Strategicheskoe_prognozirovanie_mezhdunarodnykh_otnosheniy

Глава III			131

Примечательно, что в обоих упомянутых документах признается, что военное строительство США проходит в эпоху бюджетных ограничений. Соответственно делается вывод о необходимости более компактных, менее затратных, но более эффективных вооруженных сил. В СНБ, в частности, говорится, что «хотя наши вооруженные силы станут меньше, они должны сохранить доминирование во всех областях». Специально отмечается, что администрация США совместно с Конгрессом должна «прекратить секвестрование» военного бюджета и вместо этого провести военные реформы, чтобы создать гибкие и эффективные вооруженные силы, предназначенные для решения более разнообразного круга задач.

При этом в документе указывается о необходимости «сохранить инвестиции «в основополагающие возможности, такие как ядерное сдерживание», а также увеличить инвестиции в военные возможности в таких областях как киберпространство, космос, разведка

инаблюдение. Особенно подчеркивается необходимость удержания военно-технологического лидерства США. «Мы сохраним научнотехнологическую базу, чтобы поддерживать наше преимущество в возможностях, необходимых для того, чтобы возобладать над любым противником», — отмечается в документе. И в заключении подчеркивается важность сохранения и привлечения в вооруженные силы талантливых и квалифицированных специалистов, а также дальнейшего повышения их профессиональных навыков167.

ВДирективе Министерства обороны США фактор ресурсных ограничений также является одним из определяющих. В документе прямо говориться об «изменяющихся бюджетных обстоятельствах» и об усилиях Пентагона осуществить «перебалансировку

иреформу» вооруженных сил для выполнения «важнейшей задачи в области национальной безопасности по сокращению бюджетного дефицита путем уменьшения расходов на оборону». А в заключении делается вывод о том, что «баланс между имеющимися ресурсами и требованиями обеспечения безопасности никогда ранее не был столь хрупким»168.

167The National Security Strategy of the United States of America. February, 2015..

168Sustaining US Global Leadership: Priorities for 21st Century Defense. The US Department of Defense, January 2012.

132			Стратегическое прогнозирование МО

Отсюда и главная мысль документа — США нужны более компактные вооруженные силы без снижения их эффективности и способности выполнять поставленные задачи. В этой связи Министерство обороны США обозначило восемь принципов, которым оно намерено следовать в военном планировании.

Первый принцип — сохранение возвратности военного потенциала. То есть Пентагон намерен «сохранять потенциал для восстановления возможностей, которые могут потребоваться, чтобы удовлетворить будущие непредвиденные требования, сохранять интеллектуальный капитал и мобилизационный резерв, который можно было бы призвать для увеличения численного состава ключевых подразделений вооруженных сил».

Второй принцип — дифференциация инвестиций. Речь идет о приоритетах в инвестировании: определение тех инвестиций, «которые должны быть сделаны сегодня и тех которые можно отложить». Это, в частности, должно предполагать возможность «изменить курс», что может быть вызвано «многими факторами», включая «прорывы или эволюцию в стратегической, оперативной, экономической и технологической сферах».

Третий принцип — повышение боеготовности взамен численности. Подчеркивается необходимость «поддерживать боеготовые и боеспособные силы, даже в условиях уменьшения общего потенциала» вооруженных сил. Более того, выдвигается задача повышения боеготовности в некоторых областях, которые в последнее десятилетие считались мало-приоритетными.

Четвертый принцип — снижение операционных расходов.

Речь идет, прежде всего, об уменьшении темпов роста расходов на содержание персонала, а также повышении эффективности использования имеющихся сил и средств.

Пятый принцип — переоценка существующих оперативных планов. Отмечается необходимость пересмотра планов ведущихся боевых операций и имеющихся планов действий в чрезвычайных ситуациях в сторону экономии ресурсов и минимизации затрат при достижении прежних целей.

Шестой принцип — переоценка соотношения между действительной службой и резервом. Предлагается скорректировать количество военнослужащих на действительной военной службе и в резерве,

так чтобы это наилучшим образом отвечало предложенной стратегии.

Глава III			133

Седьмой принцип — совершенствование методики сетецентричной войны. Использовать опыт боевых действий в Афганистане и Ираке для внедрения и развития технологии ведения войны, в которой различные компоненты вооруженных сил действуют «по-настоящему взаимозависимо». Это, в частности, подразумевает создание специальных учебных пособий, уставов и применение соответствующей практики военных учений.

Восьмой принцип — поддержание адекватной промышленной и военно-технологической базы. Указывается, что Министерство обороны «приложит все усилия для поддержания адекватной индустриальной базы и для инвестиций в науку и технологии», а также «будет поддерживать инновационный подход к теории военного искусства»169.

Особую роль в достижении целей военной стратегии США

снаименьшими затратами Вашингтон отводит своим союзникам.

ВСНБ по этому поводу говорится следующее: «Наши ближайшие партнеры и союзники будут оставаться краеугольным камнем нашего присутствия за рубежом. В то же время мы будем последовательно расширять охват сотрудничества, чтобы подключить к нему другие государства-партнеры, не государственных и частных акторов… Такое партнерство может предоставить необходимые возможности по разделению бремени поддержания глобальной безопасности и процветания, а также правил ответственного международного поведения»170.

ВДирективе Министерства обороны США роль союзников и партнеров рассматривается в региональном контексте. Но при этом присутствует подход, аналогичный СНБ. Так, применительно к Азиатско-тихоокеанскому региону отмечается, что США, помимо традиционных союзников, «расширят свою сеть сотрудничества с новыми партнерами…, чтобы обеспечить коллективные возможности и потенциал для обеспечения общих интересов». Относительно Европы, которая обозначена как «основной партнер» по обеспечению глобальной безопасности, провозглашается новый курс. Он предусматривает разработку концепции «умной

169Sustaining US Global Leadership: Priorities for 21st Century Defense. The US Department of Defense, January 2012.

170The National Security Strategy of the United States of America. February, 2015.

134			Стратегическое прогнозирование МО

обороны», предусматривающей «объединение, распределение и специализацию» военных возможностей.

Особенно актуализирована тема поиска новых партнеров для обеспечения безопасности в других районах мира, в частности, в Африке и Латинской Америке. «Строительство потенциала партнерства

вдругих районах мира также остается важным направлением для разделения стоимости и ответственности глобального лидерства. Во всех районах мира мы будем стремиться предлагать себя в качестве партнера по обеспечению безопасности, пытаясь заключить новые партнерские отношения с все увеличивающимся числом государств…, чьи интересы и ценности сливаются в общее видение свободы, стабильности и процветания», — подчеркивается в документе171.

Таким образом, военное планирование США в условиях ресурсных ограничений предполагает увеличение роли союзников и соответственно разделение с ними бремени расходов в решении военно-стратегических задач. Причем под союзниками и партнерами понимаются уже не только государства, но и негосударственные структуры и даже частные лица и организации. То есть, речь здесь может идти не только о международных правительственных и неправительственных организациях, и транснациональных корпорациях, но и о военизированных иррегулярных формированиях, вроде различных «национальных фронтов», «армий освобождения», подпольных экстремистских организациях и частных военных компаниях. Все это органично вписывается в теорию сетецентричной войны и концепцию «мягкой силы».

При всех достоинствах методологии военного планирования США, она имеет один существенный недостаток. Эта методология

вочень ограниченном объеме использует стратегическое прогнозирование. В рассмотренных документах не видно попыток описать какую-либо внятную картину будущего и проанализировать вероятные сценарии развития международной обстановки. А выводы

обудущих угрозах для безопасности и интересов США делаются на основе анализа тех угроз, которые существуют в настоящий момент, или тех явлений, которые уже очевидны, но могут в перспективе развиться в угрозы.

171	Sustaining US Global Leadership: Priorities for 21st Century Defense. The
US Department of Defense, January 2012.

Глава III			135

Для компенсации этого недостатка в военное планирование США закладывается принцип стратегической неопределенности. В Директиве Министерства обороны, например, прямо заявляется, что поскольку невозможно «с абсолютной точностью предсказать, как будет развиваться стратегическая обстановка, мы будем сохранять широкий спектр военных возможностей, которые в совокупности позволят проявлять гибкость в реализации круга задач, описанных выше»172. Этим же объясняется и большое внимание, которое уделяется в военном планировании принципу «возвратности потенциала», сохранению индустриальной и технологической базы и мобилизационному резерву.

На базе имеющейся информации трудно сделать вывод о том, чем объясняется такой подход. Является ли он следствием убежденности в том, что построение достоверных прогнозов даже на среднесрочную перспективу не представляется возможным? Либо здесь проявляется ведомственный интерес Министерства обороны и других силовых структур США? Действительно, «стратегическая неопределенность» позволяет Пентагону поддерживать множество разнообразных военных программ и выбивать из Конгресса ассигнования на их осуществление. А при наличии большей определенности относительно будущего развития международной обстановки и в условиях бюджетных ограничений, многие программы могли бы быть полностью закрыты.

В любом случае, отказ от полноценного стратегического прогнозирования приводит к тому, что военно-политическое руководство США оказывается не в состоянии реалистично описать перспективы развития международной обстановки. Как следствие, в Стратегии национальной безопасности тенденции мирового развития трактуются невнятно и однобоко, уклоняясь от болезненных для США вопросов. В результате положение и роль США в мире рассматриваются преимущественно субъективно, то есть, так как его видят сами авторы данного документа. В целом эта роль изрядно преувеличивается и даже нескромно выпячивается.

Может даже показаться, что авторы документов упускают из виду диалектическую связь целей государства с его возможностями. Между тем, реалистичные внешнеполитические цели зависят от

172 Ibidem.

136			Стратегическое прогнозирование МО

возможностей страны, также как и возможности страны предопределяют выдвижение только достижимых целей. В противном случае внешнюю политику страны ожидает стратегический крах.

Можно, конечно, предположить, что авторы документов допускают ошибки в оценке возможностей США. Однако, это представляется маловероятным, так как реалистичная оценка своей национальной мощи и потенциала других стран — методика давно отработанная, она используется в США уже в течение десятков лет. Следовательно, у США имеются и кадры, и средства, и технический аппарат для получения достоверных оценок в этой области.

Поэтому представляется, что авторы документов просто не желают касаться неудобных вопросов. Как следствие, в документах не учитывается изменение соотношения мировых экономических и политических сил и в целом тенденция к ослаблению глобальных позиций западной цивилизации, лидером которой выступают США. Соответственно и предложить что-либо для изменения этой тенденции США не могут, кроме как заявлять о своей возрастающей мощи. Эта мощь в абсолютном выражении, возможно, и возрастает, но относительно других центров силы с очевидностью падает. Все это делает американскую оценку динамики международной обстановки достаточно уязвимой.

Конечно, на практике авторы документов эту тенденцию, возможно, осознают, но считают нецелесообразным отражать в публичном документе по прагматическим соображениям. Необходимо понимать, что подобные документы содержат в себе значительный элемент пропаганды. Они направлены не только на то, чтобы разъяснить гражданам страны политику администрации США в области обороны, но и на то чтобы повлиять на их мировосприятие, привить им образ непобедимого, процветающего и справедливого государства, в котором почетно жить и которое стоит защищать. Пропаганда также направлена вовне — на то, чтобы запугать противников, вдохновить союзников и склонить на свою сторону колеблющихся. Если же публично признать уменьшение роли и влияния США в мире, то это сразу же негативно повлияет на собственные внешнеполитические позиции.

Подводя общий итог, можно констатировать, что в основе методологии военного планирования США лежит классическая

теория «политического реализма», показавшая свою достаточно

Глава III			137

высокую эффективность при анализе международных отношений. Эта теория оперирует двумя основными понятиями «национальная мощь» и «национальный интерес». При этом «национальная мощь» выступает в качестве главного инструмента реализации национальных интересов173.

Географически военное планирование НАТО имеет глобальный охват и затрагивает весь мир. Естественно при этом, что некоторые регионы выделяются как боле приоритетные в зависимости от того, какое значение они имеют для национальных интересов США.

Структурно военное планирование США осуществляется по достаточно традиционной схеме, многократно опробованной на практике. Сначала производится описание существующей международной обстановки и определяется роль США в данной конфигурации мировых сил. На этой основе обозначаются существующие и вероятные будущие угрозы американским интересам. Затем определяется набор сил и средств, для парирования этих угроз с учетом финансовых и военно-технических возможностей.

Военное планирование США исходит из того, что вооруженные силы являются лишь частью национальной мощи страны. Поэтому их применение обычно рассматривается в комбинации с другими внешнеполитическими инструментами, такими как дипломатия, экономическое воздействие (санкции, льготы), информационные операции и «мягкая сила». Данный подход является вполне логичным, так как позволяет оптимизировать использование каждого из инструментов, что ведет к экономии сил и средств, а также снижает риски при достижении поставленных целей.

Методология военного планирования США, отраженная

впубличных документах, очень в малой степени опирается на стратегическое прогнозирование развития международной обстановки. В основе такого подхода могут лежать разные соображения,

втом числе нежелание озвучивать невыгодные для США прогнозы. Вместо этого в военном планировании применяется принцип

«стратегической неопределенности», позволяющий развивать военное строительство по самым разнообразным вариантам.

173 Morgenthau, Hans J. Politics Among Nations: The Struggle for Power and Peace, Fifth Edition, Revised, New York: Alfred A. Knopf, 1978.

138			Стратегическое прогнозирование МО

Анализ основополагающих документов правительства США в области обороны и национальной безопасности, которые имеются в публичном доступе, показывает, что многие содержащиеся там положения носят нереалистичный характер. Это касается, прежде всего, оценок роли и места США в мире, включая заявления об американском лидерстве, об универсальности американских ценностей, о непобедимости американской армии, о способности США отразить любые угрозы и нанести поражение любому противнику. В то же время другим странам и народам зачастую приписываются агрессивные намерения и выдуманные планы.

В связи с этим можно предположить, что указанные документы составлены таким образом, чтобы оказывать информационное воздействие на союзников и противников США, а также на собственных граждан. В то же время реальные документы военного планирования, которые скрыты от общественности, скорее всего, базируются на более реалистичных посылках. Поэтому они будут несколько отличаться от публичных документов в исходных данных, оценках, выводах и рекомендациях. Тем не менее, можно предположить, что методологический подход к военному планированию в обоих случаях совпадает.

3.3.Методология военного планирования НАТО

Концептуальной основой военного планирования НАТО является текст Североатлантического договора 1949 года, который устанавливает смысл и цели существования альянса. Там, в частности, говорится, что члены блока намерены «гарантировать сохранение свободы, общего наследия и цивилизации своих народов, основанных на принципах демократии, личной свободы и главенства права». Подчеркивается, также, что они будут содействовать «стабильности и процветанию Североатлантического региона», а также «полны решимости объединить свои усилия для коллективной обороны и сохранения мира и безопасности»174.

174 The North Atlantic Treaty. Washington D.C., 4 April 1949.

Глава III			139

В этом имеется важное отличие от США, где концептуальная основа военного планирования достаточно размыта, состоит из множества документов, которые могут произвольно меняться, отражая видение той или иной администрации. Понятно, конечно, что такие изменения возможны только в рамках сложного внутриполитического процесса. Но, тем не менее, для внесения изменений

вконцептуальную основу военного планирования Вашингтону нет необходимости отменять ключевые правовые акты, в то время как НАТО пришлось бы вносить изменения в Североатлантический договор. Поэтому и военное планирование НАТО вынуждено оперировать в рамках того контекста и тех ограничений, которые накладывает этот документ.

Так, например, положения о «коллективной обороне» и «сохранении мира и безопасности», обеспечении «стабильности и процветания» в Североатлантическом регионе являются незыблемыми приоритетами при составлении любых военных планов. Это, конечно, не означает, что невозможна расширенная интерпретация этих положений, что как будет показано далее, реально осуществляется в последние годы. Тем не менее, любые попытки сместить приоритеты в военном планировании неминуемо вступают в противоречие с концептуальной основой и затрудняют свободу маневра для тех, кто хотел бы иметь возможность более гибкого и широкого использования потенциала НАТО в мировой политике.

Для конкретизации положений Североатлантического договора, их адаптации к существующей международной обстановке

вНАТО периодически принимаются основополагающие документы долговременного характера известные как «стратегические концепции НАТО». Последняя такая концепция была принята в 2010 году175. Ее появлению предшествовала работа группы экспертов, которая была создана по указанию саммита НАТО

вСтрасбурге в апреле 2009 года. Эта группа, работавшая под руководством бывшего госсекретаря США М. Олбрайт, подготовила

175	Активное участие, современная оборона. Стратегическая концепция

обороны и обеспечения безопасности членов Организации Североатлантического Договора. Утверждена главами государств и правительств в Лиссабоне. 19–20 ноября 2010 года.

140			Стратегическое прогнозирование МО

доклад, который и лег в основу новой Стратегической концепции альянса176. Оба этих документа — сама концепция и доклад экспертов — позволяют сделать определенные выводы о методологии военного планирования НАТО.

Поскольку сама Стратегическая концепция — более концентрированный документ, то в нем отсутствуют некоторые положения, которые имеются в докладе, либо они даны очень кратко. В частности, в самом тексте концепции нет подробного анализа международной обстановки и роли НАТО в современной конфигурации мировых сил. И в этом состоит одно из отличий от соответствующих документов США. Однако в докладе группы экспертов общая оценка международной обстановки присутствует. Этому посвящена первая глава доклада, которая так и называется «Обстановка в области безопасности». Таким образом, можно говорить о структурной схожести процесса военного планирования НАТО и США.

В первой главе доклада рассматриваются глобальные и региональные тенденции развития международной обстановки. Авторы документа исходят из того, что основной тенденцией мирового развития будет оставаться процесс глобализации и роста взаимозависимости государств. Они, однако, рассматривают эту тенденцию как противоречивый процесс, который, помимо многих позитивных явлений, также является предпосылкой нарастания конфликтности международной системы. «Глобализация продемонстрировала тенденцию к усилению влияния одних и маргинилизации других, — отмечается в документе. — И хотя она способствует устойчивому развитию общих экономических интересов между государствaми, глобализация не является панацеей от международной подозрительности и соперничества»177.

НАТО рассматривается как «краеугольный камень стабильности в Евроатлантическом регионе». Эта мысль сопровождается массой хвалебных заявлений в адрес альянса. Он провозглашается «наиболее успешным военно-политическим союзом в мире». В частности, отмечается, что НАТО «процветает как источник

176	NATO 2020: Assured Security; Dynamic Engagement. Analysis and Rec-

ommendations of the Group of Experts on a New Strategic Concept for NATO. 17 May 2010.

177 Ibidem.