Том 2 Приложение Трубицын

который позднее будет утрачен. Однако даже если такой высокий уровень и имелся, все же нет достаточных оснований утверждать, что «продуктивное земледелие восточного славянства стало прочным фундаментом, на основе которого возникла феодальная Киевская Русь». Понятие «экономическая ос-

нова» имеет четкие критерии: нужно доказать, что земледелие было главной статьей дохода основной массы населения.

В целом же дискуссия о значении (и даже о наличии!) земледелия у во-

сточных славян эпохи Киевской Руси идет уже давно. Как многие другие во-

просы истории России, она имеет политический подтекст. Советская наука стремилась показать высокий уровень развития восточного славянства к IX

в., что было связано с марксистским учением о формациях, о классовой борьбе и классовой сущности государства. Поясним нашу позицию: не отри-

цая наличия производящих форм хозяйства у восточных славян этого перио-

да, мы говорим об их общем экономическом значении.

Что же касается торговли и ее роли в жизни основной массы населения Руси, скорее всего можно говорить об одном из наиболее древних ее видов,

типологически более близким к межплеменному обмену сырьем, чем к раз-

витым товарно-денежным отношениям раннеиндустриальной эпохи. Учтем и то, что и собственных монет долгое время не было, по Руси ходили ино-

странные, преимущественно арабские диргемы.

В политическом же плане мы имеем дело с надстройкой над этим круп-

ным торгово-меновым узлом государства как чужеродного образования. Ва-

ряги – это воины-купцы, «искавшие наживы и службы», и нашедшие ее по-

сле того, как поставили под свой контроль данный торговый путь. «Русское государство основывалось деятельностью Аскольда и потом Олега в Киеве:

из Киева, а не из Новгорода пошло политическое объединение русского сла-

вянства; Киевское варяжское княжество стало зерном того союза славянских и соседних финских племен, который можно признать первоначальной фор-

мой Русского государства»1. Экономической основой этой деятельности яв-

1 Ключевский В.О. Соч., т. 1, с. 159.

111

лялся исключительно военно-торговый интерес. Так и получилось, что

«народ, никем не знаемый, ничтожный, вдруг стал прославленным… как только основалось в Киеве варяжское княжество, началось сосредоточение сил страны и вышло первое общерусское предприятие, вызванное общим ин-

тересом, обеспечением торговых сношений… Общий интерес, создавший княжество Киевское, охрана границ и внешней торговли, направлял и его дальнейшее развитие, руководил как внутренней, так и внешней деятельно-

стью первых князей»1.

Несамостоятельность хозяйственного организма. «Днепр с притоками сделался для восточных славян могучей питательной артерией народного хо-

зяйства, втянув их в сложное торговое движение, которое шло тогда в юго-

восточном углу Европы»2. Заметим, интересующий нас экономический узел является в этом суждении не самостоятельно существующим, а придатком другого, более крупного и значимого организма, обслуживающей его окраи-

ной. Представляется, что удобные коммуникации и выгодное географическое положение в центре торгового пути имеют большое значение лишь при отно-

сительно высоком уровне собственного экономического развития. Северо-

итальянские города, которые также лежали в центре торговых путей и под-

нялись на посреднической внешней торговле с Ближним Востоком, хотя и стали крупными ремесленными центрами Европы, процесс трансформации не завершили, и важные геополитические изменения в юго-восточной Европе оказались роковыми для этого раннего очага индустриального общества. То же самое обнаруживается в Киевской Руси. Утрата торгового пути по Дне-

пру, сокращение внешней торговли вскоре приведут не только к прерыванию экономического развития в данном природном ареале: сама цивилизация надолго его покинет. И совершенно неслучайно: цивилизация, имеющая сво-

ей экономической основой присваивающее хозяйство, долго существовать не может. Непредвзятый анализ культуры Киевской Руси указывает на ее внеш-

1Там же, с. 159, 163.

2Там же, с. 138.

112

ний источник. Мы не утверждаем, что цивилизация восточных славян была не автохтонной, но сложно отрицать тот факт, что важнейшие ее компоненты

– монотеистическая религия, государство, письменность, монументальная архитектура – были заимствованы.

Вполне закономерно, что возникшая на берегах Днепра экономическая модель проявляла слабые тенденции к развитию (именно к собственному внутреннему развитию как переходу от простых форм к сложным, а не к тер-

риториальному расширению и его количественным материальным результа-

там). Об отсутствии существенных сдвигов в социально-экономическом раз-

витии свидетельствует отсутствие в этот период землевладения. Господ-

ствующий слой Киевской Руси – княжеская дружина и городское купечество

(собирательно называемые «русью») – в X в. «занимался исключительно вой-

ной и торговлей, не имел ни деревень, ни пашен, т.е. не успел еще сделаться землевладельческим классом»1. Первые указания на земли и села бояр и младших дружинников относятся только к XI – XII вв., но «боярское земле-

владение развивалось слабо, не составляло главного экономического интере-

са для служилых людей»2. Дружинники предпочитали другие источники до-

хода, каковыми являлись торговля, денежное жалование, участие в разделе добычи. Однако такого рода денежные отношения не были движителем со-

циально-экономического развития. Добычей основного товара Руси – все тех же воска, меда, меха – и отчасти земледелием занималось собственно славян-

ское население, экономически и политически подчиненное «руси». Более то-

го, как считает, например, И.Я. Фроянов, указанные «села бояр и князей» до конца периода раздробленности являются небольшими вкраплениями, «ост-

ровками» в море общинной крестьянской собственности3. В целом вопрос о возникновении землевладения на Руси также являлся дискуссионным4.

1Там же, с. 176.

2Там же, с. 206.

3Фроянов И.Я. Киевская Русь: очерки социально-экономической истории. Л., 1980. С. 98–99.

4См.: Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 517–521; Щапов Я.Н. О социально-экономических укладах в Древней Руси XI – первой половины XII в. // Актуальные проблемы истории России эпохи феодализма. М., 1970. С. 85–119; Новосельцев А.П., Пашуто В.Т., Черепнин Л.В. Пути развития феодализма (Закавказье, Средняя Азия, Русь, Прибалтика). М., 1972; Фроянов И.Я. Киевская Русь.

113

Гордость древней Руси – города, образовавшиеся еще в догосударствен-

ный период, которые даже Повесть временных лет застает уже имеющимися в наличии. Киев, Переяславль, Чернигов, Смоленск, Любеч, Новгород, Ро-

стов, Полоцк возникли как торговые центры (места для гостьбы, погосты)

на Днепре и его притоках. Однако если древняя Русь была не «торгово-

ремесленной», а «торгово-промысловой», то и города являлись скорее цен-

трами своза и реализации продукции лесного собирательства и охоты, чем центрами ремесла и торговли, как в этот период на Западе. Этот факт убеди-

тельно показывает настоящую силу внешнего воздействия на внутренние трансформационные процессы. Первые города Руси – центры посредниче-

ской торговли – сыграли ключевую роль в политической консолидации во-

сточных славян и образовании государства, но не в ускорении развития в сторону формирования раннеиндустриального общества.

Ресурсно-территориальное изобилие как причина стагнации. Итак, Русь возникла не как самостоятельный промышленный или аграрный центр, а как торгово-сырьевая окраина раннеиндустриального мира. Однако важен во-

прос, почему Русь торгово-промысловая не превратилась со временем в тор-

гово-ремесленную? Ответ необходимо искать в естественных условиях ее существования: здесь, при наличии огромных лесных угодий, есть стимулы к расширению помыслов, но нет необходимости перехода к производящему хозяйству. В дальнейшем пути разных районов древней Руси разойдутся, и

разойдутся они под влиянием природного фактора. К становлению торгово-

ремесленного уклада будут тяготеть Новгородско-Псковские земли, где в от-

сутствии благоприятных условий для производства зерновых экономическое развитие пойдет по близкому к западному пути вплоть до его политического выражения – формирования городских республик. Юго-Западная, Западная и Северо-Восточная Русь после упадка Руси Южной станут районами типич-

ной аграрной экономики, что в политическом аспекте выразится в складыва-

нии «великокняжеского абсолютизма». Это объясняется тем, что народнохо-

зяйственный организм после утраты своего главного фактора – стабильной и

114

выгодной торговли по Днепру – начнет трансформироваться, испытывая те-

перь большее воздействие природы и ее неоднородности, приспосабливаться под нее. И это развитие будет куда более естественным, чем то, что привело к появлению первого государства восточных славян.

Причинами относительной экономической стагнации являлось соотно-

шение ресурсов/территории и населения. Уровень экономического развития есть уровень освоения территории, ее ресурсов, и присваивающие формы хо-

зяйства – наиболее ранний и наиболее экстенсивный способ их эксплуатации.

Промысловый, а не ремесленный характер экономики ранних городов Руси объясняется наличием колоссальных промысловых угодий. Города Северной Италии, поднявшиеся, как и русские, на внешней торговле, но не имевшие таких ресурсов и территорий, стали вскоре производителями продукции ре-

месла в масштабах всей Европы. Милан специализировался на металлообра-

ботке и производстве оружия, Флоренция – на производстве шерсти и про-

дукции из нее, Венеция – на кораблестроении и производстве стекла1. Анали-

зируя естественные условия возникновения древнерусской государственно-

сти и сравнивая их с европейскими, Ключевский пишет, что «славяне, напро-

тив, увидели себя на бесконечной равнине…», в связи с чем он называет ко-

лонизацию «основным фактом русской истории». «В продолжение веков сла-

вянского населения было далеко недостаточно, чтобы сплошь с равномерно-

стью занять всю равнину. Притом оно распространялось по равнине не по-

степенно путем нарождения, а переносилось птичьими перелетами из края в край, покидая насиженные места и садясь на новые»2. Историк приводит лю-

бопытные цифры, показывающие темпы и направленность этой колонизации уже после отмены крепостного права вплоть до конца XIX в. Сегодня, в

начале XXI в., можно с уверенностью сказать, что колонизация продолжает-

ся, причем так же, ритмами, находящимися в зависимости от множества фак-

торов. Но это обилие факторов не должно затемнять главного – история Рос-

1Самаркин В.В. Историческая география Западной Европы, с. 212.

2Ключевский В.О. Соч., т. 1, с. 48–50.

115

сии есть история страны, которая колонизируется, и объективной причи-

ной этого является наличие территорий и ресурсов, годных к освоению.

С перманентной колонизацией связана подвижность, бродячесть населе-

ния, обнаруживающаяся сверху донизу социальной лестницы. Сами Рюрико-

вичи, обладавшие монополией на великокняжескую власть и переходившие от стола к столу, были, словами Ключевского, «блуждающими кометами», не заинтересованными в глубокой разработке подданного княжества. Так же и их дружинники: «большинство бояр, не приобретая в областях прочного пра-

вительственного положения, не имело и влиятельного местного значения экономического. Служилый человек не привязывался крепко ни к месту службы, ни к лицу, которому служил». Это, отмечает Ключевский, было важно для политической консолидации зарождающегося русского народа – не чувствуя себя жителями конкретной земли, города или волости, князь и его дружинник формировались как общерусские воины-защитники. Но мы добавим, что они не становились при этом активными экономическими субъ-

ектами, привязанными хозяйственным интересом к конкретному месту.

Это касается и психологического типа хозяйствующего субъекта древ-

нерусской истории. Анализируя природные условия (в данном случае – леса севера и южнорусской степи) в их влиянии на складывавшийся характер рус-

ского человека, Ключевский пишет следующее. Если север породил удален-

ного от мира и глаз человеческих «лесного монаха», то юг – «козака – без-

домного и безвольного гулящего человека, не приписанного на к какому об-

ществу, не имеющего определенных занятий и постоянного места житель-

ства», человека «вольного», также как и его северный собрат – «беглеца от общества, мастера все разорить, но не любившего и не умевшего ничего по-

строить»1. Очевидно, что ни тот, ни другой психологический тип не являются активными и созидающими экономическими субъектами в силу неограни-

ченности просторов и ресурсов, среди которых они сформировались. Этот тип способен на многое – на открытие новых земель, на их стойкую защиту,

1 Там же, с. 85.

116

но чего он не может, так это углубиться в природу глубоко и надолго, создав на ней активно производящее динамично развивающееся общество.

Материальное богатство и его источники. Историки указывают на ма-

териальное богатство Киевской Руси, отмечают высокий уровень экономиче-

ского благосостояния, с ним связывают и успехи культуры. «Если судить об этой Руси по быту высших классов, можно предполагать в ней значительные успехи материального довольства, гражданственности и просвещения. Руко-

водящая сила народного хозяйства, внешняя торговля, сообщала жизни мно-

го движения, приносила на Русь большие богатства… В больших городах Киевской Руси XI и XII вв. в руках князей и бояр заметно присутствие значи-

тельных денежных средств, больших капиталов»1. Есть множество примеров,

подтверждающих высокое материальное благосостояние страны, как мини-

мум его господствующего класса, в том числе – строительство Софийского собора в Киеве, которое могло обеспечить только наличие крупных свобод-

ных капиталов. При этом Ключевский рисует знакомую современному рос-

сиянину картину. «Пользуясь приливом туземных и заморских богатств в Киев и другие торговые и административные центры, господствующий класс создал себе привольную жизнь, нарядно оделся и просторно обстроился в го-

родах. Целые века помнили на Руси о воскресных пирах киевского князя, и

доселе память о них звучит в богатырской былине»2. Однако невозможно скрыть факт внешнего происхождения этого богатства – совершенно не слу-

чайно данная часть работы Ключевского называется «Внешнее благосостоя-

ние Киевской Руси»3. Это означает, что большая часть богатства, являвшего-

ся в том числе материальной основой культурного подъема, была произведе-

на не самим этим обществом. «Артерией, по которой текли на Русь к Киеву эти материальные и нравственные богатства, был Днепр»4. И так же, как в современной России, «в глубине русского общества под видимой блестящей поверхностью киевской жизни» происходили процессы, приведшие к упадку.

1Там же, с. 276.

2Там же, с. 277.

3Там же, с. 276.

4Там же, с. 278.

117

Ключевский раскрывает еще одну сторону источника данного богатства,

разделяя тем самым точку зрения, ожесточенно оспариваемую в отечествен-

ной историографии. «Экономическое благосостояние Киевской Руси XI и XII

вв. держалось на рабовладении… К половине XII в. оно достигло там гро-

мадных размеров. Уже в X – XI вв. челядь составляла главную статью рус-

ского вывоза на черноморские и волжско-каспийские рынки. Русский купец того времени всюду неизменно являлся с главным своим товаром, с челядью.

Восточные писатели X в. в живой картине рисуют нам русского купца, тор-

гующего челядью на Волге; выгрузившись, он расставлял на волжских база-

рах свои скамьи, лавки, на которых рассаживал свой живой товар – рабынь. С

тем же товаром являлся он и в Константинополь»1. Приводя многочисленные выдержки из источников, подтверждающих огромное распространение и значение работорговли на Руси, Ключевский отмечает, что по своей эконо-

мической значимости она была не меньшей, чем торговля мехами.

Дальнейшее развитие этого института на Руси приводит к важным по-

следствиям: рабовладение, сменившее собой работорговлю в качестве одного из основных источников доходов страны, порождает собой землевладение.

Признаки частного землевладения на Руси появляются примерно с XI в., и с самого начала оно тесно связано с рабовладением. «Во всех известиях о частном землевладении XII в. земельная собственность является с одним от-

личительным признаком: она населялась и эксплуатировалась рабами; это –

«села с челядью»»2. Первоначально этой челядью были рабы, посаженные на землю. По мере распространения землевладения рабы все меньше продаются за рубеж, а все больше используются для обработки земли. Постепенно рабо-

владение вытеснило работорговлю, а военный захват рабов стал сменяться закабалением бывших вольных крестьян, наймитов и закупов. По мнению Ключевского, древнерусский землевладелец «переносил на вольнонаемного крестьянина взгляд, каким он привык смотреть на своего раба-земледельца».

1Там же, с. 278.

2Там же, с. 279.

118

Историк полагает, что эти два института – рабовладение и землевладение – на Руси были связаны друг с другом буквально настолько, что второе вырас-

тало из первого. Из рабовладения как права на человека вырастало землевла-

дение как право на землю. «Это земля моя, потому что мои люди, обрабаты-

вающие ее»1. Таким двойным правом – на землю и на людей – будет обладать дворянский класс России после установления крепостного права.

Представляется важным то обстоятельство, что рабочая сила, вернее контроль над нею, является первичным по отношению к контролю над зем-

лей. Важно владеть не землей, которая в избытке, а людьми; земля без рабо-

чей силы не интересует никого и ценится никем. Этот неписаный закон взаи-

моотношения рабочей силы и земельного ресурса будет определять ход рус-

ской истории еще очень долго. В период же Киевской Руси росту рабовладе-

ния способствовали еще и княжеские усобицы. «В постоянных усобицах кня-

зья мало думали о земельных приобретениях, о расширении своих областей,

в которых они являлись временными владельцами; но, тяготясь малонасе-

ленностью своих частных имений, они старались заселить их искусственно.

Лучшим средством для этого был полон. Их общей привычкой было, вторг-

нувшись во враждебную страну, разорить ее и набрать как можно больше пленных. Пленники по тогдашнему русскому праву обращались в рабство и селились на землях князя и дружины, с которой князь делился добычей»2.

Так из обилия земли и дефицита людских ресурсов начинала вырастать неволя земледельческого класса. Следует обратить внимание на то, что такая практика характерна для всех доиндустриальных обществ: здесь, в условиях отсутствия ресурсного дефицита, рабочая сила ценится дороже, чем земля.

Но на Востоке, в отличие от Запада, это встречается много чаще, начиная с древности (достаточно вспомнить знаменитое пленение иудеев; египтяне, ва-

вилоняне, хетты, ассирийцы уводили в рабство целые народы). На Руси эта

«хищническая борьба за рабочие руки» распространялась не только на чужа-

1Там же, с. 279–280.

2Там же, с. 281.

119

ков – булгар, литву, мерь, весь и проч., – но и на соплеменников, что под-

тверждается многочисленными источниками1.

Северо-Восточная Русь. Определяющим событием следующего перио-

да стало перемещение восточных славян на северо-восток русской равнины.

Обратим внимание на его технологическую характеристику (по Ключевско-

му – «Русь Верхневолжская, удельно-княжеская, вольно-земледельческая»):

только с этого момента начинается история аграрного общества России.

Заметим, что в основе этой трансформации, местной неолитической эволю-

ции, лежит конфликт – утрата «золотого» для древней Руси торгового пути по Днепру, его упадок в связи с изменением обстановки в степях. Это не означает, что в кризисе Киевской Руси не были задействованы многочислен-

ные внутренние факторы (кризис системы престолонаследия, имущественное расслоение и др.), мы подчеркиваем только, что славяне оставляют Южную Русь под влиянием необходимости. Здравый смысл подсказывает, что ника-

кие другие обстоятельства не заставляют людей покидать богатые угодья и приносящие доходы коммуникации.

Северо-Восточная Русь, куда отхлынула большая часть населения дне-

провской Руси, обладала менее благоприятными условиями для всех видов экономической деятельности за исключением присваивающих. Леса северо-

востока были богаты пушниной и всем, чем жила Русь до этого. Немало, да-

же слишком много воды – озер, рек, ручьев, болот. Однако условия для зем-

леделия хуже: вместо плодородного чернозема – суглинок с более неста-

бильным, чем на юге климатом.

Тот факт, что аграрная экономика Северо-Восточной Руси начинает формироваться в более неблагоприятных для земледелия условиях, объясня-

ется отсутствием торговых коммуникаций, которые бы создавали устойчи-

вый спрос на продукцию леса. «В верхневолжской Руси, удаленной от при-

морских рынков, внешняя торговля не могла стать движущей силой народно-

го хозяйства. Вот почему здесь в XV – XVI вв. сравнительно небольшое ко-

1 Там же, с. 282.

120