988 Г. (а значит, сохранил жизнь) исключительно благодаря военной помощи

Владимира. Расплатой за это был брак князя с сестрой императора принцессой

Анной - цена дорогая.

Примерный ход событий, связанных с крещением князя Владимира и его браком,

восстановлен польским историком Анджеем Поппэ. Согласно его версии,

Владимир крестился 6 января 988 г. в Киеве, а не в Корсуни-Херсоне (близ

нынешнего Севастополя), как говорит летописец. Впрочем, среди историков

преобладают сторонники херсонесского крещения. В качестве даты крещения

называют также 1 марта 987 г., есть сведения, что не от греческих, а от

болгарских (славянских) священников. Согласно летописной версии, Владимир

взял Корсунь, чтобы вынудить Византию отдать за него Анну. По более

убедительной реконструкции А. Поппэ, произошло это из-за отпадения

своевольного города от империи - князь выполнял здесь свои союзнические

обязательства, а город вернул императору в качестве своеобразного выкупа

за невесту. Летописная история крещения князя в Корсуни маловероятна еще

по одной причине: корсунское священство в вероисповедном плане отличалось

от константинопольского, и отношения между ними были весьма напряженными.

Странно было бы, ориентируясь на Византию, принимать крещение в непокорном

городе, исповедующем к тому же иной вариант вероучения.

Напомним, что летописный рассказ сводится к следующему: порешив

предварительно в результате "испытания вер" принять крещение, Владимир в

988 Г. Пошел с войском на Корсунь и осадил город, но взять его не смог.

Однако в результате предательства некоего Анастаса (затем сыгравшего

определенную роль в распространении на Руси христианства) князю удалось

перекрыть городской водопровод; перед этим он дал обет креститься, если

предприятие удастся. Измученные жаждой корсунцы сдались. Захватив город,

Владимир якобы отправил послов к императорам Василию и Константину с

угрозой: если не отдадите за меня сестру, сделаю с вашей столицей то же,

что и с этим городом. О крещении князь будто забывает. Но "цари"

выставляют крещение условием свадьбы ("не пристало христианам выдавать жен

за язычников"), и Владимир отвечает согласием. Анну, говорит летописец,

едва заставили ехать ("Иду как в полон, лучше бы мне здесь умереть").

Владимир же, дожидаясь ее приезда, "разболелся глазами и не видел ничего".

Прибывшая Анна посоветовала ему креститься, чтобы избавиться от недуга.

"Услышав это, Владимир сказал: "Если вправду исполнится это, то поистине

велик Бог христианский". И повелел крестить себя. Епископ же корсунский с

царицыными попами, огласив, крестил Владимира. И когда возложил руку на

него, тотчас же прозрел он. Ощутив свое внезапное исцеление, Владимир

прославил Бога: "Теперь узнал я Бога истинного". Сказано это, как замечает

Г. Прошин, не без самоиронии: христианство было известно князю с детства.

За крещением последовало бракосочетание. Впрочем, сам летописец отмечает,

что в его время существовали другие предания о месте крещения: Киев,

Васильев и др. А вся история с военным шантажом Константинополя нелогична

и исторически маловероятна: неужели нужно ради приобретения союзника и

родственника начинать с ним войну и разорять его города?

Напротив, существуют серьезные аргументы (среди них - отсутствие

упоминаний о крещении Руси в византийских источниках) в пользу того, что

крещение князя и первоначальное распространение вероучения, присылка книг

- заслуга болгарских священников, прибывших "от царя Симеона". Спорна и

национальная принадлежность первого митрополита, крестившего Русь: по

одной версии (корсунская), он - сириец ("сирин"), посланный из

Константинополя, по другой (утраченная Иоакимовская летопись, известная

Татищеву) - болгарин. В любом случае следует подчеркнуть, что влияние на

Русь чрезвычайно близких по языку и уже 125 лет как крещенных болгар, их

высокой книжной культуры в первые века русского христианства было очень

велико: болгары выступили в качестве идеальных посредников между

Византийской империей (и шире - христианско-средиземноморской

цивилизацией, наследующей античности) и восточным славянством.

Крещение Руси

Вскоре после крещения князя были окрещены и киевляне-язычники (А. Поппэ

предполагает дату 27 мая 988 г., на Троицу). Принятие таинства было, как

сказали бы сегодня, добровольно-принудительным.

Предварительно по велению князя низвергли идолы его собственного пантеона:

одни изрубили, другие сожгли, а Перуна привязали к конскому хвосту и

волочили его с горы к ручью, причем двенадцать мужей избивали идол

палками. "Делалось это, - говорит летописец, - не потому, что дерево

что-нибудь чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в

этом образе". Перуна кинули в Днепр, и специально приставленные люди

отпихивали его от берега до самых днепровских порогов, которые, видимо,

воспринимались как граница "своего" мира (такая граница может не совпадать

с политической). "И когда пустили Перуна и прошел он пороги, выбросило его

ветром на отмель, и оттого прослыло место то Перунья Отмель, как и до сих

пор зовется". Кстати, пустить вниз по реке означало отправить в иной мир.

Следы этого ритуала сохранились в народном обычае пускать старую, негодную

икону вниз по реке: выбросить или сжечь ее было бы кощунством. В воду

спускали и чучела умирающих и воскресающих персонажей славянского

язычества, о чем речь шла в гл. 2.

Власть князя, как видно, была весьма сильна: он решительно расправился с

идолами, не побоявшись народного возмущения. Более того, если верить

летописи, никаких волнений в Киеве и не последовало. А князь, не давая

язычникам опомниться, послал по всему городу глашатаев со словами: "Если

не придет кто завтра на реку - будь то богатый, или бедный, или нищий, или

раб, - да будет мне враг". Угроза достаточно серьезная. Сомнения вызывает

следующее сообщение летописца: "Услышав это, с радостью пошли люди, ликуя

и говоря: "Если бы не было это хорошим, не приняли бы это князь и бояре".

Несомненно одно - покорились. Летописная картина следующего утра невольно

отразила всеобщую растерянность: "На следующий же день вышел Владимир с

попами царицыными и корсунскими на Днепр, и сошлось там людей без числа.

Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у

берега по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы

же совершали молитвы, стоя на месте. И была видна радость на небе и на

земле по поводу стольких спасаемых душ; а дьявол говорил, стеная: "Увы

мне! Прогоняют меня отсюда! Здесь думал я обрести себе жилище, ибо здесь

не слышно было учения апостольского, не знали здесь Бога, но радовался я

служению тех, кто служил мне. И вот уже побежден я невеждой, а не

апостолами и не мучениками; не буду уже царствовать более в этих странах".

Люди же, крестившись, разошлись по домам. Владимир же был рад, что познал

Бога сам и люди его, посмотрел на небо и сказал: "Христос Бог, сотворивший

небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать Тебя,

истинного Бога, как познали Тебя христианские страны. Утверди в них

правильную и неуклонную веру и мне помоги, Господи, против дьявола, да

одолею козни его, надеясь на Тебя и на Твою силу". И сказав это, приказал

рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры. И

поставил церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна и

другие и где творили им требы князь и люди. И по другим городам стали

ставить церкви, и определять в них попов, и приводить людей на крещение по

всем городам и селам. Посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать

их в обучение книжное. Матери же детей этих плакали о них, ибо не

утвердились еще они в вере, и плакали о них, как о мертвых". Не раз потом

в русской истории повторится нечто подобное. Так же, например, будет Петр