§ 3. Объективные и субъективные признаки состава

преступления, совершенного в соучастии

Еще со времен А. Фейербаха теория уголовного права выработала понятие общего состава преступления, которым широко пользовались известные русские дореволюционные криминалисты - Н.С. Таганцев, В.Д. Спасович, П.П. Пусторослев, Л.С. Белогриц-Котляревский, В.В. Есипов, Г.Е. Колоколов, А.Ф. Кистяковский <1>. Все они различали состав общий, присущий всем преступлениям, и особенный, присущий лишь данному преступлению. В.Д. Спасович указывал: "Состав преступления может быть общий и особенный, смотря по тому, как рассматривается преступление, как общее или родовое понятие или как частное видовое. В действительности мы имеем дело только с видовыми проявлениями преступления, но, соединяя в одно все общие черты, присущие всем видам преступлений, мы можем составить общее родовое понятие. Точно таким же образом мы можем через отвлечение образовать общий состав преступления, к которому в каждом отдельном преступлении присовокупляются новые черты, только одному этому виду свойственные и дающие ему особенную характеристическую окраску. В Общей части уголовного права мы имеем дело только с этим общим составом преступления" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Таганцев Н.С. Курс русского уголовного права. Часть Общая. Кн. 1: Учение о преступлении. СПб., 1874. С. 4 - 5; Он же. Уголовное право: Общая часть. Вып. II. СПб., 1888. С. 382; Он же. Русское уголовное право. Часть Общая: Лекции. СПб., 1902.

<2> Спасович В. Указ. соч. С. 90.

Использовалось понятие общего состава преступления и после революции. Так, Э.Я. Немировский в 1919 г. писал: "Учение об общем составе преступления носит название общего учения о преступлении, куда принадлежит также учение о модальностях (формах проявления) преступного деяния: покушении, соучастии, единстве деяния, так как эти модальности не составляют особенностей отдельных преступлений, а относятся к модификациям преступного деяния вообще" <1>.

--------------------------------

<1> Немировский Э.Я. Учебник уголовного права: Общая часть. Одесса, 1919. С. 68; см. также: Люблинский Л.И. Техника, толкование и казуистика Уголовного кодекса. Пг., 1917. С. 26.

В советское время известный исследователь института соучастия М.И. Ковалев предлагал возродить понятие общего состава преступления, чтобы правильно решить вопрос об основаниях уголовной ответственности за соучастие, приготовление и покушение <1>, но поддержки не получил, о чем, по нашему мнению, можно только сожалеть.

--------------------------------

<1> См.: Ковалев М.И. Соучастие в преступлении: В 3 т. Свердловск, 1960. Ч. 1. Т. 3. С. 166.

Возобладали же взгляды о том, что деятельность соучастников не приводит к общему для всех соучастников составу преступления, а каждый из них в строгом соответствии с характером выполняемой роли и степенью вины имеет свое основание уголовной ответственности, поэтому вменение всем соучастникам единого состава преступления противоречит принципу индивидуальной ответственности <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Царегородцев А.М. Основания ответственности и квалификация действий организаторов и других соучастников преступлений // Проблемы борьбы с преступностью. Омск; Иркутск, 1975. С. 28 - 29.

В новейшей литературе ничего по сути не изменилось и все также повторяется, что основанием уголовной ответственности, например, организатора преступления следует признать совершение им деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УКРФ. В то же время признается, что организатор преступления, непосредственно не посягая на объект уголовно-правовой охраны, тем не менее совершает действия, способствующие деятельности исполнителя и, следовательно, наступлению общего преступного результата <1>. Надо еще добавить, что организатор преступления не выполняет объективной стороны состава преступления. Непонятно, каким образом при таких условиях можно утверждать о наличии оснований уголовной ответственности организатора преступления!? Недаром, кстати, даже указывалось, что "для ответственности соучастника, как известно, состава не требуется" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Качалов В.В. Организатор преступления в уголовном праве России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. С. 19.

<2> Никифоров Б.С. Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик // Важный этап в развитии советского права: Сборник ВИЮН. М., 1960. С. 203.

Но если для ответственности соучастников не требуется состава преступления, то почему тогда они привлекаются к уголовной ответственности? <1>.

--------------------------------

<1> См.: Арутюнов А.А. Системный подход к общей теории соучастия в совершении преступлений. С. 22.

Ясно, что такое утверждение было вынужденным и обусловленным тем, что соучастники не выполняют объективной стороны состава преступления, но привлечение их к уголовной ответственности необходимо было каким-то образом обосновать. Более того, отсутствие в действиях соучастников состава преступления являлось даже одним из доводов в пользу того, что состав преступления не является основанием уголовной ответственности <1>. Неосновательность указанного, по мнению других авторов, вытекала из того, что в действительности состав преступления определяется не только диспозицией статей Особенной части, но и многими положениямиОбщей частиУК РФ, поэтому состав преступления имеется не только у исполнителя преступления, но и у соучастников <2>.

--------------------------------

<1> См.: Сахаров А.Б. Предложения по законодательству // Советская юстиция. 1958. N 9. С. 34; Лясс Н.В. К вопросу об основаниях уголовной ответственности // Вестник ЛГУ. 1960. N 17. С. 134.

<2> См.: Дурманов Н.Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М., 1955. С. 30; Пионтковский А.А. Основание уголовной ответственности // Советское государство и право. 1959. N 11. С. 58; Санталов А.И. Состав преступления и некоторые вопросы Общей части уголовного права // Правоведение. 1960. N 1. С. 103; Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. С. 36; Шаргородский М.Д. Избранные труды. С. 529.

В современной юридической литературе, например, А. Бриллиантов полагает, что действующее уголовное законодательство, определяя основание уголовной ответственности как совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, рассчитано в полной мере только на исполнителей преступления. Для участников же преступления, не выполняющих непосредственно объективную сторону его состава, необходимы дополнительные основания, не указанные в ст. 8УК РФ. Таким образом, основанием уголовной ответственности организатора, подстрекателя, пособника является совершение деяния, указанного вч. ч. 3-5 ст. 33УК РФ, где определяется общий состав деяний организатора, подстрекателя, пособника. Однако этот состав еще не наполнен конкретным уголовно-правовым содержанием <1>.

--------------------------------

<1> См.: Бриллиантов А. Указ. соч.С. 28.

По нашему мнению, существование института соучастия в Общей частиУК РФ обусловлено тем, что соучастники совместно совершают преступление и каждый из них несет ответственность за общий преступный результат в целом. По этой причине мы не можем согласиться с утверждением, что преступным результатом деятельности организатора, подстрекателя и пособника будет только факт совершения преступления исполнителем <1>. Разве могут и должны соучастники отвечать за "чужое" преступление <2>?

--------------------------------

<1> См.: Ермакова Л.Д. Указ. соч. С. 60.

<2> См. также: Бриллиантов А. Указ. соч.С. 28.

Соучастие создает такие основания уголовной ответственности, когда каждый соучастник отвечает за все преступление, являющееся результатом интегрированных действий всех соучастников, а не только за им индивидуально совершенное.

На отсутствие в законе основания ответственности соучастников обращал внимание У.Э. Лыхмус: "Они (иные соучастники) наряду с исполнителями должны нести ответственность за совместно совершенное преступление. Между тем в Общей части УК нет прямого указания на такую ответственность..." <1>.

--------------------------------

<1> Лыхмус У.Э. Совершенствование института соучастия // Вопросы совершенствования борьбы с преступностью в Эстонской ССР. Тарту, 1985. С. 24 - 25.

Основанием уголовной ответственности соучастника преступления следует признать совместноесовершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренногоУКРФ <1>.

--------------------------------

<1> См.: Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении по уголовному праву Российской Федерации: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. С. 25.

Такое основание уголовной ответственности, как видно, несколько отличается от основания уголовной ответственности индивидуально действующего лица. В то же время понятно, что предложенные нами основания уголовной ответственности не лежат за пределами состава преступления и не являются попыткой обосновать ответственность соучастников вне связи с составом преступления.

С.В. Познышев считал в свое время, что учение о соучастии должно строиться на тех же принципах, на которых покоится ответственность отдельного преступника за совершенное им преступление. При этом он полагал, что отвечать как соучастники могут лишь те лица, которые виновно совершили преступление. Следовательно, несколько лиц должны отвечать за одно преступление в тех случаях, когда на стороне каждого из них существуют те условия, при которых отдельный субъект отвечает за совершенное им одним преступление <1>. С этим, безусловно, следует согласиться.

--------------------------------

<1> См.: Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права. С. 372.

В то же время особенность ответственности при соучастии в преступлении в нашем понимании заключается в другом, а именно в совместном совершении преступления, когда отдельный соучастник отвечает (при наличии вины, естественно) за все преступление в целом, являющееся результатом интегрированных действий всех соучастников, а не только за им индивидуально совершенное.

Поддержку нашему предложению мы нашли у Н.С. Таганцева: "Признаком соучастия является солидарная ответственность всех за каждого и каждого за всех. В этом смысле мы и противополагаем преступление, совершенное одним лицом, - преступлению, совершенному соучастниками" <1>.

--------------------------------

<1> Таганцев Н.С. Курс русского уголовного права. Часть Общая. Кн. 1: Учение о преступлении. СПб., 1874. С. 5.

Исходя из этого, Н.С. Таганцев и строил ответственность соучастников на принципиально иных основаниях, нежели ответственность индивидуально действующего лица <1>.

--------------------------------

<1> См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции: Общая часть. Т. 1. М., 1894. С. 285, 326 - 334.

В этой связи, похоже, общий состав преступления, совершенного в соучастии, имеет право на существование. М.И. Ковалев был прав, когда предлагал возродить понятие общего состава преступления, чтобы правильно решить вопрос об основаниях уголовной ответственности за соучастие. При этом необходимо различать состав общий, присущий всем преступлениям, совершенным в соучастии, и состав конкретный, присущий лишь данному преступлению, совершенному в соучастии.

Понятие общего состава преступления, совершенного в соучастии, имеет большое научно-познавательное значение, поскольку является, подобно всякой научной абстракции, необходимой ступенью в процессе установления конкретных составов преступлений.

По мысли сторонников общего состава преступления, в каждом конкретном преступлении состав его должен устанавливаться дважды: первый раз как родовой (общий), второй - как конкретный (специальный) состав <1>.

--------------------------------

<1> См.: Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. С. 97.

На практике общий состав преступления, совершенного в соучастии, приобретает индивидуальные черты и правоприменитель имеет дело с конкретными составами преступлений, совершенных в соучастии.

Необходимо заметить, что УКРФ (как, впрочем, и прежние отечественные уголовные законы) не раскрывает понятие состава преступления. Это делает теория уголовного права.

В теории уголовного права заслуживает внимания дефиниция, что состав преступления есть совокупность всех объективных и субъективных признаков (элементов), которые согласно закону определяют данное преступление <1>. В настоящее время наука российского уголовного права определяет понятие состава преступления как совокупность объективных и субъективных признаков, составляющих целостную систему и характеризующих конкретное общественно опасное деяние в качестве преступления <2>. Указание на то, что признаки состава преступления составляют целостную систему, мы полностью поддерживаем.

--------------------------------

<1> См.: Трайнин А.Н. Учение о составе преступления. С. 43; Он же. Общее учение о составе преступления. М., 1957. С. 59 - 60.

<2> См.: Ляпунов Ю. Состав преступления: гносеологический и социально-правовой аспекты // Уголовное право. 2005. N 5. С. 44.

Элементами состава преступления являются: 1) объект преступления; 2) объективная сторона преступления; 3) субъект преступления; 4) субъективная сторона преступления.

В любом составе преступления должны быть установлены все указанные четыре элемента. Отсутствие любого из них означает отсутствие состава преступления в целом. В свою очередь, отсутствие состава преступления означает отсутствие основания уголовной ответственности.

В советской юридической литературе общепризнанным было положение о том, что объектом преступленияявляются общественные отношения, охраняемые законом <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Пионтковский А.А. Уголовное право РСФСР. Часть Общая. М., 1924. С. 129 - 130; Никифоров Б.С. Объект преступления по уголовному праву. М., 1960. С. 4; Загородников Н.И. Понятие объекта преступления в советском праве // Труды ВЮА, 1951. Вып. XIII. С. 12; Гришаев П.И. Объективная сторона преступления. М., 1961. С. 25 - 26; Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., 1963. С. 163 - 169.

По мнению Л.Д. Гаухмана: "Объект преступления - это то, на что посягает преступление, то есть на что оно направлено, что оно нарушает и чему причиняет или может причинить вред" <1>.

--------------------------------

<1> Гаухман Л.Д. Указ. соч. С. 62.

Такое же определение объекта преступления дается и в некоторых учебниках <1>.

--------------------------------

<1> См.: Советское уголовное право: Общая часть. М., 1988. С. 69; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. М., 2000. С. 106.

Указанное определение может быть признано приемлемым лишь для умышленных преступлений, поскольку "направленность" посягательства не характерна для неосторожных преступлений.

Многие авторы при определении объекта преступления используют категорию интереса <1>. При этом одни авторы (Б.С. Никифоров, Я.М. Брайнин, Е.А. Фролов, Ю.И. Ляпунов) полагают, что интерес входит в структуру общественного отношения, другие (Н.И. Коржанский, Е.К. Каиржанов) отождествляют интересы и общественные отношения.

--------------------------------

<1> См., например: Никифоров Б.С. Объект преступления. М., 1960. С. 29 - 121; Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. С. 166 - 167; Фролов Е.А. Спорные вопросы общего учения об объекте преступления // Сборник науч. трудов Свердловского юрид. института. 1969. Вып. 10. С. 198; Каиржанов Е.К. Интересы трудящихся и уголовный закон. Алма-Ата, 1973. С. 56 - 57; Ляпунов Ю.И. Основные теоретические проблемы уголовно-правовой охраны природы в СССР: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1976. С. 15; Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. М., 1980. С. 41; Наумов А.В. Российское уголовное право: Общая часть: Курс лекций. М., 2000. С. 159; Досюкова Т.В. Применение уголовно-правовой нормы об ответственности за организацию преступного сообщества (преступной организации). Саратов, 2000. С. 6; Тер-Акопов А.А. Указ. соч. С. 31, 34, 37, 223.

А.В. Наумов пришел к выводу, что "объектом преступления следует признать те блага (интересы), на которые посягает преступное деяние и которые охраняются уголовным законом" <1>.

--------------------------------

<1> Наумов А.В. Российское уголовное право: Общая часть: Курс лекций. М., 1996. С. 147, 149; Он же. Российское уголовное право: Общая часть: Курс лекций. М., 2000. С. 157, 159.

Необходимо заметить, что, во всяком случае, некоторые дореволюционные ученые различали интерес и благо. Так, Н.Д. Сергеевский указывал, что нарушение нормы закона невозможно без посягательства на конкретные блага или интересы <1>. С.В. Познышев подчеркивал, что интерес не может быть нарушен иначе как посредством посягательства на то благо, с которым этот интерес связан и которое является настоящим объектом преступления <2>.

--------------------------------

<1> См.: Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право. С. 270.

<2> См.: Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права. С. 133.

Ф. Лист, которого называли отцом теории "правового блага", считал, что "преступление по своему содержанию является вторжением в сферу юридически защищенных интересов..." <1>.

--------------------------------

<1> Лист Ф. Указ. соч. С. 206.

Интересно, что и сейчас в немецком праве проблема объекта рассматривается как система защищаемых правовых благ (Rechtsgut)применительно к задачам уголовного права. При этом, по господствующему мнению, утверждается, что защита правового блага всегда лежит в основе запрета уголовно наказуемого деяния <1>.

--------------------------------

<1> См.: Жалинский А.Э., Рерихт А.А. Указ. соч. С. 600.

В свое время Н.С. Таганцев, исходя из определения преступления как посягательства на правовую норму в ее реальном бытии, считал объектом преступления норму права, нашедшую свое выражение в охраняемом интересе <1>. С.В. Познышев справедливо возражал против этого <2>.

--------------------------------

<1> См.: Таганцев Н.С. Курс русского уголовного права. Часть Общая. Кн. 1: Учение о преступлении. СПб., 1880. С. 484.

<2> См.: Познышев С.В. Указ. соч. С. 132.

Позже А.А. Пионтковский относил к объекту преступления общественные отношения и правовые нормы. Он, в частности, писал: "Объектом всякого преступления одновременно являются и соответствующие общественные отношения, и соответствующие правовые нормы социалистического государства, которые регулируют эти отношения..." <1>. Однако, как нам представляется, норма как раз и существует для защиты общественных отношений и объектом преступления не является. Норма является своеобразным "индикатором", сигнализирующим о посягательстве на общественные отношения.

--------------------------------

<1> Уголовное право: Общая часть. М., 1948. С. 291.

Мы считаем, что нельзя отождествлять интересы и общественные отношения, поскольку они соотносятся как часть и целое, как нельзя и подменять целое его частью, необоснованно сужая тем самым понятие общественного отношения. Понятие общественного отношения как объекта преступления включает в себя субъектов этих отношений, их действия и охраняемые законом блага и интересы, в том числе имеющие материальное выражение в виде предметов, вещей, других ценностей.

Таким образом, можно заключить, что объект преступления - это совокупность охраняемых действующим уголовным законом общественных отношений <1>, на которые посягает общественно опасное деяние.

--------------------------------

<1> См. также: Рарог А.И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. С. 35 - 36.

В соответствии с действующим УКРФ 1996 г., состоящим не только из глав, но также из разделов, можно выделить четыре вида объекта преступления: 1) общий; 2) родовой; 3) видовой; 4) непосредственный.

Общий объект преступления- это вся совокупность общественных отношений, охраняемых действующим уголовным законом.

Родовой объект преступления- это вся совокупность общественных отношений одного рода, на которые посягает группа однородных преступлений, ответственность за которые предусмотрена статьями одного разделаУКРФ.

Видовой объект преступления- это группа общественных отношений, на которые посягают преступления общего вида, ответственность за которые предусмотрена одной главойУКРФ.

Непосредственный объект преступления- это часть общественных отношений, на которые непосредственно посягают одно или несколько преступлений.

Иногда установление непосредственного объекта преступления представляет определенные трудности вследствие особенностей законодательного конструирования отдельных составов преступлений. Это связано с тем, что законодательные определения некоторых составов преступлений не содержат указания на объект преступления либо указывают лишь элемент общественного отношения, на который посягает преступление. Отсюда, как нам кажется, и появляется соблазн признать объектом преступления интересы, предмет преступления.

В теории уголовного права А.А. Пионтковский отождествлял непосредственный объект с предметом преступления <1>. Вряд ли такое тождество является верным, поскольку целое и часть не могут быть признаны равными. По верному замечанию П.И. Гришаева, "если бы уголовный закон охранял вещи и предметы сами по себе, то в этом случае лицо несло бы уголовную ответственность за уничтожение не только чужой, но и своей вещи" <2>. Л.Д. Гаухман, подвергая критике указанную точку зрения А.А. Пионтковского, считает, что предмет преступления к объекту преступления не относится, поскольку "объект преступления - общественные отношения - чисто социальная категория, не содержащая ничего материального, что является критерием отграничения объекта от предмета преступления" <3>. Однако тогда надо признать, что преступление посягает не только на общественные отношения, но и на предмет преступления. Между тем Л.Д. Гаухман считает объектом преступления исключительно общественные отношения. Значит, предмет преступления все-таки должен быть признан частью общественных отношений, тем более что Л.Д. Гаухман считает предмет преступления и потерпевшего от преступления факультативными признаками объекта преступления <4>.

--------------------------------

<1> См.: Курс советского уголовного права: в 5 т. М., 1970. Т. II. С. 119 - 120.

<2> Гришаев П.И. Указ. соч. С. 25.

<3> Гаухман Л.Д. Указ. соч. С. 65, 67 - 69, 77.

<4> См.: Там же. С. 84 - 85.

Мы полагаем, что при разрешении данного вопроса нужно исходить из того, что предмет преступления является элементом общественных отношений, выступающих в качестве объекта преступления. Поэтому, кстати, последствиями материальных составов преступлений признаются изменения во внешнем мире. Уголовный закон охраняет не предметы сами по себе, а общественные отношения, складывающиеся по поводу этих предметов. Предмет преступления как составная часть объекта преступления не может отождествляться с последним. Между прочим, в юридической литературе нет единой точки зрения по вопросу о том, может ли человек быть предметом преступления. Одни авторы полагали, что к предмету преступления следует относить только такие вещи, предметы, ценности, которые имеют материальную оболочку и доступны для восприятия извне, для измерения и фиксации <1>. Другие считали, что человек может быть предметом преступления <2>. В новейшей литературе утверждается, что предметом преступления может быть не только материальная вещь, но и человек <3>. Нам представляется, что человек как субъект общественных отношений, складывающихся по поводу тех или иных охраняемых законом благ и интересов, не может быть предметом преступления. Это как раз охраняемые законом блага и интересы, имеющие материальное выражение, могут быть предметом преступления.

--------------------------------

<1> См.: Гельфер М.А. Объект преступления. М., 1982. С. 100.

<2> См.: Глистин В.К. Общее учение об объекте преступления: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Л., 1981. С. 76.

<3> См.: Малинин В.Б., Парфенов А.Ф. Указ. соч. С. 88.

Объект преступления является одним из элементов состава преступления, совершенного в соучастии, и входит в основание уголовной ответственности соучастников. Соучастники совместно и согласованно воздействуют на единый объект преступления. Как считает Л.Д. Ермакова, позиция некоторых авторов в отношении двух объектов при совместном участии в преступлении нескольких лиц не выглядит убедительной; соучастников преступления объединяет не только совместность действий, но и совместность объекта посягательства <1>.

--------------------------------

<1> См.: Ермакова Л.Д. Указ. соч. С. 60.

Следовательно, для констатации факта соучастия и привлечения соучастников к уголовной ответственности необходимо установить, на какой именно объект было направлено преступление. Поскольку соучастие представляет собой систему (определенную целостность), отдельные соучастники не могут посягать на разные объекты преступления. В частности, поэтому при эксцессе исполнителя преступления, когда последний посягает не на тот объект, который охватывался общим умыслом, соучастие утрачивается.

Объективная сторона- один из четырех обязательных элементов состава преступления.

В юридической литературе объективная сторона состава преступления определяется как "совокупность существенных, достаточных и необходимых признаков, характеризующих внешний акт общественно-опасного посягательства, причиняющего вред (ущерб) объекту, охраняемому уголовным законом" <1>, "совокупность юридически значимых признаков, характеризующих внешнюю сторону преступного деяния" <2>.

--------------------------------

<1> Уголовное право: Общая часть / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. М., 1997. С. 194.

<2> Уголовное право: Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И.Я. Козаченко и З.А. Незнамова. М., 1997. С. 145; Уголовное право: Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И.Я. Козаченко и З.А. Незнамова. М., 2000. С. 145.

Определение объективной стороны состава преступления как "процесса общественно опасного и противоправного посягательства на охраняемые уголовным законом интересы, рассматриваемого с его внешней стороны, с точки зрения последовательного развития тех событий и явлений, которые начинаются с преступного действия (бездействия) субъекта и заканчиваются наступлением преступного результата" <1>, представляется приемлемым лишь для материальных составов преступлений <2>.

--------------------------------

<1> Кудрявцев В.Н. Объективная сторона преступления. М., 1960. С. 9.

<2> См., например: Малинин В.Б., Парфенов А.Ф. Указ. соч. С. 13.

Постоянным и обязательным признаком объективной стороны состава любого преступления является общественно опасное деяние.

Для материальных составов преступлений обязательными также являются последствия и причинная связь между деянием и последствиями. Все иные признаки объективной стороны (время, место, обстановка, а также способ, средства, орудия совершения преступления) относятся к факультативным, но могут признаваться обязательными в случае указания их в числе признаков конкретного состава преступления.

Объективная сторона состава преступления, совершенного в соучастии, - интегрированные действия соучастников, характеризующие внешнюю сторону совместно совершенного ими общественно опасного посягательства и направленные на достижение преступного результата.

По утверждению Л.Д. Гаухмана, "уголовно-правовое значение имеет только то деяние, представляющее собой признак объективной стороны состава преступления, которое характеризуется совокупностью четырех обязательных признаков. К ним относятся: 1) противоправность, 2) общественная опасность, 3) осознанность и 4) добровольность" <1>.

--------------------------------

<1> Гаухман Л.Д. Указ. соч. С. 92.

Указанные признаки деяния называются и в других источниках <1>. Строго говоря, обязательными признаками деяния являются только противоправность и общественная опасность, а осознанность и добровольность относятся к субъективным признакам состава преступления, но без последних действительно невозможно установить уголовно-правовое значение деяния.

--------------------------------

<1> См., например: Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. С. 126 - 129.

Признак общественной опасности деяния характеризуется тем, что деяние посягает на охраняемые законом общественные отношения и причиняет им вред. Критериями существенности вреда могут быть важность самих общественных отношений; глубина причиняемого или грозящего им ущерба; сравнительно большая распространенность деяний, хотя и не причиняющих серьезного вреда каждое в отдельности, но в совокупности способных нанести его <1>; возможность большой результативности определенного рода поведения, свойства, характеризующие лиц или их группы, участвующих в совершении нетерпимых в обществе поступков; своеобразие времени, способа совершения поступка; социальная обстановка <2>; свойства, характеризующие потерпевших. Совокупность указанных критериев служит основанием для отнесения деяния к преступлениям.

--------------------------------

<1> См.: Никифоров Б.С. Объект преступления. С. 27; Кудрявцев В.Н. Объективная сторона преступления. С. 100.

<2> См.: Галиакбаров Р.Р. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 205.

В ст. 2УК РФ прямо указано, чтоКодексопределяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями (необходимо иметь в виду, что общественная опасность может содержаться и в действиях, не являющихся с точки зрения уголовного закона преступными, например нанесение невменяемым кому-либо телесного повреждения).

Это не означает, конечно, что общественная опасность произвольно определена законодателем; она познается последним и оценивается с позиции принятых в обществе социальных ценностей.

Представляется актуальным одно из решений Верховного суда Польши: "Если опасность относится лишь к интересам политической группы, а не общества, деяние не является общественно опасным в смысле ст. 1УК" <1>.

--------------------------------

<1> Вонсек А. Комментарий к Уголовному кодексу Республики Польша. Т. 1: Статьи 1 - 31. Гданьск, 1999. С. 28.

Если деяние в силу малозначительности не представляет общественной опасности, то в соответствии с ч. 2 ст. 14УК РФ такое деяние не является преступлением. Как верно замечает А.В. Наумов: "...раз нет общественной опасности, то, следовательно, нет преступления" <1>.

--------------------------------

<1> Наумов А.В. Диалоги первого круглого стола "Проблемы обеспечения единства судебной практики и судебной системы" // Верховенство права и проблемы его обеспечения в правоприменительной практике. М., 2009. С. 21.

Профессор А. Вонсек справедливо подчеркивает, что "понятие деяния должно исполнять наряду с иными функцию своего рода фильтра уголовной ответственности, исключая ту активность человека, которая в основе своей не может оцениваться уголовным правом" <1>.

--------------------------------

<1> Вонсек А. Указ. соч. С. 24.

Таким образом, общественная опасность - оценочное понятие.

Вопрос о том, как влияет совершение преступления в соучастии на его общественную опасность, решается в юридических источниках неоднозначно. По мнению одних, соучастие не всегда повышает общественную опасность преступления <1>, другие признают совершение преступления в соучастии нейтральным фактором <2>. При этом М.Д. Шаргородский признавал, что, "как правило, совершение умышленного преступления совместно несколькими лицами связано с повышенной общественной опасностью. Это объясняется тем, что а) наиболее опасные и сложные преступления один человек часто не может совершить, и их совершает группа лиц; б) преступление, которое в равной мере может быть совершено как одним лицом, так и несколькими лицами, при совершении его несколькими лицами уже по этой причине часто становится более объективно опасным (групповое хищение, групповое хулиганство и т.д.). Однако это не имеет никакого отношения к институту соучастия, ибо сам по себе институт соучастия как институт Общей части на повышение или смягчение наказуемости соучастников никак не влияет" <3>. В связи с этим, прежде всего, возникает мысль о том, что исследователь разделял групповые преступления и соучастие, но в настоящий момент ст. 35УК РФ эту проблему окончательно разрешила. Думается также, что М.Д. Шаргородский связывал свой тезис с неосторожным соучастием. Он отмечал, что взгляды авторов, отрицающих возможность соучастия в неосторожном преступлении, связаны с утверждением о большей опасности преступления, совершенного соучастниками, по сравнению с таким же преступлением, совершенным одним лицом. Действительно, указывал далее ученый, к неосторожному преступлению нельзя применить положение о большей общественной опасности соучастия, но и к институту соучастия вообще оно не имеет никакого отношения <4>. В дореволюционной литературе С.В. Познышев, признававший неосторожное соучастие, не считал соучастие квалифицирующим обстоятельством, поскольку "значение соучастия всегда, так сказать, индивидуальное" <5>. Конечно, позиция, признающая неосторожное соучастие, логически неизбежно влечет вывод о том, что факт соучастия имеет нейтральный характер, однако согласиться с этим нельзя.

--------------------------------

<1> См.: Сабиров Р.Д. Уголовно-правовая борьба с насильственными групповыми посягательствами: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1981. С. 4.

<2> См.: Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы общего учения о соучастии. С. 85; Прохоров В.С. Преступление и ответственность. Л., 1984. С. 49 - 50.

<3> Шаргородский М.Д. Избранные труды. С. 525 - 526.

<4> См.: Там же. С. 536.

<5> Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права. С. 402.

Соучастию присущи целостные (целое "довлеет" над частями), интегративные (совместность) свойства, поэтому возможности соучастия не сводятся к сумме возможностей отдельных соучастников, а приобретают более высокий уровень.

Главное здесь заключается в том, что при объединении соучастников происходит не простое сложение усилий, а интеграция их действий в одно целое, позволяющая достичь качественно иных результатов. Следовательно, соучастие во всех случаях повышает общественную опасность деяния.

В связи с этим, на наш взгляд, правы авторы, которые признают, что соучастие повышает общественную опасность содеянного <1>.

--------------------------------

<1> См.: Шнейдер М.А. Указ. соч. С. 4; Гришаев П.И., Кригер Г.А. Указ. соч. С. 3, 4; Галиакбаров Р.Р. Квалификация групповых преступлений. С. 6; Иванов В.Д., Мазуков С.Х. Указ. соч. С. 3; Козлов А.П. Соучастие. Традиции и реальность. С. 29; Клименко Н.Ю. Уголовно-правовые и криминологические признаки форм соучастия: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2002. С. 17; Белоусов И.В. Указ. соч. С. 14; Аснис А. Квалифицирующие признаки служебных преступлений, посягающих на интересы службы в коммерческих и иных организациях // Уголовное право. 2005. N 1. С. 9; Ермакова Л.Д. Указ. соч. С. 3; Галиакбаров Р.Р. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 208; Безбородов Д.А. Уголовно-правовое регулирование ответственности за совместное совершение преступления. С. 149 - 151.

Все остальные составляющие повышенной общественной опасности совместной преступной деятельности, называемые в литературе (временное превосходство, возбуждение "производительной энергии" соучастника, большее психологическое давление на жертву) <1>, являются производными от указанного фактора.

--------------------------------

<1> См.: Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. Онтологический аспект. С. 49, 52; а также: Попов А.Н. Убийство, совершенное преступной группой. СПб., 2002. С. 19; Безбородов Д.А. Уголовно-правовое регулирование ответственности за совместное совершение преступления. С. 149 - 151.

Согласиться же, что соучастие повышает общественную опасность совершенного преступления "при определенных условиях" <1>, нельзя.

--------------------------------

<1> См.: Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., 1961. С. 547.

Общественно опасное деяние должно быть одновременно и противоправным. Признак противоправности деяния определяется тем, что деяние запрещено уголовным законом под страхом наказания. Н.Д. Сергеевский в свое время придавал особое значение признаку противоправности, отмечая, что понятие преступного деяния слагается из двух элементов: противоправности и наказуемости <1>. Запрет на совершение деяния содержится в диспозициях статей Особенной частиУК РФ. Противоправность как признак преступления не требует особого упоминания в законе. Это естественно, поскольку невозможно возложить на судебные органы обязанность всякий раз доказывать, что лицо знало о противоправности того или иного деяния. Более того, даже ошибочное предположение, что противоправное деяние правомерно, не извиняет действующее лицо (например, лицо ошибочно предполагает, что действует в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости и т.д.).

--------------------------------

<1> См.: Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право. С. 55.

Иначе понимается противоправность в немецком уголовном праве. Противоправным, по определению Г. Трондле, является деяние, уже проверенное на соответствие составу деяния в том случае, если оно противоречит правовому порядку и если отсутствуют обстоятельства, исключающие противоправность деяния; причем речь идет именно о целостном правовом порядке, охватывающем все отрасли права. Противоправность по логике вещей оценивают именно после решения о том, что фактический состав налицо и он именно такой, как описан в уголовном законе, но до перехода к установлению вины. Таким образом, возникает необходимость обращения к различным отраслям права. То, что разрешено, например, в гражданском праве, не может быть уголовно противоправным <1>.

--------------------------------

<1> См.: Трондле, Фишер. Комментарий к Уголовному кодексу. Мюнхен, 1999. С. 91.

УКРФ предусматривает две формы деяния - действие и бездействие.

"...Под действием следует понимать деяние, вступающее в противоречие с правовой нормой, запрещающей действовать определенным образом под угрозой наказания; под бездействием следует понимать деяние, которое вступает в противоречие с нормой уголовного права, предписывающей действовать определенным образом под угрозой наказания" <1>.

--------------------------------

<1> Малинин В.Б., Парфенов А.Ф. Указ. соч. С. 33.

Деяние (объективная сторона) может представлять комбинацию действия и бездействия <1>. Это, действительно, возможно. Отсюда, по мнению А.А. Тер-Акопова, существуют основания для выделения и третьей формы деяния - нарушения специальных правил поведения, когда в одном акте деяния совпадают действие и бездействие <2>, с чем, пожалуй, можно согласиться, но это тема для отдельного исследования.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 66.

<2> См.: Тер-Акопов А.А. Указ. соч. С. 49, 54.

Преступное действие (активная форма поведения) внешне выражается либо в форме жеста (например, при оскорблении), либо в виде произнесения слов (например, при угрозе), либо, что встречается в подавляющем большинстве случаев, в виде физического воздействия на других людей или на различные предметы внешнего мира <1>.

--------------------------------

<1> См.: Кудрявцев В.Н. Объективная сторона состава преступления. С. 67.

Понятно, что физическая сторона действия тесно связана с сознательной (психологической). Иначе говоря, действие есть волевое движение (психически детерминированный процесс). "В силу того, - писал С.Л. Рубинштейн, - что человек, благодаря наличию у него сознания, может предусмотреть, заранее представить себе последствия своих действий, он самоопределяется во взаимодействии с действительностью, данной ему в отраженной идеальной форме (в мысли, представлении) еще до того, как она может предстать перед ним в восприятии в материальной форме" <1>.

--------------------------------

<1> Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М., 1957. С. 284.

Деяние должно быть результатом свободного волеизъявления субъекта, а не следствием, например, принуждения, когда лицо не может руководить своими действиями, и исполнителем признается тот, кто заставляет действовать (исполнение посредством).

С любого из указанных телодвижений начинается действие (начальный его момент), которое при этом должно обладать признаками общественной опасности и противоправности.

Применительно к соучастию, в соответствии с системной конструкцией соучастия, начальным моментом деяния могут быть признаны общественно опасные и противоправные действия любого из соучастников (подстрекателя, организатора, исполнителя, пособника).

Конечный момент действия обусловлен его описанием в диспозиции статьи Особенной частиУК РФ и определяется его совершением (для формальных составов) или наступлением преступных последствий (для материальных составов).

Бездействие - это пассивная форма поведения. Бездействие само по себе есть ничто и не обладает никакой активностью <1>. Из этого следует, как уже отмечалось в предыдущем параграфе, отрицание причинной связи при бездействии <2>. Нет и не может быть причинной связи при бездействии <3>. Бездействие, по словам М.Д. Шаргородского, вообще не может "причинить". При бездействии причинная связь отсутствует, и вопрос, который нужно решить, - это не вопрос о том, когда бездействие является причиной наступившего результата, а только о том, когда человек отвечает за бездействие <4>.

--------------------------------

<1> См.: Немировский Э.Я. Основные начала уголовного права. Одесса, 1917. С. 400 - 418; Лист Ф. Указ. соч. С. 137 - 141.

<2> См.: Немировский Э.Я. Советское уголовное право. С. 111.

<3> См.: Малинин В.Б., Парфенов А.Ф. Указ. соч. С. 157. К сожалению, В.Б. Малинин позже отказался от изложенной позиции и признал, что при бездействии важное значение имеет информационная причинность. См.: Малинин В. Теории причинной связи в концепции В.Н. Кудрявцева. С. 37.

<4> См.: Шаргородский М.Д. Избранные труды. С. 460, 462.

Бездействие, причиняя вред общественным отношениям, объекту преступления, не причиняет и не может причинить материального вреда (в физическом смысле бездействие - ничто) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Малинин В.Б., Парфенов А.Ф. Указ. соч. С. 159.

Бездействие заключается в несовершении определенного, требуемого уголовным правом действия, которое конкретное лицо было обязано и имело реальную возможность совершить, прервав тем самым течение причинной связи.

Таким образом, преступное бездействие - это общественно опасное, противоправное, пассивное поведение человека (упущение), обязанного и имеющего реальную возможность совершить определенные, требуемые уголовным правом действия. В.Б. Малинин и А.Ф. Парфенов, в корне не соглашаясь с приведенным определением бездействия, указывают: "Мы приходим на первый взгляд к парадоксальному выводу, что преступления в форме бездействия могут быть совершены путем действия" <1>. В связи с этим необходимо отметить следующее. Говоря о пассивности бездействия, мы имеем в виду пассивность в плане, например, злостного уклонения от уплаты средств на содержание детей (ч. 1 ст. 157УК РФ), когда лицо может совершить самые активные действия (переехать на другое место жительства, сменить фамилию и т.д.), чтобы не платить (т.е. бездействовать) средства на содержание детей, когда ему законом предписано платить (т.е. действовать). "Бездействие - не просто "ничегонеделание", а невыполнение юридически обязательных действий" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 55, 57.

<2> Малинин В. Теории причинной связи в концепции В.Н. Кудрявцева. С. 33.

Бездействие лишь тогда может быть поставлено лицу в вину, когда оно должно было совершить определенные действия. Если лицо могло, но не должно было эти действия совершать, то нет и бездействия. Далее, лицо должно иметь реальную возможность совершить определенные действия. Если лицо должно было, но не могло их совершить, то бездействия также нет.

Преступное бездействие начинается с того момента невыполнения юридически обязательных действий, когда они стали объективно необходимыми и реально возможными.

Обстоятельствами, прекращающими необходимость или возможность совершения юридически обязательных действий, могут быть изменение закона, устраняющее правовую обязанность действовать, издание акта амнистии, наступление предусмотренных законом общественно опасных последствий и др. <1>.

--------------------------------

<1> См.: Тимейко Г.В. Общее учение об объективной стороне преступления. Ростов н/Д, 1977. С. 63.

Применительно к соучастию исполнителем преступления, совершаемого путем бездействия, является лицо, обязанное и имеющее реальную возможность совершить определенные требуемые уголовным законом действия, однако не выполняющее этого.

Может проявляться в бездействии и пособничество преступлению <1>. При этом, разумеется, мы имеем в виду именно бездействие (например, охранник по заранее достигнутой договоренности пропускает через пост машину с краденым имуществом), а не обещание определенного бездействия.

--------------------------------

<1> С.И. Никулин считает, что пособничество мыслимо только в виде действия. См.: Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. СПб., 2007. С. 183.

Отсюда позиция, что "именно заранее данным обещанием не противодействовать совершению преступления создается объективная причинная связь между поведением пособника и последствиями, причиненными исполнителем преступления" <1>, нам представляется небезупречной. Кстати, позже (на это уже обращалось внимание в предыдущем параграфе) сам Г.В. Тимейко прямо признал, что передача информации не может служить доказательством причинной связи, поскольку это противоречит объективному характеру причинности <2>.

--------------------------------

<1> Тимейко Г.В. Общее учение об объективной стороне преступления. С. 74.

<2> См.: Тимейко Г.В. Проблемы общего учения об объективной стороне преступления. С. 207 - 216.

Подстрекательство к преступлению и организация преступления путем бездействия невозможны, так как предполагают активную форму поведения <1>.

--------------------------------

<1> См. также: Ермакова Л.Д. Указ. соч. С. 42.

Профессор П.И. Гришаев в то же время пришел к выводу, что "соучастие логично немыслимо в тех случаях, когда с объективной стороны деятельность всех соучастников характеризовалась бы бездействием" <1>. Л.Д. Ермакова по этому поводу справедливо замечает, что УК РФ включает преступления, которые могут быть совершены в соисполнительстве путем бездействия, например: групповое уклонение от уплаты таможенных платежей (п. "а" ч. 2 ст. 194УК РФ), групповое уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации (п. "а" ч. 2 ст. 199УК РФ) или групповое неисполнение приказа (ч. 2 ст. 332УК РФ) <2>.

--------------------------------

<1> Гришаев П.И., Кригер Г.А. Указ. соч. С. 15.

<2> См.: Ермакова Л.Д. Указ. соч. С. 42 - 43.

Обязательным признаком объективной стороны материальных составов преступлений является последствие. Вопрос о последствиях и их принадлежности имеет несколько подходов.

Например, согласно одному из них "понятие действия требует наступления изменения во внешнем мире (то есть в людях и вещах). Это изменение мы называем последствием. Последствие образует, таким образом, составную часть понятия действия" <1>.

--------------------------------

<1> Лист Ф. Указ. соч. С. 126.

Согласно другой точке зрения "последствие принадлежит одновременно и действию, и объекту" <1>. Наконец, третий подход предполагает, что "последствием является изменение в объекте, то есть изменение во внешнем мире, вызванное действием человека" <2>.

--------------------------------

<1> Никифоров Б.С. Объект преступления по уголовному праву. С. 141 - 142.

<2> Церетели Т.В. Указ. соч. С. 39 - 40.

А.С. Михлин указывал: "Действие представляет собой определенный процесс, содержание которого - воздействие на объект. Последствие же - результат этого воздействия, лежащий в объекте" <1>. Такая точка зрения нам представляется правильной.

--------------------------------

<1> Михлин А.С. Понятие и виды последствий преступлений // Вопросы уголовного права и процесса / ВИЮН. М., 1958. С. 41.

Влияние на судьбу преступных последствий со стороны определенного лица ограничивается совершением сознательных действий. Последующее объективное развитие событий от него не зависит. Именно потому, что наступление преступного результата не является элементом действия, а относится к сфере внешнего мира, возможны покушения и приготовления, а также и неосторожные преступления <1>.

--------------------------------

<1> См.: Кузнецова Н.Ф. Значение преступных последствий для уголовной ответственности. М., 1958. С. 15.

Положение о том, что последствие преступного деяния может выразиться как в причинении действительного ущерба объекту посягательства, так и в возможности причинения ущерба, развивали В.Н. Кудрявцев, А.С. Михлин, Н.Ф. Кузнецова <1>.

--------------------------------

<1> См.: Кудрявцев В.Н. Объективная сторона преступления. С. 156 - 157, 172; Михлин А.С. Понятие и виды последствий преступления // Вопросы уголовного права и процесса / ВИЮН. М., 1958. С. 60 - 61; Кузнецова Н.Ф. Значение преступных последствий для уголовной ответственности. С. 20 - 21.

В теории уголовного права А.Н. Трайнин утверждал, что, поскольку каждое преступление посягает на какой-либо объект, постольку всякое выполнение преступного деяния содержит в себе и причинение ущерба этому объекту. Так же, как нет безобъектных преступлений, так же не существует беспоследственных преступлений <1>. Эта позиция имеет много сторонников <2>.

--------------------------------

<1> См.: Трайнин А.Н. Состав преступления по советскому уголовному праву. М., 1951. С. 188 - 195; Он же. Общее учение о составе преступления. С. 138 - 144.

<2> См., например: Кузнецова Н.Ф. Значение преступных последствий для уголовной ответственности. С. 10; Михлин А.С. Последствия преступления. С. 16; Мальцев В.В. Проблема уголовно-правовой оценки общественно опасных последствий. Саратов, 1989. С. 27; Новоселов Г. Без преступных последствий нет преступления // Российская юстиция. 2001. N 3. С. 56.

Другие авторы полагают, что последствия присущи не всем, а лишь преступлениям с материальными составами, т.е. характеризуемым с объективной стороны последствием, предусмотренным в диспозиции статьи Особенной частиУК РФ <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Гаухман Л.Д. Указ. соч. С. 108; Уголовное право: Общая часть: Учебник / Под ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина. М., 1997. С. 158.

Мы согласны с тем, что преступлений без последствий нет, поэтому преступления с формальными составами, неоконченные преступления всегда посягают на объект. Если нет посягательства на объект, то нет и состава преступления, а следовательно, отсутствует основание уголовной ответственности. Однако не всегда последствия носят материальный характер, поэтому последствия нематериального характера вынесены за рамки статьи Особенной частиУК РФ. Это обусловлено невозможностью доказать факт наступления такого последствия либо (в большинстве случаев) определить его содержание. Например, унижение чувства собственного достоинства потерпевшего при оскорблении очевидно, а вот определить его глубину зачастую невозможно, и к тому же для каждого человека она может быть различной.

Таким образом, последствия присущи всем преступлениям, но в формальных составах они по указанным причинам вынесены за рамки статьи Особенной частиУК РФ. При этом понятно, что отсутствие последствий в диспозиции статьи Особенной части УК РФ не означает отсутствие последствий вообще.

Для преступлений с материальными составами необходимо устанавливать причинную связь между деянием и последствием.

Причинная связь, по мысли Э. Белинга, имеет значение лишь при материальных составах. Например, при формальных составах, которые считаются оконченными в момент совершения преступления и для которых наступление и развитие последствий констатировать невозможно, причинная связь не играет ровно никакой роли. Более того, и при "материальных" составах она имеет значение лишь в случаях оконченного преступления, а не при покушении <1>. А.Н. Трайнин полагал такое ограничение значения причинной связи неправильным и считал, что устранение причинности последствия в формальных составах приводит к отрицанию объективного основания ответственности <2>.

--------------------------------

<1> См.: Церетели Т.В. Указ. соч. С. 70; а также: Шаргородский М.Д. Избранные труды. С. 498.

<2> См.: Трайнин А.Н. Учение о составе преступления. С. 90.

Солидаризуясь с ним, Т.В. Церетели указывала, что причинная связь является принципиально необходимой предпосылкой уголовной ответственности при всех преступных деяниях <1>.

--------------------------------

<1> См.: Церетели Т.В. Указ. соч. С. 71.

Мы считаем, что если закон не включает последствия и причинную связь в качестве обязательных признаков в объективную сторону состава преступления, то нет необходимости их устанавливать.

Проблемы причинной связи были рассмотрены в предыдущем параграфеработы.

Субъект преступления- это вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного УК РФ(ст. 19).

Субъект преступления, как это следует из содержания ст. ст. 19-21УК РФ, характеризуется тремя обязательными признаками: 1) физическое лицо; 2) вменяемое лицо; 3) лицо, достигшее возраста, с которого наступает уголовная ответственность. Указанные признаки присущи каждому общему субъекту преступления.

Причем уголовный закон наказывает лицо не за то, что оно достигло определенного возраста и является вменяемым, а за совершение преступления при условии, что оно достигло определенного возраста и является вменяемым <1>.

--------------------------------

<1> См.: Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. С. 74 - 76.

Из изложенного логически вытекает, что если, например, из двух лиц лишь одно обладает признаками общего субъекта преступления, то соучастие исключается. Представляется правильным, что "возможность сговора с несубъектами свидетельствует о расширительном толковании понятия соучастия и его форм, что неверно" <1>.

--------------------------------

<1> Сафонов В.Н. Организованное вымогательство: уголовно-правовой и криминологический анализ. СПб., 2000. С. 64.

С учетом изложенного нам трудно согласиться с точкой зрения, что "в понятии соучастия в законе указывается, что в преступлении принимают участие два и более лица. Такая формулировка соучастия допускает, что в нем могут участвовать как субъекты, так и лица, не являющиеся субъектами преступления" <1>.

--------------------------------

<1> Хмелевская Т.А. Виды групповых преступлений и их квалификация по УК РФ: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2000. С. 18.

Похоже, указанная точка зрения сподвигла Д.А. Безбородова предложить редакцию ст. 32УК РФ следующего характера: "Соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц, подлежащих уголовной ответственности в совершении умышленного преступления" <1>. Предложенное определение могло быть признано оправданным в целях исключения попыток отнести к субъектам преступления лиц, таковыми не являющихся, но вряд ли целесообразно раскрывать вст. 32УК РФ повторно признаки лица, уже указанные вст. ст. 19-21УК РФ.

--------------------------------

<1> Безбородов Д.А. Уголовно-правовое регулирование ответственности за совместное совершение преступления. С. 146.

Другой автор исходит из того, что ст. 19УК РФ определяет лиц, подлежащих уголовной ответственности, и не более того, а понятия "субъект преступления" и "субъект соучастия" могут в конкретной ситуации не совпадать. Отсюда следует категорическое утверждение, что "умышленно действовать может не только субъект преступления, но и иное лицо, совместно с ним участвующее в совершении преступления. В данном случае - невменяемое лицо" <1>. Признание умысла в действиях невменяемого лица, пожалуй, не требует комментариев.

--------------------------------

<1> Трухин А. Соучастник преступления// Уголовное право. 2006. N 3. С. 46 - 50.

Вопрос о возрасте лица, с которого наступает уголовная ответственность, имеет исторические корни. Древнее римское право, по-видимому, не останавливалось перед наказанием малолетних воров. Позднейшее римское и каноническое право твердо придерживалось взгляда на ненаказуемость до полных семи лет. Каролина (Constitutio Criminalis Carolina - уложение германского императора Карла V, изданное в 1532 г. - А.А.) в ст. 164 исключала применение смертной казни к малолетним ворам до 14 лет <1>.

--------------------------------

<1> См. подробно: Лист Ф. Указ. соч. С. 169 - 170.

На законодательство Европы оказала влияние система, построенная на предположении, что организм человека обновляется через каждые семь лет. В соответствии с этим возраст несовершеннолетия по отношению к уголовной ответственности подразделялся на три периода: до 7 лет, от 7 до 14 лет, от 14 лет до 21 года.

Согласно ст. 20УК РФ уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее ко времени совершения преступления 16-летнего возраста. По отдельным преступлениям (ч. 2 ст. 20УК РФ) подлежат уголовной ответственности лица, достигшие ко времени совершения преступления 14-летнего возраста.

Судебная практика исходит из того, что достигшим 14 или 16-летнего возраста следует считать лицо с начала следующих суток после дня рождения. К примеру, лицо, совершившее убийство (ст. 105УК РФ) в день своего 14-летия, например 20 августа, не подлежит уголовной ответственности. Ситуация кардинально поменяется, если указанное лицо совершило убийство 21 августа - в этом случае оно уже подлежит уголовной ответственности. Вп. 5Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. N 1 "О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних" указывается: "...лицо считается достигшим возраста, с которого наступает уголовная ответственность, не в день рождения, а по истечении суток, на которые приходится этот день, то есть с ноля часов следующих суток" <1>. Возникает прежде всего вопрос, приемлемо ли то, что по действующему уголовному закону жизнь человека с достижением 14-летнего возраста как бы разрывается на две части.

--------------------------------

<1> БВС РФ. 2011. N 4.

Понятно, что личность подростка в возрасте 14 или 16 лет без одних суток и его же личность по истечении этих суток не имеет не только скачкообразных качественных, но и заметных количественных различий.

Усредненный характер оценок возрастного развития предполагает наличие исключений из презумпции дееспособности. Гарантией против объективного вменения в случае фактического недостижения того уровня психического развития, который имеет в виду законодатель, является психологическая экспертиза признаков такого отставания <1>.

--------------------------------

<1> См.: Ситковская О.Д. Психологический комментарий к Уголовному кодексу РФ. М., 1999. С. 7 - 8.

На это ориентирует судебную практику уже упомянутое Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. N 1 (п. 14): "При наличии данных, свидетельствующих об отставании в психическом развитии несовершеннолетнего, в силустатей 195и196,части 2 статьи 421УПК РФ следует назначать комплексную психолого-психиатрическую экспертизу в целях решения вопроса о его психическом состоянии и способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела. При этом перед экспертами должен быть поставлен вопрос о влиянии психического состояния несовершеннолетнего на его интеллектуальное развитие с учетом возраста".

Если несовершеннолетний достиг установленного законом возраста, но "вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, он не подлежит уголовной ответственности" (ч. 3 ст. 20УК РФ).

Соответственно, такой несовершеннолетний не будет являться субъектом преступления, совершенного в соучастии.

В этой связи интересен вопрос о том, наличествует ли соучастие в случае, когда при совершении преступления используется лицо, относительно возраста которого субъект преступления заблуждается. Например, субъект преступления использует для убийства лицо, не подлежащее уголовной ответственности в силу возраста (моложе 14 лет), но заблуждается относительно возраста последнего. По мнению профессора Л.Л. Кругликова, в этом случае "содеянное должно оцениваться по правилам фактической ошибки, т.е. как покушение на более опасный квалифицированный вид преступления (посягательство группой лиц)". В.С. Комиссаров с таким предложением согласен, но уточняет, что в данном случае имеет место покушение с негодными средствами <1>. Значит, потерпевший убит, но действия субъекта преступления должны расцениваться как покушение на убийство и квалифицироваться по ч. 3 ст. 30ип. "ж" ч. 2 ст. 105УК РФ? Признать правоту этой позиции невозможно. Покушением на преступление согласно ч. 3 ст. 30 УК РФ признаются умышленные действия, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам. Если преступление доведено до конца и потерпевший убит, то о каком покушении может идти речь? Нам кажется, что незаметно для себя авторы, пытаясь доказать соучастие, пришли к абсурдному выводу, противоречащему объективной реальности. В действительности, в рассматриваемом случае нет соучастия.

--------------------------------

<1> См.: Курс уголовного права: Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. С. 389.

Вменяемость является предпосылкой вины и вменения в ответственность общественно опасного деяния. Саксонское зерцало, например, определяло, что "над настоящими глупцами и лишенными рассудка не надо творить суда" <1>.

--------------------------------

<1> См.: Лист Ф. Указ. соч. С. 170.

Вменяемость - способность по своему психологическому состоянию осознавать характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в момент совершения <1>. Невменяемое лицо (ч. 1 ст. 21УК РФ) не подлежит уголовной ответственности и не может быть соучастником преступления.

--------------------------------

<1> См.: Ситковская О.Д. Указ. соч. С. 5; Иванов Н.Г. Аномальный субъект преступления. М., 1998. С. 190.

Законодательное понятие вменяемости (в негативной форме) содержится в ч. 1 ст. 21УК РФ: "Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики". Представляется, что утверждение "вменяемость по отношению к невменяемости - более широкое и емкое понятие" <1> содержит в себе логическую ошибку.

--------------------------------

<1> Павлов В.Г. Субъект преступления и уголовная ответственность. СПб., 2000. С. 46.

В указанном определении установлены юридические и медицинские критерии невменяемости. К медицинским относятся: 1) хроническое психическое расстройство; 2) временное психическое расстройство; 3) слабоумие; 4) иное болезненное состояние психики. К юридическим: 1) отсутствие у лица возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и 2) отсутствие у лица способности руководить своими действиями (бездействием).

Невменяемость определяется наличием совокупности любого из юридических и медицинских критериев на момент совершения лицом общественно опасного деяния. Отсутствие любого из медицинских критериев при наличии любого юридического не исключает вменяемости. Это связано с тем, что юридические критерии имеют производный характер от медицинских и заключены в последних.

По этой причине лицо, которое во время совершения преступления не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) признается вменяемым при условии отсутствия любого из медицинских критериев. Поэтому, например, самая тяжелая степень физиологического опьянения лица, не позволяющая последнему осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия), не освобождает от уголовной ответственности, так как отсутствует любой из медицинских критериев невменяемости.

Напротив, патологическое опьянение (временное психическое расстройство) и наличие любого из юридических критериев невменяемости влекут признание лица невменяемым.

Вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности (ст. 22УК РФ). Соответственно, такое лицо может быть соучастником преступления.

В свое время судебная практика признавала, что субъекты и не субъекты преступления могут совершать групповое преступление. Так, в ПостановленииПленума Верховного Суда СССР от 25 марта 1964 г. N 2 "О судебной практике по делам об изнасиловании" (утратило силу) разъяснялось, что "действия лиц, организовавших изнасилование группой, следует квалифицировать поч. 3 ст. 117УК РСФСР и соответствующих статей УК других союзных республик независимо от того, что другие участники в соответствии сост. 10Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик не были привлечены к уголовной ответственности" <1>.

--------------------------------

<1> Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1995. С. 26 - 30.

Позже, в Постановлениях Пленума Верховного Суда РСФСР от 4 мая 1990 г. N 2"О внесении дополнений в Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. N 31 "О судебной практике по делам о грабеже и разбое", от 22 апреля 1992 г.N 4"О судебной практике по делам об изнасиловании" (утратили силу) судам также было рекомендовано квалифицировать действия участников как совершенные по предварительному сговору группой лиц независимо от того, что остальные участники являлись невменяемыми или малолетними <1>.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 392, 540.

Такая практика получила поддержку и в научной среде. Особого внимания по этому вопросу заслуживает позиция Р.Р. Галиакбарова.

Ученый считает, что тем самым Верховный Суд РФ подтверждал многолетнюю практику квалификации таких дел, когда за основу решения вопроса берутся объективные признаки исполнения насильственного посягательства несколькими лицами. В процессе совершения такого насильственного посягательства субъект наряду со своими использует дополнительные физические усилия невменяемых лиц, лиц, не достигших возраста уголовной ответственности, либо других лиц, которые по предусмотренным уголовным законом основаниям не могут быть привлечены к уголовной ответственности. Судебная практика преступления такого вида несколько десятилетий оценивала как групповое изнасилование, групповой разбой и т.п. <1>.

--------------------------------

<1> См.: Галиакбаров Р.Р. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 292.

Справедливости ради отметим, что Р.Р. Галиакбаров, действительно, всегда при этом утверждал, что в подобных случаях нет соучастия; что группа - многогранное уголовно-правовое явление, которое не исчерпывается признаками соучастия в преступлении. Группа, по его мнению, имеет двойственную природу и может проявляться как соучастие в преступлении и как способ, характеризующий особенности исполнения объективной стороны преступления <1>. В этой связи автор недоумевает, почему его на протяжении 30 лет критикуют за расширение пределов соучастия <2>. По нашему мнению, это связано с тем, что Р.Р. Галиакбаров фактически предлагал (соглашался, поддерживал) квалифицировать подобные случаи как соучастие в преступлении, а критические высказывания в адрес сложившейся судебной практики квалификации изнасилования по ч. 3 ст. 117УК РСФСР ему представлялись теоретически малообоснованными <3>.

--------------------------------

<1> См.: Галиакбаров Р.Р. Групповое преступление. Постоянные и переменные признаки. Свердловск, 1973. С. 118; Он же. Квалификация групповых преступлений. С. 38; Он же. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 290 - 294.

<2> См.: Галиакбаров Р.Р. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 290 - 291.

<3> См.: Галиакбаров Р.Р. Квалификация групповых преступлений. С. 38.

Поддерживали и поддерживают точку зрения Р.Р. Галиакбарова и другие авторы <1>. По этому поводу А.Ф. Ананьин указывал, что при всей целесообразности такого двоякого понимания группы в ч. 3 ст. 117УК РСФСР она в данном случае не имеет ничего общего с соучастием, а потому не является преступной в этом смысле слова <2>. Мы полагаем, что и никакой целесообразности в таком понимании группы с точки зрения права нет, а "группа же есть не что иное, как одна из форм соучастия со всеми присущими ему объективными и субъективными признаками" <3>. Поэтому, на наш взгляд, вряд ли можно согласиться с позицией профессора Ю.А. Красикова, который считает, что соучастие не носит универсальный характер, поэтому положенияОбщей частио соучастии не применяются в отношении статейОсобенной частиуголовного закона, в которых содержатся признаки преступления, совершенного группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой <4>.

--------------------------------

<1> См., например: Зелинский А.Ф. Указ. соч. С. 26; Ермакова Л.Д. Указ. соч. С. 28.

<2> См.: Ананьин А.Ф. Организация, подстрекательство и пособничество в групповом преступлении: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1980. С. 12.

<3> Ткаченко В.И., Царегородцев А.М. Вопросы квалификации преступлений, совершенных группой лиц // Проблемы борьбы с преступностью. Омск, 1978. С. 19.

<4> См.: Уголовное право: Общая часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова, Ю.А. Красикова и А.И. Рарога. С. 246 - 247; Уголовное право России. Т. 1. Общая часть / Под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. М., 2005. С. 255.

Отдельные авторы называют подобные случаи групповым преступлением вне соучастия (умышленное сопричинение) и полагают правильной в таких случаях квалификацию действий субъекта преступления по признаку группы лиц (предварительный сговор между субъектом и невменяемым или малолетним юридического значения не имеет) <1>. Тем самым фактически признается, что имеет место соучастие, поскольку группа лиц (субъекты и не субъекты преступления) приравнивается к группе лиц, все члены которой отвечают признакам субъекта преступления.

--------------------------------

<1> См.: Савельев Д.В. Преступная группа: уголовно-правовая интерпретация // Российский юридический журнал. 1999. N 1. С. 98 - 102; Савельев Д. Легализовать ответственность за групповой способ совершения преступления. С. 49 - 50.

Другие считают, что объединение нескольких лиц, не обладающих общими признаками субъекта преступления, может образовывать группу как социальное явление. Но такая группа не будет отвечать признакам соучастия, так как ее члены не являются "лицами" в юридическом смысле слова. Таким образом, группа невменяемых или малолетних, совершивших противоправное деяние, не образует соучастия, вследствие чего не может выступать в качестве квалифицирующего обстоятельства (полагаем, что автор имеет в виду все-таки группу, в которой одно лицо является субъектом преступления. - А.А.). В связи с этим указанные Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР противоречат сущности института соучастия в преступлении <1>.

--------------------------------

<1> См.: Пушкин А.В. Указ. соч. С. 12; а также: Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества. М., 1971. С. 244; Дьяченко А.П. Уголовно-правовая охрана граждан в сфере сексуальных отношений. М., 1995. С. 27 - 28; Коняхин В., Огородникова Н. Постановление Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса РФ" // Уголовное право. 2005. N 1. С. 40; Цвиренко О.Л. Исполнитель преступления как вид соучастника по уголовному праву Российской Федерации. Нижневартовск, 2006. С. 48.

И.Э. Звечаровский полагает сложившуюся практику квалификации содеянного несколькими лицами в рамках отдельных форм соучастия при отсутствии в их числе как минимум двух субъектов преступления незаконной и полагает необходимым ввести в соответствующие статьи Особенной частиУК РФ специальный квалифицирующий признак - "совершение преступления с участием лиц, не способных нести уголовную ответственность" <1>. А.И. Рарог даже предложил дополнитьгл. 7УК РФ статьей "Совершение преступления с участием лиц, не подлежащих уголовной ответственности" <2>.

--------------------------------

<1> Звечаровский И. Совершение преступления в соучастии: проблема квалификации // Законность. 1999. N 11. С. 32.

<2> См.: Рарог А.И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. С. 205 - 206.

Указанное предложение можно было бы признать целесообразным, но рассматриваемая проблема законодателем, на наш взгляд, уже решена: случаи "привлечения к совершению преступления лиц, которые страдают тяжелыми психическими расстройствами либо находятся в состоянии опьянения, а также лиц, не достигших возраста, с которого наступает уголовная ответственность" признаются обстоятельствами, отягчающими наказание (п. "д" ч. 1 ст. 63УК РФ).

Ныне действующее ПостановлениеПленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. N 11 "О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации" этот вопрос вообще не затрагивает <1>.

--------------------------------

<1> БВС РФ. 2004. N 8. С. 2 - 5.

ПостановлениеПленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. N 1 "О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних" (в настоящее время утратившее силу) содержало следующее положение: "Необходимо иметь в виду, что совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (статья 20УК РФ) или невменяемости (статья 21УК РФ), не создает соучастия. Вместе с тем при совершении преступления несовершеннолетним, не подлежащим уголовной ответственности по указанным выше основаниям, лицо, вовлекшее несовершеннолетнего в совершение этого преступления, в силучасти 2 статьи 33УК РФ несет ответственность за содеянное как исполнитель путем посредственного причинения" <1>.

--------------------------------

<1> БВС РФ. 2000. N 4. С. 10.

Ссылаясь на указанное положение А.И. Рарог и Г.А. Есаков утверждали, что формулировка "с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности" (а не "совместно с лицом") означает, что речь идет о посредственном причинении, когда лицо, способное нести уголовную ответственность, не принимает участия в совершении преступления, которое не относится к случаям группового совершения преступления. Когда же совершается "умышленное преступление лицом, способным нести уголовную ответственность", совместно с лицом, не обладающим признаками субъекта, то преступление следует квалифицировать как преступление, совершенное группой лиц, если это обстоятельство предусмотрено в статье Особенной частиУК РФ как квалифицирующий признак. Необходимым условием такой квалификации авторы считают предварительную договоренность о совместном совершении преступления и непременное совместное участие субъекта с несубъектом в выполнении объективной стороны преступления <1>. Отметим, что авторы правильно обратили внимание на различия между "с использованием лица..." и "совместно с лицом...". Однако нас смущает в их предложении указание на предварительную договоренность субъекта с несубъектом преступления, которая не имеет уголовно-правового смысла.

--------------------------------

<1> См.: Рарог А.И., Есаков Г.А. Понимание Верховным Судом РФ"группы лиц" соответствует принципу справедливости // Российская юстиция. 2002. N 1. С. 51 - 53.

Кстати говоря, к сожалению, действующее ПостановлениеПленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. N 1 уже не содержит прямого указания на то, что совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (ст. 20УК РФ) или невменяемости (ст. 21УК РФ), не создает соучастия.

Судебная практика по анализируемой проблеме в настоящее время складывается следующим образом. По приговору Коломенского городского суда Толкушкин был осужден по п. п. "а","б","в" ч. 2 ст. 158УК РФ. Он признан виновным в том, что совместно с Тарасовым, не достигшим 14-летнего возраста, проник в магазин, откуда похитил товары на сумму 7107 руб. Поскольку Толкушкин совершил преступление с лицом, не достигшим 14-летнего возраста, президиум Московского областного суда исключил из его осужденияп. "а" ч. 2 ст. 158УК РФ - квалифицирующий признак совершения кражи по предварительному сговору группой лиц.

По приговору Шатурского городского суда Большаков был осужден за совершение ряда преступлений, в том числе по п. п. "а","в" ч. 2 ст. 158УК РФ. Как следует из материалов дела, Большаков совершил кражу чужого имущества совместно с Козловым, признанным стационарной судебно-психиатрической экспертизой невменяемым. Президиум Московского областного суда приговор суда изменил и исключил из обвинения Большакова квалифицирующий признак, предусмотренныйп. "а" ч. 2 ст. 158УК РФ (кража, совершенная по предварительному сговору группой лиц) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Бюллетень судебной практики Московского областного суда по гражданским и уголовным делам за 2003 год // Адвокатская палата. 2004. N 6. С. 41 - 42.

Таким образом, президиум Московского областного суда в обоих случаях признал отсутствие соучастия, что, безусловно, правильно. Квалифицирующий признак "предварительный сговор группы лиц" исключен, потому что нет соучастия. В обоих примерах виновные сами непосредственно совершили преступления и дополнительно использовали соответственно малолетнего и невменяемого, что должно было быть признано обстоятельствами, отягчающими наказание.

В то же время судебная практика Верховного Суда РФ по этому вопросу по-прежнему неоднозначна. Интересно в этом отношении дело Прокопьева. Установлено, что убийство Прокопьевым потерпевшего совершено совместно с Богомоловым. При этом Прокопьев удерживал потерпевшего за руки, а Богомолов по предложению Прокопьева наносил потерпевшему удары ножом. Действия Прокопьева квалифицированы судом по п. "ж" ч. 2 ст. 105УК РФ как убийство, совершенное группой лиц. В надзорном представлении заместитель Генерального прокурора РФ поставил вопрос о переквалификации действий Прокопьева с п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ нач. 1 ст. 105УК РФ, считая, что органы следствия и суд при квалификации действий осужденного как совершение убийства группой лиц не учли, что преступление Прокопьев совершил совместно с лицом, которое признано невменяемым в отношении инкриминируемого ему деяния. Президиум Верховного Суда РФ оставил надзорное представление без удовлетворения по следующим основаниям. Доводы о том, что согласно акту судебной психолого-психиатрической экспертизы Богомолов признан невменяемым и освобожден от уголовной ответственности, в связи с чем действия Прокопьева не могут быть квалифицированы как совершенные группой лиц и подлежат переквалификации нач. 1 ст. 105УК РФ, не основаны на законе. При изложенных обстоятельствах действия Прокопьева квалифицированы правильно <1>. Как понимать позицию Верховного Суда РФ? Вп. 10Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" прямо сказано: "При квалификации убийства поп. "ж" ч. 2 ст. 105УК РФ необходимо учитывать содержащееся вст. 35УК РФ определение понятия преступления, совершенного группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и организованной группой лиц".

--------------------------------

<1> БВС РФ. 2005. N 4. С. 18.

Так почему соучастником признано невменяемое лицо? На наш взгляд, столь противоречивая позиция Верховного Суда РФ дезориентирует судебную практику.

Таким образом, количественный признак соучастия характеризуется наличием двух или более лиц, каждое из которых является субъектом преступления. При этом соучастие отличается от преступления, совершенного одним лицом, не только количеством субъектов преступления. Главное, на наш взгляд, заключается в том, что соучастники совместно совершают преступление и тем самым "количество перерастает в качество".

Субъект преступления, наделенный помимо указанных еще и дополнительными признаками, предусмотренными в статьях Особенной частиУК РФ, именуется специальным субъектом преступления. С.И. Никулин обоснованно отмечает, что в некоторых нормах Особенной части УК РФ законодатель отступил от данного концептуального положения. Так, в таком преступлении против правосудия, как принуждение к даче показаний (ст. 302УК РФ), традиционно его субъектом (исполнителем) выступали следователь и лицо, производящее дознание по конкретному уголовному делу, что вполне закономерно. Однако в соответствии с изменением редакции диспозициич. 1 ст. 302УК РФ Федеральнымзакономот 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ субъектом этого преступления помимо указанных должностных лиц стало иное лицо, которое принуждает допрашиваемого к даче показаний с ведома или молчаливого согласия следователя или дознавателя <1>. Мы полагаем, что тем самым законодатель фактически лишил субъекта преступления пост. 302УК РФ статуса специального; между тем в этом не было никакой надобности, поскольку принуждающее лицо будет нести ответственность по правиламч. 4 ст. 34УК РФ.

--------------------------------

<1> См.: Никулин С.И. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 134 - 135.

Субъективная сторона преступления- это психическая сторона деятельности лица, непосредственно связанная с совершением общественно опасного деяния. Это обязательный элемент состава преступления.

Содержание субъективной стороны состава преступления раскрывается через вину, мотив и цель. При характеристике отдельных составов преступлений (ст. ст. 106,107,113УК РФ) в субъективную сторону состава преступления включены эмоции. Вина является обязательным признаком субъективной стороны состава преступления, а мотив и цель, если они не указаны в статьеОсобенной частиУК РФ, - факультативными признаками. "Совместность действий, - отмечает С.И. Никулин, - вовсе не означает, что соучастники преступления непременно преследуют единую цель и руководствуются одинаковыми мотивами. Довольно часто при совершении единого для нескольких лиц преступления цели и мотивы их преступного поведения не совпадают. Так, "заказчик" убийства может действовать под влиянием ревности или мести по отношению к предполагаемой жертве, а наемный убийца - исходя из корыстных побуждений или стремления получить иное (нематериальное) вознаграждение" <1>. В общем, это правильно, но необходимо уточнение. Если мотив и цель прямо указаны в статьеОсобенной частиУК РФ, то они являются обязательными признаками объективной стороны состава преступления и должны быть установлены на стороне каждого соучастника. Например, для убийства по мотиву кровной мести (п. "е1" ч. 2 ст. 105УК РФ) или с целью скрыть другое преступление (п. "к" ч. 2 ст. 105УК РФ) указанные мотив или цель признаны обязательными признаками, подлежащими доказыванию в отношении каждого соучастника. Но если в примере автора действия наемного убийцы должны быть квалифицированы поп. "з" ч. 2 ст. 105УК РФ как убийство из корыстных побуждений, то признак "из корыстных побуждений" "заказчику" убийства вменен быть не может, если не охватывался его умыслом.

--------------------------------

<1> См.: Никулин С.И. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 123.

Вина - это психическое отношение лица к объективным признакам (объекту и объективной стороне) состава преступления. Вина через психическую связь указывает на субъекта (автора) совершенного преступления и наступивших последствий. Вина соучастников определяется не только индивидуальным, но и совместным психическим отношением к деянию и последствиям независимо от характера и степени фактического участия каждого из них в совершении преступления. Общая вина в свою очередь создает общую ответственность.

Характерно, что Ф. Лист в свое время виной называл ответственность за совершенное противоправное действие. Положение, указывал автор, что вина является существенным признаком преступления, что без вины немыслимо никакое наказание, есть результат долгого развития. Так, древнейшее право всех народов знало наказание без вины. По римскому сакральному праву случайное правонарушение совершенно так же вызывает гнев богов, требующий искупления, как и умышленное. Германские народные права знали кровавую вину семьи, переходящую по наследству из рода в род. Под влиянием греческих моралистов римское право начало постепенно придавать решающее значение противоправной воле и стало, таким образом, в резкое противоречие с издревле живущей в германском правосознании "ответственностью за результат", и это противоречие определяло всю позднейшую историю учения о вине <1>.

--------------------------------

<1> См.: Лист Ф. Указ. соч. С. 167, 169.

В соответствии с ч. 1 ст. 24УК РФ вина может быть выражена в форме умысла или неосторожности. В вину еще можно определить как совокупность внутренних, психических признаков умысла или неосторожности, влекущих преступный результат и ответственность.

Интересно, что Г.Е. Колоколов когда-то предложил совершенно особую форму вины - форму, которая представляла, по его мнению, посредствующее звено между умыслом и неосторожностью. Признаками этой третьей формы вины являются: 1) сознание вероятности преступного результата, исключающее расчет избежать последнего, и 2) существующее в то же время желание, чтобы результат был так или иначе отклонен. Первый признак отграничивает среднюю форму вины от преступной самонадеянности, при которой субъект видит лишь возможность результата и рассчитывает избежать его; вторым же признаком данный вид виновности отделяется от умысла, предполагающего или прямую волю, направленную на последствие, или по крайней мере преступное безразличие по отношению к результату. Причем, по мнению Г.Е. Колоколова, эта форма вины в деянии одного виновного встречается редко, но часто в соучастии. Более того, именно с этой формой вины он связывал возможность деления соучастников на виды <1>. Как видим, поддержки это предложение не получило.

--------------------------------

<1> См.: Колоколов Г.Е. О соучастии в преступлении. С. 108 - 110.

Умысел и неосторожность определяются в ст. ст. 25,26УК РФ, причем, по верному замечанию А. Жалинского, определяются так, что относятся лишь к части преступлений, делая уголовную ответственность за многие деяния, предусмотренные в УК РФ, например взяточничество, незаконной и неконституционной <1>.

--------------------------------

<1> См.: Жалинский А. Польское и российское уголовное право: сравнительный подход; Вонсек А. Указ. соч. С. 10.

Поскольку из уголовного права невозможно исключить приготовление и покушение, преступления с формальными и усеченными составами, единственно возможным представляется решение иметь в УКРФ определение умысла в преступлениях с формальными составами. Далее, так как в преступлениях с формальными составами отсутствует указание на последствия, то предвидения последствий от лица, совершающего деяние, не требуется. Умысел лица в таких составах выражается в осознании общественной опасности своих действий или бездействия (интеллектуальный момент) и в желании их совершить или воздержаться от этого (волевой момент).

Причем "волевой момент умысла в преступлениях с формальными составами выражается только в желании совершить действие или воздержаться от него, то есть такие деяния могут совершаться только с прямым умыслом" <1>.

--------------------------------

<1> Гаухман Л.Д. Указ. соч. С. 153 - 154; см. также: Пудовочкин Ю. Уголовная ответственность за подмену ребенка // Уголовное право. 2001. N 3. С. 44.

Следовательно, ст. 25УК РФ может быть изложена в следующей редакции:

"1. Преступлением, совершенным умышленно, признается деяние, совершенное с прямым или косвенным умыслом. Преступление с последствиями, предусмотренными в статье Особенной частинастоящего Кодекса, может быть совершено с прямым или косвенным умыслом. Преступление без предусмотренных в статье Особенной части настоящего Кодекса последствий может быть совершено только с прямым умыслом.

2. Преступление с последствиями, предусмотренными в статье Особенной частинастоящего Кодекса, признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления.

3. Преступление с последствиями, предусмотренными в статье Особенной частинастоящего Кодекса, признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично.

4. Преступление без предусмотренных в статье Особенной частинастоящего Кодекса последствий признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия) и желало их совершить (воздержаться от этого)".

Соучастием в преступлении в соответствии со ст. 32УК РФ признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. В этой связи представляет интерес вопрос о том, каким должен быть при этом умысел соучастников. Возможность косвенного умысла в соучастии среди дореволюционных авторов допускали А. Лохвицкий, С. Будзинский, И. Хейфец <1>.

--------------------------------

<1> См.: Лохвицкий А. Курс русского уголовного права. СПб., 1871. С. 140; Будзинский С. Основные начала науки уголовного права. С. 229; Хейфец И.Я. Указ. соч. С. 53.

Весьма категоричным был в этом вопросе А.С. Жиряев: "Уже в самом слове "подстрекательство" содержится мысль о прямом намерении подстрекающего побудить другого к преступлению, и в этом-то состоит умышленность или заведомость его действования" <1>.

--------------------------------

<1> Жиряев А.С. Указ. соч. С. 86.

Что касается российских (советских) авторов, то, по мнению одних, полностью исключить из института соучастия косвенный умысел нельзя <1>.

--------------------------------

<1> См.: Шнейдер М.А. Указ. соч. С. 55; Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. С. 120; Злобин Г.А., Никифоров В.С. Умысел и его формы. М., 1972. С. 87; Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. С. 46; Галиакбаров Р.Р. Квалификация групповых преступлений. С. 21; Он же. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 281, 286; Зелинский А.Ф. Указ. соч. С. 9 - 11; Ушаков А.В. Основание и пределы ответственности соучастников преступления по советскому уголовному праву: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. С. 11; Дагель П.С. Проблемы вины в советском уголовном праве // Ученые записки Дальневосточного университета. Вып. 21. Владивосток, 1968. С. 88; Сергеев В.В. Косвенный умысел при соучастии // Вестник МГУ. Право. 1971. N 1. С. 65; Петровский В.Г., Дзюбин А.В. Указ. соч. С. 32.

А.П. Козлов идет дальше и указывает, что, согласившись на соучастие с косвенным умыслом, теория уголовного права сделала незаметный для себя шаг в направлении признания неосторожного соучастия. Если признали возможность соучастия с косвенным умыслом, то ничто не препятствует признанию такового и при неосторожности <1>.

--------------------------------

<1> См.: Козлов А.П. Соучастие. Традиции и реальность. С. 68.

Необходимо учесть, что в ст. 8УК РСФСР волевой момент косвенного умысла описывался как сознательное допущение наступления общественно опасных последствий и на этом основании обосновывалась возможность соучастия с косвенным умыслом. В ныне действующем УК РФ(ч. 3 ст. 25)волевой момент косвенного умысла допускает даже безразличное отношение к наступлению общественно опасных последствий. Очевидно, что при таком определении волевого момента косвенного умысла соучастие с косвенным умыслом уже точно невозможно. Иначе, действительно, надо признавать возможным и неосторожное соучастие.

Другая группа российских ученых отрицает возможность косвенного умысла при соучастии или некоторых его видах <1>. Р.Р. Галиакбаров, например, полагает, что вина каждого члена преступного объединения персонифицирована и выражается только в прямом умысле <2>.

--------------------------------

<1> См.: Рарог А.И. Вина в советском уголовном праве. Саратов, 1987. С. 116 - 123; Он же. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. С. 174 - 175; Алиев Я.Л. Указ. соч. С. 10 - 11; Афиногенов С.В. Указ. соч. С. 20; Дидатов Ю.А. Указ. соч. С. 18; Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. С. 83.; Шеслер А.В. Групповая преступность: криминологические и уголовно-правовые аспекты: Дис. ... докт. юрид. наук. С. 226; Гаухман Л.Д. Указ. соч. С. 194 - 195; Ермакова Л.Д. Указ. соч. С. 109 - 113.

<2> Галиакбаров Р.Р. Энциклопедия уголовного права. Т. 6. С. 321.

Эта позиция нам представляется более состоятельной, поскольку направленность поведения всех соучастников на достижение общего результата означает желание наступления общественно опасных последствий и исключает сознательное допущение общественно опасных последствий и уж тем более безразличное к ним отношение.

Отдельные авторы, рассматривая возможность косвенного умысла при соучастии, полагают необходимым определять умысел по отношению к действиям и к последствиям. Так, М.И. Ковалев указывал, что это встречается при соучастии в преступлениях с двойной формой вины (наверное, автор все-таки имел в виду преступление с двумя формами вины. - А.А.), но при условии, что у исполнителя имеется прямой умысел по отношению к общественно опасным действиям и косвенный - по отношению к возможному результату <1>.

--------------------------------

<1> См.: Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. С. 84.

На наш взгляд, указанное условие невозможно из-за подмены понятий - прямой умысел сведен к интеллектуальной составляющей, а косвенный - к волевой (целое стало частью). Вряд ли правильно и употребление при этом условии термина "преступление с двойной формой вины", поскольку преступление с двумя формами вины предполагает не прямой (к действию) и косвенный (к результату) умыслы, а умысел (к действию и желаемому последствию) и неосторожность (к нежелаемому последствию). Развивая тезис М.И. Ковалева, А.П. Козлов также считает, что нельзя отрицать самостоятельность отношений к деянию и последствию. Уголовное право, по мнению автора, переполнено фактами, когда требуется обязательное установление психического отношения только к деянию (действию или бездействию). Подобное имеет место в преступлениях с формальными и усеченными составами, которые не так уж редки в судебной практике. Этого требуют приготовление к преступлению и покушение на преступление - довольно частые явления в уголовном праве. Необходима указанная дифференциация и в некоторых преступлениях с материальными составами. Существующее же определение вины, ориентированное всегда на последствие, не позволяет делать этого <1>. Однако, во-первых, самостоятельности отношений к деянию и последствию приготовление и покушение, преступления с формальными и усеченными составами не требуют. Во-вторых, в преступлениях с материальными составами самостоятельность отношений к деянию и желаемому последствию в принципе невозможна. Ведь если лицо осознает общественную опасность своих действий (бездействия), предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий, то, значит, оно желает их наступления. Понятно, что сознательно допускать эти последствия и уж тем более относиться к ним безразлично оно не может.

--------------------------------

<1> См.: Козлов А.П. Соучастие. Традиции и реальность. С. 22.

В юридической литературе правильно отмечается, что дробление субъективной стороны одного и того же простого материального состава преступления на вину по отношению к действиям и вину по отношению к последствиям противоречит общетеоретической конструкции вины, согласно которой умысел и неосторожность определяются совокупным психическим отношением лица к совершенным им действиям (бездействию) и к их вредным, общественно опасным последствиям <1>.

--------------------------------

<1> См.: Нерсесян В.А. Ответственность за преступления, совершенные с двумя формами вины: проблемы и решения // Право и политика. 2001. N 8. С. 81, 80.

Необходимо добавить, что в составах преступлений с двойной (смешанной, сложной) виной, которую можно обнаружить в ряде статей УКРФ, никакой новой формы вины нет <1>.

--------------------------------

<1> См.: Лунеев В.В. Субъективное вменение. М., 2000. С. 55.

Вывод В.А. Ширяева о существовании двойной (самостоятельной) формы вины нам представляется неправильным <1>. Кстати говоря, по мнению В.А. Нерсесяна, к которому мы присоединяемся, термин "двойная форма вины" нежелателен, так как получается, что лицо как будто виновно дважды и потому более виновно в сравнении с лицом, виновным только один раз <2>.

--------------------------------

<1> См.: Ширяев В.А. Преступления с двумя формами вины - фикция в уголовном праве // Следователь. 1997. N 6. С. 10, 12.

<2> См.: Нерсесян В.А. Ответственность за преступления, совершенные с двумя формами вины: проблемы и решения. С. 84; а также: Рарог А.И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. С. 99.

Мы полагаем точным использование термина "преступление, совершенное с двумя формами вины", как это и предусматривается в ст. 27УК РФ. Кроме того, мы солидарны с И.М. Тяжковой, что "ни теоретически, ни практически не является оправданным возвращение в доктрине уголовного права к понятию "смешанная форма вины" со ссылкой на ст. 27 УК РФ (преступление с двумя формами вины)" <1>.

--------------------------------

<1> Тяжкова И.М. Ответственность за неосторожные преступления, совершаемые при использовании источников повышенной опасности: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 2003. С. 7 - 8.

Употребление законодателем в одном предложении (имеется в виду ст. 32УК РФ) два раза слова "умышленное" указывает, что умысел в преступлении предусматривает только умышленное соучастие, которое должно быть осуществлено только и именно в умышленном, а не в неосторожном преступном поведении. М.И. Ковалев усматривал такую возможность в составах преступлений с "двойной формой вины": "Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего, предполагает по отношению к смерти не умышленное, а неосторожное причинение" <1>.

--------------------------------

<1> Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. С. 17.

С представленной позицией диссонирует мнение П.Ф. Тельнова о том, что понятие соучастия не распространяется ни на преступления, слагающиеся из сознательных действий и неосторожно причиняемых последствий, ни на квалифицированные составы преступлений со смешанной формой вины <1>.

--------------------------------

<1> См.: Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. С. 61.

Рассуждения по этому вопросу могут сводиться к следующему.

Законодатель в данном случае юридически объединяет два самостоятельных преступления, одно из которых умышленное, а другое - неосторожное, причем оба могут существовать самостоятельно, но в сочетании друг с другом образуют качественно иное преступление с субъективным специфическим содержанием <1>.

--------------------------------

<1> См.: Рарог А.И. Вина в советском уголовном праве. С. 161; Он же. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. С. 101; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. С. 180.

Иными словами, "двойная форма вины имеется в тех случаях, когда в рамках одного сложного состава преступления одновременно содержатся все признаки образующих его умышленного и неосторожного преступных деяний" <1>.

--------------------------------

<1> Куликов А.В. Двойная форма вины: понятие, виды, конструкция составов, квалификация: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1990. С. 23.

В.В. Лукьянов по этому поводу недоумевал, указывая, что "с точки зрения здравого рассудка комбинированная из умысла и неосторожности, то есть умышленно-неумышленная, вина представляется совершенно бессмысленной, аналогичной теплому холоду или мягкой тверди. Здравомыслящему человеку трудно себе представить, каким образом умышленные действия могут дать последствия по неосторожности" <1>.

--------------------------------

<1> Лукьянов В.В. "Двойная" вина - свидетельство отставания юридической науки от требований технического прогресса // Государство и право. 1994. N 12. С. 54.

По его мнению, сведение двух форм вины в одну производится за счет подмены формы вины тяжестью последствий деяния <1>.

--------------------------------

<1> См.: Лукьянов В., Борисова Н. Угроза причинения вредакак последствие правонарушения // Российская юстиция. 2002. N 8. С. 42.

В этой связи он даже предлагал исключить ст. 27из УК РФ, так как ее содержание вносит путаницу при квалификации преступлений <1>.

--------------------------------

<1> См.: Лукьянов В. Технический прогресс и уголовное законодательство// Российская юстиция. 1999. N 10. С. 29, 30.

На наш взгляд, дело в том, что в составах с двумя формами вины имеются прежде всего последствия желаемые (умысел), о которых забывают, и последствия, которые не охватывались умыслом лица (неосторожность). Так, ч. 4 ст. 111УК РФ предусматривает умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека (умысел по отношению к данным желаемым последствиям), повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (неосторожное последствие, которое не охватывалось умыслом лица, - нежелаемое последствие).

По утверждению В. Лукьянова, вопрос заключается в том, как следует оценивать факт причинения тяжкого вреда. Если он не привел к летальному исходу, то его следует рассматривать как последствие преступления. Если же смерть пострадавшего наступила, то причинение тяжкого вреда представляет собой угрозу причинения смерти, которая реализуется в действительность уже независимо от воли преступника. В этих случаях причинение тяжкого вреда здоровью человека "открывает дорогу" негативному, необратимому процессу в его организме, завершающемуся смертью. Единственная форма вины в совершении таких преступлений - умысел, заключающийся в умышленном создании угрозы причинения смерти. А отношение лица к смертельному исходу самостоятельной формы вины не имеет, а вытекает из отношения к созданию угрозы <1>.

--------------------------------

<1> См.: Лукьянов В. Исключить из УК РФстатью об ответственности за преступления с двумя формами вины // Российская юстиция. 2002. N 3. С. 59.

К сожалению, в этих рассуждениях нет конкретного ответа на вопрос о том, как же тогда квалифицировать действия виновного. Кроме того, разве отношение лица к последствиям не имеет значения для определения формы вины? Если с этим согласиться, то как соотнести это с положениями ст. ст. 25и26УК РФ?

В связи с этим введение в УК РФ специальной статьи (ст. 27)об ответственности за преступление, совершенное с двумя формами вины, представляется необходимым и оправданным. В.И. Ткаченко считает введение этой специальной статьи (ст. 27), применимой к двенадцати преступлениям, вряд ли верным в принципе. Он полагает, что все институты Общей части УК РФ должны иметь общий, а не выборочный характер <1>. Однако, рассуждая подобным образом, можно сделать вывод, что, например,ст. 25УК РФ тоже носит выборочный, а не общий характер, поскольку применима только к умышленным преступлениям.

--------------------------------

<1> См.: Ткаченко В.И. Преступления с двойной формой вины // Законодательство. 1998. N 5. С. 62.

Подытоживая, можно заключить, что, поскольку неосторожно причиняемые последствия не охватываются даже умыслом исполнителя, другие соучастники никак не могут нести за них ответственность. Неосторожно причиняемые последствия могут поэтому вменяться только исполнителю преступления. Соучастники в подобных случаях должны нести ответственность лишь за те последствия, которые охватывались их умыслом.

Иначе говоря, "за преступления с двумя формами вины соисполнители несут ответственность как за умышленные действия, так и за причиненные ими по неосторожности тяжкие последствия, а организатор, подстрекатель и пособник отвечают лишь за ту часть деяния, которая охватывалась умыслом каждого из них" <1>.

--------------------------------

<1> См.: Лукьянов В. Исключить из УК РФстатью об ответственности за преступления с двумя формами вины // Российская юстиция. 2002. N 3. С. 59.

Например, исполнитель несет ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека (последствия, охватываемые его умыслом), повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (последствие, не охватываемое его умыслом). Соучастники в этом случае могут нести ответственность лишь за последствия, охватываемые их умыслом (тяжкий вред здоровью, опасный для жизни человека).

Нетрудно заметить, что фактически в данном случае имеет место эксцесс исполнителя. Следовательно, при соучастии в преступлениях с двумя формами вины должны применяться правила об эксцессе исполнителя.

Д.А. Безбородов также отмечает, что, когда имеет место соучастие с юридическим распределением ролей, совершение исполнителем преступления с двумя формами вины в части причинения неосторожного результата нужно рассматривать как эксцесс исполнителя. В то же время автор полагает, что, когда имеет место соисполнительство и наступивший по неосторожности преступный результат является совокупным продуктом умышленного деяния соисполнителей, содеянное необходимо расценивать как неосторожное сопричинение <1>. Следовательно, имеет место и соучастие, и неосторожное сопричинение? Допустим. Но какой в этом практический смысл? Ведь сам Д.А. Безбородов признает, что законодательство и судебная практика, оценивая единое неосторожное деяние, совершенное несколькими лицами, искусственно дробят единое деяние на несколько неосторожных преступлений, отвлекаясь от его сущности <2>. Непонятно, в чем будет состоять отвлечение от сущности неосторожного деяния, если действия соисполнителей будут квалифицированы, к примеру, только по ч. 4 ст. 111УК РФ? Автор полагает, что ответственность участников совместного преступного деяния должна основываться на принципах неотвратимости ответственности для каждого из участников деяния, равного основания уголовной ответственности за совместное совершение преступления и за совершение преступления одним лицом, самостоятельной (индивидуальной) ответственности каждого из участников деяния <3>. Какой из предложенных автором принципов нарушается, если действия соисполнителей квалифицированы поч. 4 ст. 111УК РФ? Комментарии, думается, излишни.

--------------------------------

<1> См.: Безбородов Д.А. Уголовно-правовое регулирование ответственности за совместное совершение преступления. С. 202.

<2> См.: Там же. С. 217.

<3> См.: Там же. С. 269.