Гольбах: «Человек — это творение природы»

Поль Анри Дитрих, барон Гольбах, родился в городе Гейдельс-

гейме в Пфальце в 1723 г., воспитывался и провел всю жизнь в

Париже. Унаследовав огромное состояние, он обосновался в окрест­

ностях Парижа, посвящая себя занятиям науками. Обладая обшир­

ными познаниями в области естественных наук и технологии, он был

деятельным сотрудником «Энциклопедии»; написал ряд статей по

физике, химии, металлургии и минералогии. В салоне Гольбаха как

в центре философской и атеистической мысли предреволюционной

Франции часто собирались Дидро, Гельвеций, Морелле Ла Конда-

мин, Ф. М . Гримм, Рейналь, Лагранж (гувернер-воспитатель в доме

650

Гольбаха), аббат Галиани и др.; дважды в неделю, по четвергам и

воскресеньям, для гостей устраивались обеды. До 1753 г. в этих

встречах участвовал и Руссо. Во дворце Гольбаха, кроме того, при­

нимали всех просвещенных иностранцев, посещавших Париж. Умер

Гольбах в 1789 году.

Среди сочинений Гольбаха самыми известными являются: «Сис­

тема природы» (1770), «Естественная политика» (1773), «Соци­

альная система» (1773), «Всеобщая мораль» (1776). Типично

антирелигиозными произведениями были: «О религиозной жестоко­

сти» (1766), «Лицемерие священников» (1767), «Разоблаченное

христианство» (1768), «Критический анализ жизни и сочинений

святого Павла» (1770), «Критическая история Иисуса .Христа»

(1770), «Здравый смысл, или Естественные идеи, противопостав­

ленные идеям сверхъестественным» (1772) и др.

«Система природы» — главный труд Гольбаха, по словам совре­

менников, стал «библией атеистического материализма»; это синтез

всех древних и новых доводов в пользу материалистического и ате­

истического объяснения действительности (здесь особенно чувствуется

влияние Ламетри). Не обладая большой философской ори­

гинальностью, эта работа имеет огромное историческое значение. Она

послужила мощным ударом по обскурантизму в защиту идей Про­

свещения, обличала существующий политический строй и призывала

к революции. Можно добавить, что это философский гимн природе,

понимаемой только в физическом смысле.

«Человек — творение природы, существует как часть природы и

подчинен ее законам, от которых не может освободиться даже в

мыслях; тщетно его разум пытается перейти границы видимого мира:

он постоянно вынужден возвращаться в свои пределы. Для суще­

ства, созданного природой и ею ограниченного, не существует ниче­

го за пределами великого целого, частью коего он является и влиянию

которого всегда подвержен; предполагаемые существа над природой

или, во всяком случае, отличные от нее — всегда только химеры, о

которых мы никогда не обретем точных знаний, равно как и о зани­

маемых ими пространствах и их способе действия. Нет и не может

быть ничего за пределами природы».

Различия между физическим человеком и человеком духовным

нет. «Человек является чисто физическим существом; духовное

существо — всего лишь то же самое физическое существо, рассмат­

риваемое с особой точки зрения, т. е . относительно каждого из его

651

видов поведения, вызванных его личными особенностями. Но разве

его личные особенности не сотворены природой? Разве не физичес­

кие свойства — его движение и способность к действию? Его види­

мые поступки и действия, равно как и невидимые движения,

возникающие внутри него, вызванные волей или мышлением, оди­

наково являются естественными действиями, необходимыми следстви­

ями его специфического механизма и импульсов, получаемых им от

окружающих его существ. Короче говоря, физический человек дей­

ствует под влиянием причин, познаваемых с помощью органов чувств;

духовный человек — это человек, действующий по физическим

причинам, которые нам мешают познать наши же предрассудки.

Вследствие этого человек по всем своим потребностям всегда дол­

жен прибегать к физике и опыту. Это относится также к религии,

морали и политике. Именно с помощью опыта он должен и может

понять такие вещи. Ведь по причине своего невежества относитель­

но природы человек придумал себе богов, которые стали единствен­

ными объектами его надежд и страхов. Люди не отдавали себе ни

малейшего отчета в том, что природа, чуждая и добру, и злу, лишь

подчиняется необходимым и неизменным законам». Теологические

понятия «не обладают никакой реальностью, представляя собой все­

го лишь пустые слова, призраки, созданные невежеством и иска­

женные больным воображением». Однако этим вопрос не исчерпан,

поскольку теологические понятия — не просто иллюзии, они были

и остаются вредными для человечества идеями. «Теология и ее кон­

цепции, далекие от того, чтобы быть полезными человеческому роду,

стали источником бедствий, опустошающих землю, парализующих

предрассудков, невежества и пороков... Сверхъестественные и бо­

жественные представления, которые нам внушают с детства, сдела­

ли нас неспособными рассуждать здраво о религиозных разногласиях

и самых бесчеловечных преследованиях. И, наконец, мы признаем,

что пагубные представления сделали неясными представления о

нравственности, развратили политику, задержали прогресс наук,

разрушили мир и счастье в сердце самого человека». Если человек

захочет выйти из плена этих иллюзорных и чреватых страданиями

представлений, он должен перестать взирать на небеса и молить богов:

беды, из-за которых омыты слезами очи, «вызваны пустыми при­

зраками, помещенными им самим на небесах». Поэтому Гольбах дает

человеку следующие советы: «Ищите в природе и в своих собствен­

ных силах те средства и ту помощь, которых вам никогда не дадут

глухие божества. Прислушайтесь к желаниям своего сердца, и вы

652

узнаете, что должны делать, чем обязаны себе самому и другим;

изучайте природу и цели общества — и вы больше не будете рабом;

проверяйте все опытом — и вы найдете истину и признаете, что

заблуждение никогда не сделает вас счастливым».

Итак, человек является частью природы, а «в природе могут

существовать только естественные причины и следствия». Поэтому

бессмысленно говорить о душе, отделенной от тела. Точно так же

бессмысленно говорить о свободе человека: «Поступки людей ни­

когда не бывают свободными: они всегда суть неизбежные следствия

темперамента, приобретенных идей, верных или ложных понятий о

счастье — одним словом, их точки зрения, опирающейся на воспи­

тание, на примеры, на жизненный опыт. <. . .> Значит, человек не

может быть свободным, любой его шаг необходимым образом уп­

равляется реальными или кажущимися преимуществами (или пользой,

выгодой), которые он приписывает предметам, возбуждающим его

страсти». Поэтому Гольбах спрашивает: «Разве я могу приказать

себе не желать какого-либо предмета, кажущегося мне желанным?

<...> Разве я в состоянии помешать предмету иметь те качества,

которые меня привлекают?»

По своей природе всякий человек стремится к счастью и «ту же

цель ставят перед собой все общества». Общество представляет собой

«совокупность индивидуумов, объединенных необходимостью сотруд­

ничества в целях самосохранения и общественного благополучия».

Именно по этой причине всякий гражданин для собственного благо­

получия «обязуется подчиняться и зависеть от тех, кому общество

поручило защиту прав и выражение общей воли». В этом смысле

естественные законы как «основанные на природе чувствующего,

стремящегося к добру и избегающего зла мыслящего, рассуждаю­

щего и неустанно желающего благополучия существа» не может ни

отменить, ни приостановить никакое общество. Поэтому гражданс­

кие законы должны быть «естественными законами, при­

способленными к потребностям, обстоятельствам, мнению какого-либо

общества или нации. Подобные законы не могут противоречить

естественным, потому что в любой стране у людей одинаковые

желания и потребности, изменяться могут лишь средства их удовле­

творения».

В любом случае человек должен понять, что все связано с приро­

дой и, постигая ее законы и воздействуя на определенные условия,

он может сам удовлетворить свои насущные требования. «Если заб-

653

луждения и невежество выковали цепи для целых народов, если

предрассудки их закрепили, то наука, разум и истина могут их по­

рвать. Человеческий дух, подавлявшийся в течение долгой череды

столетий, наконец пробудился от суеверий и легкомыслия. Даже самые

легкомысленные нации начинают думать, обратив внимание на по­

лезные объекты; общественные бедствия заставляют, в конце кон­

цов, обвинить, поразмыслив, тех, кто играл судьбами. Даже принцы,

устав от праздности, ищут в разуме средство против зла, которое

сами же и сотворили».

Вольтер: борьба за терпимость

Жизнь и творчество Вольтера

«Великий драматический дар Вольтера сравним с греческим по

масштабу таланта и многообразию интересов мятежной души, рож­

денной для глубочайших трагических потрясений. Он добился того,

чего не достиг ни один немец, ибо природа французов намного бли­

же, чем у немцев, к греческой; поэтому он явился последним вели­

ким писателем, который, говоря языком прозы, слышал, как грек,

обладал художественным сознанием грека, простотой и изяществом

грека». Так оценивал Вольтера Фридрих Ницше. Вольфганг Гёте

полагал, что «именно Вольтер способствовал формированию таких

личностей, как Дидро, Д'Аламбер, Бомарше и др., поскольку, что­

бы представлять собою что-то по сравнению с ним, необходимо

обладать очень многими достоинствами». И действительно, саркас­

тической прозой, острым и элегантным стилем, страстью к справед­

ливости и беспредельной терпимостью, со своим смехом и неистовыми

вспышками Вольтер стал эмблемой культуры эпохи Просвещения.

Франсуа Мари Аруэ (известный под псевдонимом Вольтер) ро­

дился в 1694 г. в Париже в семье богатого нотариуса. Он воспиты­

вался в доме крестного отца, аббата Шатонефа, а в 1704 г. учился

в аристократическом иезуитском колледже Людовика Великого. Уже

в это время он проявил живой ум и способности, но, получив на­

следство, покинул колледж и начал изучать право; в то же время он

сблизился с кругом молодых вольнодумцев. В 1713 г. он едет в

Голландию в качестве секретаря маркиза де Шатонефа (брата сво-

654

его крестного), назначенного в эту страну послом Франции. Но вскоре

пылкий роман Вольтера с юной протестанткой вынудил его встре­

воженных родственников отозвать юношу в Париж. За два вольно­

думных и неуважительных по отношению к регенту стихотворения

он сослан в Сюлли-на-Луаре, а по возвращении в Париж заключен

в Бастилию на целых 11 месяцев (с мая 1717 по апрель 1718 г.).

Находясь в тюрьме, Вольтер написал трагедию «Эдип», которая была

поставлена в 1718 г. и имела огромный успех. В 1723 г. он напеча­

тал эпическую поэму о Лиге, написанную в честь Генриха IV, по­

зднее, в 1728 г., она опубликована под названием «Генриада». Некий

дворянин, кавалер де Роган, оскорбленный сарказмом Вольтера,

приказал своим слугам жестоко избить его палками. Это случилось

в 1726 г. Вольтер вызвал на дуэль кавалера де Рогана, но тот сумел

добиться вторичного заключения писателя в Бастилию. После тюрьмы

Вольтер был выслан из Франции и три года, с 1726 по 1729 г. ЖИЛ

в Лондоне. В Англии лорд Болингброк ввел его в круг самых обра­

зованных людей английского общества: Вольтер общался с Беркли,

Свифтом, Попом и другими английскими учеными. Он внимательно

изучает английские политические учреждения и философские уче­

ния Локка и Ньютона, а затем их углубляет. «Труды Локка позна­

комили его с философией, книги Свифта явились образцом, работы

Ньютона снабдили научной теорией. Бастилия вдохновила его жаж­

дой обновления общества, но Англия показала, что такое общество

может существовать» (А. Моруа). Результатом его пребывания в

Англии стали «Философские письма» (иначе называемые «Англий­

скими письмами»), опубликованные в 1733 г. на английском языке,

ав1734г. —

на французском (напечатанные в Голландии и под­

польно распространявшиеся во Франции). Излагая свои впечатле­

ния об Англии, Вольтер обличал царившие во Франции феодальные

порядки, религиозную нетерпимость и мракобесие. Он противопос­

тавляет гражданские свободы в Англии французскому политическо­

му абсолютизму, излагает принципы эмпирической философии

Бэкона, Локка и Ньютона, сравнивает научные теории Ньютона и

Декарта. Разумеется, Вольтер не отрицает математических заслуг

Декарта, но считает, что тот «создал философию, похожую на хо­

роший роман: все кажется правдоподобным, но ничто не является

истинным. Декарт, однако, ошибался, применяя последовательно

строгие методы; он разрушил нелепые фантазии, которыми в тече­

ние двух тысячелетий забивала себе голову молодежь; он научил своих

современников здраво рассуждать и, более того, его критикуя, пользо-

655

ваться его же оружием. И даже если его труды не были достойно

вознаграждены, то важен сам факт, что он учил различать истинное

и ложное».

По Вольтеру, философия Декарта — «черновик, набросок», а

философия Ньютона — «шедевр»; «открытия Ньютона, создавшие

ему всемирную славу, заключают в себе систему мироздания, свет,

бесконечность в геометрии и, наконец, хронологию, которой он за­

нимался для отдыха». В свою очередь, Бэкон является «отцом эк­

спериментальной философии». Лорд-канцлер «пока еще не знал

природы, но интуитивно предугадал и показал ведущий к ней путь.

Он сделал все возможное, чтобы учреждения, созданные для совер­

шенствования человеческого мышления, не продолжали путать фи­

лософию со всякими сущностями, субстанциальными формами и

прочими пустыми словами, свидетельствовавшими о невежестве,

замешанном на священных догматах религии». «Возможно, не су­

ществовало духа более глубокого и методичного, более логически

точного, чем Локк. <. ..> Разрушив теорию врожденных идей... Локк

установил, что все наши идеи, представления поступают к нам от

органов чувств; он изучил простые и сложные идеи, отследил созна­

ние человека во всех его процессах, показал, насколько несовершенны

языки, на которых говорят люди, и как часто они неправильно ис­

пользуют слова».

Вольтер вернулся из Англии во Францию в 1729 г., а 15 марта

1730 г. умерла актриса Адриенна Лекуврёр, которую из-за профес­

сии запретили хоронить на освященной земле кладбища. Вольтер в

«Смерти мадемуазель Лекуврёр» показал разницу между унижени­

ем актрисы во Франции и теми почестями, которые воздали своей

знаменитой актрисе Энн Олдфилд англичане, похоронив ее в Вест­

минстере. В 1730 г. Вольтер публикует трагедию «Брут», в 1731 —

«Историю Карла XII», в 1732 с триумфом проходит его лучшая

трагедия «Заира» (по сюжету отчасти напоминающая «Отелло»). В

1734 г., как уже упоминалось, появились «Английские письма», по

приговору парижского парламента книга была сожжена как «про­

тивная религии, добрым нравам и власти». Вольтер бежит из Пари­

жа и скрывается в замке Сире у своей почитательницы и друга

маркизы дю Шатле. Тогда и окрепли узы, связывавшие их добрых

полтора десятка лет. Именно в Сире сложилось подобие братства,

в которое входили такие выдающиеся умы, как Альгаротти, Бер-

нулли, Мопертюи. Для Вольтера период жизни в Сире оказался

плодотворным и счастливым: он написал трагедии «Смерть Цеза-

656

ря» (1735), «Альзира» (1736), «Магомет» (1741), «Меропа» (1745),

а также философскую работу «Основы философии Ньютона» (1740).

Благодаря поддержке мадам де Помпадур, Вольтер получает про­

щение двора и приказом короля назначается историографом Фран­

ции, а 15 апреля 1746 г. его избирают членом академии. В том же

году выходит из печати его философский рассказ «Видение Бабу-

ка»; следующие два — «Мемнон» и «Задиг» — появляются соот­

ветственно в 1747 и 1748 гг. «Тем временем бывший король Польши

Станислав Лещинский стал свидетелем еще одной трагедии, изме­

нившей жизнь Вольтера: мадам дю Шатле пылко влюбилась в мо­

лодого и красивого Сен-Ламбера. Потрясенный Вольтер бушевал,

но потом — как истинный философ — простил ее. Мадам умерла

при родах; горе Вольтера было глубоким и искренним» (А. Моруа).

Мадам дю Шатле умерла в 1749 г., а в 1750 г. Вольтер отпра­

вился в Берлин по приглашению прусского короля Фридриха II,

стремившегося прослыть просвещенным и предложившего знамени­

тому писателю пост камергера. Встреченный с большими почестями,

Вольтер прожил в Пруссии три года, но едва выбравшись из владе­

ний «северного Соломона», жестоко высмеял казарменно-палочный

прусский режим в своих «Мемуарах». В период пребывания Воль­

тера в Пруссии вышло первое издание его книги «Век Людовика