Древнерусская архитектура

быстрыми темпами и ради получения строительного камня частично разобрали даже шатровый Борисоглебский собор в Старице. В 1666 г. работы прервались в связи с низложением Никона, но были возобновлены в 1679 г. и здание собора завершено в 1685 г.

Если в соборах Иверского и Крестного монастырей Никон стремился к тому, чтобы эти храмы выглядели как можно более суровыми и величественными, то в соборе новоиерусалимского Воскресенского монастыря он, видимо, дал задание зодчему поразить зрителей пышностью и великолепием сооружения. Собор представляет собой сложный архитектурный комплекс, состоящий из четырехстолпного одноглавого храма, грандиозной ротонды, перекрытой шатром, заглубленной в землю церкви Константина и Елены, а также столпообразной колокольни.

Еще во время строительства Иверского монастыря Никон выписал из Белоруссии опытных мастеров «ценинного дела», т. е. специалистов по изготовлению поливных изразцов. Наиболее значительными среди них были Петр Заборский, Игнат Максимов и Степан Полубес. Следами их деятельности является великолепный изразцовый фриз на Елеонской часовне, а также богатейшее изразцовое убранство «скита». Изразцы были широко использованы при строительстве собора, как на его фасадах, так и в интерьере.

Замечательно, что Никон, запрещавший завершение храмов шатрами, здесь не только в часовне, но и над ротондой собора велел построить шатер. Диаметр шатра был настолько велик, что его, очевидно, не смогли сделать достаточно прочным, и в 1723 г. шатер рухнул. В середине XVIII в. он был восстановлен по проекту Б.-Ф. Растрелли. В 1941 г. собор был частично разрушен и в настоящее время ведется его восстановление.

Во всех трех монастырях, построенных по заказу Никона, одновременно с возведением собора создавался и весь монастырский ансамбль. Внимание к ансамблевой застройке, особенно монастырских комплексов, вообще характерно для XVII в. Здания размещались на территории монастыря с таким расчетом, чтобы при входе через главные ворота перед глазами посетителей сразу же разворачивался весь ансамбль в наиболее выгодном сочетании ракурсов.

В ряде случаев в монастырях возводили высокие ярусные колокольни, которые служили вертикальной доминантой всего ансамбля. Наиболее яркими образцами могут служить ныне, к сожалению, не сохранившиеся колокольни новоиерусалимского Воскресенского и Иосифо-Волоколамского монастырей. Колокольня Иосифо-Волоколамского монастыря имела огромную высоту — 75 м.

Чрезвычайно ярким проявлением созданной единовременно ансамблевой застройки большого архитектурного комплекса может служить так называемый ростовский кремль. В действительности это вовсе не кремль, а лишь комплекс резиденции ростовского митрополита. Весь ансамбль был построен по заказу митрополита Ионы в 1660—1680 гг. Зодчим был, как выяснилось, ростовский мастер Петр Досаев. В этом ансамбле с необычайной яркостью проявилась та же церковная тенденция к возвеличению духовной власти,

инесомненно, что идейный замысел принадлежал самому митрополиту Ионе. Величественные башни

ивнушительные стены придают резиденции облик боевой крепости, хотя реально стены и башни были совершенно не приспособлены к обороне. Ведущие на территорию резиденции северные и западные ворота зажаты между мощными башнями, а над воротами высятся пятиглавые церкви. Все архитектурные формы должны были внушать зрителям мысль о главенстве и силе церковной власти, в данном случае ростовского митрополита. Эта же мысль отражена и в интерьере домовой церкви митрополита, церкви Спаса на Сенях, расположенной внутри ансамбля. Здесь восточная часть церкви поднята на несколько ступеней и отгорожена от остального пространства аркадой на золоченых столбах. Для Ионы, который сам служил в этой церкви, была создана как бы великолепная сцена, возвышавшая его над всеми присутствующими.

Все церкви ансамбля и даже переходы расписаны фресками, почти полностью сохранившимися до настоящего времени.

Рядом с кремлем стоит построенный на полтора века ранее Успенский собор. Чтобы лучше связать его со строящимся ансамблем, к его южному, т. е. обращенному к кремлю, порталу пристроили парадное крыльцо с двойными арками и висячими гирьками. Здесь же, близ собора, в 1682—

212

Ростов. Ансамбль Митрополичьей усадьбы. Надвратная церковь Вознесения.

Rostov. Residence

of the Metropolitan.' Church

of the Ascension (Vozhneseniya) over the Gate.

1687 гг. построили огромную звонницу, предназначавшуюся для крупных колоколов, которые стали отливать в XVII в.

С целью подчеркнуть величие митрополичьей резиденции, зодчий очень скупо украсил стены церквей и башен декором. Но там, где это не могло помешать идейным задачам, он как человек XVII в. широко использовал типичные для того времени декоративные элементы. В целом ростовский кремль производит поразительно сильное художественное впечатление, свидетельствуя о ярком таланте создавшего его зодчего. Замечательно, что тот же зодчий, возводя в 1680 г. надвратные сооружения расположенного близ Ростова Борисоглебского монастыря, где ему не ставили задачи создать

впечатление суровой мощи, гораздо шире использовал декоративные детали, типичную для XVII в. систему «узорочья».

Все шире разворачивается в XVII в. строительство каменно-кирпичных гражданских зданий. В монастырях по-прежнему сооружали трапезные. Получают также распространение административные здания. В Московском Кремле в 1675— 1683 гг. строят здания Приказов. Судя по сохранившимся изображениям, это был ряд отдельных построек, расположенных на общем подклете. Каждая постройка покрыта отдельной кровлей и имела собственное крыльцо. Обработка фасадов была очень сдержанной и ограничивалась в основном наличниками окон. Композиция комплекса При-

213

•ft

Ростов. Успенский собор.	Rostov.	Cathedral
	of the	Dormission
	(Uspensky).

214

Ростов.		Ансамбль
Митрополичьей				усадьбы.
Звонница,			церковь
Вознесения.
Rostov.		Residence
of	the	Metropolitan.
Belfry		and	Church
of	the	Ascension.
(V	ozhneseniya).

Борисоглебский монастырь близ Ростова. Ворота.

Monastery

of St. Boris and Gleb (Borisoglebsky )

near Rostov. The gate.

казов, очевидно, отражает традицию, сложившуюся при строительстве деревянных хором, где увеличение размеров сооружения достигалось тем, что одну клеть «прирубали» к другой.

После постройки Теремного дворца в Москве постепенно начали возводить каменные жилые здания и в других городах. Так, вскоре после окончания строительства Теремного дворца была проведена капитальная реконструкция Патриарших палат, возведенных еще в XVI в. Коренная перестройка палат и их расширение были исполнены

всередине XVII в. при патриархе Никоне и завершены к 1656 г. Главный зал Патриаршего двора — Крестовая палата — после перестройки был перекрыт сомкнутым сводом очень большого размера (14X20 м) без центрального опорного столба. В 1651 г. в Кремле построены палаты боярина Милославского (позднее перешли в казну), соединенные в 1671 г. каменным переходом с царским дворцом и получившие название Потешного дворца. Как и в Теремном, и в Патриаршем дворцах, здесь жилые хоромы и церковь соединены

вобщем объеме здания. Богатая обработка наличников окон белокаменной резьбой придает зданию чрезвычайно нарядный облик и роднит его с Теремным дворцом. Однако компактность объема здесь уже в какой-то мере предвосхищает композиции, которые станут характерными для жилой архитектуры более позднего времени.

Совершенно иной характер имеют дворцовые здания, возведенные в 50-х гг. XVII в. в Савви- но-Сторожевском монастыре. Это длинные одноэтажные постройки, имеющие анфиладную планировку помещений. Первоначально здания имели деревянные вторые этажи. В царицыных палатах этот этаж не сохранился, а в царских палатах в конце века он был заменен каменным этажом. Палаты имеют нарядные наличники окон, а царицыны палаты сохранили великолепное крыльцо с боченкообразными колонками и арками с висячими гирьками.

К середине XVII в. относится ансамбль палат дьяка Аверкия Кириллова в Москве. Здание представляет собой компактный объем; оно двухэтажное, на подклете, несимметричное. Фасады имеют богато оформленные наличники окон, хотя значительно уступают по роскоши отделки Теремному и Потешному дворцам. Несмотря на неко-

торые переделки, исполненные на рубеже XVII и XVIII вв., палаты являются хорошо сохранившимся образцом богатого жилища допетровской поры. Крытая галерея некогда соединяла палаты с церковью Николы на Берсеневке, построенной, по-видимому, одновременно с палатами.

Гораздо скромнее палаты купца Чулкова, позднее переданные Симону Ушакову для размещения его живописной мастерской. Это квадратное двухэтажное здание, поднятое на подклетный этаж. Рядом стоит небольшой флигель. Первоначально оба здания соединялись переходом, под которым размещались ворота.

В тех случаях, когда палаты имели не только жилое, но и административное назначение, в их состав обязательно входил большой квадратный в плане зал со сводами, опиравшимися на центральный столб, т. е. по типу монастырских трапезных. Так устроены, например, Митрополичьи палаты (иначе Соборный дом) в Ярославле и Белая палата в ростовском кремле (обе 80-х гг.).

Жилые палаты XVII в. достаточно четко делятся на две группы — удлиненные здания с анфиладной планировкой и компактные, приближающиеся к квадрату. Оба типа восходят, хотя уже в сильно переработанном виде, к традициям деревянных жилых построек: в первом случае это ряд прирубленных друг к другу клетей, во втором — изба с сенями в середине и двумя жилыми половинами по сторонам. В композиции таких каменных палат уже достаточно явно просматриваются те тенденции, которые привели к сложению «регулярных» жилых домов начала XVIII в.

Гораздо более скромные по размерам и по декоративной отделке каменные жилые палаты строят во второй половине XVII в. во многих городах России. Таковы, например, дом Ивановых в Ярославле, дом Коробовых в Калуге, дом Ромодановских в Курске и многие другие. Особенно много остатков, а порой и хорошо сохранившихся каменных жилых домов XVII в., уцелело во Пскове.

В большинстве случаев каменные дома имели наверху деревянный этаж, который и служил собственно для жилья, тогда как помещения каменных этажей были в основном хозяйственными или парадными. В отдельных случаях удается даже выяснить план несохранившихся деревян-

216

ных этажей. Так, хорошо сохранившиеся следы деревянных этажей были обнаружены в нескольких домах во Пскове, в Гороховце; хорошо видны такие деревянные этажи и на старинных рисунках. Вплоть до конца XVII в. в России предпочитали жить в деревянных помещениях.

Для въезда на территории царских резиденций строились парадные ворота. В 1672—1673 гг. такие ворота возвели в с. Коломенском: для хозяйственных нужд — задние ворота, а со стороны церкви Вознесения передние. Над передними воротами расположено помещение с башенкой для колоколов, завершенной шатром. Тогда же на башенке были установлены часы. Ворота имеют два пролета — широкий для въезда и более узкий — для входа. Однако несмотря на эту несимметричность проездов, зодчий строил композицию, приближая ее к строгой симметрии. Эта особенность, а также применение в убранстве ворот классического ордера, свидетельствуют о развитии тех тенденций, которые вскоре, через каких-нибудь 20 лет, станут господствующими в русском зодчестве. Еще шаг в том же направлении сделан в парадных воротах Государева двора в Измайлове (1682 г.). Для достижения строго симметричного решения зодчий сделал здесь не два, как было обычно принято, а три пролета — большой в центре и два меньших по бокам. В этих воротах царских резиденций чувствуется стремление превратить чисто функциональные сооружения в архитектурные произведения большого художественного значения. Такая тенденция особенно явно проявляется в 70—80-х гг. XVII в. в тех постройках, которые возводились в самой Москве. Например, Воскресенские ворота Китай-города украсили двумя башенками с шатровыми завершениями, что сразу же придало им характер парадного въезда на Красную площадь. Не сохранившиеся до наших дней Воскресенские ворота известны по их старинным изображениям. Совершенно очевидно, что эти постройки создавались уже как произведения светского характера, как элементы городского архитектурного ансамбля.

Начинается в XVII в. и строительство торговых и промышленных каменных сооружений. Уже в 40-х гг. в Москве был построен Гостиный двор. Судя по сохранившимся сведениям, двор был со всех сторон окружен стенами с башнями

по углам, что придавало ему облик крепости. Ворота Гостиного двора были богато декорированы. В 60—70-х гг. XVII в. Гостиный двор подобного типа был создан в Архангельске; этот памятник зодчества частично сохранился. В Москве в течение XVII в. возвели несколько производственных и хозяйственных комплексов, окруженных снаружи стенами и башнями. Таковы Хамовный двор в Кадашах (т. е. ткацкое предприятие), Пушечный двор и др. Эти постройки известны лишь по уцелевшим их изображениям. Иной характер имел комплекс построек Печатного двора, слагавшийся с 40-х по 70-е гг. Это были здания, вытянутые вдоль улицы, с парадными воротами в центре, увенчанными высокой шатровой башней. Позднее здания были сильно перестроены и искажены.

Жилые и особенно хозяйственные сооружения, естественно, были оформлены значительно скромнее, чем здания церквей, но в них использовались те же архитектурные формы, те же элементы декора. Более того, аналогичные декоративные формы применяли и в тех случаях, когда строились здания, связанные с иной религией. Так, мавзолей Авган-Мухамед-Султана на татарском мусульманском кладбище в Касимове (1649 г.) украшен совершенно таким же деталями, как и русские церкви.

Строительство военно-оборонительных сооружений в XVII в. велось несколько иначе, чем в предыдущем столетии. После постройки мощных укреплений Белого города в Москве и крепости в Смоленске в России больше не строят крупных каменных крепостей. Основное внимание уделяют теперь деревянным и деревоземляным оборонительным сооружениям. Но зато значительно усиливается строительство каменных стен вокруг монастырей. Уже в 1-й половине XVII в. строятся стены и башни Новоспасского (1641 —1644 гг.) и Симонова (1647 г.) монастырей в Москве. С 1650 по 1654 г. зодчий Шарутин возводит укрепления Саввино-Сторожевского монастыря под Звенигородом. Во 2-й половине XVII в. строятся укрепления Александровской слободы, Иосифо-Во- локоламского (1677—1688 гг.) и многих других монастырей. Эти монастырские укрепления большей частью не были мощными и порой, видимо, имели скорее символическое, чем серьезное военное значение, хотя все же приспособлены к

217

Коломенское. Передние	Kolotnenskoye.
ворота.	The front gate.

обороне. Однако в нескольких случаях эти укрепления делали настолько мощными, что монастырь превращался в сильную крепость.

Троице-Сергиев монастырь в начале XVII в. выдержал длительную осаду, и стены его, возведенные еще в середине XVI в., сильно пострадали. В середине XVII в. стены и башни были полностью перестроены и усилены. В результате этой реконструкции сложилась крепость, хорошо приспособленная к обороне, с башнями более или менее равномерно распределенными по периметру стен, что давало возможность защищать их фланкирующим артиллерийским огнем в случае осады.

Очень сильной крепостью стал в XVII в. Ки- рилло-Белозерский монастырь. Каменные стены были здесь построены уже во 2-й половине XVI в. В начале XVII в. в связи с опасностью, вызванной вторжением интервентов, стены монастыря повысили, укрепив, тем самым, их обороноспособность. В 1653 г. начался новый цикл работ по строительству укреплений — возводят стены Нового города, что значительно увеличило площадь монастыря. Вначале строительством руководил француз Жан де Грон (в России его назвали Грановским), заложивший здесь основы бастионных укреплений. Однако монастырские власти

218

J

Москва. Воскресенские	Moscow,
ворота.	The Resurrection gate
•' • ' v ,	(Voskresenskiye).

2 1 9

попросили царя отозвать строителя и разрешить возводить крепость по более знакомой им традиционной системе — в виде мощных каменных стен и башен. Руководил строительством Кирилл Серков. Строительство было, в основном, завершено к 1669 г. Была создана одна из самых мощных русских крепостей, с высокими стенами, имевшими три яруса боя, с многочисленными башнями и тщательно продуманной системой огня.

И все же каменные стены и башни во второй половине XVII в. постепенно начинают все больше и больше рассматриваться как сооружения скорее репрезентативные, чем собственно военные. Построенная в 70-х гг. ограда Спасо-Евфимиева монастыря в Суздале еще целиком отвечает военным требованиям; она полностью приспособлена к обороне. Но убранство фасадов проезжей башни этого монастыря уже явно выдает ее парадный характер. Насыщенность декоративными элементами здесь нисколько не меньше, чем в самых богатых по убранству церквах того времени. От сурового величия, которым должно веять от въездной башни неприступной крепости, не осталось и следа. Еще нагляднее проявляется эта тенденция в Московском Кремле. В 70—80-х гг. все башни Кремля надстроили декоративными шатровыми вышками. Тем самым Кремль по своему внешнему облику превратился из боевой крепости в роскошную царскую резиденцию.

Основным строительным материалом на Руси в течение всего средневекового периода было дерево. Даже в XVII в., когда каменно-кирпич- ное строительство получило уже достаточно широкий размах, вся рядовая, массовая застройка продолжала оставаться деревянной. Вплоть до конца XVII в. даже в самой Москве каменные жилые дома были редкими исключениями. Главным образом из дерева продолжали строить оборонительные сооружения. Однако и в церковном строительстве количественно господствовали все же деревянные храмы.

Нестойкость дерева, как строительного материала, привела к тому, что древние памятники деревянного зодчества до наших дней не сохранились. С помощью археологических раскопок в ряде случаев удается установить планы и конст-

рукцию исчезнувших сооружений, но их объемная композиция и художественный облик почти всегда остаются невыясненными. От XVI в. уцелело всего несколько деревянных построек и лишь от XVII в. сохранилось некоторое количество подлинных памятников деревянной архитектуры. В сопоставлении с письменными источниками (в основном административные и хозяйственные описи) и немногочисленными изображениями это дает возможность получить общую характеристику русского деревянного зодчества XVII в.

Техника деревянного строительства на Руси сложилась в глубокой древности и продолжала в значительной степени сохранять традиционный характер. Для жилых построек применяли хвойные породы (главным образом, сосну), а для оборонительного и культового строительства — более прочные породы (прежде всего дуб). Основным строительным материалом служили бревна, имевшие в диаметре от 25 до 40 см, а в длину обычно не превышавшие 10 м.

Строительство вели почти исключительно с помощью топора; пила применялась крайне редко. Кроме бревен использовали пластины (бревна, расщепленные вдоль пополам) и тес (доски, изготовленные отеской топором). Бревна по длине обычно не сращивали, а при необходимости возведения более крупных сооружений, пристыковывали один сруб к другому.

Основой постройки служил, как правило, прямоугольный сруб-четверик, а в строительстве церквей — иногда восьмерик. Горизонтальные ряды бревен (венцы) при строительстве помечались, и поэтому здание могло быть разобрано по бревнам, перевезено и собрано в новом месте. Соединение бревен в углах осуществлялось рубкой с остатком (в обло), реже — без остатка (в лапу). Для плотной подгонки бревен друг к другу в нижнем бревне делался паз, в который прокладывали мох.

Жилые постройки (избы) известны, главным образом, по сохранившимся изображениям. Наиболее распространенным типом жилого дома был обычный сруб-четырехстенок. Несколько более крупные жилища представляли собой срубыпятистенки, т. е. перегороженные поперек бревенчатой стеной. При необходимости увеличить площадь, дом строили из двух приставленных

220