Древнерусская архитектура

Возводили в это время и четырехстолпные	комарное завершение фасадов здесь не отвечает
пятиглавые соборы. Таким был, например, пост-	конструкции сводов, поскольку угловые членения
роенный в 1632 г. собор нижегородского Печер-	здания перекрыты не цилиндрическими, а ступен-
ского монастыря. Собор имел позакомарное за-	чатыми («псковскими») сводами.
вершение фасадов и резко пониженные апсиды.	Церковь была построена по заказу богатого
Здание было поднято на подклет. Церковь Николы	купца Надея Свешникова.
Надеина в Ярославле (1620—1622 гг.) также че-	Еще значительно дальше по пути сложения
тырехстолпная и первоначально имела пять глав.	нового облика храма пошел зодчий, построив-
Она поднята на высокий подклет и с трех сторон	ший в 1631 —1634 гг. церковь Св. Троицы в Ни-
окружена двухъярусной галереей. С севера к церк-	китниках в Москве. Сравнительно небольшая бес-
ви, в торце ее галереи, пристроен маленький при-	столпная церковь поднята на высокий подклет и
дел, а у северо-западного угла стояла шатровая	перекрыта сомкнутым сводом. Снаружи она увен-
колокольня. Фасады церкви имели позакомарные	чана пирамидой кокошников и пятиглавием, хотя
завершения. Несмотря на традиционный облик	световой является лишь одна центральная глава,
основного здания церкви, несимметричное распо-	а боковые — глухие, чисто декоративные. С се-
ложение придела и колокольни делали ее компо-	вера и юга к церкви примыкают маленькие приде-
зицию очень живописной. Характерно, что и поза-	лы, также увенчанные пирамидами кокошников.

191

С запада и севера расположены галереи, у се- веро-западного угла — высокая шатровая колокольня, а у юго-западного угла — богато оформленное и покрытое шатром крыльцо. Несмотря на некоторые переделки, исполненные в середине XVII в., церковь Николы Надеина сохранилась почти в первоначальном виде.

Живописная асимметричная композиция церкви в сочетании с чрезвычайной насыщенностью ее декоративными элементами сделали памятник как бы образцом для московских храмов последующего периода. В этом храме применены многие декоративные детали, не встречающиеся в архитектуре XVI в., но ставшие особенно характерными для XVII в. Таковы окна со сложными, богато украшенными наличниками, арки с висячими гирьками, каменная резьба и поливные изразцы. Здесь по существу уже полностью сложились композиционные приемы и архитектурные формы, ставшие типичными для зодчества XVII в.

Особенно большое значение для сложения архитектурных форм XVII в. сыграло строительство в 1635—1637 гг. Теремного дворца в Московском Кремле. Строителями его были каменных дел подмастерья Важен Огурцов, Антин Константинов, Трефил Шарутин и Ларион Ушаков. В качестве первых двух этажей дворца зодчие использовали подклет и палаты XV—XVI вв. На выровненных сводах этих построек возвели два этажа дворца, на которых разместилось гульбище и небольшая постройка еще одного, третьего этажа — златоверхий Терем. Снаружи здание Теремного дворца имеет четко выраженные горизонтальные членения, отвечающие этажам. Окна имели сложные наличники, богато декорированные каменной резьбой. Наличники завершаются фронтонами, частично имеющими фигурную разорванную форму. Внутреннее убранство дворца было восстановлено в 30—40-х гг. XIX в. и не вполне точно отвечало первоначальному. Вместе с домашними церквами, Грановитой палатой, гульбищами, лестницами и крыльцами дворец образовывал сложный и живописный ансамбль. Это первое на Руси здание, в котором жилые помещения были каменными, а не деревянными; тогдашняя система отопления и вентиляции создавала условия, при которых жить в деревянных постройках теплее и гигиеничнее. Впрочем, в ансамбль Терем-

Спасская башня	'Moscow. The	Spassky
Московского Кремля.	Tower of the	Kremlin.

ного дворца входили и деревянные хоромы, не сохранившиеся до нашего времени.

Крупного военно-инженерного строительства

в20—30-х гг. XVII в. не было; ограничивались,

восновном, ремонтом, а иногда достройкой существующих крепостей. Серьезную работу провели лишь в Московском Кремле, где в 1624—1625 гг. под руководством Бажена Огурцова и англичанина Христофора Галовея надстроили Спасскую башню. После надстройки простая по архитектуре боевая башня приобрела вид торжественного монумента, отмечавшего парадный въезд в Кремль. Башня венчается острым шатром и была богато украшена белокаменными скульптурами. Тогда же на башне установили часы. Надстройка Спасской башни несомненно свидетельствует, что Московский Кремль начал постепенно приобретать характер уже не столько боевой крепости, сколько парадной царской резиденции.

192

К 40-м гг. XVII в. новые архитектурные формы уже полностью сложились, и в период от 40-х по 80-е годы развивается зодчество, которое обычно подразумевают под термином «русская архитектура XVII в.». Принципы этого архитектурного мышления не только существенно отличаются от творческих начал архитектуры XVI в., но в зна: чительной мере им противоположны. Если в XVI в. безраздельно господствовали строго симметричные композиции, то в XVII в. более распространенными стали живописные несимметричные композиции. В XVI в. еще в значительной мере сохранялся принцип соответствия архитектурных форм конструкции здания, и если даже этот принцип не соблюдался по существу, то зодчие пытались хотя бы создать зрительную иллюзию такого соответствия. Правда, уже в конце XVI в. от такого принципа зачастую довольно откровенно отходили, но только в XVII в. несоответствие архитектурных форм конструкции стало привычным явлением.

Самым распространенным типом перекрытия становятся сомкнутые своды, большей частью с распалубками. Однако эти своды снаружи получают оформление, как правило, совершенно не соответствующее их конструкции и форме. В XVI в. на фасадах зданий обычно господствовала плоскость стены, а декоративные элементы применялись очень сдержанно. В XVII в. мелкие элементы декора зачастую покрывают всю поверхность фасада. Перенасыщенность фасадов мелким декором становится характернейшей особенностью того времени. Недаром для характеристики этого зодчества часто употребляют старый русский термин «узорочье».

В XVII в. появилась любовь к полихромии — раскраска, применение поливных изразцов, довольно часто употребляют каменную резьбу. Целый ряд деталей становится типичным и получает широкое распространение: боченкообразные колонки, арки с висячей гирькой, наборные кирпичные наличники окон и пр. Наконец, меняется и система монументальной живописи в интерьерах церквей. Если вплоть до XVI в. монументальная живопись всегда была по композиции архитектонична, т. е. отвечала своими композиционными членениями архитектурным членениям интерьера,

то в XVII в. слагается новая система живописного убранства: живопись, как ковер, покрывает стены, не считаясь с архитектурными членениями. Вся плоскость стен делится теперь на горизонтальные пояса, в которых размещены отдельные живописные стены, большей частью многофигурные и довольно мелкие. Сцены эти чрезвычайно реалистичны, а вся живопись в целом приобретает повествовательный характер.

Широкое распространение каменно-кирпич- ного строительства и создание многочисленных местных кадров мастеров-строителей в разных русских городах, естественно, вызвали появление различных локальных вариантов единой картины развития архитектурного процесса. Памятники московского зодчества XVII в. заметно отличаются от памятников Ярославля или Вологды. Но это все же не архитектурные школы, а именно варианты единой архитектуры, поскольку общие принципы, характеризующие, например, московское зодчество XVII в., могут быть полностью отнесены к зодчеству других районов Руси, несмотря на некоторые отличия.

Различие в подходе к трактовке архитектурных форм в XVI и XVII вв. особенно наглядно можно проследить на примере шатрового зодчества. Уже в 20—30-х гг. XVII в., т. е. в переходном периоде, стало отчетливо прослеживаться перерождение шатра. Из типа конструкции перекрытия, отвечающего идее создания храма-мону- мента, шатер постепенно превратился в чисто декоративный элемент украшения здания.

Церкви, завершающиеся массивным открытым внутрь шатром, строят теперь крайне редко. Таковы маленькие и очень скромные по формам церкви Мартиниана в Ферапонтовом монастыре (1640—1641 гг.) и Евфимия в Кирилло-Белозер- ском монастыре (1643—1646 гг.). Видимо, здесь, в районе Белозерья, дольше сохранялись традиционные художественные вкусы. В Троицкой церкви с. Троицкого-Голенищева (1644—1647 гг.) основное помещение храма перекрыто открытым внутрь крупным шатром, но над двумя боковыми приделами возвышаются меньшие по высоте шатры, поставленные над сводами, т. е. явно имеющие чисто декоративный характер. Церковь строилась под руководством видного зодчего первой половины XVII в. каменных дел подмастерья Анти-

193

Ярославль.	Церковь	Yaroslavl.			Church
Иоанна Предтечи		of John		the	Baptist
в Толчкове.		at	Tolchkov.
фрагмент	интерьера.	Part	of	the	interior.

пы Константинова, хотя практически вел строительство его помощник Ларион Ушаков. Перерождение шатра из основной доминанты композиции храма и конструктивной формы перекрытия в чисто декоративный элемент особенно хорошо видно в тех памятниках, где глухой маленький шатер стоит на своде довольно массивного здания церкви как бы заменяя собой главку. Таковы, например, Троицкая церковь в Саввино-Сторожев- ском монастыре (1652 г.), Успенская церковь при трапезной нижегородского Печерского монастыря (1648 г.). Еще яснее декоративный характер глухих шатров проявляется в тех случаях, когда на сомкнутый свод церкви ставят рядом два одинаковых маленьких шатра, т. е. создают шатровую «двойню». Примерами могут служить Духовская церковь в Рязани (1642 г., зодчий Василий Зубов), церковь трапезной Спас-Воротынского монастыря на Оке. Но поскольку шатер рассматривался лишь как декоративный элемент завершения церкви, то можно было ставить рядом не только два, но и три шатра, создавая «тройню». Таковы церковь Иоанна-Предтеченского монастыря в Вязьме (1637 г.), несохранившиеся церкви Воскресения в Гончарах в Москве (1647 г.), Иоанна Предтечи

вКазани (1652 г.), Похвалы Богородицы в Туле

иряд других церквей.

Внаиболее яркой форме декоративное значение шатра в архитектуре XVII в. проявилось в церкви Рождества Богородицы в Путинках в Москве (1649—1652 гг.). Основное помещение церкви — прямоугольное, вытянутое с севера на юг, имеет низкий трехчастный алтарь. К северо-западному углу церкви примыкает придел Неопалимой Купины. Как церковь, так и придел, перекрыты сводами, причем над сводом церкви размещены три небольших глухих шатра, а над сводом придела — пирамида кокошников и маленький шатер, шейка

которого служит как бы световым барабаном и имеет окна. Кроме того, над восточной частью придела возведена шатровая колокольня. В целом создается сложная, несимметричная и очень живописная композиция, увенчанная пятью шатрами. Весьма вероятно, что церковь строилась не одновременно: придел Неопалимой Купины был возведен в 1649—1652 гг., а основное здание, видимо, раньше. В конце XVII в. к основному зданию пристроили более низкую трапезную.

Церковь в Путинках завершила собой развитие каменного шатрового зодчества: на этом оно прервалось. Очевидно, в шатровом завершении храмов все-таки чувствовался какой-то неканоничный, светский оттенок.

Между тем, в середине XVII в. русская церковь прилагала отчаянные усилия, чтобы приостановить процесс обмирщения культуры. Борьба эта была безнадежной, ибо кончалось русское средневековье и светские элементы властно и непрерывно отвоевывали в обществе одну позицию за другой. Тем ожесточеннее сопротивлялись этому руководители русской церкви. В 1652 г. патриархом стал Никон — самый энергичный и бескомпромиссный сторонник чистоты церковных догм. По его убеждению, церкви следовало завершать «освященным пятиглавием», а не шатрами. И с этого времени (по-видимому, с 1655 г.) в каждой храмозданной грамоте, т. е. в патриаршем разрешении на постройку церкви, всегда присутствовала фраза: «А чтобы верх на той церкви был не шатровый» или «Чтобы была о пяти верхах, а не шатром». Так было запрещено шатровое зодчество.

Конечно, отдельные примеры постройки шатровых храмов все же имели место. Так, в 1678 г. была построена не сохранившаяся до наших дней шатровая «тройня» — Владимирская церковь в Ярославле, а несколько раньше — Троицкая церковь Александровской пустыни в районе Рыбинска — также «тройня» с крохотными шатрами. Однако это были исключительные примеры. Патриарший запрет, как правило, не обходили. Но запрет касался лишь зданий самих церквей; он не запрещал увенчивать шатрами крыльца, часовни, ворота и, особенно, колокольни. С этого времени именно шатровые колокольни становятся характернейшей особенностью церковного комплекса.

Наиболее распространенным, особенно в Москве, типом храма становится комплекс, включающий бесстолпное здание собственно церкви, трапезную и шатровую колокольню. Здание церкви перекрывалось сомкнутым сводом, а снаружи завершалось пирамидой кокошников и пятиглавием, причем четыре боковых главы были глухими, чисто декоративными.

Храмы разнообразны по композиции, в них чувствуется рука разных мастеров (имена многих известны), а порой и различия в строительных

196

Москва.

Церковь в Путинках. Западный фасад. Разрез Moscow.

Church in Putinki. The West facade, cross-section.

•••••'.^••it''."1'"11,'" ••;

•'•

Москва. Церковь Николы

в Хамовниках. Moscow.

Church of St. Nicholas in Khamovniki.

традициях. Часть из них симметричны, другие же сознательно сделаны несимметричными, в одних колокольня органически соединена с храмом, в других стоит отдельно, некоторые окружены гульбищами; чрезвычайно разнообразно решены пропорции и детали декора. Но во всех случаях, даже тогда, когда композиция всего комплекса симметрична, общее впечатление живописной группы сохраняется, а насыщенность фасадов мелкими декоративными элементами делает памятники характерными образцами «узорочья» XVII в. Примеры таких церквей достаточно многочисленны: церкви Николы в Пыжах (1657—1670 гг.), Николы в Хамовниках (1679 г.), Георгия в Яндове (1653 г.), Успения в Гончарах (1654 г.), Тихвин-

ская церковь	в	с. Алексеевском (1680		г.), Козь-
модемьянская	в	с. Кузьминском	(1652	г.),	Сер-
гиевская в с.	Комягино (1678 г.)		и многие		дру-

гие. Одни храмы отличаются богатым изразцовым убранством, как, например, церковь Григория Нео-

кесарийского на Полянке (1667—1669	гг.), другие
поражают сложной системой крылец	— церковь
в с. Тайнинском (1677 г.).

Кроме Москвы и Подмосковья подобные храмы получили распространение и в других городах.

Таковы, например, в Муроме соборы Троицкого (1642—1648 гг.) и Благовещенского монастырей (1664 г.), в Великом Устюге Вознесенская церковь (1648 г.) и другие.

Своеобразным вариантом этого типа является Казанская церковь с. Маркова (1672—1680 гг.), где при сохранении пирамидального завершения кокошниками и пятью главами (из которых боковые глухие) интерьер не бесстолпный, а с двумя столбами, благодаря чему свод имеет усложненную форму — в виде сочетания сомкнутого свода с системой небольших цилиндрических сводов и арок. Подобная же конструкция в Никольской церкви с. Никольского-Урюпина (1664 г.), но в ней пирамида кокошников завершается одной главой. Прекрасным примером маленького одноглавого храма является церковь Рождества Богородицы в Пояркове, где глава также венчает пирамиду кокошников (1665 г.).

Кроме бесстолпных церквей в Москве строились и крупные соборы, четырехстолпные, с позакомарным завершением фасадов и пятиглавием, причем барабаны всех глав были световыми. Собор Новоспасского монастыря (1645 г.) очень близок памятникам XVI в., хотя элементы наружного

198

J

декора и особенно наличники окон явно выдают время его постройки. Еще сильнее проявляется характер архитектуры XVII в. в Покровском соборе царской резиденции в Измайлове (1671 — 1679 гг., зодчий Иван Кузнечик). Большой собор несомненно сознательно выдержан в старых традициях. Об этом свидетельствуют как его формы, так и сохранившаяся подрядная запись на строительство, где сказано, что за образец зодчим следует принять собор Александровской слободы, возведенный еще в первой половине XVI в. Впрочем, строители очень вольно трактовали образец, поскольку вместо одной главы возвели «освященное пятиглавие». Кучно сгруппированное пятиглавие здесь явно связано с традициями, идущими от Успенского собора Московского Кремля. Вместе с тем, в оформлении фасадов собора использованы приемы, характерные для 2-й половины XVII в.,— крыльца с висячими гирьками (сохранилось лишь западное крыльцо), декоративное обрамление окон. Особенностью собора является чрезвычайно обильное применение изразцов. Великолепные изразцы, изготовленные в мастерской Степана Полубеса и Игната Максимова, создают сплошную облицовку поверхностей закомар; они также использованы в поясах на барабанах.

Одним из древнерусских городов, где в XVII в. развернулось интенсивное строительство, был Ярославль; там сложились опытные кадры собственных строителей и за одно лишь столетие было возведено около 50 церквей. Иным, чем в Москве, был здесь и контингент заказчиков. В Москве строительство велось в основном по заказам царского двора, близких к двору сановников и в гораздо меньшей степени — купечества. В Ярославле же основными заказчиками были богатейшие купцы. Естественно, что иной состав строителей и заказчиков привел к сложению своеобразного варианта памятников зодчества. Основой храмового комплекса в Ярославле была большей частью не бесстолпная, а четырехстолпная церковь с пятью куполами на световых барабанах. Поэтому ярославские храмы, как правило, по величине превосходят московские. К основному объему церквей примыкали широкие и светлые галереи-паперти, шатровая колокольня, приделы. В убранстве фасадов гораздо больше, чем в Москве, применялись поливные изразцы.

Особенности ярославского зодчества достаточно ясно определились уже в церкви Рождества на Волге, построенной в 1635—1644 гг. Это сложный асимметричный ансамбль, соединявшийся крытым арочным переходом с надвратной цер- ковью-колокольней. Сама колокольня, завершенная высоким острым шатром, насыщена великолепно исполненными декоративными деталями, а у основания ее четверика над воротами расположена крытая галерея с арками на боченкообразных колонках.

Характерным памятником ярославского зодчества является церковь Ильи Пророка (1647— 1650 гг.). Несимметричная, но уравновешенная композиция состоит из четырехстолпного храма, широкой галереи-паперти, нескольких приделов и шатровой колокольни. Шатром же перекрыт и один из приделов. Богато оформленные крыльца с висячими гирьками в аркадах, множество кокошников у основания шатра придела и в завершении северо-восточного придела создают впечатление насыщенности памятника декором. Несмотря на то, что здание самой церкви оформлено очень скромно, ансамбль в целом имеет живописный характер, не уступая в этом отношении московским памятникам. В церкви полностью сохранилась вся монументальная фресковая живопись, созданная в 1680—1681 гг.

Не менее характерны для ярославского зодчества церкви Иоанна Златоуста в Коровниках (1649—1654 гг.) и Николы Мокрого (1665— 1672 гг.). Их композиции симметричные — к четырехстолпному храму с трех сторон примыкают галереи-паперти, образующие на восточных концах приделы, завершенные шатрами. Сочетание пятиглавия с двумя шатрами приделов образует живописную группу. В 80-х гг. этого же века открытая галерея церкви в Коровниках была застроена, добавлены крыльца с двойными висячими гирьками в аркадах, окно центральной апсиды, выходящей в сторону Волги, имеет великолепное крупное изразцовое обрамление, а рядом с церковью построена высокая, стройная шатровая колокольня. По красоте и тонкости прорисовки деталей, найденности пропорций, великолепию изразцового убранства церковь в Коровниках, вместе с дополнениями 80-х гг., является высшим достижением ярославского зодчества.

199

Ярославль. Церковь Ильи Пророка.

Yaroslavl.

Church of St. Elijah the Prophet.

Москва.

Новодевичий монастырь. Собор иконы Смоленской Богоматери.

Moscow. The Novodevichiy Convent. Cathedral of the Holy Icon

of Smolenskaya Virgin-Mother of God.

Наиболее крупным среди памятников зоднены в виде беседок, завершенных шатрами, а

чества ярославской группы является Воскресен-	западное крыльцо соединено крытым переходом
ский собор в Тутаеве (1670—1678 гг.). Собор	с входными воротами ограды, над которыми воз-
отличается необычайной насыщенностью фасадов	вышаются три небольших декоративных шатра.
декоративными деталями, причем здесь основной	Ворота украшены резными белокаменными встав-
объем церкви украшен так же пышно, как гале-	ками, изображающими фантастических птиц и зве-
реи. В 80-х гг. XVII в. в Ярославле начали строить	рей. Очень близок по композиции Троицкий собор
церкви более близкие к московским, где основ-	Ипатьевского монастыря в Костроме, построен-
ное здание храма бесстолпное, а снаружи разме-	ный в те же годы, что и церковь Воскресения,
щено декоративное пятиглавие над двумя яру-	но фасады его обработаны значительно строже и
сами кокошников. Примером такого решения зда-	здание производит гораздо более величественное
ния может служить церковь Богоявления (1684 г.).	впечатление.
В интерьерах нескольких памятников Ярославля	Яркие памятники архитектуры XVII в., сви-
полностью сохранились фресковые росписи, от-	детельствующие о наличии местных опытных
носящиеся, в основном, к 70—90-м гг. XVII в.	мастеров, имеются во многих городах, в том числе
Вариант, близкий к ярославскому, но все же	и очень отдаленных от Москвы. Так, характерен
отличающийся своеобразием, демонстрирует цер-	для «узорочья» того времени Троицкий собор в
ковь Воскресения на Дебре в Костроме (1650—	Соликамске (1684—1697 гг.). Насыщенность фа-
1652 гг.). Здесь, так же как в Ярославле, основное	садов этого храма декоративными элементами, ши-
здание — четырехстолпный пятиглавый храм с	роко раскинутые крыльца, целый ряд своеобраз-
примыкающими с трех сторон широкими галере-	ных, прекрасно прорисованных деталей, не встре-
ями, в восточных концах которых сделаны самос-	чающихся в архитектуре других городов, дают
тоятельные приделы. Стены храма насыщены деко-	основания видеть здесь руку талантливого мест-
ром. Нарядные южное и северное крыльца испол-	ного зодчего.

200