Вопросы для проверки знаний

1. Какие из положений Конституции РФ закреплены Уголовным кодексом в качестве принципов уголовной ответственности?

2. Назовите традиционные и новые задачи, стоящие перед Уголовным кодексом Российской Федерации, и раскройте их содержание.

3. Каково содержание принципа гуманизма и насколько правильным, на ваш взгляд, является придание гуманизму статуса одного из принципов уголовной ответственности?

§ 2. Действие уголовного закона во времени и пространстве

Действие уголовного закона во времени (ст. 9 УК РФ) и в пространстве (ст.ст. 11–12 УК РФ) бесспорно относится к важнейшим институтам Общей части уголовного права¹.

Впервые в русском праве принцип действия закона во времени был законодательно закреплен в Судебниках. До этого все законы вступали в силу после получения их текста соответствующими ведомствами и учреждениями. Статьи 97 и 98 Судебника 1550 г. формулировали общее правило, по которому преступность и наказуемость деяния определялись законом, действовавшим во время совершения этого деяния, то есть уголовный закон не имел обратной силы, а значит, не распространялся на преступления, совершенные до его вступления в силу (до «лета 7000 пятьдесят осмаго июня», то есть до июня 1550 г.).

Законодатели ХV века сформулировали это правило следующим образом: «А которые дела преж сего Судебника вершены, или которые не вершены в прежних во всяких делах… судити по тому, как те дела преж сего сужены, вершены. А вперед всякие дела судити по сему Судебнику и управа чинити по тому, как царь и великий князь в сем Судебнике с которого дни уложил». То есть, выражаясь современным языком, ранее совершенные преступления (по май 1550 г. включительно) надлежало квалифицировать по ранее существовавшим законам — уставным и жалованным грамотам, указам государя и пр. При сравнении данного положения со статьей 9 УК РФ имеется много общего.

В истории советского уголовного права имелось немало случаев как придания обратной силы законам, усиливавшим или даже устанавливавшим уголовную ответственность, так и отказа в придании обратной силы законам, смягчающим наказание, что вполне объяснимо в отсутствие соответствующего законодательного решения как в Руководящих началах 1919 г., так и в УК 1926 г., и при наличии в УК 1922 г. статьи 23, гласящей: «Уголовный кодекс применяется по отношению ко всем деяниям, не рассмотренным судом до введения его в действие».

Так, например, после разгона 28 ноября 1918 г. в Петрограде отрядами Красной гвардии мирной демонстрации в поддержку Учредительного собрания, организованной кадетами, кадеты не только лишились права участвовать в работе собрания, но и были объявлены контрреволюционной партией и запрещены. Декретом от 28 ноября 1917 г. «Об аресте вождей гражданской войны против революции» предписывалось арестовывать и предавать суду революционного трибунала членов руководящих учреждений партии кадетов¹ . Однако в Декрете речь шла об их предшествующей деятельности.

Статья 67 УК 1922 г. предусматривала ответственность за активные действия и активную борьбу против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственных должностях при царском строе. Общеизвестен случай придания обратной силы законам, усилившим наказуемость деяния по так называемому «ленинградскому делу» 1950 г.

Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., а вслед за ними и Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. закрепили положение о том, что преступность и наказуемость деяния определяются законом, действующим во время совершения этого деяния. При этом закон, устраняющий наказуемость деяния или смягчающий наказание, имеет обратную силу (ст. 6). Однако и в пору действия этих законодательных актов допускалось отступление от закрепленного в них правила.

Примером отказа в придании обратной силы закону, смягчившему наказуемость деяний, может служить Закон РСФСР от 27 октября 1960 г. «Об утверждении Уголовного кодекса РСФСР»². Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик от 25 декабря 1958 г. снизили максимальное наказание в виде лишения свободы в сравнении с прежним законодательством с 25 до 15 лет. Однако закон от 27 октября 1960 г. не распространял это положение на лиц, осужденных за особо опасные государственные преступления, бандитизм, умышленные убийства при отягчающих обстоятельствах, хищение государственного или общественного имущества в крупных размерах и разбой, если эти лица были осуждены до принятия Основ.

Еще более вопиющим является печально известное дело Ф., приговоренного за спекуляцию валютными ценностями к смертной казни и расстрелянного, хотя в момент совершения им преступления (1960 г.) санкция ст. 25 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» 1958 г. (ст. 88 УК РСФСР 1960 г.) такого наказания не предусматривала, а была дополнена им только Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июля 1961 г. «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях».

В решение вопроса о действии уголовного закона во времени и об обратной силе уголовного закона Уголовным кодексом РФ 1996 г. внесены определенные новеллы, которые неоднозначно оцениваются комментирующими их учеными.

По общему правилу, преступность и наказуемость деяния определяются законом, действующим во время совершения этого деяния (ч. 1 ст. 9 УК РФ). Справедливость такого законодательного решения, полностью соответствующего принципу законности, основным международным документам и Конституции РФ, не вызывает сомнения. При этом действующим признается закон, вступивший в силу и не отмененный (не замененный) другим законодательным актом или не утративший силу по иным причинам.

Время вступления уголовного, как, впрочем, и любого другого закона в силу, определено Федеральным законом от 25 мая (14 июня) 1994 г. «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания»¹. Федеральные законы вступают в силу одновременно на всей территории Российской Федерации по истечении десяти дней после их официального опубликования в «Российской газете» или «Собрании законодательства Российской Федерации», если самими законами или актами палат не установлен иной порядок вступления их в силу. Действующий Уголовный кодекс РФ, принятый Государственной Думой 24 мая 1996 г. и подписанный Президентом России 13 июня 1996 г., согласно принятому одновременно с ним Федеральному закону «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» вступил в силу 1 января 1997 г.

Уголовный закон утрачивает силу и прекращает действие вследствие следующих обстоятельств: а) в случае его отмены; б) в результате замены его другим законом; в) в связи с истечением срока, на который он был принят; г) в связи с изменением обстоятельств, которыми было вызвано его принятие.

Часть 2 ст. 9 УК РФ закрепляет новое положение, признающее временем совершения преступления время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий (раньше законодательно этот вопрос решен не был и относился к числу дискуссионных), которое вызвало неприятие со стороны некоторых ученых¹. Их главным аргументом является то, что такое решение верно только для так называемых формальных составов преступления, а преступления с материальным составом признаются оконченными лишь в момент наступления предусмотренных в законе вредных последствий.

Как представляется, новое законодательное решение отнюдь не противоречит этому общепринятому положению. Юридическая оценка (квалификация) таких преступлений по-прежнему будет напрямую зависеть от наступления или ненаступления последствий. Однако, поскольку на время их реального наступления, и это хорошо известно юристам, может повлиять множество привходящих факторов, менее всего зависящих как от воли, так и от поведения виновного, временем совершения любого преступления и признается осуществление общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом.

Такое законодательное решение позволяет поставить точку и в затянувшемся споре о времени совершения длящихся (например, дезертирство или незаконное хранение оружия) и продолжаемых (например, хищение чужого имущества в несколько приемов или получение заранее обусловленной взятки по частям) преступлений. Согласно ч. 1 ст. 9 УК РФ это — время совершения первого общественно опасного действия.

В современной литературе, фактически игнорируя прямое предписание закона по этому поводу, по-прежнему продолжают высказывать по меньшей мере три мнения. Так, если в Комментарии к Уголовному кодексу РФ под редакцией А.В. Наумова, хотя и без ссылки на ч. 2 ст. 9 УК, изложена верная точка зрения¹, то в Комментарии под редакцией Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева говорится, что в случае изменения законодательства к длящимся и продолжаемым преступлениям применяется новый закон², то есть временем совершения преступления авторы продолжают признавать не время совершения первого общественно опасного акта, а момент окончания или пресечения преступления. А в одном из учебников уголовного права временем совершения длящегося преступления назван момент совершения начального акта, а продолжаемого преступления — момент пресечения преступного акта или окончания его самим виновным³. Создается впечатление, что участники продолжавшейся десятилетиями дискуссии даже не заметили, что этот вопрос уже решен законодателем.

Обратная сила уголовного закона — это распространение закона на лиц, совершивших деяние до вступления этого закона в силу (ст. 10 УК РФ). Именно так, и это достоинство действующего Уголовного кодекса по сравнению с последним УК РСФСР, содержавшим почему-то фразу «до его издания», а не «до его вступления в силу», что уже тогда служило предметом обоснованной критики.

Придание уголовному закону обратной силы является традиционным исключением из общего правила, направленным на смягчение участи виновного, и в настоящее время базируется на ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г.¹  и ст. 54 Конституции РФ. Статья 10 УК РФ 1996 г. придает обратную силу не только законам, устраняющим преступность деяния или смягчающим наказание, но и (это еще одна его новелла) законам, иным образом улучшающим положение лица, совершившего преступление. Это означает, что если содержание норм об условно-досрочном освобождении, о сроках давности, о судимости и других институтах уголовного права во вновь принимаемом законе более благоприятно для виновного, такие нормы имеют обратную силу.

Устранение преступности деяния означает декриминализацию того, что ранее признавалось преступлением. Такие ситуации очевидны и, как правило, вопросов не вызывают. Что касается решения вопроса о смягчении или, напротив, ужесточении наказания во вновь принятом или измененном законе, то его сложность и небесспорность отмечаются авторами всех работ, посвященных действию закона во времени. Об этом же свидетельствуют и приводимые в литературе подчас взаимоисключающие рекомендации теоретиков уголовного права².

Процесс внесения изменений в действующий УК РФ, который вступил в силу только 1 января 1997 г., уже «набирает обороты». А многолетний опыт работы с последним УК РСФСР показал, что подчас только сравнительный анализ практики применения вновь принятого закона и закона, действовавшего ранее, позволяет достоверно установить, каким же — смягчающим или усиливающим наказание — он является. Как представляется, аналогичные проблемы могут возникнуть и при решении вопроса о том, улучшает или ухудшает новый закон положение лица. Подтверждением сказанного может служить неоднозначная оценка ст. 7 Федерального закона от 24 мая 1996 г. «О введении в действие Уголовного кодекса», согласно которой «лица, признанные особо опасными рецидивистами в соответствии со ст. 24¹ УК РСФСР, отбывают наказание в виде лишения свободы в исправительно-трудовых колониях особого режима»¹. По мнению некоторых авторов, из этого положения следует, что в отношении этих лиц УК 1996 г. обратной силы не имеет². Это служит примером отказа в придании обратной силы закону, улучшающему положение осужденного.

Правильное применение закона требует изначального знания того, чем руководствовался законодатель при его издании, какие задачи перед собой ставил, каких результатов стремился достигнуть.

Сложность определения сравнительной строгости уголовных законов, порождаемая все увеличивающейся многофакторностью вносимых в них изменений, подчас не укладывающихся в привычные схемы, требует в каждом случае законодательной оценки. В связи с этим представляется необходимым дополнить ч. 1 ст. 10 УК РФ, сформулировав ее следующим образом: «Уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу во всех случаях, специально предусмотренных вновь вводимым законом, то есть распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость». Тем самым каждая уголовно-правовая норма или законодательный акт в целом, направленные на смягчение наказуемости тех или иных деяний, будут снабжаться специальным указанием, свидетельствующим о наделении их обратной силой.

В заключение следует отметить, что становление института действия уголовного закона во времени и института обратной силы уголовного закона в отечественном праве еще не завершено и требует пристального внимания законодателя и теории уголовного права.

Новеллой действующего Уголовного кодекса является подробное изложение принципов его действия в пространстве. Во главу угла поставлен территориальный принцип, суть которого состоит в том, что любое лицо (будь то гражданин Российской Федерации, иностранный гражданин или лицо без гражданства), совершившее преступление на территории России, несет ответственность по Уголовному кодексу РФ.

В состав территории Российской Федерации входят суша и воды, очерченные государственной границей РФ, недра, находящиеся под сушей и водами, и воздушное пространство над ними, а также территориальные морские воды — в пределах 12-мильной зоны, исчисляемой от линии наибольшего отлива, и воздушный столб над ними.

К территории РФ в плане распространения на них действия Уголовного кодекса России ч. 2 ст. 11 приравнивает континентальный шельф и исключительную экономическую зону Российской Федерации.

Статус континентального шельфа РФ и юрисдикция России на нем определены Федеральным законом от 30 ноября 1995 г. «О континентальном шельфе Российской Федерации»¹.

Статус исключительной экономической зоны РФ и юрисдикцию России на ней определяет Федеральный закон от 17 декабря 1998 г. «Об исключительной экономической зоне Российской Федерации»².

Территорией России согласно ч. 3 ст. 11 УК считаются и гражданские корабли и самолеты, приписанные к портам РФ и находящиеся в открытом водном или воздушном пространстве. Это означает, что любое лицо, совершившее преступление на таком судне, подлежит уголовной ответственности по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации. По справедливому утверждению З.А. Незнамова, последнее уточнение является не совсем корректным и вряд ли нужным, поскольку согласно Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. любое гражданское судно подчиняется власти того государства, флаг которого несет. Причем правило это не имеет исключений ни в международном, ни в национальном законодательстве³.

Достаточно распространенным является мнение о том, что в случае нахождения гражданского воздушного, морского или речного судна РФ в воздушном пространстве, территориальных водах и, тем более, в портах другого государства на них распространяется юрисдикция этого государства¹. Между тем в Уголовном кодексе по этому поводу ничего не говорится. А Конвенция ООН по морскому праву (1982 г.), Женевская конвенция о территориальном море и прилегающей зоне (1958 г.), Токийская конвенция о преступлениях и некоторых других действиях, совершенных на борту воздушного судна (1963 г.), предусматривают весьма ограниченную уголовную юрисдикцию государств в отношении иностранных судов, находящихся в их территориальных водах или в воздушном пространстве над их территорией. Это дает основание утверждать, что преступления, совершенные на российских гражданских морских и речных судах, находящихся в территориальных и внутренних водах и портах иностранных государств, а также на борту российского гражданского воздушного судна, подпадают под юрисдикцию российского государства, если иное не установлено международными договорами России². Как представляется, об этом должно быть сказано непосредственно в ст. 11 УК РФ.

Российские военные самолеты и корабли, где бы они не находились, в соответствии с ч. 3 ст. 11 УК рассматриваются как часть территории РФ, и поэтому лица, совершившие на них преступления, подлежат ответственности по Уголовному кодексу России.

Поскольку государство сохраняет юрисдикцию над всеми объектами, включенными в регистр космических объектов и запущенными им в космическое пространство, преступления, совершенные на российских космических объектах во время их нахождения в космическом пространстве, должны влечь уголовную ответственность по УК РФ³.

Чрезвычайно важным для практической реализации территориального принципа действия уголовного закона в пространстве является вопрос о месте совершения преступления, который в отличие от вопроса о времени совершения преступления не был решен законодателем. Представляется не только логичным, но и необходимым закрепление в ст. 11 УК РФ положения о том, что местом совершения преступления признается место совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от места наступления последствий.

Принцип действия уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступление на территории России, сформулированный в ст. 11 УК РФ, в таком виде появился не сразу. В начальный период развития русского государства не все лица, независимо от гражданства, совершавшие преступления на территории России, подлежали ответственности по уголовному законодательству, действующему в месте совершения преступления. Договоры Руси с Византией Х века прямо оговаривали, что русские не имели права судить и казнить грека, совершившего преступление на территории Руси. В случае, если русич совершал убийство гражданина Византии, его передавали грекам для приведения в исполнение приговора.

По мере развития уголовного права любое лицо независимо от гражданства, совершавшее преступление на территории Московского государства, подлежало уголовной ответственности по его законам. Так, например, в 1689 г. в Москве по обвинению в посягательстве на государеву честь и распространении ереси был сожжен в деревянном срубе голландский ученый, представитель эсхатологической теософии, поэт К. Кульман, надеявшийся на распространение своего философского учения в России и написавший обращение к русским царям Петру I, Ивану V и их регентше Софье¹.

В ч. 4 ст. 11 УК, отсылающей к нормам международного права, предусмотрено исключение из территориального принципа действия уголовного закона в пространстве, получившее название экс-территориальности или дипломатического (правового) иммунитета. Смысл его заключается в том, что главы государств, члены правительств, участники парламентских и правительственных делегаций иностранных государств, руководители и сотрудники дипломатических миссий и т.д., а также члены их семей в соответствии с международными соглашениями не подлежат уголовной ответственности по законам страны пребывания, что, естественно, не освобождает их от ответственности по законам своей страны.

В ч. 1 ст. 12 УК РФ закреплен еще один принцип действия уголовного закона в пространстве — принцип гражданства, суть которого состоит в том, что граждане Российской Федерации, а также постоянно проживающие в России лица без гражданства несут ответственность за преступления, совершенные за границей, по Уголовному кодексу Российской Федерации.

Этот принцип, известный также последнему УК РСФСР (ст. 5), в действующем Уголовном кодексе РФ претерпел принципиальные изменения. В настоящее время указанные лица могут быть привлечены к ответственности по УК России только при соблюдении двух обязательных условий: а) если совершенное ими деяние признается преступлением не только в России, но и в том государстве, где оно было совершено; б) если они не были осуждены в иностранном государстве. Причем, и это тоже оговорено в ч. 1 ст. 12 УК, при осуждении их в России наказание не может превышать верхнего предела санкции, предусмотренной законом иностранного государства, на территории которого было совершено преступление.

Такое законодательное решение не только соответствует ст. 50 Конституции РФ, гласящей, что никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление, в нем нашли выражение идеи международно-правового сотрудничества в борьбе с преступностью, уважение законодательства других государств¹.

Уголовным кодексом РФ 1996 г. впервые решен вопрос об ответственности военнослужащих воинских частей РФ, дислоцирующихся за пределами России, которые совершили преступление за границей (ч. 2 ст. 12). Они несут уголовную ответственность по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором РФ.

Уголовная ответственность иностранных граждан и не проживающих постоянно в России лиц без гражданства, которые совершили преступление вне пределов Российской Федерации, регламентируется так называемыми универсальным и реальным принципами действия уголовного закона в пространстве, предусмотренными ч. 3 ст. 12 УК РФ.

Универсальный принцип направлен на борьбу с преступлениями международного характера. Он предполагает возможность привлечения лица к уголовной ответственности на территории России и по УК РФ независимо от того, где было совершено преступление и гражданином какого государства является совершившее его лицо, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации (например, Международной конвенцией по борьбе с захватом заложников 1979 г., Конвенцией ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г., Европейской конвенцией по борьбе с терроризмом 1977 г.¹  и т.п.) и лицо это не было осуждено в иностранном государстве.

Реальный принцип действия в пространстве Уголовного кодекса РФ направлен на защиту интересов Российской Федерации от преступлений, совершенных за ее пределами иностранными гражданами или лицами без гражданства, которые не были за это осуждены в другом государстве и привлекаются к уголовной ответственности в России. Под действиями, направленными против интересов РФ, принято понимать не только действия, представляющие угрозу внешней безопасности нашего государства (например, шпионаж), но и другие преступления, посягающие на общественные отношения, охраняемые российским уголовным правом, в том числе преступления против жизни и здоровья граждан России².