Этапы христианской жизни с точки зрения синергии

Опыт православного подвижничества позволяет обнаружить особенности содействия Божественной и человеческой воль на разных этапах духовной жизни. Учение о том, что благодать и человеческое произволение не находятся в причинно-следственной связи не отрицает, что в определенные этапы духовной жизни, так сказать, «ведущей компонентой» синергии может оказаться то воля Божия, то воля человеческая. Конечно, они по своему действию несоизмеримы, но «ближайшие задачи развития» в духовной жизни определяются то Божественной благодатью, то человеческим произволением. В соответствии с этим свт. Феофан Затворник описывает четыре этапа духовной жизни.

Первый этап относится ко времени, когда человек находится еще вне благодатного богообщения, т.е. вне Церкви. Это не означает ни отсутствия благодати, ни полной духовной слепоты человека. Напротив, в человеке появляются духовные искания и стремления к Богу. Бог содействует и помогает человеку на пути его духовных исканий. В этот период богообщение можно назвать мысленным, поскольку оно заключается прежде всего в том, что человек, при содействии благодати, изменяет свои взгляды, начинает осознавать свое отношение к Богу. Мера богообщения еще недостаточна. Бог находится как бы вне человека, а человек – вне Бога¹⁵⁵. Говорить о том, что в этом поиске является ведущим довольно трудно – Божественная и человеческая воля слишком еще далеко отстоят друг от друга.

Для достижения богообщения реального человек должен присоединиться к Церкви либо посредством таинства крещения, либо посредством таинства покаяния, если был крещен, но отошел от Церкви. С момента воцерковления начинается второй этап, когда

Господь благодатью Своею входит внутрь человека, живо сообщается с ним и дает ему вкусить всю сладость Божества, так обильно и ощутимо, как свойственно совершенным¹⁵⁶

На этом этапе божественное действие на человека характеризуется особым излиянием благодати, никак не соразмерной с усилиями человека. «Ведущей компонентой» синергии является действие Бога.

Однако затем, на третьем этапе, Бог

Опять скрывает сие явление Своего общения, только по временам возобновляя его – и то легко, как в отражении только, а не в подлиннике, оставляя человека в неведении о Себе и Своем в нем пребывании…¹⁵⁷

Это делается для того, чтобы человек упражнял свою волю в добродетели, совершенствовался в добре. На этом этапе Бог испытывает произволение человека и как бы скрывает себя (хотя и не оставляет своего Промысла и покрова) – ведущим компонентом синергии на этом этапе является деятельность и воля человека.

Наконец на последнем этапе

Господь осязательно являет Свое вселение в дух человека, который тогда становится храмом преисполняющего его Триипостасного Божества¹⁵⁸.

Это этап согласия и теснейшего единства Божественной и человеческой воль – здесь снова оказывается невозможно выделить «ведущую компоненту», но уже потому, что воля Бога и воля человека находятся в неразлучном единстве.

Содержание аскетической практики

Третий из перечисленных этапов духовной жизни требует особенных действий и волевых усилий со стороны человека. Именно здесь особое значение приобретает аскетизм - планомерное и сознательное упражнение в христианской добродетели с целью достижения религиозно-нравственного совершенства¹⁵⁹. Описанию правильного прохождения аскетического подвига и аскетическим методам посвящен громадный корпус христианской литературы. Очень часто аскетические тексты, составленные в виде наставлений, уже требуют определенной «антропологической» культуры от изучающего их и пытающегося применить изложенное на практике. Эта культура существовала в виде церковной (чаще всего монашеской - хотя и необязательно) традиции и потому аскетические книги были своеобразным дополнением к тому бесценному опыту, который получал христианский подвижник в личном общении с людьми, прошедшими трудный путь подвижничества и стяжания добродетелей.

В периоды известного ослабления христианского подвижничества становились необходимы другие книги, в которых аскетический опыт был бы изложен систематически и соотнесен с антропологическим, догматическим и нравственным учением Православной церкви. Одной из таких книг является «Невидимая брань», изданная на греческом языке замечательным богословом св. Никодимом Святогорцем в 1796 г¹⁶⁰. Ниже делается попытка, основываясь на тексте этой книги, сделать очерк православной аскетики, соотнося аскетические принципы с христианской антропологией.

Цель христианского подвига соответствует изначальному предназначению человека и состоит в «сближении с Богом и пребывании в единении с Ним» ¹⁶¹. Христианские аскетические подвиги - пост, молитва, доброделание есть лишь средства христианского подвига. Вместе с тем, очень часто можно встретить своеобразный «сдвиг мотива на цель», когда аскетические навыки принимаются за само христианское совершенство. Это состояние пагубно, поскольку собственно религиозная жизнь - т.е. богообщение - заменяется самосовершенствованием - в центре бытия становится сам человек, а личные отношения с Богом невольно отходят на второй план. В духовно-нравственном отношении самосовершенствование такого рода ведет к эгоцентризму. Неудивительно, что люди, идущие этим путем

обыкновенно желают, чтоб их предпочитали другим..., они любят жить по своей воле и всегда упорны в своих решениях, они слепы во всем, что касается их самих, но весьма зорки и старательны в разбирательстве дел и слов других...¹⁶²

В соответствии с целью христианского подвижничества определяются и описывают основные душевные расположения и упражнения, необходимые для христианского подвига. Во-первых, не следует надеяться на самих себя. Этот хорошо известный аскетический принцип требует, однако, пояснений. Как известно анозогнозия - отрицание больным наличия у него болезни - часто отягощает ее протекание. Еще более опасна «духовная анозогнозия», когда человек фактически забывает, какое тяжелейшее расслабление духовно-нравственных сил произошло по грехопадении прародителей и наследуется каждым человеком при рождении. Такое умонастроение приводит к своеобразному аскетическому пелагианству: человек начинает думать, что в состоянии своими силами совершить духовно-нравственный подвиг, отвергая благодатную Божественную помощь¹⁶³. Итак при чрезмерной надежде на собственную волю следует укреплять в человеке надежду на волю Божию¹⁶⁴.

Вместе с тем, при отсутствии надежды на себя, человек лишается внутренней опоры и может «тотчас убежать с поля духовной брани»¹⁶⁵. Потому одновременно с оставлением надежды на себя следует положить в своем сердце «совершенную надежду на Богаи полную в Нем уверенность». Большую помощь в этом делании оказывают размышление о всемогуществе, премудрости и благости Божией, а также воспоминание о случаях Божественной помощи, изображенных в Священном Писании¹⁶⁶.

Самонадеянность очень часто проявляется на бессознательном уровне, в то время как на уровне сознания человек полагает, что надеется только на Бога. Это обнаруживается в случае, когда человек совершает какой-либо грех. Если такие люди

... скорбя о падении, укоряя и браня себя за то, в то же время замышляют: сделаю то и то, следствия падения загладятся, и у меня опять все пойдет как следует¹⁶⁷,

они находятся в пагубном устроении и самонадеянны. В этом же ключе надо относиться к чрезмерной печали после совершения греха. Такая печаль не есть голос совести, а просто разочарование в себе самих и собственных силах¹⁶⁸.

При отвержении самонадеянности и уповании на Бога следует приступать к аскетическому подвигу, упражняя все силы души. Для ума основными упражнениями являются молитва и углубление познания вещей окружающего мира. Последнее требует пояснения. Рассогласование познания посредством чувств от познания посредством ума, как уже говорилось, приводит к тому, что аффективно окрашенное восприятие вещей часто искажает правильный взгляд на них. В частности, «зло может укрываться под лживо-привлекательной наружностью»¹⁶⁹. Потому следует воздерживаться от поспешной любви или отвращения к какой-либо вещи, прежде рассмотрения ее «при свете разума и правого слова Божественных писаний, при свете благодати и молитвы...»¹⁷⁰- чувства, вызываемые вещью должны быть опосредованы восприятием посредством ума.

В основе упражнения воли тоже лежит идея опосредования:

Когда предлежит тебе какое дело... само по себе хорошее, не склоняй тотчас воли своей к нему и не вожделевай его, если прежде не вознесешься умом своим к Богу... И когда так сложишься в мыслях, что самой волей Божией будет определяться склонение воли твоей: тогда вожделевай его и совершай...Равным образом, когда желаешь отклониться от того, что... нехорошо, не тотчас отвращайся от того...¹⁷¹

Существенным моментом в упражнении воли являются тренировка настойчивости¹⁷²и выработка правильного устроения ума и чувств утром сразу после ночного сна¹⁷³.

Трудность аскетического подвига часто приводит к характерной депрессивной реакции: представляя в уме всю сложность подвижнической жизни и непрестанные усилия в течение многих лет, человек отчаивается и уже бывает не в состоянии совершать даже элементарные волевые усилия. Чтобы избежать этого, следует направить свои усилия в борьбе со страстями прежде всего на борьбу с одной - главной страстью¹⁷⁴, а в доброделании - на том, чтобы разбить каждый подвиг на отдельные шаги, а затем шаг за шагом выполнять необходимое, концентрируясь только на выполняемом шаге¹⁷⁵.

В качестве упражнения для чувств предлагается упражнение, которое на языке современной психологии можно назвать своеобразным «рефреймингом»:

когда... чувствам предстоит какой-либо... предмет... - отдели в помысле своем то, что есть в нем чуственного и вещественного, от того, что есть в нем от творческого Духа Божеского, и помысли, что невозможно, чтобы он сам от себя имел свое бытие... но что все это есть в нем дело Бога, Который невидимою силою Своею дает ему и это бытие, и эту доброкачественность, красоту и мудрое устройство, и эту силу действовать на других...¹⁷⁶

Упражняясь в таком созерцании вещей человек начинает «радоваться сердцем о Боге - причине столь великих и столь дивных совершенств».

Для исправления воображения и памяти рекомендуется чистая - т.е. не сопровождаемая переживанием внутренних зрительных и слуховых образов - молитва. Все восточные свв. отцы делают упор именно на «безóбразность» молитвы, поскольку молитва - это прежде всего деятельность ума, который созерцает сам смысл вещей, и может не нуждаться во впечатлениях, полученных при помощи внешних чувств¹⁷⁷. Вместе с тем, пребывание в чистой молитве утомительно для ума, тогда следует рисовать в своем воображении благочестивые и душеполезные вещи - размышлять о земной жизни Господа, Царстве Небесном и т.д.

Хотя указанные выше аскетические упражнения и необходимы для христианского подвижника, основным делом является молитва, через которую и остальные добродетели получают полную силу. Молитва не ограничивается произнесением слов, но возможна только при работе ума и сердца. Ум должен концентрироваться на смысле произносимых слов, а сердце - чувствовать, заключенное в молитвословии¹⁷⁸. Упражняться следует прежде всего в уставных молитвах, сочиненных святыми, поскольку в них веет дыхание Святого Духа. Для совершения молитвенного правила рекомендуется: обдумать в свободное время смысл молитвословий, заучить их на память, перед молитвой приготовиться тем, чтобы «постоять молча, доколе утишатся все чувства». В самой молитве важно сознавать присутствие Божие и осознание, что Бог слышит молящегося. Несмотря на то, что молитвы заучены, следует произносить их от себя как свои собственные. На молитве бывает так, что повторяя заученные молитвы, какое-то из молитвословий «особенно падет на сердце и вызовет собственное молитвенное слово». Это благодатное состояние не следует пропускать незамеченным: следует остановиться на этом и молиться собственными словами, пока не удовлетворится молитвенная потребность. После молитвы очень важно хранить молитвенное настроенное, полученное во время молитвенного подвига¹⁷⁹.