Yaroslavskaya_yuridicheskaya_shkola_Uchebnik

сторонам общественно-государственной жизни»65. Он с полной убежденностью заявил, что право по своей природе и по предназначению должно действовать и иметь силу независимо от того, какие политические направления господствуют в стране и в правительстве. «Право, – пишет он, – по самому своему существу, стоит над партиями и поэтому создавать для него подчиненное положение по отношению к тем или другим партиям– это значит извращать его природу»66. Б. А. Кистяковский отстаивает идею самоценности права. «Только тогда, – подчеркивает ученый, – когдаправо будетрассматриватьсяу наснекаксредство достижения тех или иных целей, а как самостоятельная цель, у нас будет создан устойчивый и разумный правопорядок». Могущество и благосостояние России, полагает Б. А. Кистяковский, в конце концов зависит от того, насколько право будет действительно господствоватьвнашейжизни.

Однако самостоятельность права, его независимое положение в жизни общества, уточнял позицию юристов, объединенных вокруг журнала «Юридический вестник», его редактор, не должно вести к юридическому формализму и так называемой «юриспруденции понятий». «Нам нужна не юридическая форма, не господство юридических понятий, – подчеркивает Б. А. Кистяковский, – а действенное право. Изолируя право от всех окружающих его условий, мы не изолируем эти условия и не закрываем перед ними глаза. Напротив, мы даже получили возможность более точно определить их влияние и силу»67. Он указывает в этой связи на принятые юридическим журналом практические шаги в направлении исследования социальных явлений68.

Б. А. Кистяковский рассматривает право как сложный социальный феномен. Основываясь на том, что право входит в разные сферы человеческой жизни и деятельности, которые могут составлять предмет различных отраслей гуманитарных наук, ученый считает научно правомерным существование не одного, а нескольких понятий права69.

65Кистяковский Б. А. Наши задачи // Юридический вестник. 1913.

Кн. 1. С. 11.

66Там же. С. 15.

67Там же. С. 16.

68См.: Там же.

69См.: Кистяковский Б. А. Социальные науки и право: Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. М., 1916. С. 320.

241

«Право, – пишет он, – есть и государственно-организован- ное, и социальное, и психическое, и нормативное явление. Все эти различные его проявления или все эти стороны его многоликого, многообразного существа подлежат вполне самостоятельному изучению и разработке»70. Исходя из этих проявлений права, Б. А. Кистяковский дает четкую методологическую характеристику каждому из четырех его понятий, которые приобрели до известной степени право гражданства в науке. Однако, несмотря на множественность научных понятий права, подчеркивает ученый, оно «как явление едино. Существует общее учение о праве»71.

Б. А. Кистяковский не мог не обратить внимания на опасную для общественного прогресса тенденцию «умаления юридических начал» русской народной жизни, свойственную особенно славянофильской народнической идеологии, проникнутой духом отрицания этих начал в русском народе, поэтизировавшей его стремление действовать исключительно по этическим побуждениям. Не умаляя значения нравственных начал, ученый подчеркивал, что «на одной этике нельзя построить конкретных общественных норм. Такое стремление противоестественно, оно ведет к уничтожению и дискредитированию этики и окончательному притуплению правового сознания. Всякая общественная организация нуждается в правовых нормах, т. е. в правилах, регулирующих не внутреннее поведение людей, что составляет задачу этики, а их поведение внешнее»72. Но ученый считает совершенно недопустимым сводить природу правовых норм к внешнему их проявлению. «Выделяя внешнее поведение, правовые нормы, – писал он, – однако, сами не являются чем-то внешним, так как они живут прежде всего в нашем сознании и являются такими же внутренними элементами нашего духа, как и этические нормы. Только будучи выраженными в статьях законов или применимыми в жизни, они приобретают и внешнее существование»73. Ученый придавал главенствующую роль в общественной жизни именно внутреннему или интуитивному праву. То, что обычно в правовой норме видят лишь правило, получившее внешнее выражение, а не

70Кистяковский Б. А. Социальные науки и право.

71Там же. С. 326.

72Кистяковский Б. А. В защиту права. Интеллигенция и правосознание // «Вехи»: Сб. ст. о русской интеллигенции. Изд. 5-е. М., 1910. С. 143.

73Кистяковский Б. А. В защиту права. С. 144.

242

правовое убеждение, является, по мнению Б. А. Кистяковского, проявлением «низкого уровня правосознания»74. Тенденция к всеобъемлющей регламентации и регулированию «общественных отношений статьями писанных законов, – утверждает ученый, – присуща полицейскому государству, и она составляет отличи-

тельный признак его в противоположность государству правовому»75.

Как и М. Н. Капустин, Б. А. Кистяковский социальное назначение права усматривал в его постоянном действии, «приложении к жизни». Этот вопрос имеет существенную методологическую ценность. Не случайно его обоснованию Б. А. Кистяковский посвятил значительную часть своего труда «Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права». Ему пришлось полемизировать с рядом видных юристов начала XX столетия, не признававших в реализации права определяющего момента его бытия, основного признака права. Так, философ и теоретик права И. А. Ильин в своей работе «Понятие права и силы» утверждал, что право «может не иметь в числе своих предиктов признаков бытия». Возражая ему, Б. А. Кистяковский писал: «Если бы право не осуществлялось, не воплощалось в жизни, в общественных отношениях и учреждениях, то оно не было бы правом ... Право состоит из норм, постоянно и регулярно осуществляющихся в жизни, и поэтому осуществление есть основной признакправа»76.

Б. А. Кистяковским подробно анализируются социологическая и психологическая теории права. Особое внимание им уделяется первой. «Русский научный мир, – пишет он, – может гордиться тем, что именно в русской научно-юридической литературе раньше других было выдвинуто требование изучать право как социальное явление. Во второй половине семидесятых годов С. А. Муромцев чрезвычайно последовательно разработал стройную социально-научную теорию права»77. Выражая сожаление по поводу того, что идейное богатство, заключающееся в трудах С. А. Муромцева, у нас должным образом не используется, Б. А. Кистяковский в широком теоретическом и практическом планах раскрывает огромные возможности социально-научного

74Кистяковский Б. А. В защиту права.

75Там же. С. 144.

76Кистяковский Б. А. Социальные науки и право. С. 346.

77Там же. С. 338.

243

изучения права. Если традиционное учение о праве, подчеркивает он, рассматривает субъективное право как производное объективного права, то при социально-научном изучении права «надо признать осуществление права основным моментом для познания его и соответственно этому исходить из рассмотрения права в его воплощении в правовых отношениях»78.

«При изучении права с социально-научной точки зрения, – указывает Б. А. Кистяковский, – главное внимание должно быть обращено на право, осуществляющееся в жизни, ... должен быть оставлен традиционный предрассудок, будто бы право, которое осуществляется в жизни, является только отражением или лишь простым следствием того права, которое выражено в законах. Если мы захотим выразить в кратком определении, что представляет право, изучаемое с этой стороны, то мы должны сказать, что право есть совокупность осуществляющихся в жизни правовых отношений, в которых вырабатываются и кристаллизируются правовые нормы»79. Следовательно, утверждает он, нужно смотреть на право, которое живет в народе и выражается в его поведении, поступках, сделках, а не на то право, которое установлено в параграфах кодексов80.

«Не только в теоретическом, но и в практическом отношении социально-научное исследование права чрезвычайно важно, – подчеркивает ярославский ученый, – только оно дает возможность законодателю работать не вслепую, не наугад, как это бывает по большей части теперь, а вполне ясно отдавая себе отчет в том, как должен быть издан тот или другой закон для того, чтобы он оказал желаемое воздействие на жизнь»81. Вместе с тем Б. А. Кистяковский предостерегает от шараханий в крайности. Из признания права социальным фактом, из наличия его тесной связи с жизнью, однако, не следует вывод об исследовании права только в составе социологии. Но именно этой точки зрения придерживался русский юрист Ю. С. Гамбаров, признавая правильным метод, «который не изолирует права от других частей социального целого, а рассматривает их в связи и во взаимодействии с ними»82. «Эти заманчивые предложения изучать право в связи с

78Кистяковский Б. А. Социальные науки и право. С. 346.

79Там же. С. 322.

80См.: Там же. С. 377.

81Там же. С. 351.

82Там же. С. 342.

244

социальным целым, – замечает Б. А. Кистяковский, – методологически совершенно несостоятельны. Мы всегда изучаем только части, и целое недоступно нашему познанию. Прямо противоречат фактам из истории научного развития утверждения, что право нельзя отделять от социальной жизни и что правоведение нельзя изолировать от социологии. Ведь в научном познании право было как особая область явлений гораздо раньше, чем, например, хозяйство. Без изолирования невозможно полное и всестороннее познание права»83.

Б. А. Кистяковский подвергает критическому осуждению негативное отношение многих юристов к обычному праву, их склонность к удобным стереотипам мышления. «Обычное право, – отмечает он, – в современной правовой теории занимает положение какого-то пасынка; ему уделяется лишь чисто декоративное значение. В действительности в обычное право не верят; от него часто требуют, чтобы оно оправдало или легитимировало себя перед правом, установленным в законе. Так, например, придают серьезное значение вопросу о том, допускает ли или не допускает та или иная законодательная система обычай в качестве источника права. Далее верят в возможность установить границы обычного права законодательным путем. Наконец, иногда отрицают правомерность некоторых форм обычного права; существует, например, целая группа теоретиков, утверждающих, что обычай не может дерогировать (частично изменять закон. – авт.) или отменять законодательные постановления. Все это, несомненно, свидетельствует о том, что традиционная теория права влияет на психику большинства теоретиков права и создает одностороннее устремление их внимания на право как на совокупность норм и, в частности, исключительный интерес к праву, выраженному в законах»84.

Б. А. Кистяковский последовательно приводит различие между правом и законом. Он выражает полное согласие с немецким юристом Шпигелем, полагавшим, что требование отделять право от закона есть постулат научной честности85.

Б. А. Кистяковский наряду с Н. И. Палиенко принадлежат к числу крупнейших в дореволюционной России теоретиков пра-

83Кистяковский Б. А. Социальные науки и право.

84Там же. С. 351.

85См.: Там же. С. 351–352.

245

вового государства. Оба они действенную силу правовой государственности видели не в разделении властей, а в связанности государства правом, в верховенстве общественного правосознания, в неподвластности государству сферы прав и свобод личности. «В правовом государстве, – писал Б. А. Кистяковский, – власти положены известные пределы, которых она не должна и не может преступить. Ограниченность власти в правовом государстве создается признанием за личностью неотъемлемых, ненарушаемых и неприкосновенных прав. Впервые в правовом или конституционном государстве признается, что есть известная сфера самоопределения и самопроявления личности, в которую государство не имеет права вторгаться. Неотъемлемые права человеческой личности не создаются государством; напротив, они по самому существу своему присвоены самой личности ... Вся сфера мнений, убеждений и верований должна быть, безусловно, неприкосновенна для государства»86.

Эта сфера должна быть неприкосновенна и для народа. Б. А. Кистяковский решительно отказывается видеть политический идеал в установлении неограниченного народовластия, «самодержавия народа». Как бы заглядывая в недалекое будущее России, он пишет по этому поводу: «... можно ли признать идеальным тот порядок, при котором государственная власть, хотя бы и всецело сосредоточенная в руках народа, могла бы по желанию отменять свободу слова, печати, собраний и союзов? Свободы эти настолько неотъемлемое право каждого человека, что тот государственный строй, в котором они нарушаются, не может быть признан нормальным, независимо от того, в чьих руках находится власть. Там, где этих свобод нет или они во всякий данный момент могут быть хотя бы временно упразднены, там нет даже элементарной политической свободы, и там государственная власть имеет характер насильственный, а не правовой ... Принцип народного суверенитета вовсе не требует неограниченной народной власти. Он предполагает лишь верховенство народа, народный суверенитет вовсе не требует такой громадной жертвы, как жертва человеческой личностью во имя всемогущества власти народа. Напротив, в атмосфере бесправия, насилия и несвободы легко может погибнуть и само народное верховенство. Однако защитники

86Кистяковский Б. А. Государство правовое и социалистическое

//Вопросы философии и психологии. 1906. Кн. 5 (85). С. 474.

246

неограниченного народовластия часто стремятся оправдать его хотя бы как временную меру. Они обыкновенно указывают на то, что народовластие сможет утвердиться и направить государственную деятельность в пользу народных масс только после того, как оно разделается с врагами народа, воспользовавшись неограниченными полномочиями, а для этого и должно временно располагать ими. Но это тот же аргумент, который приводит в оправдание своихнасилийвсякоедеспотическоеправительство. Политическая свобода– такоегромадноеидрагоценноеблаго, чтоотнего нельзя отказаться ни на одно мгновение и ни за какие временные выгоды

... Мы должны, наконец, научиться смотреть на политическую свободу, на свободу личности, на права человека и гражданина какнаабсолютнонеотчуждаемыеблага»87.

Во имя торжества этих высоких гуманистических ценностей власть в правовом государстве должна быть организована таким образом, чтобы исключалась сама возможность подавления ею личности, отступления от правовых постулатов. Для Б. А. Кистяковского неприемлема позиция С. А. Котляревского и некоторых других правоведов, считающих, что государственная власть в силу своей самобытной природы склонна и в отдельных случаях может действовать в несогласии с правом и вне его сферы88. «В законченно-правовом государстве, – утверждает Б. А. Кистяковский, – сильная власть и есть чисто правовая, сильная той прочностью и устойчивостью, которые гарантирует ей неукоснительное соблюдение норм права как со стороны власть имущих, так и подвластных»89. Правовое государство, чтобы быть по-настоя- щему прочным и устойчивым, должно иметь постоянную опору в общественном правосознании.

Приветствуя движение России к правовому государству, Б. А. Кистяковский критикует аграрное законодательство П. А. Столыпина как проникнутое духом пренебрежительного отношения к правовой личности крестьянина.

«Наше новейшее аграрное законодательство, – пишет он, – пока ни сколько не повысило положение правовой личности крестьянина, напротив, оно сделало ее предметом насильственного воздействия административной власти. Прежде всего тот основ-

87Кистяковский Б. А. Государство правовое и социалистическое.

С. 478–481.

88См.: Скакун О. Ф. Указ. соч. С. 116–117.

89Кистяковский Б. А. Социальные науки и право. С. 607.

247

ной прием, которым это законодательство стремится насадить частную собственность среди крестьян, заключающийся в том, что члены общины, изъявившие желание перейти к частному владению, приобретают известные экономические преимущества за счет всей остальной общины, навряд ли способен утвердить движение не только к частной собственности, а и к собственности вообще. Далее, перешедшие к частной собственности крестьяне в административно-правовом отношении нисколько не становятся в более независимое положение от той же общины как административно-финансовой единицы и других органов власти,

... правовое положение новых частных собственников очень неопределенно и неясно, т. е. лишено наиболее ценных преимуществ всякого истинного права. Во всяком случае, общее впечатление от нового аграрного законодательства таково, что в нем личность крестьянина служит пока объектом для экономистов, но ее действительные права нисколько не обеспечиваются и не гарантируются вновь насаждаемым правопорядком»90.

Б. А. Кистяковскому принадлежит идея построения социалистического правового государства. Социалистический строй общества, по его утверждению, вполне совместим с правовой государственностью91. Вместе с тем он считал, что в социалистическом государстве репрессия будет «еще более ослаблена, чем в государстве конституционном и правовом»92. Словом, ему было присуще видение социализма с человеческим лицом.

Выражая вполне определенные симпатии к социалистическому преобразованию общественного быта России, он критиковал революционные партии за их недооценку политических свобод, за непонимание ими ценности права для государственной организации, создания юридических гарантий политической и иных свобод93.

К числу весьма значительных исследований в области общей теории права относится вышедший в Ярославле в 1912 г. труд профессора юридического лицея Александра Львовича

90Кистяковский Б. А. Наши задачи. С. 7–8.

91См.: Скакун О. Ф. Указ. соч. С. 118.

92Кистяковский Б. А Сущность государственной власти // Юридические записки, издаваемые Демидовским юридическим лицеем / Под ред. Б. А. Кистяковского, А. Р. Свирщевского, Л. С. Таля и В. Н. Ширяева.

Ярославль, 1913. Вып. 1/2. С. 304.

93См.: Кистяковский Б. А. Наши задачи. С. 116.

248

Байкова (1874–1943) «Междувластные и властные отношения

втеории права». Это был выпускник Александровского училища правоведения (1895 г.). С 1908 по 1911 гг. он был экстраординарным профессором Демидовского юридического лицея по кафедре энциклопедии права. В 1911–1913 гг. – экстраординарный, с 1913 по 1917 гг. ординарный профессор Московского университета по кафедре энциклопедии права и истории философии права. В 1922 г. он был выслан из Советской России, жил

восновном во Франции. Умер в Париже 30 декабря 1943 г.94 Если Н. И. Палиенко, склоняясь к психологизму, не расста-

вался с позитивизмом, а Б. А. Кистяковский более принадлежал к сторонникам социально-научного изучения права, то А. Л. Байков представлял психологическое направление в правоведении. Рассматривая право как психическое явление, он высказывает критическое отношение к пониманию права как внешней свободы, подчеркивая невозможность мыслить внешнюю деятельность совершенно отрешенной от внутренних переживаний, ее обусловливающих. В этой связи, полагает он, нельзя рассматривать право и нравственность на почве свободы (внешней и внутренней). «Не в природе обязанностей, не в особенностях притязательного воздействия, – пишет он, – не в ка- ких-то свойствах субъекта или объекта коренится различие между правом и нравственностью, и не во внешнем авторитете, физическом принуждении или объеме нормативных требований следует искать отличительных признаков права. Понятия права и нравственности дифференцируются в силу внутренних психологических процессов, вызывающих к жизни многообразные "дестинарные" представления»95, т. е. представления о тех эффектах, которые обусловливаются надлежащим отношением зависимости96. В свете психологической теории строится им и учение о функциях права97. В отличие от других представите-

94См.: Томсинов В. А. Александр Львович Байков // Российские правоведы ХVIII – ХХ вв.: Очерки жизни и творчества. В 2 т. Т. 1. М., 2007. С. 414 и далее.

95Байков А. Л. Междувластные и властные отношения в теории права: Опыт теоретико-познавательного построения. Ярославль, 1912. С. 325.

96См.: Томсинов В. А. Александр Львович Байков // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. 1996. № 2. С. 111.

97См.: Карташова Н. В., Мельников Ю. И. А. Л. Байков о функциях права // Высшее образование в России: история, проблемы, перспективы:

249

лей Ярославской юридической школы, он придает государству значение авторитарного союза, властвующего над подчиненным ему населением98.

В ярославской юридической школе получил научное становление фи-

лософ права Евгений Николаевич Трубецкой (1863–1920), автор таких основательных трудов по истории философии права, как «История философии права», «Социальная утопия Пла-

тона»,	«Религиозно-общественные
идеалы	Западного христианства в
V веке»,	«Религиозно-общественные

идеалы христианства в XI веке», «Энциклопедия права» и другие. Он также относится к числу теоретиков правового государства. Для Е. Н. Тру-

бецкого характерно понимание права как внешней свободы99. Отметим, что Н. Е. Трубецкой в 1885 г. окончил юридический факультет Московского университета, затем получил степень магистра философии. В 1886–1897 гг. он был приват-доцентом Демидовского юридического лицея, затем профессором Киевского (1897–1905) и Московского (1905–1917) университетов (в последнем заведовал кафедрой философии). После октябрьской революции 1917 г. стоял на большевистских позициях, умер от тифа в Новороссийске в январе 1920 г.

Важное методологическое значение имеет прочитанная в лицее 2 ноября 1906 г. профессором Федором Васильевичем Тарановским (1875–1936) вступительная лекция по энциклопедии права «Историческое и методологическое взаимоотношение

Тез. докл. на международ. науч. конф. / Отв. ред. А. М. Селиванов. Яро-

славль, 1994. Вып. 1. С. 66–67.

98См.: Карташов В. Н. Междувластные и властные отношения в теории права // Высшее образование в России: история, проблемы, перспективы: Тез. докл. на междунар. науч. конф. / Отв. ред. А. М. Селиванов.

Ярославль, 1994. Вып. 1. С. 58–60.

99Мы не останавливаемся на анализе трудов этого ученого, поскольку они написаны в «послелицейский» период его научно-педагогической деятельности. В Ярославле вышла только его диссертация pro venia legendi (см.: Трубецкой Е. Н. Рабство в Древней Греции // Временник Демидовского юридического лицея. Ярославль, 1886. Кн. 40. С. 1–85).

250