Монография 2019

как основа американской свободы. Франция руководствуется идеей «Свобода, Равенство, Братство», которая также была предложена в XVIII столетии, прочно войдя в мироощущение французов, превратив постреволюционную Францию в своеобразный символ свободы и равенства, позже найдя свое воплощение и на конституционном уровне [36]. В России как лозунг, так и сама Французская революция, поразили российскую элиту, заставив поверить, что «”золотой век”» находится не позади, а впереди нас… В России... мы существовали лишь фактически … Но духовно мы жили во Франции» [24, с. 112] – вспоминал М.Е. Салтыков-Щедрин.

Китайское общество также сформулировало и закрепило законодательно идею «Один пояс – один путь». Инициация этого проекта предполагает не только и не столько установление торговых путей и взаимосвязей между Средним Востоком, Южной Азией и Европой, но и репрезентацию позитивного имиджа государства на международной арене [37]. Внутри страны данная идея призвана способствовать консолидации населения на основании нового интеллектуальных конструктов, которые восходят к историческому прошлому страны и отражают нацеленность китайского социума на усиление влияния не только в данном регионе, но и в мире.

В настоящее время в государствах постсоветского пространства также формируются новые идеи. В частности, современное украинское общество обращается к себя-противопоставлению России и совместному историческому прошлому: «Украина – не Россия, Украина – это Европа». С этого года в связи со сменой власти также не утихают оживленные дискуссии о необходимости идейного обновления в Казахстане.

Итак, современный этап социального развития делает очевидным следующее. Большая часть мировых государств либо уже имеет некоторую конфигурацию актуальных и жизнеспособных для собственного общества идей, порой закрепляя их на законодательном уровне, либо находится в поиске таковых. Хотелось бы отметить, что даже приведенные примеры позволяют сделать вывод о неоднозначном влиянии идей на новое социальное строительство. В частности, постижение трагических событий, которые

380

происходят в Украине, делают возможным проследить взаимодействие между формированием, установлением и закреплением идей: одна часть населения ориентируется на разрыв каких-либо связей с российским социумом и стремится к самоидентификации за счет этого противопоставления, но неизменно встречает сопротивление другой части населения. С подобными ситуациями сталкивались и американское, и французское, и другие общества в периоды идейного обновления. Однако объяснение усиления кризисных явлений в обществах с устоявшейся демократией, на наш взгляд, пока остается проблематичным. Кроме того, достаточно сложно объяснить, почему формирование новых идейных конструктов, например, в китайском обществе не приводит к кризису и противопоставлению. Иначе говоря, очевидным является то, что общество, нуждаясь в идеях для своего эволюционного развития, не всегда готово к этой эволюции, что требует поиск сложных механизмов и выявление закономерностей влияния и усвоения идей на развитие обществ.

Формирование и поиск идейных конструктов, способных примирить разные социальные классы в контексте сегодняшней стратификации российского общества выступают одной из наиболее актуальных и дискуссионных проблем отечественной социально-философской мысли [19]. В реалиях нашего социума ситуация с выработкой идей усугубляется трагическим опытом советского прошлого, многочисленными жертвами, к которым привело насильственное установление диктата государственной идеологии – все это заставляет российское общество крайне осторожно относиться к формированию новых, объединяющих социальные группы, общество и власть идей, что также побуждает полностью оказаться от повтора установления господствующей идеологии. Помимо указанных причин, ряд трудностей можно связать и особенностями русского человека, в том числе и в связи с его стремлениями к постоянному бунту. Причем бунтующая личность трансформируется в потенциальный источник насилия для всего общества, «узел противоречий, тождественный противоречиям самой жизни» [17, с. 58]; в склонности «русского человека переживать все великое, что было в мире, как свое родное» [3]. Русский человек, выросший на бескрайних российских просторах, имманентно мыслит

381

категориями глобальными, космическими, вселенскими: «Ибо русскому скитальцу необходимо именно всемирное счастие чтоб успокоиться: дешевле он не примирится» [7, с. 427].

Так происходит утверждение в национальном самосознании граждан веры в особое значение Русского государства, идеи мессианизма, главенствующей роли среди православных народов, которое, по словам А. А. Ландеровой, имело и негативные последствия: «На протяжении всей истории развития России наблюдается ориентация политики на внешний уровень: от попыток “реанимации” византийской идеологии и экспансии на Восток в X—XV вв. до защиты русского населения на юго-востоке Украины сегодня» [11, с. 103]. При этом, реальная мировая политическая обстановка отходит на второй план и подменяется мифами, а внутриполитические проблемы часто остаются без внимания, что, впрочем, находит поддержку граждан.

Как отмечает Н.А. Бердяев, «в русской душе есть жажда самосожигания, есть опасность упоения гибелью» [3]. В русских слаб инстинкт духовного самосохранения, они легко поддаются влиянию других культур, органично синтезируют в себе компоненты иных культурных моделей, концепций, идеологических течений: язычество и христианство, восточные и западные концепции – все это успешно функционирует в русском национальном менталитете. Россия – не Запад, Россия – не Восток, она «встреча и взаимодействие восточных и западных начал» [3]; она – «христианский Восток» (Н. Бердяев), «Да, Скифы – мы! Да, азиаты – мы, - с раскосыми и жадными очами!» (А. Блок), «Россия – Сфинкс» (А. Блок), «крейсирующая культура» (С. Крымский); государство, которое «опирается одним локтем на Китай, другим на Германию, мы должны были сочетать в себе два великих начала духовной природы - воображение и разум и объединить в нашей цивилизации историю всего земного шара» [30]. По словам Бердяева, русский народ «болен духом», поскольку духовно одаренное общество не умеет дисциплинировать свой дух, любой бунт как личностного, так и более глобального масштаба моментально приобретает энтропический характер. В политической природе русского человека органично сливаются уже упомянутые нами идеи анархизма и этатизма,

382

гуманизма и жестокости. Русская душа легко отрывается от любой почвы в своем устремлении, в своих странствованиях, она «способна дойти до упоения гибелью. Она мало чем дорожит, мало, к чему крепко привязана» [3]. Душа русского человека не настолько дисциплинирована, не настолько скована традицией, установленными догмами, устоявшимися стереотипами как, например, душа западноевропейского индивида. Оторванный от накопленного веками опыта предыдущих поколений, русский человек способен на радикальные эксперименты и над собственной личностью, и над своим обществом в целом. Можно отметить, что опыт трагических событий прошлого столетия и результаты, к которым приводят эти радикальные эксперименты, мало чему учат большинство из представителей российского социума.

Вопреки провозглашенному курсу на демократизацию российского общества и широкую пропаганду идей демократии, налицо отсутствие единства. Согласно данным опроса, проведенным Институтом социологического анализа среди россиян в 2008 году, большинство россиян разделяют идеи самоценности человеческой жизни, свободы, личного достоинства, неприкасаемости собственности, равенства граждан перед законом [8, с. 40]. При этом указанные демократические ценности органично сочетаются в сознании россиян с запросом на авторитаризм, потребности в сильном правителе, своего рода «царе». Иначе говоря, в сознании россиян органично сочетаются заимствованные идеи демократии и свобод с исконно русской потребностью в сильном лидере, способном объединить нацию. Таким образом, дальнейшее развитие российского общества актуализирует задачи по продуцированию не национальной идеологии, но идейных модификаций и/или неоформ, которые смогут синтезировать в себе «дух соборности с ценностями экономической, политической, духовной свободы и принципами демократии» [2, с.1360]. На наш взгляд, такие идеи позволят создать конфигурацию традиционных для российского общества ценностей с мировыми, что обеспечит новую идентификацию в общемировом глобализирующемся геополитическом пространстве.

383

Итак, важность изучения влияния идей во всем своем множественном выражении не подвергается сомнению, составляя предмет не только метафилософии, но и сегодняшней социальной философии. Почему люди верят идеям одних субъектам политики, слепо идут за ними, но взгляды других деятелей не разделяют вообще? Ответ на этот вопрос таится в особенностях рецепции идей, занимающих политическое пространство каждого государства. Мы имеем в виду тот факт, что возникновение, развитие и трансформация идей несет в себе необходимость их прагматику для повседневной жизни.

На основании проведенного анализа можно сделать вывод, что еще с Античности идеи выступают прообразом, или той желаемой формой, которая имманентно усваивается личностью и обуславливает особенности формирования системы ее аксиологических модусов, внутреннюю мотивацию к преобразованию существующего, несправедливого и не лишенного недостатков общества. В результате теоретические разработки мыслителей приводят к изменению фундаментальных принципов формирования и использования новых программ социальных для осуществления действий.

Анализ идеи в качестве концептуального уровня в познавательной деятельности человека демонстрирует ретроспективную и перспективную важность данного исследования, его актуальность в качестве проблемы современной социальной философии. Каждой эпохе присущ набор характерных философских представлений о природе человека, общества и государства, а жизнь индивидов, по сути, является набором интерактивных ритуалов, объединенных в цепь, конституирующую социальную реальность [21]. Заявленная проблема во всем ее многообразии находилась в центре философского и научного внимания на протяжении всей истории человеческой мысли.

В отличие от идеологии, которая предписывает личности нормы и правила поведения и предусматривает моральные или правовые санкции за их нарушения, идеи усваиваются индивидуумом добровольно, подсознательно, интериоризируются и воспринимаются как личностно значимые. Идеи выступают основой формирования взаимодействий личности с социально-

384

природной окружающей средой, политической культуры, которая, в свою очередь, находит отражение в деятельности властных субъектов и общества в целом. Приложение идей к социальным изменениям имеет принципиальное значение не только для теоретических, но и для будущих прикладных исследований, во многом определяющих будущее цивилизационное миропонимание. Смена философских идей как условия развития социальных процессов имеет внешние и внутренние детерминанты, опосредованных прежде всего потребностями развития культуры и цивилизации, историческими задачами социальных субъектов. Идея лежит в основе особенностей функционирования социальных институтов и государственных практик, самой модели государства как такового. Крушение идей способствует усилению кризисным тенденциям и радикальным перестройкам социума. Соответственно, сегодня личность, общество и государство сталкиваются с необходимостью выработки новых идей, которые смогут преодолеть социальную стратификацию, отчуждение личности от общества и государства. Вместе с тем, выработка подобных интеллектуальных конструктов в России существенно затрудняется как особенностями «загадочной русской души», тяготеющей к радикальным экспериментам, так и трагическим опытом Российского государства, которому в прошлом столетии пришлось столкнуться с последствиями влияния государственной идеологии на жизнь личности и общества.

Список использованной литературы:

1.Ахиезер А. С., Яковенко И. Г. Что же такое общество? // Общественные науки и современность. 1997. № 3. С. 30-37.

2.Бенина Л. И. Коллективное бессознательное в массовой политической культуре // Вестник Башкирского университета. 2011. Т. 16. № 4. С. 1354-1360.

3.Бердяев Н. Миросозерцание Достоевского. – Прага: YMCA-Press, 1923. –

238с. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://krotov.info/library/02_b/berdyaev/1923_018_00.htm (Дата обращения: 15.07.2019)

385

4.Горожанин А. В. Полицеистика и идея государственности в истории правовых учений (Историко-правовой аспект): Автореф. Дисс. … д-ра юр. Наук:

12.00.01.– СПб: С.-Петерб. Ун-т МВД РФ, 2000. – 54 с.

5.Горфункель А. Х. Философия эпохи Возрождения. М.: Высшая школа, 1980. 368 с.

6.Даринская Е. В. Мифологические составляющие политической культуры России // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2008. № 2. С. 176-179.

7.Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 15 томах. Т. 14. СПб.: Наука (Ленинградское отделение), 1995. 784 с.

8.Жирнов Н. Ф. Архетипы политического сознания современного российского общества // Вестник Поволжской академии государственной службы. 2008. № 3 (16). С. 38-45.

9.Коллинз Р. Социология философий: глобальная теория интеллектуального изменения. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2002. 1280 с.

10.Конституция Российской Федерации на 2020 год. С последними изменениями на 2020 год. М.: Эксмо, 2019. 32 с.

11.Ландерова А. А. Архетипы российской политической культуры: истоки формирования // Вестник Поволжского института управления. 2015. № 5 (50). С. 101-106.

12.Лебедев С.Г., Соловьева К. Н. Архетипы политического сознания современного российского общества// Проблемы обеспечения безопасности при ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. 2016. № 1-2 (5). С. 393-395.

13.Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_culture/218/АРХЕТИП (Дата обращения: 10.07.2019)

14.Макиавелли Н. Государь. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2019. 304 с.

15.Малинова, О. Ю. Идеи как независимые переменные в политических исследованиях: в поисках адекватной методологии // Полис. Политические исследования. 2010. № 3. С. 90-99.

386

16.Новиков А.М., Новиков Д.А. Методология: словарь системы основных понятий. М.: Либроком, 2013. 208 с.

17.Носов С. Н. Проблема личности в мировоззрении Ап. Григорьева и Ф. М. Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. Спб., 1998. Т. 8. С. 52-

18.Огородников В.П. Монизм или плюрализм? // Российский гуманитарный журнал. 2015. Т. 4. № 1. С. 50-56.

19.Пфаненштиль И.А., Яценко М.П. Дискуссия об историческом пути России и ее отражение в учебном познании // Философия образования. 2017. № 1 (70). С. 13-22.

20.Равочкин Н.Н. Влияние философских идей на политико-правовые институты в свете исторической макросоциологии // Вестник Тверского государственного университета. Серия: Философия. 2019. № 2 (48). С. 30-40.

21.Равочкин Н.Н. Идеи о политике и праве ХХ в. И философская коммуникация // Фундаментальные аспекты психического здоровья. 2018. № 4. С. 99-102.

22.Равочкин Н.Н. Идеология как фактор трансформации современной общественной жизни: автореф. Дисc. … канд. Филос. Наук. – Красноярск, 2016. –

22с.

23.Равочкин Н.Н. Смысловое значение понятия «Идея» в философском дискурсе современности // Философия социальных коммуникаций. 2018. № 4 (45). С. 100-103.

24.Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в 20 томах. Том 14. М.: Художественная литература, 1972. 704 с.

25.Третьяков Д. В. Идея и её онтогносеологический статус: автореф. Дисс. … канд. Филос. Наук: 09.00.01. – М.: МПГУ, 2006. – 19 с.

26.Философия: Энциклопедический словарь [Электронный ресурс]. – Режим

доступа:	https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/422/ИДЕЯ	(Дата
обращения: 08.07.2019)
27. Философская Энциклопедия. В 5-х т. [Электронный ресурс]. –		Режим

доступа: https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/421/ИДЕОЛОГИЯ (Дата обращения: 08.07.2019)

387

28. Философский энциклопедический словарь. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/421/ИДЕОЛОГИЯ (Дата обращения: 08.07.2019)

29. Философский энциклопедический словарь. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/939/ПЛЮРАЛИЗМ (Дата обращения: 08.07.2019)

30.Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма в 2-х томах. Том I. М.: Наука, 1991. 801 с.

31.Шумилина А. Б. Соотношение государства, общества и личности в западной и российской политико-правовой традиции // Юристъ-Правоведъ. – 2013. № 2 (57). С. 68-71.

32.Щенников В. П., Равочкин Н. Н. Идеологический плюрализм как концептуальная основа устройства современного общества // Вестник Кемеровского государственного университета. 2014. № 4-2 (60). С. 210-215.

33.Юнг К. Г. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991. 343 с.

34.Freund J. L’essence du politique. Paris: Sirey, 1965. 764 р.

35.Jaspers К. Vom Ursprung und Ziel der Geschichte. Munchen: Piper, 1952. 349

р.

36.Liberty, Equality, Fraternity [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://franceintheus.org/spip.php?article620 (дата обращения: 11.07.2019)

37.Xie T. What Affects China’s National Image? A cross-national study of public opinion // Journal of Contemporary China. 2013. № 22(83). Pp. 850-867.

388

Д.В. Рахинский

доктор философских наук, доцент Сибирский федеральный университет г. Красноярск, Российская Федерация

ИНФОРМАЦИЯ И ГЛОБАЛИЗАЦИЯ: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ

Адекватное исследование информационного сопровождения глобализационных процессов предполагает учет аксиологическое факторов, которые имеют историческую основу. К сожалению, от социальной памяти в современном глобальном обществе требуется не соответствие исторической действительности, а умение развлекать потребителя, предлагая ему узнаваемый товар, в качестве которого и выступает прошлое. Кроме того, как известно, один и тот же исторический факт не только может поддаваться различным интерпретациям в зависимости от того, какими политическими и культурными предпочтениями обладает индивид, обращающийся к этому факту, но и само его существование подвержено структурным изменениям. Понятно, что конкретное историческое событие не может быть лишено своих пространственных и хронологических характеристик, но оно может восприниматься современным сообществом в качестве достаточно значимого факта, чтобы служить источником социальной и исторической идентификации.

Раскрытие тезиса о наличии аксиологического основания у современной глобализации предполагает выход за пределы простого постулирования данного положения к обоснованию несводимости аксиологии к онтологии. Дело в том, прошлое образует историческую реальность, которая существует объективно, вне отражающего его сознания и выделяющегося из него профессионального исторического познания. В этом плане современные глобализационные процессы в информационном плане представляют собой попытку универсализации мирового пространства, которые неоднократно предпринимались в прошлом. Вместе с тем, глобализация, которая

389