Шествие

Как правило, во главе процессии шла коллегия жрецов того бога, которому они служили, и сенаторы. Если шествие начина­лось или заканчивалось ночью, то его освещало огромное коли­чество факелов в руках не только идущих к храму, но и стоящих на улицах. В этом причудливо колыхавшемся свете можно было увидеть палантины и повозки с аллегорическими группами и жи­выми картинами. Сюжетом тех и других были отдельные эпизо­ды мифа о жизни и деяниях этого бога. (С III века до н.э. в про­цессиях появились изображения богов.) На идущих в процессии «полноправных» гражданах были надеты шерстяные мантии без рукавов. У сенаторов и у высших чиновников были такие же то­ги, но только с пурпурной каймой²². От начала и до конца ше­ствие сопровождалось пронзительными звуками флейт.

Надо отметить, что определенная театральность вообще была присуща античным праздникам. Эгу особенность отмечал в конце 1920-х годов, один из зачинателей советского театроведения Л.И. Пиотровский.

Шествия играли значительную роль в жизни горожан, так как, по словам Плутарха — древнегреческого писателя и историка, -«участвуя в таких процессиях, простой человек и рабыня возвыша­ются душой и осознают себя личностями».

Размышляя над всем тем, что сказано выше, невольно возни­кает мысль, что дожившим до наших дней (конечно, в очень изме­ненном виде) различным религиозным шествиям, обрядам и праз­дничным манифестациям, носящим чаще всего политический ха­рактер, демонстрациям положили начало античные религиозные шествия.

Поскольку храмы были воздвигнуты не на одном, а на семи римских холмах", то каждое шествие имело свой маршрут. Поэтому граждане Рима, чтобы приветствовать шествующих, каждый раз оказывались на тех улицах, по которым двигалась процессия. Заканчивалось шествие у одного из храмов, в котором произ­носилась молигва и совершалось жертвоприношение.

В храме и около него

Молитва была краткой. По манере ее произнесения это была декламация или речитатив под аккомпанемент музыкальных ин­струментов. Иногда молитвы сопровождались религиозными тан­цами. По своей сути молитва кроме прославления бога была и об­ращением к нему с просьбой о помоши и благодарение за нее.

Любопытно, что уже тогда в специальных книгах с текстом молитвы были точно указаны и положение тела, и жесты моля­щегося.

Одну из таких молитв, вернее ее вторую часть, приводит в сво­ей книге «Праздник и культура» польский искусствовед и историк Качимеж Жигульский. И хотя молитва эта, как указывает автор, произносилась хозяином дома — патрицием — во время сельского праздника (при том, что при переводе с латыни на польский ос словарный состав явно приобрел характер католической моли­твы), все же можно судить о содержании и характере и других мо­литв. Обращена она была к богу Марсу: «Отче Марс, тебе молюсь: ко мне, и дому, и чадам нашим благоволен и добр пребудь. Того ра­ди я поля, и землю, и удел мой жертвенным обиходом обойти ве-ле, дабы хвори зримые и незримые, неплодие и запустение, нев­згоды и непогоды ты отвратил, опретил, дабы злаки, и жито, и побеги, и лозы, и рост и силу ты допустил, дабы пастырей и чадам нашим, Того ради и удел мой, и землю, и поле очищением очистил по речению моему, а ты млечными сими жертвами закланными возвеличен будь!» ²⁴

Если поначалу молитвы римлян были обращены исключи­тельно к определенному богу, то впоследствии молитвы произно­сились за благополучие и процветание императора, Сената, наро­да. Произносились такие молитвы перед началом какого-либо действия. Например, перед началом собрания, судебного разбира­тельства, перед выступлением в поход и т.д.

Закончив молитву, жрец или жрецы приступали к жертво­приношению, которое разделялось на «кровавое» и «бескров­ное». Причем жертвоприношения всегда имели определенное смысловое содержание. Они были просительные, благодар­ственные, очистительные, искупительные. Такие жертвы, как правило, были «бескровными», и приносились они во время се­мейных и общинных празднеств. На государственных праздни­ках в жертву приносились животные: быки, овцы, свиньи, коз­лы и даже собаки. Последние — в наказание за то, что во время войны с галлами собаки молчали и чуть не пропустили врага. Спасли город загоготавшие гуси па Капитолийском холме.

Приносимые в жертву животные не должны были иметь ка­ких-либо недостатков, что жрецами тщательно проверялось. По канону белые животные приносились в жертву богам неба, чер­ные — подземным богам. Богиням следовало приносить в жертву только самок, а богам, естественно, самцов.

Перед тем как принести жертву, следовало сказать, чего и сколько приносится. Например, если не сказать: «Прими в дар это вино, которое я тебе приношу», бог может подумать, что ему об­ещают все вино, находящееся в погребе. Старая легенда рассказы­вает, как Нума Помпилий — легендарный царь — торговался с Юпитером. «Ты принесешь мне в жертву голову», — требует Юпи­тер. «Отлично, — отвечает царь. — Ты получишь голову чеснока, которую я сейчас вырву на своем огороде». — «Нет, я подразуме­ваю нечто человеческое». — «Хорошо, ты получишь человеческие волосы». — «Да нет, мне нужно нечто живое». — «Ладно, ко всему этому мы прибавим небольшую рыбку». Юпитер стал смеяться и на все согласился»²'.

Для меня важно отметить, что вначале римские молитвы, про­износимые перед обрядом жертвоприношения, были лишены эк­стаза, восхищения и т.п.

Сам обряд жертвоприношения можно себе представить по его описанию, которое приводит в своей книге «Римские древности» один из крупнейших в нашей стране знатоков Древнего Рима -Н.Н. Санчурский: «В самом начале жертвоприношения требова­лось омыть все тело или по крайней мере руки, так как обращать­ся к богам мог только человек вполне чистый. Глашатай пригла­шал всех, не имевших права присутствовать при данном богослу­жении, удалиться и требовал благоговейной тишины. Затем слу­житель подводил к жертвеннику животное, украшенное лентами, повязками и венками. Совершалось возлияние на алтарь вина и курение фимиама. После этого происходило освящение жер­твенного животного... Жрец кропил жертву обрядовой водой и, отрезав пучок волос на лбу животного и бросив его в огонь, по­сыпал лоб мукою, смешанною с солью, затем взмахивал жер­твенным ножом от головы к хвосту. На этом обряд освящения за­канчивался. Затем служитель убивал животное. Кровь, смешан­ная с вином, выливалась па алтарь... Части животного сжига­лись, а мясо съедалось...» ²⁶

А вот на празднике Луперкалии жертвоприношение заканчи­валось тем, что ножом, на котором дымилась кровь только что за­колотых козлов, намазывали лица двум юношам и тотчас вытира­ли кровавые пятна шерстью, смоченной в молоке²⁷.

Обряд жертвоприношения вызывал у присутствующих эмоцио­нальное напряжение, которое затем (особенно со II века до н.э.) разрешалось разнузданным весельем и пиршеством по поводу, как верилось, наступившей милости бога.