Том 2 Приложение Трубицын

фактор экономической отсталости России. Однако, по мнению ряда исследо-

вателей, он не подтверждается ни прямыми, ни косвенными данными. Сель-

скохозяйственные работы в течение года в нечерноземной полосе могли про-

изводиться 6 – 7 месяцев в году, в черноземной – 7 – 9 месяцев. Если это и не соответствует условиям Центральной, а тем более Южной Европы, то имеет-

ся компенсирующий фактор: оставшееся время крестьяне могли тратить и тратили на лесные и речные промыслы, пользуясь колоссальным природным богатством страны. Более того, считает Миронов, они могли заниматься ре-

меслом, кустарной промышленностью, торговлей, чего в отличие от некото-

рых стран Европы им делать не запрещалось1. Количество праздничных дней в году у православных россиян (от 120 до 140) по сравнению с жившими ря-

дом протестантами, католиками и мусульманами (от 80 до 120) никак не сви-

детельствует о стесненности в рабочем времени, тем более, что большинство их приходится на весну и лето2.

Количество осадков. В России меньше выпадает осадков, что подтвер-

ждается цифрами. На рубеже XIX – XX вв. среднегодовое количество осад-

ков было на треть меньше, чем в Северо-Западной Европе. Во-первых, отме-

тим разночтения: Пайпс, напротив, пишет о большом количестве дождей в России как о проблеме. Ключевский же полагает, что «наша равнина не об-

делена ни почвенной, ни атмосферной водой сравнительно с Западной Евро-

пой… Летом в северной и средней России выпадает обыкновенно больше дождей, чем в Западной Европе»3. Во-вторых, Миронов считает, что этот недостаток, даже если он был, отчасти компенсировался снеговой водой4.

Естественное плодородие почв. Если брать средний уровень этого важ-

ного показателя, в России он ниже, чем в Европе. Однако Россия и здесь до-

бирает своими «крайностями». «Русскому Чернозему по естественному пло-

дородию не было равных в мире»5, а он преобладал в 189 из 497 обследо-

1Миронов Б.Н. Социальная история России, т. 1, с. 54.

2Там же, с. 58.

3Ключевский В.О. Соч., т. 1, с. 74–75.

4Миронов Б.Н. Социальная история России, т. 1, с. 53.

5Там же, с. 54.

101

ванных к концу XIX в. уездах, или на 38% всех площадей. Имели свои пре-

имущества и нечерноземные почвы (серые лесные и дерново-подзолистые). В

частности, они, в отличие от европейских, быстрее и лучше восстанавливали плодородие в залежи. Бедных почв было немного: песчаные почвы преобла-

дали в 56, или 11,3% всех уездов, супесчаные – в 49, или 9,95%, смешанные – в 16, или 3,2% всех уездов1. Ключевский также отмечает высокое плодородие почв России, особенно в Черноземье, где в их составе содержится до 10% пе-

регноя2. Подтверждают это и источники: «Ввиду доброго свойства почвы,

страна, где она хоть немного обработана, чрезвычайно плодородна, так что получается громадное изобилие хлеба и пастбищ. Сами голландцы признают,

что несколько лет тому назад, во время большой дороговизны, Россия сильно помогла им хлебом. Редко приходится слышать о дороговизне в стране. В

иных местах, где хлеб не находит сбыта, земля не обрабатывается более (хотя это было бы возможно), чем требуется для надобности одного года, там ни-

каких запасов не собирают, так как они уверены в ежегодном богатом уро-

жае. Потому-то они и оставляют так много прекрасных плодородных земель пустынными, как я сам это видел, проезжая через некоторые области с туч-

ным черноземом, которые там поросли такою высокою травою, что она ло-

шади покрывала брюхо. Эта трава также, ввиду изобилия ее, ни разу не соби-

ралась и не употреблялась для скота»3. Очевидно, что автора поражает преж-

де всего изобилие: для европейца, живущего в условиях плотности населения близкой к 30 – 40 чел. на кв. км конечно удивительно, что много «прекрас-

ных плодородных земель» пустынны, а трава «не собирается и не употребля-

ется для скота». Важно и другое: русские уверены в ежегодном богатом уро-

жае, и это удивляет европейца.

К оценке климатических условий России как «неблагоприятных» при-

мыкает тезис о «хроническом недоедании» крестьянского населения. В соот-

ветствии с ним низкие урожаи приводили к недоеданию, и вплоть до начала

1Там же.

2Ключевский В.О. Соч., т. 1, с. 70.

3Олеарий А. Описание путешествия в Московию, с. 328–329.

102

XX в. крестьянин потреблял около 1500 – 2000 ккал. вместо необходимых

3000. Миронов говорит о том, что это невозможно по биологическим зако-

нам. При столь сильном недоборе питания (30 – 50% от нормы) из поколения в поколение в течение столетий «народ бы вымер, а не колонизировал и заво-

евал 21 млн. кв. км территории». Этот тезис опровергает не только логика, но и многочисленные источники. «По мнению иностранных наблюдателей XVI

– XVII вв., в России был здоровый климат, продукты питания производились в избытке, русские отличались выносливостью, физической силой, здоро-

вьем»1. Не подтверждают это и антропологические данные: жители России

XVIII – XIX вв. не имели признаков дистрофии, их рост в среднем не отли-

чался от роста соседей в странах Центральной и Восточной Европы2.

Рассмотрим условия и факторы географической среды, не связанные непосредственно с земледелием.

Изрезанность береговой линии, близость морских коммуникаций. По этим параметрам, оказывающим благотворное влияние на экономическое развитие, Россия существенно уступает Западной Европе. «На всем про-

странстве Западной Европы нет ни одного пункта, который бы отстоял от моря далее, чем на 300 км, в то время как расстояние от Москвы до моря –

650 км, а от Уральских гор – более 1100 км»3. Большая часть российского по-

бережья не имела транспортного значения, а на протяжении большей части истории – и возможности. Выход на Балтику, в Черное и Каспийское моря был осуществлен только в XVIII в., Белое море с замерзающим портом Ар-

хангельска не имело такого значения. Укрепление России на дальневосточ-

ных рубежах произошло и возымело экономический эффект только во второй половине XIX в.

Понятно, что эти обстоятельства в совокупности затрудняли общение и торговлю России с другими странами. Однако и здесь есть компенсирующий фактор – наличие удобных судоходных рек, которые «чрезвычайно облегча-

1Там же, с. 345; Миронов Б.Н. Социальная история России, т. 1, с. 57–58.

2Миронов Б.Н. Социальная история России, т. 1, с. 58

3Там же.

103

ли торговые отношения не только внутри страны, но и с внешним миром»1.

Крайне важным ресурсом и благоприятным условием развития считает рус-

скую речную сеть Ключевский. «Речная сеть нашей равнины – одна из вы-

дающихся ее особенностей. За четыре с половиной века до нашей эры она бросилась в глаза и наблюдательному Геродоту; описывая Скифию, т.е. юж-

ную Россию, он отмечает, что в этой стране нет ничего необыкновенного,

кроме рек, ее орошающих: они многочисленны и величественны»2. «…нигде в Европе не встретим такой сложной системы рек со столь разносторонними разветвлениями и с такой взаимной близостью бассейнов… Эта особенность облегчала канализацию страны, как в более древние времена облегчала судо-

ходам переволакивание судов из одного бассейна в другой». Отмечаются да-

же «полноводные весенние разливы рек, благотворные для судоходства и лу-

говодства». Ключевский пишет, что русская река, не в пример европейской, «любит порядок и закономерность… Ее великолепные половодья, соверша-

ясь правильно, в урочное время, не имеют ничего себе подобного в европей-

ской гидрографии». Будучи таковыми, они «приносят неисчислимую пользу судоходству, торговле, луговодству, огородничеству… Редкие паводки при малом падении русской реки не могут идти ни в какое сравнение с неожи-

данными и разрушительными наводнениями западноевропейских рек»3.

Внутренние расстояния. Из «широких просторов» России обычно выво-

дили высокую себестоимость товаров за счет их дорогой транспортировки,

сложности управления и коммуникации, тормозящие развитие экономики.

Это, на наш взгляд, компенсируется удобными судоходными реками.

Разнородность ландшафта. Разнообразие географических условий спо-

собствует экономическому развитию через естественное ускорение порайон-

ной специализации, следовательно, складывания внутреннего рынка. Россия существенно уступает Европе по этому параметру. Русская равнина – почти вся европейская часть страны – однородна и не имеет значительных есте-

1Там же.

2Ключевский В.О. Соч., т. 1, с. 74.

3Там же, с. 76, 77, 85.

104

ственных различий внутри себя. Однако полагаем, здесь даже нельзя утвер-

ждать, что это обстоятельство «замедляет» или «сдерживает» развитие внут-

ренних торговых связей. Можно только признать, что оно не ускоряет этот процесс, поскольку порайонную специализацию и внутренний рынок образу-

ет не природа, а общество. Миронов утверждает, что географическая одно-

родность русской равнины замедляла, но не блокировала разделение труда1.

Более того, она никоим образом не могла тормозить развитие торговых свя-

зей между городом и деревней – важнейшую составляющую модернизации.

И еще: в природном однообразии Русской равнины необходимо видеть и до-

стоинство: раз нет различий внутри нее, то нет и существенных преград ми-

грации населения и ее освоению. Таким образом, и здесь имеются компенси-

рующие факторы, ослабляющие негативные последствия данного недостатка.

Есть также необходимость в его переоценке.

Наличие природных богатств, качество и количество полезных ископа-

емых. Речь, как правило, идет о разведанных и освоенных месторождениях,

об их высокой себестоимости, меньшей доступности, чем в Европе. По неко-

торым из этих параметров утверждение верно. Россия уступает Западной Ев-

ропе прежде всего в доступности, трудоемкости добычи, большей себестои-

мости из-за дальней транспортировки и более холодного климата. Однако,

как справедливо пишет Миронов, «недостатки качества природных ресурсов с лихвой компенсировались их количеством… Несмотря на некоторые недо-

статки природной среды в России, ее природа позволяла производить в больших количествах сырье и материалы»2. Большую часть экспорта России составляли сырье и ресурсы, а иногда они составляли и львиную долю им-

порта. Ввозились те, что не были разработаны в необходимом количестве и качестве, либо имели большую себестоимость. А за это, заметим, несет от-

ветственность уже не только природа, но и человек. То обстоятельство, что на момент XIX в. большая часть российских полезных ископаемых не была

1Миронов Б.Н. Социальная история России, т. 1, с. 54.

2Там же, с. 55.

105

разведана или добыча их не была налажена, объясняется не только их труд-

нодоступностью, но и слабостью российской экономики, науки, образования.

Поэтому стоит согласиться с тем, что по своим минеральным богатствам Россия никогда не была бедной страной. Это подтверждается цифрами: в 1985 г. с точки зрения освоенных природных ресурсов на душу населения

(повторим: только освоенных, а не потенциальных) Россия была на равных с США, на треть превосходила Англию, в 3 раза – Германию, в 13 раз – Япо-

нию1. Заметим, здесь речь идет о ресурсах промышленного развития, экспорт которых, как показывает история XX в., может легко стать замещением трансформации аграрной экономики в индустриальную, если только страна не перейдет к активному производству готовой продукции. Если же говорить о природных ресурсах аграрной экономики средневековой России, то при-

дется вспомнить о колоссальных лесных и речных богатствах, которые еще с эпохи Киевской Руси определяли весь русский экспорт, дополняли стол рус-

ского крестьянина, являлись большим подспорьем для его основного труда.

Основным богатством здесь являются леса, с которыми Западная Европа рас-

сталась уже к XIII в. «Несмотря на деятельность человека, притом русского человека, не привыкшего беречь леса, лесная площадь европейской России до последнего времени еще сохраняла значительные размеры»2. Этот ресурс настолько велик, что даже при хищническом его использовании, и даже на рубеже XIX – XX вв. – спустя тысячелетие после начала его освоения – он являлся одной из важнейших статей дохода как частных лиц, так и казны,

принося ежегодно до 57 – 58 млн. руб.3. И при этом пока речь не шла о Сиби-

ри и ее богатствах, ставших фактором российской экономики в XVII в.

Итак, ни в одном из перечисленных параметров нет абсолютного и бес-

спорного превосходства, не подвергающегося сомнению в литературе, а в большинстве случаев имеется хотя бы отчасти компенсирующий фактор.

Применяя сравнение путем выявления единственного различия (табл. 16), мы

1Там же, с. 56.

2Ключевский В.О. Соч., т. 1, с. 73.

3Там же, с. 84.

106

видим, что главное отличие российских ресурсов – их количество, даже если согласиться с тем, что какие-то из них уступают европейским по качеству.

Получается, что только в количестве потенциальных посевных площадей, а

не их качестве, в количестве полезных ископаемых и других природных бо-

гатств состоит единственное бесспорное различие между Россией и Западной Европой, и именно на него следует обратить внимание при объяснении осо-

бенностей их исторической динамики.

Складывается и другое убеждение: это единственное отличие выводит Россию из числа стран Запада и приближает типологически к континенталь-

ным странам Востока. Это заметил уже Ключевский, который, анализируя и оценивая географические условия России, указал на большее сходство ее с Азией, чем с Западной Европой. «Две географические особенности отличают Европу от Азии: это разнообразие форм поверхности и чрезвычайно извили-

стое очертание морских берегов. Известно, какое сильное и разностороннее действие на жизнь страны оказывают эти особенности»1. По этим характери-

стикам европейская часть России – скорее Азия, чем Европа. Русская равнина Восточной Европы – это «азиатский клин, вдвинутый в европейский материк

итесно связанный с Азией исторически и климатически»2. Дальше следует важная мысль, имеющая методологическое значение: речь идет не о культуре

икультурном влиянии, а о социальных отношениях, имеющих непосред-

ственную связь с природой. Культура России, по мнению Ключевского,

неразрывно связывала ее с Европой, «но природа положила на нее особенно-

сти и влияния, которые всегда влекли ее к Азии». Сопоставление масштабов страны с европейскими и азиатскими также приводит к очевидным выводам.

Даже в Азии среди ее громадных сплошных пространств одинаковой форма-

ции русская равнина заняла бы далеко не последнее место: Иранское плоско-

горье, например, почти вдвое меньше нее3.

1Там же, с. 64.

2Там же, с. 65.

3Там же.

107

Таким образом, есть все основания рассматривать социально-

историческую динамику страны в контексте истории «восточных гигантов»,

располагающихся в подобных географических условиях, главным признаком которых является ресурсное и территориальное изобилие.

Возникновение социо-экологической системы: Киевская Русь. Обо-

значим основные черты социально-экологической системы России в древ-

нейший период ее образования.

Присваивающее хозяйство как экономическая основа. В анализе условий возникновения исследуемой социо-экологической системы оттолкнемся от точки зрения Ключевского, который обозначает ранний период русской ис-

тории как «Русь Днепровская, городовая, торговая» (VIII – XIII вв.), а следу-

ющий за ним – как «Русь Верхневолжская, удельно-княжеская, вольно-

земледельческая» (XIII – XV вв.)1. Важна их хозяйственная характеристика:

экономической основой Киевской Руси было земледелие в меньшей степени,

а торговля – в большей; экономической основой Руси Владимирской, Суз-

дальской, Московской стала в меньшей степени торговля, а в большей – зем-

леделие. Это означает, что первое государство восточных славян возникло не на земледельческой, а на торговой основе. Это государство было «военно-

промышленным», сущностью его был контроль за главным торговым путем –

«из варяг в греки», на котором возник данный народнохозяйственный орга-

низм. «Когда главная масса русского населения сосредоточивалась в области среднего Днепра с его притоками, важнейшие реки южной Руси направляли русскую торговлю к черноморским, азовским и волжско-каспийским рынкам,

где спрашивались преимущественно мѐд, воск, меха – продукты леса и в меньшей степени хлеб. Это сделало внешнюю торговлю господствующей в народном хозяйстве и вызвало усиленное развитие лесных промыслов, зве-

роловства и бортничества… Но потом под давлением из степей главная масса русского населения передвинулась в область верхней Волги. Удаление от приморских рынков ослабило внешний сбыт, сократило лесную промышлен-

1 Там же, с. 51–52.

108

ность и привело к тому, что хлебопашество стало основой народного хозяй-

ства». Заметим, условия для земледелия на севере были хуже, чем на юге, но именно на севере оно становится экономической основой: «на открытом дне-

провском черноземе Русь эксплуатировала лесные богатства и торговала, а на лесистом верхневолжском суглинке стала выжигать лес и пахать»1.

Сказанное важно для понимания сложности исторического развития.

Прогресс, будь то модернизация или неолитическая революция, не идет по прямой от простого к сложному. Но общей эволюции форм и методов хозяй-

ствования от экстенсивных к интенсивным это обстоятельство не отменяет, и

данный случай не должен вводить в заблуждение. Несмотря на такое, каза-

лось бы, с точки зрения применяемой типологии (аграрное и индустриальное общества) острое противоречие, противоречием это не является. Сам Клю-

чевский признает, что экономической основой возникшего сообщества и гос-

ударства была внешняя торговля, причем торговля продукцией не ремесла, а

лесных промыслов – слово «промышленный» употребляется им именно в этом смысле. Исходя из этого, сложившийся в древней Руси экономический строй не является чем-то более прогрессивным по отношению к аграрному производству, он стоит не на ступень выше, а на ступень ниже: это торговля продуктом, предоставленным природой.

Таким образом, экономической основой Киевской Руси с точки зрения проблемы взаимодействия природы и общества являлось присваивающее хо-

зяйство. Мы не ставим пока вопрос о причине и следствии – ликвидность лесных товаров и удобное географическое положение на торговом пути стали причиной развития этих промыслов, или наличие огромных лесных угодий и слабая демографическая нагрузка на эти ресурсы стали причиной складыва-

ния данной общности. Отметим только, что во всех случаях, когда историки перечисляют предметы внешней торговли Руси, им нечего назвать, кроме

воска, меда и меха. Разве что позднее в качестве одного из главных товаров

1 Там же.

109

появятся рабы (в древнерусских источниках – челядь). Продукции ремесла нет, причем повторяется этот несложный набор экспорта неоднократно1.

Сказанное не означает, что ремесла не было вообще. Киев, Новгород и другие крупные города были значительными ремесленными центрами в масштабах всей страны. Но в данном случае важна экономическая основа.

Киев и Киевская Русь в целом были ориентированы на внешнюю торговлю,

возникли и существовали на ее основе. И главный их экспортный товар – продукция лесного собирательства и охоты, а вовсе не ремесла. «Восточные славяне заняли преимущественно лесную полосу равнины, которая своим пушным богатством и лесным пчеловодством доставляла им обильный мате-

риал для торговли. С тех пор меха, мед, воск стали главными статьями рус-

ского вывоза; с тех пор при хлебопашестве для себя или с незначительным вывозом началась усиленная эксплуатация леса, продолжавшаяся целые века и наложившая глубокий отпечаток на хозяйственный и общественный быт,

национальный характер русского народа. Лесной зверолов и бортник – самый ранний тип, обозначившийся в истории русского народного хозяйства»2.

Это касается и земледелия: оно не составляло хозяйственной основы Киевской Руси. Хотя следует признать, что этому тезису противоречат неко-

торые данные археологии. Находки на территории Киевской Руси свидетель-

ствуют о высоком развитии земледелия у восточных славян к моменту обра-

зования государства, на юге страны тогда уже прочно утвердилась пахота,

имелись признаки двуполья, трехполья и даже севооборота, выращивались рожь и пшеница3. Обратим внимание: судя по этим источникам, уровень зем-

леделия на Руси был тогда не ниже, а в чем-то даже выше, чем в Западной Европе. Ссылаясь на данные других исследователей, авторы пишут, что уро-

жайность пшеницы достигала сам-12 – сам-144.

Отчасти столь высокий технологический уровень можно объяснить остаточным и опосредованным влиянием высокой античной агрокультуры,

1Там же, с. 46, 80, 138, 169.

2Там же, с. 138.

3См.: Возникновение и развитие земледелия. М.: Наука, 1967. С. 171–227.

4Там же.

110