«Золотой» век села Иванова

Заметную роль в усовершенствовании отделочного производства в Иванове сыграл крестьянин Осип Степанович Соков, талантливый резчик манер и колорист. В 1780-е годы он с группой земляков отправился перенимать "передовой опыт" на фабрику Лимана в Шлиссельбурге, которая работала на уровне западноевропейской технологии. Там применялись разнообразные красители, изготавливались многоцветные ткани, а главное, - умели закреплять краски, чтобы они от воды и солнечного света не смывались и не линяли. Поработав на этой фабрике несколько лет и изучив технологию производства, Соков вернулся в Иваново и в 1787 г. завел мануфактуру. Сначала он вырабатывал набойку по холсту, но вскоре перешел к использованию хлопчатобумажной ткани, положив тем самым начало ситцепечатанию. Долгое время ситцы, произведенные на мануфактуре Сокова, по безукоризненному вкусу рисунка и чистоте отделки не только считались образцовыми в Иванове, но и конкурировали с мировыми образцами.

Однако судьба мануфактуры сложилась весьма необычно. Она просуществовала всего 13 лет. В 1801 г. после смерти О.С. Сокова фабрика перешла к его брату, который также вскоре умер. Их наследник С. М. Соков продал фабричные здания крестьянину М. И. Ямановскому, который также владел ситцепечатной мануфактурой. Он же возглавлял местную старообрядческую общину, членами которой были почти все ивановские предприниматели. Новый владелец пожертвовал набойные корпуса для реконструкции в старообрядческий молитвенный дом. В 1810 г. итальянский архитектор Я.Я. Маричелли провел соответствующую перестройку. Долгое время здание не имело ни купола, ни креста и функционировало как часовня. Только после указа от 17 апреля 1905 г., когда старообрядцы получили равные права с православными, здание реконструировали в церковь Казанской Божьей Матери. В 1910 г. к столетнему юбилею храм окружили оградой, а над проездными воротами устроили оригинальную звонницу по проекту архитектора А.Ф. Снурилова. Здание отреставрировали в 1980-е годы, вернув ему церковный облик, так как каких-либо иллюстраций, изображающих соковскую фабрику, обнаружить не удалось. С 1991 г. в здании открыли православный храм (пр. Энгельса, 41). Он расположен неподалеку от моста через Уводь, носящего имя О.С. Сокова. До революции участок пр. Энгельса также был назван в честь этого талантливого и незаурядного человека.

Переход от льняного к хлопчатобумажному производству был тесно связан не только с внутренней жизнью страны, но и с международными отношениями того времени. В конце XVIII века в Англии в результате усовершенствования производства и появления машин, значительно снизивших себестоимость ткани, стало вырабатываться много ситцев, которые находили огромный спрос и в силу дешевизны вытесняли изделия русской полотняной промышленности. В начале XIX века владельцы мануфактур жаловались, что по причине привоза в огромных количествах по сниженным ценам английских товаров выделанная на их предприятиях продукция "продажею остановилась и состоит теперь на руках фабрикантов на огромный капитал». В 1804 г. владельцы текстильных предприятий центральной России, в том числе и села Иванова, обратились к министру внутренних дел с предложением запретить ввоз иностранных ситцев и миткаля. Под влиянием этих условий и совершился переход к хлопчатобумажному и ситцевому производству, причем вначале стала осуществляться отделка привозных тканей, а затем возникла местная бумаготкацкая промышленность.

Благоприятными для этого были политические отношения начала XIX века. Указ Павла I 1800 г. о разрыве отношений с Англией, безусловно, стимулировал развитие хлопчатобумажного производства в России. Вскоре император Наполеон, желая сокрушить своего противника — Англию, запретил торговлю с Британскими островами, установив континентальную блокаду, к которой позднее присоединилась и Россия. Даже после ее отмены в 1814 г. были приняты другие меры для защиты отечественного товаропроизводителя. В 1822 г. по правительственному указу были введены высокие таможенные пошлины для ограничения ввоза в Россию иностранных тканей.

Однако импорт английской хлопчатобумажной пряжи оставался свободным. Ее в качестве сырья использовала молодая отрасль российской промышленности. К этому времени мануфактуры, открытые дворянами, использовавшими принудительный труд крепостных, значительно уступали крестьянским фабрикам, где работали члены семей и вольнонаемные рабочие.

На промышленный рост села Иванова большое влияние оказала война с Наполеоном 1812 г. Во время великого московского пожара сгорели крупные предприятия, и ивановцы, не имея конкуренции, многократно повысили объемы производства. Спрос на ткани после войны резко повысился, цены на них поднялись до максимума.

Это было золотое время для ивановского ситцевого производства. Предприимчивые крестьяне, начиная работать по найму, за короткий срок накапливали средства и открывали собственные мануфактуры. Почти в каждой усадьбе существовали деревянные или кирпичные набойные корпуса, общее число который приближалось к двум сотням. Множество крестьян из окрестных деревень тянулись сюда в надежде заработать. В Иваново ехали специалисты из других городов, на фабриках стали появляться иностранцы, оставшиеся в России после войны. Считалось престижным иметь на предприятии иностранного специалиста.

Главными поставщиками сырья для мануфактур были тогда шуйские купцы Киселевы. В 1812 г. Василий Киселев купил у московских торговцев значительный запас хлопчатобумажной пряжи по бросовой цене, а вскоре после войны перепродал ее в пять раз дороже, заработав на этом более миллиона рублей. В дальнейшем он завязал тесные контакты с Петербургом, а затем с Англией. Для снижения себестоимости хлопчатобумажных тканей была введена новая организация производства. Пряжа раздавалась крестьянам — ткачам, которые у себя в деревнях и изготавливали миткаль - белую хлопчатобумажную ткань. Труд ткача-надомника ценился значительно дешевле, чем рабочего на мануфактуре. Именно поэтому ткацкое производство, которое в конце XVIII века было сосредоточено на крупных предприятиях, в первой половине Х1Х века вернулось в крестьянскую среду, превратившись в «рассеянную» мануфактуру. Естественно, с мая по сентябрь все ткацкие работы в деревнях прекращались. В Иванове в основном осталось только отделочное производство, где миткаль превращался в ситец. Оригинальным местным изобретением был набойный корпус. Эти здания часто были кирпичные, трехэтажные. На первом этаже находились красоварка и кладовые. Здесь размещалась «секретная» - лаборатория, где химик-колорист разрабатывал рецепты красок. На втором этаже, имевшем всегда много окон, стояли столы набойщиков - верстаки. Количеством столов определялся размер набойного корпуса и, соответственно, объемы производства. Работали за каждым столом вдвоем. Набойщиком был взрослый рабочий, а в качестве помощников - штрифовальщиков трудились дети. Опуская доску с рельефным узором - манеру в густо растертую краску, помощник подавал ее набойщику. Тот прижимал форму к ткани, простукивая деревянным молотком или просто кулаком как бы набивая рисунок на ткань. Далее она отправлялась на третий этаж - "вешала» или "сушила". Именно эти вешала и придавали неповторимый облик усадьбам крестьян - набойщиков. Даже сейчас в центре города можно встретить множество перестроенных набойных корпусов - свидетелей бурного развития ситцевого производства в начале XIX века.

Набитый ситец поступал в дальнейшим в заварку на берегу Уводи, где шел процесс закрепления краски на ткани, а затем она промывалась в реке.

В статье 1817 г. так характеризовалась ивановская промышленность: "Село Иваново весьма значительно по своей промышленности, которая превосходит... не только все города Владимирской губернии, но и может сравняться с знатнейшими городами, каковы есть Ярославль и Калуга, ибо здесь выделывается одних мануфактурных изделий на сумму до семи миллионов... Ивановские торговцы также участвуют во многих знатнейших ярмарках, а более на Макарьевской, в которой находится у них и особенный ряд под именем Ивановского".

Академик Безобразов писал: "Весь этот мануфактурный мир, этот русский Манчестер создан единственно русскими крестьянами и притом еще крепостными крестьянами. На этого выскочку, на его англосаксонскую отвагу, на роскошь и разгул его жизни завистливо смотрят все соседи... Во всех пересудах об Иванове вы беспрестанно услышите местную поговорку — «Богат, хвастлив как ивановский мужик".

Расцвету промышленности способствовала и позиция владельцев села графов Шереметевых. Я.П. Гарелин указывал в 1879 г. в связи с присвоением графу С.Д. Шереметеву звания почетного гражданина города: "В среде городского общества существует убеждение, что влияние Шереметевых на развитие торговли и мануфактур в нашей местности было благотворно. Крестьянам дозволялось устройство фабрик и торговых помещений, помещик не стеснял их оброками, что для людей начинающих производство с крайне скудными средствами имело большое значение, способствуя развитию фабричного дела. В сочетании с другими благоприятными условиями это привело к развитию промышленности, а город получил славу русского Манчестера".

Корреспондент газеты "Московский телеграф» в 1827 г. так описывал свои впечатления о тогдашней жизни ивановских предпринимателей: "Огромная зала, украшенная мебелью красного дерева, обитая штофной материей и раззолоченная, наполняется жителями села Иванова. Везде вы видите люстры, богатейшие ковры, горки, уставленные серебряной посудой..., множество прекрасных молодых женщин, одетых в бархатные и шелковые платья, сшитые по последнее вкусу.. . В Иванове на угощение ничего не жалеют. Официанты разносят блюда, а хозяева за каждым блюдом подчивают разными винами гостей своих, подавая им сами. Не считая этого подчивания, пьют за здоровье каждого сидящего за столом и всегда одним шампанским".