5. Политическая активность мафиозных структур

Вопросы политической активности мафиозных структур не имеют на сегодняшний день должного отражения в научной литературе. По известным причинам эти вопросы не имеют также должного эмпирического банка данных. В силу этого многие оценки аналитиков в этой области строятся, в основном, на аналитических предположениях или отдельных документах. Некоторые из этих оценок весьма интересны и могут служить базой для дальнейших размышлений.

Аналитики, работающие в данной области, вполне справедливо увязывают политические ориентации большинства мафиозных групп с их базовыми мировоззренческими принципами ( 116, С. 102). Политические установки мафии ассоциируются с приверженностью к сильной власти, имеющей мощную армию как непременный атрибут государственности. В этой среде предпочтение отдается тем политикам, которые внушали страх, при которых границы государства расширялись, а армия была сильна. Принято считать, что мафиози, скорее всего, являются сторонниками сильного централизованного государства с авторитарным стилем правления. Лидеры мафии, имеющие политическую позицию, как правило, характеризуются воинствующим патриотизмом и склонностью к харизматическому типу лидерства.

«Портрет политического мафиози вполне вписывается в конструкцию общества сталинистского типа, - пишет социолог О. Крыштановская. - Сегодня мафия достигла такого этапа развития, когда ее попытки легализоваться затрагивают не только экономическую, но и политическую сферы. Апробировав все формы теневого давления, она делает все более активные шаги к легализации своих лидеров и прямому воздействию на политический процесс. Пока эти шаги не увенчались успехом...» ( 116, С.102).

Одним из первых мафиози, который пытался легализовать свои политические взгляды и намерения был О. Квантришвили. Именно он является автором нового термина «организованная спортивность». Именно он, опираясь на “организованную спортивность”, основал на базе спортивных ассоциаций политическую партию «Спортсмены России». По данным исследования « Кто правит Россией?», многие представители регионального истеблишмента видели будущее «Спортсменов России» весьма перспективным, считая, что данной партии обеспечена поддержка молодежи и мужской части населения. Однако этим прогнозам не удалось сбыться из - за убийства их лидера (116, С.102).

На этом попытки создания организаций подобного толка не прекратились. Так, в апреле 1994 г. в Крыму одна из уголовных группировок под предводительством «авторитета» и бизнесмена Е. Поданева основала Христианско-либеральную партию. Ее официальными учредителями стали военно - спортивные клубы и объединения Крыма. Регистрация партии была ознаменована презентацией с военно-воздушным парадом. Присутствовали президент Крыма, министр экономики Украины, командующий военно - морскими силами Украины и другие влиятельные политики. Через три месяца лидер вновь созданной партии был убит. Все лица, возглавлявшие впоследствии эту партию были убиты. На этом Христианско-либеральная партия свою деятельность прекратила.

До сих пор все попытки мафиозных структур контролировать политическое пространство России носят локальный характер и не являются доминирующими в развитии политических процессов в российских регионах. Однако сегодня с определенностью можно утверждать - мафиозные группы и в дальнейшем будут искать адекватные методы расширения своего политического влияния в регионах.

***

Формирование политических ориентаций региональных элит происходит на фоне общей политической аморфности российского общества. Нельзя не согласиться с А. Кара-Мурзой, утверждающим, что посткоммунистическая Россия столкнулась с внутренним противоречием: “развенчание политики произошло здесь раньше, чем была до конца осознана прагматическая утилитарность развитой политической системы. Иначе говоря, десакрализация власти не привела напрямую к рационализации политики”, но способствовала выработке комплекса “отторжения” и даже “бегства от политики”(56, с. 18).

Общий политический климат негативно сказывается на процессе кристаллизации политических предпочтений в российских регионах, явно замедляя его. Формирование политического сознания наталкивается на ряд препятствий, среди которых: политический “монополизм” властей, “заговор молчания” широких элитных групп, отказывающихся или боящихся обсуждать собственные политические предпочтения. Это приводит к тому, что политические ориентации региональной элиты носят неопределенную идеологическую окраску, а главным ориентиром для ее представителей остается личный прагматический интерес. Если же вернуться к изученным нами моделям политического самоопределения, получившим распространение в элитной среде, то бросается в глаза, что ни одна из них не является доминирующей, а их сторонники равномерно распадаются на пять групп. Такая диверсификация в политическом самоопределении по-видимому будет ограничивать возможность консолидации региональной элиты по политическому признаку.

Тормозом на пути политического самоопределения является практическое отсутствие в регионах нормальной партийной жизни. Региональные партии, возглавляемые местными элитами, не превратились пока в устойчивые политические объединения, пользующиеся широкой поддержкой населения. В большинстве своем их функции сводятся к мобилизации избирателей, поддерживающих местную элиту, а после выборов к созданию в законодательном органе власти субъекта федерации влиятельной фракции, отвечающей интересам местной администрации. И в этом отношении последние инициативы по созданию региональных партий и движений не являются исключением, а их оформление свидетельствует о стремлении местной власти усилить контроль над политическим выбором “своего” электората.

Серьезную опасность для современной российской политической жизни представляет политическая активизация криминального мира. Тем более, если учесть, что попытки включения мафии в политический процесс проходят на фоне установления «невидимых» связей между высшими коррумпированными элитными слоями и лидерами преступных группировок.

Модели политической самоидентификации были первоначально выделены нами в 1996 г. Серия интервью, проведенных в 1997-1998 гг., в целом подтвердила сделанные ранее выводы. Некоторые тенденции, надо полагать, в преддверии парламентских и президентских выборов усилятся. К ним несомненно относится феномен «политического умолчания», когда предъявлять свои истинные политические симпатии будет невыгодно до момента начала предвыборной гонки. С прогнозной точки зрения феномен политического умолчания, поразивший прежде всего административную элиту, является весьма неблагоприятным фактором.

“Отложенное” политическое самоопределение для многих, особенно слабых руководителей, станет в ближайшие месяцы основным способом политического выживания. По сути время будет использоваться ими не для усиления собственного политического влияния, но для поиска “патрона” из числа влиятельных московских политиков и установления с ним контактов. Есть все основания предполагать, что накануне выборов, особенно президентских, развернется масштабный “закулисный торг” между региональными руководителями и потенциальными кандидатами на высокий пост. В обмен на электоральную поддержку региональные лидеры будут требовать от потенциального президента привилегий и льгот.

В противовес слабым, влиятельные региональные лидеры попытаются разыграть карту “сильной личности” и при поддержке созданных политических партий и движений, контролируемых ими СМИ, а также современных избирательных технологий постараются расширить собственную электоральную базу, привлекая в союзники различные элитные группировки. При этом в отношении крупных московских политиков многие из них будут использовать модель политического поведения, основанную на “диверсификации усилий”. Аморфность политических ориентаций региональной элиты повышает политическую непредсказуемость региона, "вну­шаемость" массового электората и могут сделать его предметом любых манипуляций.

В сознании элит в последнее время произошли некоторые позитивные сдвиги. К ним прежде всего следует отнести отказ от приверженности крайним позициям. На эту новую особенность политических ориентаций мы обратили внимание в ходе последних интервью. Отмеченная нами тенденция вписывается в закономерность, установленную другими исследователями. Как считают некоторые социологи, все меньше россиян готово соотносить себя с доминировавшим в начале 90-ых годов делением на “коммунистов” и “демократов” (69, с. 41). В силу этого расчет КПРФ на значительный прирост коммунистического электората в ходе предстоящих выборов, а также попытки некоторых экстремистских сил овладеть массовым сознанием вряд ли имеют под собой реальную почву.

Удастся ли направить процесс политического самоопределения региональных элит в цивилизованное русло зависит от многих факторов, в том числе общей способности российского общества политически структурироваться, возникновения подлинных политических партий, призванных отстаивать социальные интересы, наконец, продуманной позиции федерального Центра, который, запутавшись в собственных политических играх, недооценивает «заговора молчания» региональной элиты, но уже не обладает прежними рычагами воздействия на нее.