XIV» (1751). В 1755 г. Вольтер приобрел поместье Отрада неда­

леко от Женевы, где его застала весть об ужасном землетрясении в

Лиссабоне, и в 1756 г. он публикует «Поэму о гибели Лиссабона».

Тогда же он начинает сотрудничество в «Энциклопедии». Выходит

его семитомный труд «Опыт о всеобщей истории и о нравах и духе

народов» (1756—1769), одна из первых книг по философии исто­

рии, где Вольтер неоднократно подчеркивает мысль о том, что пре­

ступления против народов наказуемы. В то время как Боссюэ в своем

«Рассуждении о всеобщей истории» пытался доказать, что история

представляет собой осуществление воли Провидения, Вольтер ис­

ключал из истории любые религиозные мифы и предрассудки, а на

первый план выдвигал изучение естественной среды, социальных

отношений, культуры, истории торговли и изобретений. Он утвер­

ждал, что историю делают люди, а не Божий промысел, что разви­

тие событий зависит от условий и поступков людей и высокоодаренные

образованные личности способны изменять к лучшему судьбы наро­

дов. Но наиболее важной особенностью, может быть, представляет­

ся тот факт, что историю королей, династий и сражений Вольтер

заменил историей развития цивилизаций, т. е . обычаев, нравов,

Вольтер

657

государственного устройства, образа мысли и культурных традиций.

В свой труд он включил также историю народов Индии, Японии и

Китая. Вольтер старается исключить из исторических событий эле­

мент сверхъестественного и утверждает, что во всеобщей истории

человечества христианство играет весьма скромную роль.

Поэма о лиссабонском землетрясении предваряет тему, поднятую

Вольтером в философской повести «Кандид, или Оптимизм» (1759).

В 1762 г. был несправедливо осужден негоциант-протестант Жан

Калас, обвиненный вместе со всей семьей в убийстве собственного

сына, якобы собиравшегося принять католическую веру. Вольтер

написал свой знаменитый «Трактат о веротерпимости» (1763), в

котором с негодованием и сарказмом изобличал судебные ошибки,

церковный фанатизм, обскурантизм и нетерпимость. В 1758 г. он

приобрел в Швейцарии поместье Ферне, где окончательно поселился

в 1760 г. и широко развернул литературно-общественную

деятельность. В 1764 г. выходит «Философский словарь», в 1765 —

«Философия истории», напечатанная в Голландии, в 1766-м

публикуется несколько работ, среди них — «Несведущий» и

«Комментарий» к книге Беккариа «О преступлениях и наказаниях»,

вышедшей в 1764 г. В 1766 г. обвинен в безбожии и приговорен к

смерти кавалер де Лабарр; над его телом был сожжен экземпляр

вольтеровского «Философского словаря». Вот что написал Вольтер

по поводу казни: «Когда кавалер де Лабарр, внук военного генерал-

наместника, юноша одаренный и подававший большие надежды, но

склонный к необдуманным поступкам... был уличен в пении

нечестивых песен, а также в том, что прошел перед процессией

капуцинов, не сняв шляпы, судьи Аббвиля, которых можно сравнить

с римскими сенаторами, не просто вырвали язык, отрубили руку и

жгли его на медленном огне, но и пытали, чтобы точно узнать, какие

именно песни он распевал и перед сколькими процессиями не снимал

шляпы. Эта занятная история произошла не в XIII или XIV веке,

а во второй половине XVIII».

Несмотря на возраст, Вольтер не прекращает литературную де­

ятельность: в 1767 г. появились «Важное исследование милорда

Болингброка», «В защиту моего дяди», «Простодушный». В 1770—

1772 гг. выходят тома «Вопросов по энциклопедии», а в 1776 —

«Наконец объясненная Библия». 10 февраля 1778 г., после 28 лет

отсутствия, Вольтер возвращается в Париж на представление своей

последней комедии «Ирина». По пути его встречали огромные тол-

658

пы с криками: «Да здравствует Вольтер!», «Слава защитнику Ка-

ласа!» Через три месяца, 30 мая 1778 г., Вольтер умер.

«Обладая мужеством и воображением и сам страдая от нетерпи­

мости, наглости и всевластия сильных мира сего, он стал убежден­

ным и упорным противником всякого фанатизма и деспотизма. Как

буржуа и деловой человек, он восхищался государственным устрой­

ством Англии, «нацией торговцев». Поскольку талант, изобретатель­

ность и деловые качества помогли нажить солидное состояние, такой

реформатор никогда не мог стать революционером. И, наконец, в

силу необычайного ума и любознательности он интересовался нау­

ками от теологии до политики и от астрономии до истории, что

способствовало ясному и доступному изложению самых запутанных

вещей; как никто другой из писателей, он будет оказывать огромное

влияние на людей не только своего времени, но и последующих

столетий».