Гегель г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. – м., 1974. – т. 1. Наука логики. – с. 208–209.

Как бы упорен ни был рассудок в своем сопротивлении диалектике, ее все же отнюдь нельзя рассматривать как исключительную принадлежность философского сознания, ибо то, о чем в ней идет речь, мы уже находим также и в каждом обыденном сознании и во всеобщем опыте. Все, что нас окружает, может рассматриваться как образец диалектики… …как это следует из всеобщего опыта, что всякое состояние или действие в своей наивысшей точке переходят в свою противоположность; эта диалектика на­ходит свое признание во многих пословицах. Так, например, одна пословица гласит: «верх законности (превращается) в крайнее беззаконие»; это означает, что абстрактное право, доведенное до крайности, переходит в несправедливость. Точ­но так же известно, что в политической области две крайности – анархия и деспотизм – взаимно приводят друг к другу. Осознание наличности диалектики в области нравственности мы находим в известных пословицах: «гордыня предшествует падению»; «что слишком остро, то скоро притупляется» и т. д. Чувство, как физическое, так и душевное, также имеет свою диалектику. Известно, как крайняя печаль и крайняя радость переходят друг в друга, сердце, переполненное радостью, облегчает себя слезами, а глубочайшая скорбь иногда проявляется улыбкой.

Хайдеггер М. Бытие и время. – М., 1997. – С. 5; Хайдеггер М. Введение в «Что такое метафизика?» // Хайдеггер М. Время и бытие. – М., 1993. – С. 32; Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // Хайдеггер М. Время и бытие. – М., 1993. – С. 192–220.

[БЫТИЕ]

Чтобы достичь измерения бытийной истины и осмыслить его, нам, нынешним, предстоит еще прежде всего выяснить, наконец, как бытие касается человека и как оно заявляет на него свои права. Подобный сущностный опыт мы будем иметь, когда до нас дойдет, что человек есть в той мере, в какой он экзистирует <…>. Сущее существующее способом экзистенции, это человек. Только человек экзистирует. Скала существует, но она не экзистирует. Де­рево существует, но оно не экзистирует. Лошадь сущест­вует, но она не экзистирует. Ангел существует, но он не ­экзистирует. Бог существует, но он не экзистирует. Пред­ложение: «Только человек экзистирует» никоим образом не значит, что только человек оказывается действительно сущим, а все прочее сущее недействительно и только кажимость или представление. Предложение: «Только человек экзистирует» означает: человек есть то сущее, чье бытие …отличительно благодаря бытию, отмечено в бытии.

Человек, скорее, самим бытием «брошен» в истину бы­тия, чтобы, экзистируя таким образом, беречь истину бы­тия, чтобы в свете бытия сущее явилось как сущее, ка­ково оно есть. Явится ли оно и как явится, войдут ли в просвет бытия, будут ли присутствовать или отсутствовать Бог и боги, история и природа и как именно присутствовать, решает не человек. Явление сущего покоится в историческом событии бытия. Для человека, однако, остается вопрос, сбудется ли он, осуществится ли его существо так, чтобы отвечать этому событию; ибо соразмерно последнему он призван как экзистирующий хранить истину бытия. Человек – пастух бытия.

Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. – М., 1986. – С. 34–35, 50, 65–66, 363, 386

На наших глазах возникает новое единство: необратимость есть источник порядка на всех уровнях. Необра­тимость есть тот механизм, который создает порядок из ­хаоса <…>. Материя – более не пассивная субстанция, опи­сываемая в рамках механистической картины мира, ей также свойственна спонтанная активность <…>. Отличие нового взгляда на мир от традиционного столь глубоко, что… мы можем с полным основанием говорить о новом диалоге человека с природой <…>.

Мы считаем, что находимся на пути к новому синтезу, новой концепции природы. Возможно, когда-нибудь нам удастся слить воедино западную традицию, придающую первостепенное значение экспериментированию и количественным формулировкам, и такую традицию, как китайская, с ее представлениями о спонтанно изменяющемся самоорганизующемся мире. Каждый великий период в ис­тории естествознания приводит к своей модели природы. Для классической науки такой моделью были часы, для ХІХ в. – периода промышленной революции – паровой двигатель. Что станет символом для нас? Наш идеал, по-видимому, наиболее полно выражает скульптура – от искусства Древней Индии или Центральной Америки доколумбовой эпохи до современного искусства. В некоторых наиболее совершенных образцах скульптуры, например в фигуре пляшущего Шивы или в миниатюрных моделях храмов Герреро, отчетливо ощутим поиск трудноуловимого перехода от покоя к движению, от времени остановившегося к времени текущему. Мы убеждены в том, что именно эта конфронтация определяет неповторимое своеобразие нашего времени <…>.

Идеи, которым мы уделили в книге достаточно много внимания, – идеи о нестабильности флуктуаций – начинают проникать и в социальные науки. Ныне мы знаем, что человеческое общество представляет собой необычайно сложную систему, способную претерпевать огромное число бифуркаций, что подтверждается множеством культур, сло­жившихся на протяжении сравнительно короткого периода в истории человечества… Это вселяет в нас одновременно надежду и тревогу: надежду на то, что даже малые флуктуации могут усиливаться и изменять всю их структуру (это означает, в частности, что индивидуальная активность вовсе не обречена на бессмысленность); тревогу – потому что наш мир, по-видимому, навсегда лишился гарантий стабильных, непреходящих законов.

ТЕКСТЫ: МОДУЛЬ – 4. СОЗНАНИЕ. ПОЗНАНИЕ. НАУКА

Задание 1