"К "к "к

Период 1769—1774 гг. — время, на которое пришлись рус­ско-турецкая война, Чумной бунт и восстание Пугачева — не от­мечен какими-либо значительными преобразованиями: Екатерина была слишком занята решением неотложных внешне- и внутрипо­литических проблем. Впрочем, и в это время появилось несколь­ко законодательных актов, которых необходимо упомянуть в свя­зи с нашей темой. Так, в 1771 г. правительство предприняло по­пытку ограничить продажу крестьян без земли, но ограничение касалось лишь продажи с аукциона^®⁷. Показательна сохранивша­яся записка Екатерины в Дворцовую канцелярию с распоряжени­ем причислить предназначенных к продаже с аукциона крестьян к дворцовому ведомству или выдать им паспорта, “дабы оне хлеб свой достать могли”^. Сенатский указ от 25 февраля 1773 г. со ссылками на петровское законодательство и Наказ Екатерины предписывал строго соразмерять наказания с преступлением и, в частности, за мелкие кражи наказывать плетьми, а не кнутом и записывать в солдаты в счетрекрутов^⁹.

Еще ранее двумя указами частным лицам запрещалось брать на себя судебные функции и наказывать крепостных за побеги, воровство и другие преступления^⁹⁹. На эти указы необходимо

обратить особое внимание, поскольку de jure помещики лишались, таким образом, части своих прав по распоряжению крестьянами, которыми обладалиde facto. Показательно, что при отсутствии какого-либо законодательного акта, определяющего права поме­щиков в отношении крепостных в целом, и явно не желая, по крайней мере пока, такой акт издавать, законодатель шел тради­ционным путем закрепления в законе лишь запретов и ограниче­ний. Та же линия была продолжена в феврале 1775 г., когда се­натским указом были введены ограничения в сроках, на которые помещики могли отдавать своих крепостных в услужение другим людям (5 лет)291.

Рассматриваемый период (1769—1774) ознаменовался созда­нием 17 января 1769 г. Совета при высочайшем дворе²⁹²_ зако­носовещательного органа, действовавшего до конца царствования Екатерины и ставшего, как считает Омельченко, “предшественни­ком не только собственно Государственого совета последующего времени, но и учрежденного в 1801 г. Кабинета министров”²⁹^. Надо, впрочем, заметить, что Совет был и наследником аналогич­ных учреждений предшествующих десятилетий. То, что при этом за все время своего существования он не перерос рамки, очерчен­ные для него императрицей в указе от 17 января*, как нельзя луч­ше демонстрирует значение личности самой императрицы, которая всегда, даже вынося на рассмотрение Совета важнейшие написан­ные ею лично законодательные акты, оставляла за собой послед­нее слово в принятии решений. Создание Совета подтверждает сказанное выше о том, что идея подобного органа не противоре­чила представлениям Екатерины об идеальном политическом уст­ройстве и, более того, в своих нереализованных проектах она предполагала значительно повысить его статус²⁹⁴.

Однако законотворческая деятельность императрицы в период войны и социальных потрясений не ограничивалась лишь сказан­ным. Именно тогда она обдумывала и план последующих дейст­вий, и соответствующую тактику. В 1774—1775 гг. ею, как счи­тает Омельченко, был выработан план “всеобщего законоположе­ния”. Историк отмечает, что это был план “и будущего свода за­конов, и повременной законодательной деятельности”. План со­держал развивающую положения Наказа схему классификации законодательства с краткими комментариями, причем единствен-

*Хотя при этом Совет, созданный как временный орган на период войны, остал­ся затем постоянным и рассматривал вопросы далеко не только военные.