Yaroslavskaya_yuridicheskaya_shkola_Uchebnik

временно преподавал судебную медицину на научных курсах при адвокатской школе, на других правовых курсах. С 1943 г. трудился в Ярославском мединституте, кандидат медицинских наук (1944 г.), был профессором и заведующим кафедрой судебной медицины, заместителем директора института. В 1962– 1964 гг. профессор Ярославского пединститута. Был награжден орденом Ленина, медалями.

Летом 1920 г. университету были возвращены его здания. В одном из них – бывшей Духовной семинарии – расположился организованный в ноябре 1919 г. медицинский факультет. Открывшийся в ноябре 1920 г. агрономический факультет был размещен в капитальном здании Дома призрения ближнего, что

на Крестьянской улице26. В 1922 г. в результате слияния факультета общественных наук с педагогическим институтом имени Н. А. Некрасова27, о чем уже говорилось выше, создается педагогический факультет, и теперь университет имел в своем составе уже четыре факультета: медицинский, агрономический, педагогический и рабфак.

Особо следует сказать о последнем факультете. Он был организован в университете 18 октября 1919 г. в соответствии с декретом от 15 сентября 1919 г., которым рабочие факультеты вводились в качестве подготовительной школы для рабочих и крестьян, стремящихся к получению высшего образования. Первым председателем Совета рабфака стал юрист Б. В. Чредин, а в июне 1920 г. его сменил физик, профессор А. О. Блажеевич, в прошлом преподаватель Ярославского кадетского корпуса. Профессора университета с большим удовлетворением отмечали сильную тягу рабфаковцев к знаниям. В университетском сборнике писалось по этому поводу: «Небольшая пока аудитория рабочего факультета, состоящая исключительно из рабочих и крестьян, с горячим рвением приступила к учебным занятиям, и на обязанности университета лежит удовлетворить эту потребность

знания народной массы»28.

Не без проблем, но постепенно начал вырисовываться общий профиль преподования общегуманитарных и юридических

26Нынепоул. Андропова, гдеразмещаетсяприемнаякомиссияЯрГУ.

27Преобразованв1918 г. изучительскогоинститута, открытогов1908 г.

28Ширяев В. Н. Вопросы правотворчества и суда в Советской России

//СборникЯрославскогогосударственногоуниверситета. Вып. 1. С. 4.

181

дисциплин на правовом отделении. По кафедре социологии преподавались собственно социология и методология общественных наук. На кафедре истории научной мысли было сосредоточено изучение логики, психологии, новейшей истории, энциклопедии философских наук, к ней же относилось и введение

вфилософию. Дисциплины этих двух кафедр читались на всех отделениях. По кафедре истории права и государства изучались история институтов частного права, история русского права в связи с историей экономического развития, история учреждений, сословий и классов в России, сравнительное правоведение.

Кафедра истории политической и юридической мысли включала такие дисциплины: введение в изучение наук о праве и государстве, историю государственных форм и политических учений, технику правовых норм. В большей мере отвечала духу нового времени кафедра публичного права, на которой преподавались: государственное право Советской республики; учение об управлении и социальной политике в Советской республике, обзор современных конституций; федерация, автономия, самоуправление и национальный вопрос; местное управление, учение о суде, административная юстиция. На этой же кафедре читался специальный курс по судебному праву. По кафедре социального права изучались: введение в социальное право, гражданское право и социализм, кооперативное законодательство. И здесь ярко обнаруживается дух революционных преобразований. Меньше он сказался на кафедре криминальной социологии и политики, где преподавались, кроме криминологии и социальной политики, судебная медицина, судебная психология, учение об отдельных видах преступлений. При этом выделение

вкачестве особых дисциплин «учения об участии общества в деле борьбы с преступностью» и учения о «борьбе с детской преступностью и безнадзорностью» также, видимо, свидетельствует об отражении задач новой революционной власти.

Вчисле организованных в духе времени – кафедра рабочего права и социальной политики. По кафедре международных отношений и международного права читались история международных отношений и административное международное право, а также местное управление и право внутреннего управления.

Правовое отделение ФОН Ярославского госуниверситета успело провести в октябре 1923 г. только один полноценный

182

выпуск. Часть бывших лицеистов формально завершили образованнее ранее. Ярославские областные юридические курсы при ЯрГУ прослушали около ста человек. В любом случае в Ярославле успели получить юридическое образование до закрытия правового отделения около 500 человек. Более точную цифру установить невозможно из-за неопределенности статуса выпускников (отсутствия системы дипломов, званий, даже справок) и недостаточной документальной базы.

Много вопросов связано с прекращением деятельности университета в 1924 г.29 Это традиционно связывается с так называемым «общим урегулированием сети высших учебных заведений». Отметим, что его профессоров, да и студентов постоянно не покидало чувство неуверенности в завтрашнем дне. Слухи о возможном закрытии университета продолжали нарастать. Собственно, уже первые месяцы жизни нового учебного заведения были омрачены официально высказанным правительственным намерением упразднить юридические факультеты в университетах. В «Известиях ЦИК РСФСР» от 26 декабря 1918 г. было напечатано следующее сообщение: «Ввиду полной устарелости учебных планов юридического факультета и несоответствия их новым запросам жизни народный комиссариат по просвещению постановил упразднить юридические факультеты и закрыть все отпущенные на них кредиты с 15 января 1919 г.»30. Тогда хватило благоразумия это намерение не осуществить, иначе Ярославский университет вообще бы не состоялся. Напомним, что его фундаментальную основу в первое время составлял именно юридический факультет (правовое отделение) с уже готовыми профессорскими кадрами и контингентом студентов.

Идея о ликвидации юрфаков была реанимирована в начале 1922 г., но в более широком контексте и в связи с общим сокращением сети вузов. Это соответствовало и общей стратегии по свертыванию системы широкого университетского образования и перехода к узкотехнической подготовке специалистов.

29См. подробнее: Вошатко А. В., Лушников А. М., Тарусина Н. Н. Ярославский государственный университет в 1918–1924 гг. и правовые последствия фактического прекращения его деятельности // Юридические записки Ярославского государственного университета. 2002. Вып. 6. С. 54– 62.

30Известия ЦИК РСФСР. 1918. № 284(548).

183

Отсюда уменьшение числа университетов и рост численности профильных институтов: педагогических, сельскохозяйственных, индустриальных и др. Главное управление профессионального образования (Главпрофобр) НКП РСФСР предложило закрыть ФОН ЯрГУ «в лице его правового отделения» к началу 1922/1923 учебного года. Но в Главпрофобр поступило ходатайство ФОНа ЯрГУ за подписью его руководителя Б. В. Чредина о разрешении студентам 5–9 семестров пройти ускоренный курс с таким расчетом, чтобы к первому июля 1923 г. был сделан выпуск. Более того, Ярославсий губисполком и губернский прокурор Любашевский просили сохранить высшую юри-

дическую школу в Ярославле 31. Однако на заседании Президиума коллегии Главпрофобр 13 марта 1923 г. был установлен последний срок ликвидации ФОН, который был обозначен как «окончательный» и не подлежащий дальнейшему продлению. Это октябрь 1923 г., когда ФОН в «лице» единственного его оставшегося с 1922 г. правового отделения и был упразднен32. В «урезанном» состоянии университет просуществовал ровно год.

Решение о фактическом прекращении деятельности ЯрГУ было принято на заседании Малого Президиума Ярославского губернского исполнительного комитета совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (п. 3, Протокол № 26 от 3 мая 1924 г.). Постановление по п. 3 гласило: «1) Ввиду дефицита местного бюджета, следствием которого явилось сокращение расходов по всем отраслям работы учреждений Ярославской губернии …, признать содержание Ярославского Государственного Университета на средства Ярославского губисполкома в дальнейшем невозможным и отпуск средств прекратить с 15-го июля с/г. 2) Поскольку университет содержится на местные средства и неотпуск средств в дальнейшем является равносильным фактическому закрытию Университета, предложить Губфинотделу договориться с Правлением Университета о сумме, потребной для ликвидации последнего…». Как видим, в данном акте содержалось решение не о ликвидации, а только констатация «фактического закрытия» за отсутствием денежных средств. Это можно квалифицировать как приостановку

31См.: Государственный архив РФ (ГА РФ). Ф. 1565. Оп. 1. Д. 49.

Ч. II. Л. 378–387.

32Там же. Ф. 1565. Оп. 1. Д. 67. Л. 446.

184

функционирования ЯрГУ, прекращение деятельности де-факто. Таким образом, в 1924 г. идея о ликвидации широкого университетского образования начала получать свое осуществление. Официально 1 октября 1924 г. Ярославский государственный университет, профессорско-преподавательский коллектив которого составлял 200 человек, был закрыт. Студенты в знак протеста провели демонстрацию, однако достаточно малочисленную и не имевшую большого резонанса.

Но полностью как высшее учебное заведение он не исчез: преобразованный из педагогического факультета педагогический институт продолжал дело подготовки педагогических кадров. Вуз этот также связан в некоторой степени узами преемственности с Демидовским лицеем, в стенах которого впервые осознал свое великое призвание педагога К. Д. Ушинский. Не случайно бывший ректор университета В. Н. Ширяев, направляя в адрес педагогического института из Минска свои новые труды, сопровождал их своим автографом: «Ярославскому пединституту – преемнику Ярославского университета». В данном случае налицо только личностное (через преподователей) и организационное (как бывшего педагогического факультета университета) преемство. Действительно, среди преподавателей Ярославского педагогического института можно было встретить еще лицейских педагогов (в частности, профессора В. Н. Мышцына), а также известных ученых-юристов, в том

числе профессоров Н. Н. Кравчеко и Г. Г. Швиттау33. Уже их ученики и ученики их учеников оказались в числе первых преподователей восстановленного в 1970 г. Ярославского государственного университета. Так не распалась связь времен.

Своеобразным завещанием блестящей плеяды представителей ярославской юридической школы конца ХIХ – начала ХХ в. стал вышедший в 1920 г. сборник трудов университетских профессоров под названием: «Сборник Ярославского государственного университета. Выпуск первый». Издание открывается полемической статьей ректора В. Н. Ширяева «Вопросы правотворчества и суда в Советской России (по материалам народно-

33 См.: Лушников А. М. У истоков российской науки международного и зарубежного трудового права: жизнь и научное наследие Н. Н. Кравченко и Г. Г. Швиттау // Российский ежегодник трудового пра-

ва. 2005. № 1. С. 568–581.

185

го комиссариата юстиции)». С присущей ему прямотой автор подвергает критике «залихватские» призывы видных деятелей народного комиссариата юстиции Д. И. Курского, П. И. Стучки и др. об изгнании из советского правосудия всех буржуазных догм и гарантий, как несовместимых с диктатурой пролетариата. В. Н. Ширяев обосновывает непреходящее значение общечеловеческих норм правосудия, отказ от которых открывает путь произволу, ведет к сокрушению правопорядка. Старые правовые ценности не могут отбрасываться только потому, что они принадлежали и служили старому, революцией отвергнутому строю. Ширяев усматривает в правовой преемственности один из важнейших законов общественной жизни.

«Каждая историческая эпоха, – пишет он, – передает другой свой правовой уклад, но передает, по образному выражению Колера, не как поклажу, которую надо хранить в неприкосновенности, а как основу, из которой должны развиваться

новые формы, новое право»34. Возведение в абсолют классового интереса, по мнению ученого, дело опасное, праву несозвучное. У Ширяева вызывает недоумение третирование с тех же ультрареволюционных позиций теории правового государства. Он утверждает, как в свое время утверждал его коллега по лицею Б. А. Кистяковский, что в действительности не существует несовместимости между правовой государственностью и социализмом. В. Н. Ширяевым высказываются весьма основательные суждения по этому поводу: «В социалистической литературе довольно часто можно встретить противопоставление правового государства – государству социалистическому: в противоположность последнему первое определяется как "буржуазное". Противопоставление это совершенно неправильно, ибо сравниваются понятия разнородные: при определении государства известного типа как правового имеется в виду его юридическая природа, его правовая организация; характеризуя данный строй как социалистический, определяют его экономический, хозяйственный уклад, противоположный капиталистическому строю. Но, рассматривая социалистический строй с точки зрения его правовой организации, мы едва ли будем в со-

34Ширяев В. Н. Вопросы правотворчества и суда в Советской России

//Сборник Ярославского государственного университета. Вып. 1. 1918– 1919. Ярославль, 1920. С. 4.

186

стоянии найти в нем какие-либо новые принципы, какие-либо новые идеи, которые были бы неизвестны государству правовому. Поэтому здесь не может быть речи о противопоставлении, но, напротив, социалистический строй во многих отношениях представляет наиболее благоприятную почву для развития

начал правового государства»35.

Ученый-юрист высказывает принципиальное несогласие с утверждением П. И. Стучки, что главный путь к созданию нового права проходит через революционное правотворчество народных судов. «Теперь не то время, – возражает В. Н. Ширяев, – когда народ через своих "судных мужей" путем судебных решений творил право и судебная практика была главным, если

не единственным, источником права»36. Революция не является отрицанием цивилизации, далее продолжает свою мысль В. Н. Ширяев, а потому не может обойтись без научно разработанных, юридически правильно сформулированных законов, которые бы авторитетно и единообразно регулировали новые общественные отношения. Судья должен руководствоваться законами советской власти, а не революционным правосознанием, пролетарской этикой. «Пролетарская этика, – пишет он, – не может быть признана безусловно неизменным и неколебимым

критерием»37. Советская власть, подчеркивает В. Н. Ширяев, не может обойтись и без квалифицированных, научно образованных судей, поэтому не укладывается в рамки здравого смысла возникшая в правительственных кругах идея упразднения юридических факультетов.

«Юридические факультеты до сих пор были главными рассадниками для подготовки деятелей в общественно-админи- стративной и главным образом в судебной отраслях; для этих отраслей деятельности юристы являлись наиболее пригодными по своей научной подготовке. Теперь эта подготовка признается устарелой и не соответствующей запросам жизни. Признается устаревшей и не соответствующей новым запросам жизни вся сущест-

вовавшая до сих пор система юридического образования»38. С

35Ширяев В. Н. Вопросы правотворчества и суда в Советской России С. 4.

36Там же. С. 6.

37Там же.

38Там же. С. 3.

187

этой точкой зрения Ширяев совершенно не согласен. Являясь воспитанникомиактивным деятелемдореволюционнойюридической школы, он сохраняет к ней высокое уважение. Но если новые деятели, полагает автор, усматривают в старой системеюридического образования какие-то серьезные изъяны, то вопрос надо ставить о ее разумном формировании в соответствии с новыми запросами жизни, а не об упразднении как таковой, что граничит с безрассудством.

Революцию В. Н. Ширяев воспринимал как историческую закономерность, и критика им некоторых экстремистских мер революционной власти была продиктована не отрицательным отношением к этой власти, а стремлением обратить ее внимание на опасность схождения с правового пути.

Весьма созвучна статье В. Н. Ширяева опубликованная в том же сборнике научная работа цивилиста Б. А. Лапицкого «Вознаграждение за неимущественный вред». Автором проводится мысль о том, что право по мере своего исторического развития обретает положение самостоятельного культурного блага, переставая быть жалкой надстройкой над экономикой. И никакие политические перевороты уже не могут привести к утрате правом своего общественного значения. «Правовые формы, преодолевая исторический материал, могут перенести не

один переворот и не одну революцию»39. Цивилист критикует как глубоко ошибочную точку зрения, согласно которой гражданское право отжило свой век вместе с буржуазным строем. «Между гражданским правом и социализмом нет пропасти, и институт вознаграждения за неимущественный вред есть одно из звеньев той цепи, которая их соединяет»40.

Б. А. Лапицкий аргументированно доказывает, что «институт вознаграждения за неимущественный вред вовсе не связан с капиталистическим строем». Опасения ученого за судьбу гражданского права не были беспочвенными. Точка зрения о его ненужности все более проявляла себя в практических мерах революционной власти и нигилистически настроенных деятелей советской юстиции. Так, состоявшееся 28 июня 1920 г. совещание губернских комиссаров юстиции и председателей советов на-

39	Лапицкий Б. А. Вознаграждение за неимущественный вред
// Сборник Ярославского государственногоуниверситета. Вып. 1. С. 134
40	Там же.
	188

родных судей пришло к вполне определенному выводу, что в создании Гражданского кодекса нет необходимости, поскольку отношения, которые должны им регулироваться, отсутствуют, и рекомендовало ограничиться изданием кодекса социального законодательства.

В сборнике опубликована прочитанная в 1918 г. в Ярославском университете лекция профессора Н. Н. Пчелина «Сила и право в деятельности Петра Великого», которая представляет собой солидное историко-правовое исследование. В труде уче- ного-юриста получает всестороннее обоснование мысль о несовместимости самодержавия с законностью. Попытки Петра I «создать управление государством на основе строгой законности разбивались в силу резкого противоречия между самодер-

жавием и законностью»41. Энергичные меры Петра I по наведению порядка на основе закона имели своим результатом, по мнению ученого, укрепление «отсутствия законности». Установление законности, считает автор, совершенно невозможно без существования в государстве сколько-нибудь независимых и самостоятельных организаций. «Уничтожение всех независимых сил – основа самодержавия всех оттенков и названий – и

означает принципиальное отрицание законности»42. К числу бедственных для России петровских мер Н. Н. Пчелин относит нарушение нормального правового развития России, пренебрежение укладом жизни народа.

Ученым предпринимается основательная попытка вскрыть сущность права. «Основная сущность права – фиксация, закрепление нормой сложившихся в жизни отношений экономического и политического порядка. Новое право является лишь новым отражением существующих отношений. Если оно действительно ново, чуждо жизни народа, то никакие кары не смогут закрепить его, а не оформленное нормой или официально запрещенное – живет и действует, если оно жизненно. И лишь в немногих случаях долговременное применение насилия заставляет народ принять чуждую ему норму и вместе с тем изменить и экономическое отношение согласно этой норме. Пусть право, отвечающее экономическому и культурному быту народа, гру-

41	Пчелин Н. Н. Сила и право в деятельности Петра Великого
// Сборник Ярославского государственногоуниверситета. Вып. 1. С. 94.
42	Там же. С. 97.
	189

бо, даже жестоко, но оно право существующей жизни и оно одно воспитывает народные массы и вносит порядок в общественные отношения. Долговременная жизнь в порядке сама зародит новое право, основой которого будет большая справедливость, справедливость общенародная, а не какой-либо группы. Мудрость политика – уметь вовремя заметить перемены общественных отношений и сообразно с ними изменить и правовые нормировки. Тогда жизнь не будет потрясена, не будет внесено насилие и порожденный им хаос сопротивления, а

вместе с ним и остановка в жизни народа, часто регресс»43.

В объемной статье Н. Н. Полянского «Цель уголовного процесса» обстоятельно исследуется основной вопрос зарождающейся общей теории советского уголовного процесса. Многие процессуалисты усматривали эту цель в реализации карательного права государства, в правовом исполнении наказания. Н. Н. Полянский утверждает, что цель уголовного процесса состоит в обеспечении правовых гарантий правильного решения вопроса о виновности представшего перед следствием или судом человека. Что касается осуществления карательной власти государства, то эта его функция вообще, по мнению Н. Н. Полянского, не должна входить в задачу уголовного процесса. «Осуществление карательного права государства возможно без процесса и без процессуального законодательства, как оно возможно и без материальных уголовных норм. Государственная власть фактически может осуществлять свои карательные полномочия и помимо суда и без всякого процесса, и, как хорошо известно, именно тогда, когда усматривает необходимость особо широкого использования своих полномочий, она освобождает себя от тормозящих ее карательную деятельность

форм процесса»44. Правильность утверждавшейся ученым точки зрения нашла свое полное подтверждение в практике сталинских репрессий. Эта статья Н. Н. Полянского вышла отдельной книгой. В Ярославской областной библиотеке хранится один из экземпляров с весьма любопытным автографом: «Анатолию Федоровичу Кони в знак искренней преданности и глубокого уважения от автора. Профессор Н. Полянский».

43Пчелин Н. Н. Сила и право в деятельности Петра Великого. С. 103.

44ПолянскийН. Н. Цельвуголовномпроцессе. Ярославль, 1919. С. 17.

190