Часть II. Недобросовестность налогоплательщика § 1. Общие замечания

Предложенный выше схематический набросок очерка о понятии добросовестности в гражданском праве не может не заронить в души объективных читателей следующий вопрос: как и исходя из чего мог быть поставлен вопрос о добросовестности и недобросовестности в каком-либо ином праве, кроме частного, гражданского?

Если добросовестность - суть извинительное незнание лица о субъективно противоправном характере своего деяния (а под субъективной противоправностью понимается нарушение совершенным деянием прав или законных интересов третьих (по отношению к действующему субъекту) лиц), то, очевидно, что понятие добросовестности просто несовместимо с природой публичного права. Если объективную неправомерность гражданского права (нарушение гражданского закона) логично дополняет понятие субъективной противоправности (нарушение субъективного гражданского права), то в праве публичном последнего понятия просто не существует *(18). Сравним две ситуации: одну из гражданской, другую - из налоговой сферы. Вот случай добросовестного приобретения вещи: он складывается из действия по отчуждению и действия по приобретению; первое совершается лицом, неуправомоченным распоряжаться отчуждаемой вещью (одно лицо), второе - лицом, которое об этом не знает и не может знать (другое лицо). Ясно, что оба действия совершаются "на фоне" субъективного права на вещь (права собственности) третьего лица, к нарушению которого действия и приводят, благодаря чему и приобретают субъективно противоправный характер, неизвестный, однако, добросовестному приобретателю вещи *(19). А вот случай уклонения лица от уплаты налога: заведомо зная о неплатежеспособности обслуживающего его банка, налогоплательщик именно ему и дает платежные поручения о перечислении сумм налоговых платежей. Страдает при этом интерес государства, фактически не получающего налогов, причем налогоплательщику об этом не просто прекрасно известно - мало того: именно это и является целью действия, совершаемого налогоплательщиком! Выходит, им совершается объективно противоправное деяние, причем - не просто виновно, но и умышленно. Где же здесь место рассуждениям о недобросовестности?

Такое разительное различие вполне закономерно и естественно. Публичное право существует постольку, поскольку оно прямо воплощено в закон; следовательно, в публичном праве мыслим единственный юридический порок деяния - объективная неправомерность, т.е. нарушение нормы объективного публичного права. Нарушение же нормы закона составляет деяние очевидно неправомерное и, следовательно, закономерно позволяет, не обсуждая вопроса о недобросовестности в совершении такого деяния, сразу перескочить на следующую после недобросовестности ступеньку - на обсуждение вопроса о виновности. Понятию субъективной противоправности в публичном праве места попросту нет, а следовательно, и понятие добросовестности-недобросовестности им "не замечается", что называется, за ненадобностью.

Добросовестность могла бы вписаться в публичное право с несколько другой стороны - со стороны извинительного незнания об определенных фактических обстоятельствах, ставшего причиной невольных вредоносных действий. Но и с этой стороны она все-таки в публичное право не вписывается за отсутствием в нем понятия субъективной противоправности деяния. Еще раз взглянем на попытку "уплаты" налога через "проблемный" банк: допустим, налогоплательщик не осведомлен о проблемах платежеспособности банка и, совершенно искренне стремясь уплатить налоги, дает банку соответствующие поручения. Необходимые суммы списываются банком со счета налогоплательщика, но в бюджет не поступают, ибо не могут быть списаны с корреспондентского счета банка, обслуживающего плательщика. Вредоносное деяние налицо? Несомненно: бюджет, вместо причитающейся ему суммы налога, получает право денежного требования к неплатежеспособному банку. Может ли оно быть расценено как объективно неправомерное? Нет, ибо (см. об этом ниже) налоговая обязанность считается исполненной с момента списания денег со счета налогоплательщика. А как субъективно противоправное? Могло бы быть расценено, если бы понятие субъективной противоправности существовало в публичном праве. Но такого понятия там нет: противоправно в публичном праве только то, что нарушает норму объективного права, закон. Закон не нарушен - правонарушения нет; нет, стало быть, и почвы для обсуждения вопроса о добросовестности.