§ 4. Оценка показаний, данных потерпевшим и свидетелем под псевдонимом

В соответствии с ч. 1 ст. 88 УПК каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела.

Оценка относимости показаний свидетелей и потерпевших, данных согласно ч. 9 ст. 166 и ч. 5 ст. 278 УПК под псевдонимом, т.е. установление их связи с подлежащими доказыванию обстоятельствами, перечисленными в ст. 73 УПК, сложностей не вызывает.

Что касается допустимости таких показаний. Пункт 2 ч. 2 ст. 75 УПК гласит: показания потерпевшего, свидетеля, "который не может указать источник своей осведомленности", являются недопустимыми доказательствами. Но именно сведения о том, каким образом допрашиваемому стали известны обстоятельства преступления либо иные сведения, имеющие доказательственное значение, могут отсутствовать в показаниях, данных под псевдонимом, поскольку допрос об этих обстоятельствах в ряде случаев делает возможной идентификацию допрошенного, т.е. лишает смысла предоставление ему псевдонима.

Поэтому отсутствие в показаниях указанных сведений - не тактическая или процессуальная ущербность допроса, а естественный аспект дачи показаний под псевдонимом - меры безопасности, как уже было отмечено, признанной допустимой ЕСПЧ в национальном УСП. При этом ЕСПЧ признан допустимым и запрет допрашивать таких свидетелей по вопросам, ответы на которые могут привести к раскрытию их личности.

В одном из судов Нидерландов при допросе стороной защиты анонимного свидетеля находящийся - в соответствии с законодательством этой страны - в одном с ним помещении следователь "не позволил ответить на некоторые из вопросов..., указывая в качестве причины отказа чаще всего отсутствие связи с делом или тесную связь вопросов с личностью свидетеля", и в этом ЕСПЧ не усмотрел нарушений права подсудимого на защиту (дело "Кок против Нидерландов", 2000 г.)*(128).

Таким образом, отсутствие в показаниях лица, допрошенного под псевдонимом, сведений об источнике своей осведомленности не является основанием для признания таких показаний недопустимыми, если указанные сведения раскрывают личность защищаемого либо создают угрозу раскрытия.

В то же время отсутствие в показаниях указанных сведений влечет сложность оценки их достоверности. Эту же сложность влечет отсутствие в показаниях сведений о взаимоотношениях допрошенного с иными участниками процесса (допрос об этих взаимоотношениях возможен на основании ч. 2 ст. 78 и ч. 2 ст. 79 УПК, но, вследствие угрозы идентификации защищаемого, он не допрашивается по этому вопросу либо его показания в соответствующей части детализируются в протоколе допроса в меньшей степени, чем при обычном допросе).

Тем не менее, отсутствие перечисленных сведений в показаниях не препятствует выводу о их достоверности, если соблюдается принцип оценки доказательств, следуя которому лицо, осуществляющее производство по уголовному делу, должно оценить показания, данные под псевдонимом, по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в деле доказательств (ч. 1 ст. 17 УПК).

При этом, исходя из названного принципа, иные входящие в эту совокупность доказательства могут быть не только прямыми, но и косвенными, поскольку, согласно ч. 2 ст. 17 УПК, никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. В обвинительном же заключении (акте) и в обвинительном приговоре должно найти отражение то, что виновность обвиняемого в совершении преступления доказана совокупностью доказательств, среди которых - и показания, данные под псевдонимом.

В связи с жалобой на то, что сохранение в тайне данных о личности свидетеля не позволяет проверить правдивость его показаний, Конституционный Суд РФ обратил внимание: "Особенности получения доказательств (особенности, предусмотренные ч. 9 ст. 166 и ч. 5 ст. 278 УПК - Л.Б.) не лишают суд и участников уголовного судопроизводства, выступающих на стороне обвинения или защиты и обладающих в состязательном процессе равными правами, возможности проведения проверки получаемого таким способом доказательства, в частности, путем постановки перед свидетелем вопросов, заявления ходатайств о проведении процессуальных действий, представления доказательств, опровергающих или ставящих под сомнение достоверность этого доказательства..."*(129).

Сложность оценки и допустимости, и достоверности показаний, не содержащих сведений об источнике осведомленности допрошенного и его взаимоотношениях с другими участниками УСП, компенсируют также ограничительные условия применения псевдонима, указанные в п. 19 и 20 Приложения к Рекомендации Совета Европы N (2005) 9 "О защите свидетелей и лиц, сотрудничающих с правосудием" и рассмотренные в § 2 главы II.

Кроме того, как уже отмечалось, в п. 21 Приложения к названной Рекомендации указано: приговор не должен основываться исключительно или в решающей степени на показаниях, данных "анонимными" (по терминологии ЕСПЧ) свидетелями. Соответственно, при поступлении к прокурору уголовного дела с обвинительным заключением (актом), он должен проверить наличие в деле, помимо обвинительных показаний, данных потерпевшими и свидетелями под псевдонимом, других обвинительных доказательств, которые в своей совокупности должны приводить к достоверным выводам по вопросам: совершено ли преступление, совершено ли оно обвиняемым и по другим вопросам, подлежащим доказыванию в соответствии с ч. 1 ст. 73 УПК.

Если в уголовном деле, кроме показаний, данных под псевдонимом, нет иных доказательств, подтверждающих виновность обвиняемого в совершении преступления, прокурору следует использовать полномочие, предусмотренное п. 2 ч. 1 ст. 221 и п. 2 ч. 1 ст. 226 УПК, т.е. возвратить уголовное дело следователю (дознавателю) для дополнительного расследования.

Если же прокурор повторит ошибку следователя, дознавателя и их руководителей при оценке доказательств, т.е. проведет ее без учета позиции ЕСПЧ, выраженной в п. 21 Приложения к вышеназванной Рекомендации, он направит дело в суд. В данном случае, если в ходе рассмотрения уголовного дела судом первой инстанции показания, данные под псевдонимом, останутся единственными доказательствами виновности подсудимого, государственный обвинитель, с учетом вышеуказанной позиции ЕСПЧ и руководствуясь ч. 7 ст. 246 УПК, должен отказаться от обвинения.

Изложенные особенности оценки показаний, данных под псевдонимом, в ходе судебного производства по уголовному делу должны учитываться и судом. Иное чревато постановлением обвинительного приговора, обжалование процедуры постановления которого в ЕСПЧ приведет к констатации нарушения российским судом Конвенции.