3.5 Общая теория деятельности а. Н. Леонтьева

Структура деятельности, по А. Н. Леонтьеву, предполагает наличие двух аспектов: операционного и мотивационного. Операционный аспект (деятельность–действие–операция–психофизиологические функции) включает в себя структуры преобразований с разной степенью свернутости и автоматизации. Мотивационный аспект деятельности (мотив–цель–условия) представляет собой иерархию побудителей, вызывающих данные преобразования.

Кроме того, можно говорить о значении функциональных взаимосвязей внутри аспектов и об их иерархическом двухстороннем соотношении (деятельность–мотив, действие–цель, операция–условия).

А. Н. Леонтьев неоднократно подчеркивал целостность внутриаспектного деления: деятельность может включать в себя одно единственное действие и даже операцию, быть действием или операцией (Леонтьев, 1975). Иными словами, чтобы приблизиться к тому, как понимал строение деятельности А. Н. Леонтьев, мы должны отказаться от деления ее структуры на «кирпичики» и воспринимать как определенную систему.

Согласно А. Н. Леонтьеву, каждая из принадлежащих человеку (или формируемых у него) деятельностей отвечает (или, по крайней мере, должна отвечать) определеннойпотребности субъекта, стремится к предмету этой потребности и угасает в результате ее удовлетворения.

Деятельность может воспроизводиться вновь, причем в совершенно новых условиях. Главное, что позволяет отождествлять одну и ту же деятельность в разных ее проявлениях, – предмет, на который она направлена. Таким образом, единственный адекватный идентификатор деятельности – еемотив. Деятельность без мотива не существует, а всякая немотивированная деятельность представляет собой обычную деятельность с субъективно и/или объективно скрытым мотивом.

Составляющими отдельных человеческих деятельностей являются реализующие их действия. По А. Н. Леонтьеву, действием называется «процесс, подчиненный представлению о том результате, который должен быть достигнут, т.е. процесс, подчиненный сознательной цели» (Леонтьев, 1975). Выделение целей и оформление подчиненных им действий приводят к разделению скрытых в мотиве функций. Функция побуждения сохраняется за мотивом, а функцию выбора направленности действия берет на себя цель. Поэтому в общем случае предмет, побуждающий деятельность, и предметы, направляющие ее действия, не совпадают.

Деятельность по отношению к реализующим ее действиям не аддитивный процесс (она никогда не выступает в качестве арифметической суммы действий). Она не существует иначе, как в форме действия или цепи действий. Но при этой деятельность и действие представляют собой самостоятельные реальности.

Одно и то же действие может участвовать в осуществлении различных деятельностей, переходить из одной деятельности в другую. Возможно и обратное: один и тот же мотив конкретизируется в различных наборах целей, т.е. порождает различные цепи действий. Для человека, особенно в случаях его взаимодействия с другими людьми, роль общей цели выполняет осознанный мотив, который превращается в мотив-цель.

«Выделение цели (т.е. осознание ближайшего результата, достижение которого осуществляет данную деятельность, способную удовлетворить потребность, опредмеченную в ее мотиве) представляет собой особый, почти неизученный процесс» (Леонтьев, 1975).

Всякая цель существует в некоторой предметной ситуации. Поэтому связанное с ним действие должно осуществляться в зависимости от складывающихся конкретных условий. «Способы осуществления действия, – пишет А. Н. Леонтьев, – я называю операциями».

Точно так же, как действия соотносятся со связанными с ними целями, составляющие их операции соотносятся с условиями достижения соответствующих целей. Действия и операции имеют разное происхождение. Генезис действия связан с обменом деятельностями между отдельными индивидами. Происхождение операций связано с результатами преобразования действий, имеющих место при их включении в другие действия с последующей технизацией.

Первоначально каждая операция формируется как действие, подчиненное определенной цели и имеющее свою ориентировочную основу. Затем это действие включается в другое действие собственно операционным составом и становится одной из реализующих его операций. Здесь оно перестает осуществляться в качестве особого, целенаправленного процесса: его цель не выделяется, для сознания оно больше не существует. Более того, операция может быть отторгнута от человека и выполняться автоматом (Логвинов, 1980).

Сноска в рамке

Алексей Николаевич Леонтьев (5 февраля 1903 — 21 января 1979)

Советский психолог, доктор психологических наук, профессор, академик АПН СССР, лауреат Ленинской премии.

По окончания в 1924 г. отделения общественных наук Московского университета работал в Институте психологии и в Академии коммунистического воспитания в Москве. Первое крупное исследование А. Н. Леонтьева, обобщенное им в монографии «Развитие памяти» (1931), было выполнено в русле идей культурно-исторической концепции Л.С. Выготского. В 1934 г. Леонтьев переезжает в Харьков, где объединив вокруг себя группу молодых исследователей (Л. П. Божович, П. Я. Гальперин, А. В. Запорожец, П. И. Зинченко и др.), приступает к разработке проблемы деятельности в психологии. В 1934—1940 гг., вернувшись в Москву, Леонтьев выполняет экспериментальные исследования генезиса чувствительности у человека, представленные в его докторской диссертации «Развитие психики» (1940). В 1942—1945 гг. Леонтьев возглавлял научную работу Опытного восстановительного госпиталя под Свердловском. С 1945 г. Леонтьев был зав. отделом детской психологии Института психологии в Москве. С 1963 г.— зав. отделением психологии философского факультета, а с 1966 г.— декан психологического факультета МГУ и зав. кафедрой общей психологии этого факультета. А. Н. Леонтьев разрабатывал прежде всего наиболее принципиальные и фундаментальные теоретические и методологические проблемы психологии.

Сочинения: Развитие памяти. Экспериментальное исследование высших психических функций. М., 1931; Восстановление движений (совм. с А. В. Запорожцем). М., 1945; Проблемы развития психики, изд. 3-е, М., 1972; Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.

Связь между составляющими операционного и мотивационного аспектов носит двухсторонний характер. Прямая связь замыкается через психические процессы, протекающие внутри субъекта, и проступает уже достаточно очевидно из приведенного выше описания. Обратная связь замыкается через объекты, на которые направлена деятельность. Преобразование объектов ведет к изменению условий, в которых выполняются отдельные операции, к деформации целей, сопряженных с соответствующими действиями, исчерпанию самого мотива деятельности по мере удовлетворения вызывающей ее потребности.

Таким образом, подвижными оказываются не только операционные компоненты деятельности, следующие за преломляющимися в мотивационном аспекте изменениями потребностей, но и мотивационные компоненты, следующие за изменениями объекта деятельности, обусловленными активностью субъекта.

Принципиальным положением теории деятельности является концепция трех форм ее проявления. Теоретически выделяются:

• внутренняя составляющая деятельности (протекающая в рамках сознания);

• внешняя деятельность субъекта (включающая сознание и предметы внешнего мира);

• деятельность как нечто, воплощенное в вещах и знаках, которая является содержанием человеческой культуры.

Единство внешней и внутренней деятельности. Теория деятельности выделяет две формы деятельности:внешнюю(практическую, материальную) ивнутреннюю(идеальную, мыслительную, «теоретическую») деятельность. Продолжительное время психология изучала лишь внутреннюю деятельность. Внешняя деятельность рассматривалась как выражение внутренней. Но постепенно исследователи пришли к выводу, что структура этих двух форм едина, то есть представляет собой общность. Внутренняя деятельность, как и внешняя, побуждается потребностями и мотивами, сопровождается эмоциональными переживаниями, имеет свой операционально-технический состав, т. е. состоит из последовательности действий и реализующих их операций. Отличие состоит в том, что действия производятся не с реальными предметами, а с их образами, и вместо реального продукта получается мысленный результат.

Проведенные исследования Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, П. Я. Гальперина, Д. Б. Эльконина и др. показывают, что внутренняя деятельность произошла из внешней, практической деятельности путем процесса интериоризации, т. е. путем переноса соответствующих действий в умственный план. Для успешного воспроизведения какого-то действия «в уме» нужно обязательно освоить его в материальном плане, сформировать свой внутренний план действий с подобными предметами. При интериоризации внешняя деятельность, хотя и не меняет своего принципиального строения, сильно трансформируется: происходит последовательное изменение и сокращение внешних материальных действий и формируются внутренние, идеальные действия, совершаемые в умственном плане. В психологической литературе часто можно встретить следующий пример интериоризации, связанный с обучением ребенка счету. Сначала он считает палочки (реальный объект оперирования), перекладывая их на столе (внешняя деятельность). Затем он обходится без палочек, ограничиваясь только внешним наблюдением за ними. Постепенно палочки становятся не нужны, и счет превращается в умственное действие (внутренняя деятельность). Объектом оперирования становятся числа и слова (мысленные объекты).

В то же время внутренние действия предвосхищают, подготавливают внешние, происходит экстериоризация деятельности. Механизм экстериоризации протекает на основе преобразования сложившихся при интериоризации внутренних закономерностей и сформированного ранее внутреннего идеального плана действий.

Взаимосвязь внешней и внутренней деятельности может быть представлена в следующем виде (рис. 2) (Психология и педагогика, 1998):

Внешняя (материальная) деятельность		интериоризация экстериоризация		Внутренняя (идеальная) деятельность

Рис. 2. Взаимосвязь внутренней и внешней деятельности

С. Л. Рубинштейну принадлежит иная точка зрения, согласно которой, нельзя говорить о формировании «внутренней » психической деятельности из «внешней» практической путем интериоризации, так как внутренний (психический) план существует и до интериоризации.

«При изучении психической деятельности или психических процессов принципиально важно учитывать, что они обычно протекают одновременно на разных уровнях и что вместе с тем всякое внешнее противопоставление «высших» психических процессов «низшим» неправомерно, потому что всякий «высший» психический процесс предполагает «низшие» и совершается на их основе …. Психические процессы протекают сразу на нескольких уровнях, и «высший» уровень реально всегда существует лишь неотрывно от «низших». Они всегда взаимосвязаны и образуют единое целое» (Рубинштейн, 1989).