Руссо против энциклопедистов

Руссо — против культуры в том виде, в каком она исторически

сложилась, потому что она обезобразила природу. В «Рассуждении

690

о неравенстве» читаем: «Подобно прекрасной статуе Главка, кото­

рую время, море и непогода полностью исказили, сделав ее больше

похожей на страшного зверя, чем на Бога, человеческая душа, из­

меняясь в лоне общества от тысячи причин, знаний и заблуждений,

физического состояния и непрекращающегося столкновения страс­

тей, изменила свой облик почти до неузнаваемости; и вместо суще­

ства, руководствующегося неизменными и твердыми принципами,

вместо той небесной величественной простоты, которую вложил в

нее Создатель, мы видим лишь расплывчатые противоречия между

страстями и маниакальными рассуждениями». Некогда богоподобный,

современный человек стал страшнее свирепого зверя. Но перено­

сить неравенство и несправедливости нынешнего времени на перво­

го человека означает видеть прошлое с точки зрения настоящего.

«Все, постоянно говоря о нужде и алчности, угнетении, желаниях и

гордости, перенесли на естественное состояние представления, по­

черпнутые из социальной действительности: они говорили о диком

человеке, но описывали при этом человека общественного». Дух

соперничества и столкновения интересов вовсе не присущ человеку

изначально, а является результатом исторических условий. В сущ­

ности, это некая социальная анатомия цивилизации. Корень зол и

бедствий человеческих прежде всего в неравенстве; успехи цивили­

зации куплены дорогой ценой: благополучие и образованность при­

вилегированного слоя людей основаны на нищете и страданиях народа.

Однако он сделал неправильный вывод о том, что науки и искусства

только портят человека, не принося ему пользы. Не со всяким не­

вежеством надо бороться, есть вид незнания, который следует куль­

тивировать, — пытается доказать Руссо. «Есть грубое невежество,

порождаемое развращенной душой и лживым умом; преступное

невежество, умножающее пороки, заставляющее деградировать ра­

зум и душу, — оно делает людей подобными животным. <. . .> Но

есть другой вид разумного, обоснованного невежества, заключаю­

щегося в ограничении собственной любознательности до пределов

полученных от природы способностей — это скромное невежество,

порождаемое сильной любовью к добродетели, она внушает безраз­

личие ко всему, что недостойно сердца человека и не помогает ему

стать лучше. Это приятное и нужное невежество, сокровище чистой

и довольной собой души. <. . .> Именно такое невежество я восхва­

лял, и его я прошу у небес как наказание за тот скандал, который

я учинил ученым людям своим откровенным презрением».

691

Позиция Руссо была действительно «скандальной», так как воз­

лагала ответственность за социальные беды на литературу, науки и

искусство, в которых энциклопедисты видели причины и основу

прогресса. В «Рассуждении о науках» Руссо клеймит науки (и всю

культуру) как порождение высокомерия: «Астрономия зародилась

из суеверия; красноречие — из честолюбия, ненависти, угодниче­

ства и лжи; геометрия — из скупости, физика — из пустого любо­

пытства; все науки, включая этику, порождены человеческой

гордыней. Науки и искусства обязаны своим появлением нашим по­

рокам, если бы они появились благодаря нашим добродетелям, мы

бы меньше сомневались в их пользе». Значит, то, что для энцикло­

педистов было прогрессом, Руссо считал регрессом, разложением,

порчей. «Прогресс рода человеческого неуклонно отдаляет его от

первобытного состояния; чем больше новых знаний мы приобрета­

ем, тем сильнее преграждаем себе путь к достижению самого важ­

ного».

Но как начались несправедливость и неравенство, откуда они

появились? Выступая от имени бедных обездоленных элементов

общества, Руссо обратил внимание на то, что само неравенство

обусловлено возникновением частной собственности. Вот мысль Руссо

(из ""Рассуждения о неравенстве»), давно ставшая афоризмом:

«Первый, кто, оградив участок земли, сказал: «Это мое» и нашел

людей достаточно простодушных, чтобы этому поверить, был истин­

ным основателем гражданского общества. От скольких преступле­

ний, войн, убийств, от скольких несчастий и ужасов избавил бы род

людской тот, кто крикнул бы подобным себе, вырывая колья и за­

сыпая ров: «Берегитесь слушать этого обманщика — вы погибли,

если забудете, что продукты земли принадлежат всем, а сама зем­

ля — никому»». Неравенство появляется с частной собственностью;

вместе с собственностью возникает и вражда между людьми. В прими­

тивном мире все принадлежит всем. «Но как только одному чело­

веку потребовалась помощь другого, как только один из людей

заметил, что лучше иметь две вещи, чем одну, — равенство исчез­

ло, замещенное частной собственностью, работа стала необходимо­

стью, а обширные леса превратились в поля, которые надо было

орошать человеческим потом и в которых очень скоро появились

рабство и нищета, проросшие и созревшие вместе с посевами. Дву­

мя искусствами, изобретение которых произвело эту великую рево­

люцию, были металлургия и земледелие». Потом «за возделыванием

земель неизбежно последовал ее раздел, а из признания прав част-

692

ной собственности произошли первые нормы юстиции». На основа­

нии этого «легко представить себе все остальное».

Руссо отвергает идею исторического прогресса в принципе: его

точка зрения как на историю, так и на результаты развития культу­

ры крайне пессимистична. Вольтер назвал трактат «Рассуждение о

неравенстве» «пасквилем, направленным против рода человеческо­

го». Иронизируя, он написал автору трактата: «Невозможно опи­

сать более сильными красками ужасы человеческого общества. Никто

не использовал столько изобретательности, чтобы низвести нас до

уровня животных: появляется желание пройтись на четвереньках,

читая вашу книгу». Вменяя в вину знанию и «прогрессу» тот вред,

который «партия философов» приписывала религии и разным фор­

мам суеверий, унаследованных от прошлого, Руссо выступил против

всех своих друзей по «Энциклопедии» и в особенности против Воль­

тера, всегда питавшего уважение к человеческому уму — неисчер­

паемой силе науки, способной расчистить путь всему новому и

разумному. С философской точки зрения «спор Вольтера и Руссо»

заключался в противоположности их философско-исторических по­

зиций и политических взглядов. В исторических сочинениях Воль­

тера развитие общества освещается как результат единоборства

просвещенных и отсталых людей, тогда как Руссо сознает, хотя и

смутно, тяжелую инерцию исторических сил: развитие цивилизации

«не могло быть иным, чем было». Прелюдией к разрыву с энцикло­

педистами, в частности, послужили нападки Руссо на программу

пропаганды театральных новинок, главным образом постановок Мо­

льера, развернутую Вольтером. Руссо заклеймил ее как убогую,

поскольку она защищала порочные формы культуры, не умея отли­

чить их от произведений, правдиво рисующих человеческую приро­

ду. «Письмо Д'Аламберу о зрелищах» стало манифестом,

закрепившим разрыв с энциклопедистами.

Поборники прогресса и просвещения, энциклопедисты видели в

искусстве, и в особенности в театре, трибуну для пропаганды новых

идей, могучее средство воспитания. У Руссо взгляд совершенно иной:

искусство для него — порождение враждебной народу цивилизации,

глубоко порочной и ложной. В «Письме» он утверждает, что театр

может только развратить патриархальные нравы Швейцарии, погу­

бить добродетель ее граждан. Как Вольтер и Дидро, Руссо считает,

что искусство должно быть «школой добродетели», и пытается про­

тянуть мост от искусства к действительности, от красоты — к мо­

рали. Но стремление отождествить эстетическое и моральное,

прекрасное и действительное заставляет Руссо особенно остро ощу­

тить существующее между ними различие. Руссо не признает нрав­

ственной роли театра. Задолго до Канта он отделяет моральные

ценности от эстетических и, убежденный в порочности цивилиза­

ции, готов отказаться от любого рода искусства ради морали.