Yaroslavskaya_yuridicheskaya_shkola_Uchebnik

издания для учебной цели, и в теперешнем издании сохраняет то же значение. Учебное пособие мы не желали бы смешивать с учебником: первое должно лишь помогать изучению науки, второй заключает в себе все содержание науки, обязательное

для учащегося; в высших учебных заведениях последнему нет места»122.

М. Ф. Владимирский-Буданов видит задачу составителя учебного пособия в том, чтобы ориентировать студентов на творческое изучение дисциплины, на глубокое уяснение смысла историко-правовых явлений: «Конечно, автору было бы приятнее рисовать цельные картины непрерывного движения права в его могучем историческом потоке и плыть по этому течению без преград и затруднений; но в учебной книге он обязан каждую минуту останавливать свой путь и указывать учащимся на каждом шагу смысл встречного явления. Само собой разумеется, что говоря об ином, более свободном изложении науки, мы не имеем в виду изложение ее "с птичьего полету" (как говорят иногда), ибо вид "с птичьего полету" лишен перспективы, а в исторической перспективе весь смысл истории»123. Имея значение фундаментального научного труда, «Обзор истории русского права» оставался в то же время прекрасной учебной книгой, пособием значительно облегчающим студенческий труд. Один из постоянных оппонентов М. Ф. Владимирского-Буданова академик М. А. Дьяконов в этой связи подчеркивал, что «Обзор» является «единственным в нашей литературе полным курсом предмета, доступным каждому»124. Академик считал вполне оправданным допущение в учебном пособии научной полемики, даже усматривал в этом достоинство труда М. Ф. Влади- мирского-Буданова: «Автор поступил, конечно, правильно: изложение чужих или разных взглядов и их оценка, неуместные в учебнике для средней школы, желательны и неизбежны в университетском курсе. Полемика же становится неуместною лишь в тех случаях, когда выходит за пределы спокойного тона. Напрасно автор делает оговорку, что им руководил не полемиче-

122Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права.

Изд. 6-е. Киев, 1909. С. 1.

123См.: Там же. С. 1–2.

124 Дьяконов М. А. Обзор истории русского права профессора М. Ф. Владимирского-Буданова: Изд. 3-е с доп. Киев, 1900 // Журнал Министерства юстиции. 1900. № 3. С. 289.

261

ский задор, а желание добраться до истины особенно в темах большой и существенной важности. Для знакомых с трудами и именем автора такая оговорка излишня, а для незнакомых сам тон возражений лучше всех докажет, что автором не нарушены границы спокойной оценки чужих мнений. Не касаясь пока возражений по существу, следует отметить, что эти возражения особенно выгодно отличают новое издание от прежних»125.

М. Ф. Владимирский-Буданов – основоположник земской теории происхождения русского государства. Средоточием государственности в древней России он считает не княжескую власть, а землю. «Время происхождения земского государства, – пишет он, – должно быть отнесено к эпохе доисторической. В доисторические времена существовали уже старшие города каждой земли: Киев, Новгород, Полоцк, Смоленск, Чернигов, Ростов»126. Старшие города и направляли всю государственную и общественную жизнь земли. Решение веча старшего города было обязательным для всех пригородов и волостей. «... В государстве такого типа, – подчеркивает М. Ф. Вла- димирский-Буданов – преобладающим элементом служит территориальный: государство – союз общин. Старшая община правит другими общинами ... Внутренние связи государства опирались не на княжескую власть, а на власть старшего города и его веча»127. «Государственная власть, – полагает он, – вообще заключала в себе мало начал единства. Каждая из указанных форм власти (князь, дума и вече) простирается на каждую землю в отдельности, а не на всю совокупность русских земель»128.

В отличие от большинства дореволюционных историков М. Ф. Владимирский-Буданов не связывал создание древнерусского государства с водворением варягов. Признавая сам факт установления варяжской династии, он утверждает, что до прихода варягов в русских землях уже существовала государственность, что варяги застали в готовом виде уже сложившиеся государственные порядки. «Князья-варяги, – пишет он, – застали везде готовый государственный строй. Прибытие и распространение власти Рюриковичей в IX и Х вв. не изменили вполне

125Дьяконов М. А. Указ. соч. С. 289–290.

126Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права.

Изд. 6-е. С. 12.

127Там же. С. 274.

128Там же. С. 70.

262

прежнего быта (отдельного существования земель – княжений), при Олеге в каждой земле остаются "под рукою его князья светлые". Зависимость местных князей от Киевского состояла только в уплате дани (военные походы совершались добровольно, ради добычи). Мнимое единодержавие в Х веке (Олега,

Игоря, Святослава и Владимира) не разрушает самобытность земель»129.

Весьма интересен взгляд ученого на русские княжества, находившиеся под татаро-монгольским владычеством, как на постоянный тесный союз, в основе которого лежало церковное единство, но главным образом – сознание национального единства. Русские князья в XIV в., согласно его точке зрения, строили отношения в соответствии с заключенными договорами, которыми они обязывались к взаимопомощи, правовому и торговому сотрудничеству. Во всех частях союза действовали единые нормы уголовного и гражданского права. Бояре, переходившие на службу в другие княжества, не теряли в прежнем своих земельных владений. Поскольку военные столкновения между членами союза не прекращались, для разрешения конфликтов был установлен постоянный третейский суд. М. А. Дьяконов, основываясь на том, что договоры между князьями часто нарушались, ставил под сомнение сам факт существования такого союза130. Ответ М. Ф. ВладимирскогоБуданова этому оппоненту весьма убедителен: «В наши дни каждодневно и даже ежечасно нарушаются нормы уголовного права (ворами, разбойниками и даже порядочными людьми из мести, самоуправства и проч.); отсюда нельзя заключить вывод, что у нас не существует норм уголовного права»131.

К заслуге М. Ф. Владимирского-Буданова принадлежит также исследование вопросов, связанных с происхождением и историческим значением так называемого Судебника царя Федора Иоанновича 1589 г. Ученый-юрист установил, что этот судебник не является законодательным сборником, т. е. кодексом, введенным законодательной властью, не представляет он собою и проекта кодекса. Это, по утверждению М. Ф. Владимирского-

129Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права.

С. 70.

130Дьяконов М. А. Указ. соч. С. 295.

131Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права.

С. 289.

263

Буданова, литературный памятник, составленный в конце XVI в. неизвестным автором на Севере Руси (в Двинской земле). Мысль некоторых авторов об официальном (законодательном) значении памятника опровергается, по мнению М. Ф. Владимирского-Буданова, тем обстоятельством, что на него нет ни одной ссылки в правительственных актах до самого издания Соборного Уложения. А вот ссылки на него в судебных актах могут быть вполне объяснены отсутствием текста Царского судебника у крестьянских судей, которые пользовались имевшей хождение на Севере Руси рукописью, принимая ее за законную книгу. «Все эти выводы, – писал Ф. В. Тарановский, – сделаны Михаилом Флегонтовичем на основании анализа самого памятника путем тончайшего и в высшей степени вдумчивого его толкования и могли быть достигнуты благодаря глубочайшему знанию юридической техники и официального языка Московского законодательства. В этом отношении Михаил Флегонтович проявил большую историческую проницатель-

ность,	чем	знаменитый	чтец	Московских	хартий
В. О. Ключевский»132.

В этой связи следует подчеркнуть, что широкое хождение неофициального судебника на севере Руси служит наглядным свидетельством действенности правовых норм и без их санкционирования государством.

За М. Ф. Владимирским-Будановым остается также бесспорная заслуга первого исследования ряда вопросов по истории русского-литовского права133.

Подтверждением высокой оценки научных заслуг М. Ф. Владимирского-Буданова является его избрание в 1903 г. членом-корреспондентом Императорской Российской Академии наук по разряду историко-политических наук как обладающего степенью доктора русской истории (юридического отделения академия тогда не имела)134.

Занявший после М. Ф. Владимирского-Буданова в 1875 г. кафедру истории русского права ученик А. Д. Градовского

Иван Иванович Дитятин (1847–1892) был автором капиталь-

ных трудов по проблемам устройства городов и городского са-

132Тарановский Ф. В. Указ. соч. С.86.

133См.: Там же. С. 84.

134См.: Краковский К. П. Указ. соч. С. 18.

264

моуправления. Он родился в октябре 1847 г. в Петербурге, был выходцем из семьи крестьян, занимавшихся частным извозом. После окончания в 1870 г. юридического факультета Петербургского университета оставлен там же при кафедре истории русского права для подготовки к профессорскому званию. В 1875 г. в Санкт-Петербурге вышло его первое фундаментальное исследование этих проблем «Устройство и управление городов России. Т. 1. Введение. Города России в XVIII столетии». Эта работа была защищена в качестве магистерской диссертации в том же году. В 1877 г. в Ярославле вышел второй том монографии под названием «Устройство и управление городов в России. Т. II. Городское самоуправ-

ление в России в настоящем столетии (до 1870 г.)». За этот труд И. И. Дитятин получил степень доктора государственного права. Тем же проблемам посвящена речь «Наше городское самоуправление», произнесенная на годичном акте Демидовского юридического лицея 30 августа

1876 г. В 1878–1887 гг. он являлся ординарным профессором Харьковского университета, а с 1889 по 1891 гг. был профессором государственного права Дерптского университета. С

1891 г. в отставке по болезни, умер 10 ноября 1892 г.

Являясь учеником А. Д. Градовского, И. И. Дитятин подобно своему учителю придерживался методологии юридической (государственной) школы. В духе этой школы государство рассматривалось им как надклассовая сила. Ему отводилась определяющая роль в городообразовательном процессе. И. И. Дитятиным внимательно прослеживался исторический путь российских городов начиная с XVIII в. Им решительно отстаивалась идея городского самоуправления в противовес бюрократическому регламентированию городской жизни правительственными органами.

Ученым с прогрессивных позиций критиковались многие уродливые явления городского быта.

Весьма остроумно И. И. Дитятин излагает историю появления городского выборного представительства в России, рас-

265

крывает взгляд Петра I на городские выборные органы как на машину, которая, выступая орудием административных органов, «неупустительно» ведала бы доходы правительства, «его великого государя», всякого рода недоимки и недоборы»135. Тяжелая, всеподавляющая правительственная опека ставила городские выборные органы в полурабское состояние: «... самый пустяшный расход, какая-нибудь копеечная починка могли иметь место лишь с разрешения губернатора или губернского правления»136. Выход из этого состояния затруднялся и тем, что у городского населения не было сознательного отношения к самой идее самоуправления, что во многом обусловлено угнетающим влиянием на городскую жизнь духа крепостничества, распространением на горожан в основной массе унижающих человеческое достоинство телесных наказаний. «Отсюда, – делает вывод И. И. Дитятин, – полная апатия городского населения к городскому самоуправлению»137.

Именитые граждане города ввиду бесправности и малозначительности городского общественного представительства полагали ниже своего достоинства состоять членами городской Думы. Как правило, в ее состав избирались «лишь купцы третьей гильдии, да мещане и цеховые ремесленники, как обладающие меньшим достоинством и потому не рискующие унизить его отправлением подобной службы, не избавлявшей долгое время от телесного наказания»138. И. И. Дитятиным последовательно проводится мысль об отличие общественных интересов от интересов правительства. И в связи с этим выборный представитель городского общества им рассматривается как лицо независимое от государственных учреждений, «блюститель» общественно-городских интересов. К сожалению, на практике выборный орган городского самоуправления в России вплоть до 70-х гг. XIX столетия был «ничем иным как "рукой", кото-

135Дитятин И. И. Устройство и управление городов в России. Т. 2: Городское самоуправление в России в настоящем столетии (до 1870 г.).

Ярославль, 1877. С. 285.

136Дитятин И. И. Наше городское самоуправление // Временник Демидовского юридического лицея. Ярославль, 1876. Кн. 12. С. 15.

137Дитятин И. И. Устройство и управление городов в России. Т. 2: Городское самоуправление в России в настоящем столетии (до 1870 г.).

С. 364.

138Там же. С. 159.

266

рую руководила чужая ей, не связанная с ней непосредственно, голова, роль которой играла не "политическая власть", а местные исключительно правительственные органы»139.

И. И. Дитятин обращает внимание на такое уродливое явление городской жизни, как существование в городах фиктивного купечества, т. е. лиц никогда не помышлявших «о том, чтобы пользоваться предоставленными им правами на занятие торговлей и промыслами»140. Записаться в купцы и платить гильдейские пошлины их побудило стремление обрести купеческую привилегию наосвобождениеотрекрутскойповинности.

И. И. Дитятин, исходя из того, что полиция продолжает содержаться за счет средств городского бюджета, выдвигает требование передачи полиции в ведение органов городского самоуправления, т. е. городских дум.

Характеризуя Городовое положение 1870 г., И. И. Дитятин критикует его за сведение компетенции городского общественного управления к «попечению и распоряжению по городскому хозяйству и благоустройству», за парадоксальность установления, превращающего городскую управу в совершенно самостоятельное, вполне независимое от избиравшей ее думы учреждение. Управа наделяется правом добиваться по своей инициативе отмены через губернатора и губернское по городским делам присутствие постановлений городской Думы, которые она сочтет противозаконными, тем самым и орган, являющийся в некоторой степени законодательным, становится в подчинение учреждению административному, исполнительному. Одним словом, все оказывается поставленным с ног на голову.

В подобном положении И. И. Дитятин усматривает «нарушение порядка подчиненности»141. Он указывает на «полное несогласие данного определения с основными началами самоуправления», управа рассматривалась правительством как орган, представляющий в городе интересы государства.

И. И. Дитятин ярко живописует ничтожность городских органов общественного управления перед лицом правительственных учреждений. Новое положение, подчеркивает он, далеко не по-

139Дитятин И. И. Устройство и управление городов в России. Т. 2: Городское самоуправление в России в настоящем столетии (до 1870 г.).

С. 366.

140Там же. С. 329.

141Там же. С. 35.

267

кончило с могущественной государственной опекой, убивавшей дух гражданственности. Учрежденное этим положением по городским делам присутствие, состоявшее из вице-губернатора, управляющего казенной палатой, прокурора окружного суда, председателя мирового съезда, председателя губернской земской управы и головы губернского города, правомочно отменить любое постановление городской Думы. Решения присутствия, подчеркивает И. И. Дитятин, не могут быть объективными: «Беспристрастие в том или ином учреждении обеспечивается тогда, если в состав его не входят лица прямо, непосредственно заинтересованные в исходе дел, рассматриваемых в этом учреждении. В губернском по городским делам присутствии председательствует губернатор, лицо зачастую само вчиняющее известные дела в президируемом им учреждении. Насколько солидного беспристрастия можно ждать со стороны прокурора окружного суда, можно судить по тому, в каком положении он состоит de facto – к губернатору-председа- телю; наконец, неужели можно ждать идеального беспристрастия от городского головы, председательствующего в управе и думе, вопрос о пререканиях между которыми поступает сюда же, почему городскойголоваделаетсясудьейсамого жесебя»142.

И. И. Дитятиным подвергаются резкой критике многие статьи Городового положения, ущемляющие права основной массы городского населения. Деление всех избирателей на три разряда в зависимости от суммы вносимого в городской бюджет налога, подчеркивает он, обеспечивает меньшинству (городским богатеям) большее представительство в думе, а следовательно, и решающее влияние на городские дела.

«... Горсть плательщиков первого разряда, – пишет он, не скрывая возмущения, – другими словами, наиболее состоятельные – выберет такое же число гласных, имеет стало быть такое же влияние, какое масса плательщиков третьего разряда. Здесь уже резко и совершенно ясно выступает начало – "чем больше плачу, тем больше участвую в управлении"... Почему плательщик первого разряда более заинтересован, например, в хорошем санитарном состоянии города, чем плательщик последнего разряда: когда известно, что первый в силу своего состояния

142 Дитятин И. И. Устройство и управление городов в России. Т. 2: Городское самоуправление в России в настоящем столетии (до 1870 г.).

С. 48.

268

скорее может избегнуть вредных последствий дурных гигиени-

ческих условий, чем последний, зачастую нуждающийся в необходимом»143.

И. И. Дитятин выражает недоумение по поводу соображений, которыми руководствовалось правительство, исключая нанимателей квартир из состава городского общества, т. е. лишая их избирательных прав. Суть этих соображений состояла в том, что квартиранты, не владея в городе недвижимой собственностью, не имеют корней в почве того города, где живут, а следовательно, и не могут «интересоваться его интересами».

И. И. Дитятин высказывает свое критическое отношение и к ряду других, продиктованных бюрократическими и иного рода правительственными видами несообразностей Городового положения 1870 г.

В Ярославле в 1876 г. издан труд И. И. Дитятина «Очерк истории цехов в Западной Европе». В 1895 г. в СанктПетербурге вышел объемистый сборник его научных работ «Статьи по истории русского права», в котором помещены научные исследования ученого по широкому кругу историкоправовых проблем.

Видным историком права был ученик И. Д. Беляева и В. Н. Лешкова Сергей Михайлович Шпилевский (1833– 1907). О его биографии уже было сказано в части 1 данной книги. Напомним, что С. М. Шпилевский в 1885–1904 гг. был директором Демидовского юридического лицея. Он пришел в лицей, уже будучи автором крупных историко-правовых трудов. Среди них «Семейные власти у древних славян и германцев» и «Союз родственной защиты у древних германцев и славян». Оба труда посвящены исследованию семейного быта древнегерманских и древнеславянских племен. В последней из работ автор останавливается также на характеристике своеобразнейшего института русского обычного права – местничества, перед силой которого пасовали российские монархи, именовавшие себя самодержцами. Исследование С. М. Шпилевского изобилует интересными сведениями относительно ведения местниче-

143 Дитятин И. И. Наше городское самоуправление. С. 13.

269

ских споров. Им приводится много примеров самых абсурдных проявлений борьбы за удовлетворение служебной чести144.

По мнению специалистов, С. М. Шпилевский, блестяще используя метод сравнительного правоведения, проложил новые пути в исторической разработке права145. Высоко оценивая значение этого метода, С. М. Шпилевский высказывал уверенность в том, что его применение поможет выявить аналогию правовой мысли у разных народов, благодаря чему научные выводы получат твердый характер всеобщности, исторической необходимости, что придаст им черты законности. Ученый полагал также, что применение историко-сравнительного метода может способствовать восполнению пробелов в законодательстве того или иного народа146. Если М. Ф. ВладимирскийБуданов и И. И. Дитятин принадлежали в основном к государственной школе права, рассматривавшей государство как надклассовую категорию, приписывавшей ему исключительную роль в образовании городов и сословий, то С. М. Шпилевский придерживался общественного направления в историческом правоведении, которое развивалось в русле славянофильской идеологии и концентрировало научные интересы на исследовании не институтов государственности, а общинного быта русского народа, «общественного права».

Последователи этого направления продолжение древней русской общинности видели в земщине. С. М. Шпилевский земщину периода феодальной раздробленности характеризовал как первичный элемент русской истории, как основную стихию русского народа, рассматривал вечевое управление и обычное право в качестве основных ее признаков147. Княжеской и земской властям он придавал одинаковое значение и полагал, что двоевластие – «общий принцип государственного строя Древ-

144 Мы подробно не останавливаемся на обзоре этих трудов, поскольку они не относятся к ярославскому периоду научной деятельности С. М. Шпилевского.

145См.: Покровский С. П. Указ. соч. С. 261.

146См.: Емельянова И. А. Историко-правовая наука в России XIX в.: История русского права: Методологические и историографические очер-

ки. Ч. 2. Казань, 1988. С. 63.

147Шпилевский С. М. Об участии земщины в делах правления до Ивана IV // Юридический журнал, издаваемый П. А. Салмановым. 1861.

№5 (январь). С. 207–208.

270