любознательность присутствующих удов-

летворена, Дарий окинул их грозным взором, развернулся и удалился во главе своих приближенных неспешным шагом.

— Я полагаю, только исключительная скромность не позволила ему упомянуть о бесславном походе на скифов в 515–514 гг. до н. э. Тогда те, приняв на вооружение тактику партизанской войны, вынудили его ни с чем покинуть их степи, — прокомментировал его слова Роулинсон. — Вероятно, только в силу рассеянности он обошел молчанием фиаско, которое потерпел в Греции его племянник и зять Мардоний. И, разумеется, он не мог не «забыть» о поражении, которое нанесли греки его дотоле победоносным войскам в Марафонской битве. Но почему он ничего не сообщил нам о своих делах, не связанных с войной, в частности, о своих знаменитых административных реформах, это мне не совсем понятно, — заметил Роулинсон. — Между тем реформы его сыграли исключительную роль в истории Ахеменидской империи. В свое время, завоевывая ближние и дальние страны, Кир и Камбис сохраняли их внутреннее управление почти без изменений. Восстания, которые Дарий должен был подавлять бестрепетной рукой, навели его на мысль о несовершенстве этой системы правления. Поэтому, чтобы предупредить дальнейшие выступления против своей власти, он радикально изменил административную систему империи. Он разделил ее на 20 округов, которые назвал сатрапиями. Они, по своим размерам редко совпадали и чаще превосходили прежние про-