Yaroslavskaya_yuridicheskaya_shkola_Uchebnik

истории, догмы и политики права». Он окончил Варшавский университет (1896 г.), затем был командирован в Гейдельбергский университет, где слушал лекции Г. Еллинека. С 1899 г. при- ват-доцент по кафедре энциклопедии права, с 1903 г. занял кафедру русского права Варшавского университета. Магистерскую (1905 г.) и докторскую (1911 г.) диссертации защитил в Петербургском университете. В 1906–1908 гг. экстраординарный профессор по кафедре государственного права Демидовского юридического лицея. С 1908 по 1917 гг. профессор Юрьевского университета. Революцию 1917 г. не принял, в 1920 г. эмигрировал в Югославию, где был профессором истории славянского права Белградского университета. Один из основателей и первых профессоров Русского научного института в Белграде (1928 г.). Действительный член Сербской Академии наук, член-корреспондент Болгарской Академии наук, автор исследований по истории сербского права. Умер в Белграде в 1936 г.

В лекции ученого прослеживается в общих чертах весь исторический ход развития и научного становления правоведения. Последнее, подчеркивает Ф. В. Тарановский, начинается с догмы права, что вполне объяснимо практическим происхождением правоведения, ибо оно вызвано к жизни практическими потребностями суда, с осознанием которых встала задача найти юридическую форму для разрешения возникавших в обществе конфликтов. Эта первоначальная практическая задача породила правоведение, а вместе с ним юриста.

Весьма убедительно обосновывается Ф. В. Тарановским историческая роль школы естественного права в становлении правоведения, в выведении его из тесных рамок догматизма на широкое научное поприще.

«Она, – указывает Ф. В. Тарановский, – освобождала его от исключительного служения потребностям суда и наряду с вековой проблемой практического применения права ставила новую проблему теоретического его изучения»100. И более того, несмотря на стремление школы естественного права к начертанию неподвижной системы рационального права, она, отмечает ученый, разорвав узы исключительного догматизма, которым

100 Тарановский Ф. В. Историческое и методологическое взаимодействие истории, догмы и политики права // Журнал Министерства юсти-

ции. 1907. № 3. С. 156.

251

была скована юриспруденция в течение многих веков, «расчищала путь для постановки в правоведении самостоятельной исторической проблемы»101.

Определение самостоятельной задачи для истории права Ф. В. Тарановский связывает с именем Г. В. Лейбница, который первым указал на необходимость изучения непрерывной цепи изменений права, приведших к его современному состоянию. Для осуществления такой задачи недостаточно было, по мнению Г. В. Лейбница, изучать обычаи и законы прошлого в обособлении от прочих сторон общественной жизни, а, напротив того, необходимо связывать изменения права со всей совокупностью исторической обстановки, «достигать исторического его уразумения через изучения внешней среды его развития»102.

Сильнейший толчок историческому изучению права дала возникшая в начале XIX в. историческая школа юристов, но она в отличие Г. В. Лейбница, подчеркивает Ф. В. Тарановский, рассматривала историческое развитие права изолированно от внешней среды. В глазах крупнейшего представителя этой школы Ф. Г. Савиньи право совершенно независимо от внешней обстановки истекает непосредственно из глубины общего сознания народа, его нравов и верований.

Провозвестником новых идей в специальной сфере истории права Ф. В. Тарановский считает Р. Иеринга с его учением о сознательном, целеустремленном характере правового творчества, об интересе как факторе и средстве борьбы за право, сущности исторического процесса развития права.

Только в XIX в., преодолев крайности исторической школы, сложилась, полагает Ф. В. Тарановский, и обрела самостоятельное значение науки «история права», окончательно перестав быть «экзегетическим орудием догматики»103 (средством герменевтики – разъяснения, истолкования). Ее самостоятельным объектом изучения становится поэтапное конкретноисторическое органическое развитие права.

Значительное внимание он уделял политике права. На протяжении целого ряда веков, подчеркивал ученый, политика права, подобно его истории, «шла ощупью без определенного

101Тарановский Ф. В. Историческое и методологическое взаимодействие истории, догмы и политики права.

102Там же. С. 156.

103Там же. С. 161.

252

методологического пути». Первую попытку научной постановки проблемы политики права Ф. В. Тарановский ставит в заслугу школе естественного права, но последняя ее обоснование ограничивала началами рационализма. Только «позитивная социология, – утверждает ученый, – сделала возможным существование научной политики как особой прикладной дисциплины, которая, основываясь на установлении закономерного развития прошлого, занимается предвидением будущего и сообразно этому определяет как цели, так и средства общественного воздействия»104.

Историю, догму и политику права Ф. В. Тарановский рассматривает как составные части научной юриспруденции и указывает на изучение каждой из них в качестве относительно самостоятельной дисциплины.

«История права, – пишет он, – изучает закономерное развитие права в связи с внешней средой его– обществом. Догматическая юриспруденция сосредоточивается на вопросах de lege lata, конструирует и систематизирует действующее право в целях судебного и несудебного применения. Политика права простирается на вопросы de lege ferenda, ставит цели правовому творчеству, изыскивает лучшие пути его осуществления и этим служит практической цели законодателя»105. При этом Ф. В. Тарановский подчеркивает, что если история права является отраслью чистой науки об обществе, то «догматическая юриспруденция и политика права являются прикладными научными дисциплинами, которым присущи чертыпрактического искусства»106.

Но наличие этих различий между тремя частями научного правоведения, уточняет свою мысль ученый, не только не исключает, но и предполагает их тесное общение. Каждая из них в отдельности пользуется другими в качестве вспомогательных дисциплин. Догматик, указывает Ф. В. Тарановский, не обходится без истории права во всех стадиях своей работы. При толковании отдельной юридической нормы ему необходимо знать историю ее создания и отношение ее к предшествующей норме, ею же отмененной, – только эти сведения выясняют так называемый разум закона. При конструировании отдельного

104Тарановский Ф. В. Историческое и методологическое взаимодействие истории, догмы и политики права. С. 164.

105Там же. С. 165.

106Там же. С. 164.

253

института юрист-догматик вынужден обратиться к истории всех составляющих его отношений. Построение целой системы права, утверждает ученый, немыслимо без широкого социаль- но-исторического ее обоснования.

Хотя догматическая юриспруденция твердо стоит на принципе легальности, но, проникая в нее, политико-правовой элемент с его принципом целесообразности способствует сглаживанию противоречий, неизбежно возникающих между положительным правом и реальной жизнью. Присущий положительному праву формализм, отмечает Ф. В. Тарановский, нередко порождает коллизию между общим требованием закона и специальным для данного случая требованием справедливости. Кроме того, положительному праву вообще свойственно отставать от быстро уходящей вперед жизни. С этим и связано возникновение противоречий. «И поправку на время и моральный корректив закона, – указывает ученый, – доставляет юристудогматику политика права, критерий которой он вынужден применять к толкованию закона, чтобы преодолеть указанные затруднения»107.

К политике права неизбежно обращается и историк права, а также последний постоянно пользуется приемами догматической юриспруденции. Для историка права необходимо завершение своего исследования юридической конструкцией. Как указывает Ф. В. Тарановский, «современный юрист вносит в историю свою привычку к логическому, значит, внутренне не противоречивому объединению разрозненного правового материала, и установляет периоды истории по смене действующих в прошлом правовых систем»108. Цельность и законченность исторического периода определяется, по мнению ученого, для юриста непрекращающейся возможностью сводить совокупность разрозненных правовых явлений, норм и институтов к нескольким руководящим юридическим принципам, по которым может быть построена единая, исключающая внутренние противоречия система права. А внутреннее объединение правовых явлений дается неизбежно по приемам юридической конструкции и систематизации, выработанным в сфере догматики

107Тарановский Ф. В. Историческое и методологическое взаимодействие истории, догмы и политики права. С. 166.

108Там же. С. 167.

254

права. Это объединение, подчеркивает Ф. В. Тарановский, «вносит необходимый статический элемент в динамику общественного процесса»109.

Политика права в свою очередь также не может обойтись без обращения к истории права и догматике. В истории права ярославский профессор усматривает исходную точку всех построений политики права, а в технических приемах догматики – неизбежную форму, в которую облекаются готовые проекты. К числу трудов Ф. В. Тарановского по истории философии права относится также изданная в 1905 г. в Санкт-Петербурге работа «Заметки о Монтескье».

Как мы видим, достижения ярославской юридической школы в теоретической разработке права также имеют выдающееся значение.

109 Тарановский Ф. В. Историческое и методологическое взаимодействие истории, догмы и политики права.

255

Глава 7. Школа истории права

История русского права

Представителями ярославской юридической школы был внесен основательный вклад практически во все отделы научной юриспруденции. Особенно в этом отношении значимы достижения в разработке истории русского права, связанные с

именами М. Ф. Владимирского-Буданова,		И. И. Дитятина,
С. М. Шпилевского,	В. Г. Щеглова,	С. П. Покровского,

Ф. В. Тарановского, Н. Л. Дювернуа, И. Я. Гурлянда и других. Первое место в этом ряду, несомненно, принадлежит пат-

риарху истории русского права Ми-

хаилу Флегонтовичу Владимир- скому-Буданову (1838–1916). Он ро-

дился в 1838 г. в с. Бороздино, Тульской губернии в семье священника. Учился в Тульской семинарии и Киевской духовной академии. В 1864 г. окончил историко-филологический факультет Киевского университета, магистр права (1869 г.). Ученый преподавал в Демидовском юридическом лицее с 1870 по 1875 гг., читал курс

русского и западно-русского права. В дальнейшем с 1875 г. он был профессором кафедры русского права Киевского университета. Умер 25 марта 1916 г. в Киеве.

В 1874 г. в Ярославле было опубликовано крупное исследование этого ученого «Государство и народное образование в России XVIII в. Система профессионального образования (от Петра I до Екатерины II)». Это была его докторская диссертация, защищенная в том же году в Харьковском университете. Всесторонне исследуя связанные с постановкой народного образования проблемы, ученый уделяет особое внимание тем из них, которые продолжают существовать и в современную ему эпоху требуют своего решения. Особо критическое отношение вызывает у М. Ф. Владимирского-Буданова сугубо утилитарная направленность народного образования, его полная подчинен-

256

ность интересам государственной службы. Важнейшая цель образования – «нравственное усовершенствование человека, – подчеркивает он, – вовсе не имелось в виду»110.

Поскольку разраставшийся государственный аппарат испытывал потребность в подготовленных к службе чиновников из дворянской среды, образование в этой среде насаждалось насильственными мерами. «Как понятие образования, – замечает М. Ф. Владимирский-Буданов, – поглощалось понятием службы, так понятие о воспитании поглощалось понятием о дисциплине»111. За нерадивость петровские инструкции предписывали наказание учащихся батогами, невзирая на благородство происхождения. Не принес свободы образованию, подчеркивает автор, и Манифест 1762 г. Оно продолжало насаждаться путем насильственных мер. За уклонение от обучения император Петр III угрожал дворянам своим тяжким гневом. Утилитарный подход к образованию долго проявлялся в возражениях против пользы изучения римского права. М. Ф. Владимирский-Буданов видит одну из важнейших задач своего времени в том, чтобы «высоко поставить общее образование (гуманно-национальное), объявив его окончательно всесословным, независимым от сторонних целей и свободным»112.

Эта монография является важным источником сведений по истории юридического образования в России. По этой работе, а также по изданной в Петербурге в том же году монографии «Государство и народное образование с XVIII в. до учреждения Министерств» им защищена докторская диссертация113.

Пользуясь богатыми фондами лицейской библиотеки, М. Ф. Владимирский-Буданов составил знаменитую «Хрестоматию по истории русского права», включившую в себя все важнейшие источники русской истории, памятники права. Среди них Договоры Руси с греками, Академический и Карамзинский списки «Русской Правды», Новгородская и Псковская судные грамоты, грамоты наместничьего управления, Москов-

110Владимирский-Буданов М. Ф. Государство и народное образование в России XVIII в.: Система профессионального образования (от Петра I до Екатерины II). Ярославль, 1874. С. 193.

111Владимирский-Буданов М. Ф. Указ. соч. С. 193.

112См.: Там же. С. 325.

113См.: Краковский К. П. М. Ф. Владимирский-Буданов: Обзор истории русского права: Предисловие. Ростов н/Д, 1995. С. 16.

257

ские судебники, губные и земские грамоты, указные книги приказов, Соборное уложение 1649 г. и другие.

Благодаря ее выходу, древние памятники права стали доступны для изучения студентам, как юристам, так историкам и филологам.

Хрестоматия представляет собой один из самых значительных трудов по истории русского права. Каждый памятник подвергнут ученым основательной научной обработке, глубоко и убедительно прокомментирован им. В известной степени комментарии М. Ф. Владимирского-Буданова имеют методологическое значение для последующих исследователей древнерусских памятников права.

Ярославским профессором много сделано для введения в

научный оборот Судебника Ивана III. «Предложенное М. Ф. Владимирским-Будановым выделение из состава "Судебника" четырех частей – постановления о суде центральном, суде местном, материального права и дополнительных статей – было воспринято всеми последующими исследователями»114. Заслугой ученого является разделение текста «Судебника» на 68 статей, также ставшее общепринятым. Точку зрения Л. В. Черепнина об искусственности этой системы деления115 нельзя признать основательной. Она, на наш взгляд, убедительно опровергается А. А. Зиминым, отмечающим глубокое уяснение М. Ф. Владимирским-Будановым содержания памятника, его юридической структуры и берущим под сомнение правомерность предложенного Л. В. Черепниным деления, основанного на палеографических приметах116.

М. Ф. Владимирским-Будановым основательно проанализированы все высказанные в литературе суждения по важнейшим вопросам истории русского права. «Хрестоматия» содержит обширную, однако отличающуюся спокойным тоном полемику с другими авторами. Так, у М. Ф. Владимирского-Буда- нова вызывает критическое отношение позиция Б. Н. Чичерина,

114Российское законодательство X–XX вв: В 9 т. Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного го-

сударства. М., 1985. С. 36.

115Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV–XV вв. М., 1951.

Ч. 1. С. 278–289.

116Зимин А. А. Россия на рубеже XV–XVI столетий: Очерки соци- ально-политической истории. М., 1982. С. 291.

258

придававшего исключительное значение для решения вопроса о возникновении русского государства духовным и договорным грамотам XIV–XV вв., считая их «главными источниками, раскрывающими общественное право древней России».

Придавая подобное решающее значение этим памятникам права, указывает М. Ф. Владимирский-Буданов, Б. Н. Чичерин как бы оставляет вне истории Новгородскую и Псковскую республики. «Таким образом, – пишет он, – государства Новгородское и Псковское должны совершенно исчезнуть из истории русских государственных форм (умалчивая уже о том, что начала Новгородского устройства несомненны и ясны в других русских землях)»117.

Он также не согласен с утверждением Б. Н. Чичерина, что для юридического быта древней России характерно отсутствие государственного права, что не делалось различия между частным и государственным имуществом князей, что наследование уделов (отчин) было наследованием по частному праву. Возражая Б. Н. Чичерину, М. Ф. Владимирский-Буданов приводит многочисленные доводы в обоснование того, что княжеские столы в древней России утверждались на основе не гражданского, а государственного права, что слово «отчина» тогда имела более широкое значение, чем частное владение.

«Великие князья, – подчеркивал ярославский профессор, – называли В. Новгород отчиною в то время, когда государственные формы Новгорода не были разрушены»118. М. Ф. Влади- мирский-Буданов выступает в этой связи против допускаемого в литературе смешения правового режима кормлений и поместий. «Смешивать их не следует, – пишет он, – потому что корм-

ленщику предоставляются права государственные, а помещику – частные»119.

В«Хрестоматии» даны ответы на многие остававшиеся в то время открытыми вопросы.

ВЯрославле один за другим вышли три выпуска этого труда. Он пять раз переиздавался. Последнее издание относится к

1915 г.

117Владимирский-Буданов М. Ф. Хрестоматия по истории русского права. Ярославль, 1875. Вып. 3. С. 1.

118Там же. С. 2.

119Там же. С. 8.

259

В него включен с соответствующими комментариями текст Судебника 1589 г.

Многие из основополагающих идей, выдвинутых ученым в период работы над «Хрестоматией», получили развитие в «Обзоре истории русского права». «Составление "Хрестоматии", – писал Ф. В. Тарановский, – послужило для самого Михаила Флегонтовича основательнейшей и прекрасной подготовкой к разработке систематического курса истории русского права»120. Этот труд по общему признанию был лучшим дореволюционным учебником (пособием) по истории русского права, да, по сути, остается лучшим и на сегодняшний день. Ни С. В. Юшков, ни тем более последующие авторы учебников и учебных пособий по этой, к тому же получившей крен в сторону государственную научной дисциплине не сумели столь доказательно обосновать и определить историческое место, соци- ально-политическое и юридическое значение каждого памятника, каждого института права. И в этом труде М. Ф. Вла- димирский-Буданов проявляет строго научный подход к изложению предмета, оперирует всем богатством историкоправовой мысли, полемизирует с другими авторами, как бы побуждая студентов сквозь дебри научных споров настойчиво пробираться к истине. К сожалению, некоторые современные авторы учебников и курсов лекций по истории государства и права России преподносят студентам готовый к бездумному восприятию разложенный по полочкам материал, заведомо ориентируя изучающих на легкий путь к постижению истины, на уход от вопросов121, ответ на которые может быть получен только при сопоставлении и преломлении в своем сознании разных точек зрения (ссылки на суждения дореволюционных юристов в них – крайне редкое явление). К составлению такого рода учебников, нацеленных на снабжение студентов всей совокупностью знаний по предмету, М. Ф. ВладимирскийБуданов высказывал резко отрицательное отношение. «Настоящая книга, – писал он в предисловии к шестому изданию "Обзора истории русского права", – предназначена с первого

120	Тарановский Ф. В. Памяти М. Ф. Владимирского-Буданова
// Юридический вестник. 1916. Кн. 14 (2). C. 87.
121	Так, капитальнейший вопрос историко-правовой науки – вопрос

об установлении крепостного права – во многих учебниках трактуется крайне упрощенно.

260