5.2. Вещь и свойство.

5.2.1. Экспликация свойства

«Вещь» это еще не категория. Категория имеет место тогда, когда вещи логически противопоставляется онтологически ей принадлежащее свойство. Вещь имеет свойства. При этом в логическом отношении вещь и свойства – соотносительны в такой же степени как правое и левое, хотя требуется усилие, чтобы это признать. Если мы объявляем вещь/свойство категорией, значит, мы полагаем, что универсум делится исчерпывающим образом на вещи и свойства, и, с определенной точки зрения, нет ничего, что не могло бы быть названо либо вещью, либо свойством, и – в логическом смысле -- то, что не вещь – свойство, а то, что не свойство – вещь.

Свойства могут быть чувственно-данные /созерцаемые/ и не данные чувственно, а только мыслимые. Например, прозрачность и цвет стекла – видимы, созерцаемы. А непроводимость для электричества -- только мыслится.

Онтологически свойство это возможность проявить себя в некоторой связи или отношении. Логически свойство - это все то, что можно осмысленно приписать в качестве предиката какой-либо вещи. В этом смысле отношения это тоже свойства, как и количественные характеристики. Например, утверждение «Маша сестра Вани» описывает некоторое свойство Маши – быть сестрой Вани. Утверждение «мой вес – 60 килограммов» также указывает на некоторое свойство некоторого человека. Свойства многообразны.

Идея свойства фундирована тем же обстоятельством, что и идея вещи. Отдельность не могла бы быть выделена из общего фона, окрестного мира, если бы не имела отличия (отличий) от него. Вместе с выделением отдельностей (то есть вещей) на досознательном уровне выделяются и отличия (различия) этих вещей. То, что отличает вещь от фона и другой вещи, формируется как ячейка «свойство», а затем и именуется этим словом. Не имеет ровно никакого значения онтологическая природа вещей и их свойств. Сама категория вещь/свойство есть объективное свойство рассудочного мышления, и этого достаточно. Оно проявляется в актах предикации. Опора мысли на стержень вещь/свойство обнаруживается в любых дескрипциях, о чем бы ни шла речь, что бы ни утверждалось. Мы не можем мыслить мир /как бы мы его ни понимали/, не фиксируя в нем наличия вещей, а у вещей – свойств

5.2.2. Диалектика вещи и свойства.

Феноменологическое объяснение свойства сложнее чем феноменологическое объяснение вещи. Восприятие (созерцание) не цельной вещи, а отдельного свойства требует абстрагирующего усилия. Оно требуется потому, что выделение свойства из вещи – искусственно с точки зрения созерцания. Созерцаем мы всегда именно целокупности, называемые нами вещами, предметами, а не сами по себе отдельные феномены, которые затем посредством усилия собирались бы в целостности. Когда речь идет о явленных вещах, такие усилия не требуются. Абстрагирующее усилие – это не акт созерцания, а рефлексивный акт разборки целого на составляющие. Он происходит, подчиняясь требованию фокусировки внимания на одних феноменах, и «отодвигания» на задний план, в область фона, других. Это спонтанный процесс, но чтобы иметь устойчивый результат, феномен в фокусе должен быть поименован. Тогда он приобретает характер указания на свойство. Например, рассматривая яблоко, мы говорим, что оно зеленое. То есть указание на свойство в принципе не отделимо от актов номинации и предикации. Следовательно, категория вещь/свойство есть, собственно, не что иное, как структурная база нашей способности к предикации, то есть прямого выражения способности мышления.

Подобно тому, как это происходит с вещью, возникающая идея свойства (ее возникновение фиксируется появлением слова) иррадиирует на область свойств не явленных, а мыслимых. Например, о яблоке мы можем сказать не только то, чем оно нам явлено, например, что оно зеленое, но и то, что вовсе не явлено, например, что оно неспелое. Это будет не прямое описание явленного, а логический вывод (сделанный хотя бы и в сфере сумеречного сознания).

Свойство это то, что видится или мыслится в вещи как (употребляя слова Гуссерля) нюанс или модус ее явленности или мыслимости. Например, мы видим яблоко зеленым, или ощущаем округлым или полагаем спелым. Феномены созерцания (зеленое, округлое) и полагаемое мыслимое (спелое) суть модусы данности яблока в моем сознании. То есть это не что-то в некоторой самости существующее, а именно модусы данности вещи. Поэтому в структуре мышления мы феноменологически фиксируем не просто отдельно вещи и отдельно свойства, а вещи с их свойствами и свойства вещей.

Если вещь это то, что мыслится как существующее самостоятельно /сущность по Аристотелю/, то свойство мыслится как нечто присущее вещи. Однако феноменологически явленная вещь не отличается от явленных свойств, представляя их единство. Вещь не может быть явлена никаким иным способом. Собственно, вещь и не является а конституируется сознанием в переживаниях свойств и их интенционального единства. Поэтому высказывание «вещи обладают свойствами», являясь метафизическим, совершенно не ясно по смыслу. Если мы скажем «Все квадраты обладают квадратностью», будет ли высказывание осмысленным? Его истинность очевидна, так как это тавтология. Квадрат потому и квадрат, что он обладает квадратностью. Квадратность не является привходящим свойством квадрата. И совершенно аналогичным образом обладать свойствами не является привходящим свойством вещей, которое может быть присуще, а может быть и не присуще. Конкретное свойство может быть присуще или не присуще вещи, если мы рассуждаем эмпирически. Вещь может изменить свойство. Но феноменологически вещи с разными свойствами – это разные вещи. Вещь так же неотделима от своих свойств, как и они от нее.

Поэтому и следует говорить о категории «вещь/свойство», а не о категориях вещь и свойство. Возникновение способности указания на свойство, в совокупности с уже наличной способностью выделять вещи, образует категориальную клеточку вещь/свойство.

5.2.3. Функционирование категории В/С

«Работа» этой структурной составляющей заключается не в том, что мы говорим о чем-нибудь, что это вещь или это свойство (хотя этот аспект тоже имеет место). Проявление данной категории обнаруживается в процедурах предикации. Предикация есть внутренний стержень дескрипции. Следовательно, опора мысли на стержень вещь/свойство обнаруживается в любых дескрипциях, о чем бы ни шла речь, и что бы ни утверждалось. Это обстоятельство не зависит от содержания мысли, а значит и от истинности или ложности утверждений. Имеем ли мы высказывания «яблоко зеленое» или «бог всемогущ» или «шесть есть простое число» это суть предикации-дескрипции и «внутри себя» содержат логический стержень «вещь/свойство».

Любое высказывание, в котором что–то о чем-то утверждается, имеет общелогическую структуру вещь/свойство. Эта структура очень обща и не учитывает всех оттенков мысли, которые учитываются грамматическим анализом.

Когда речь идет не о явленных, а о мыслимых вещах и свойствах, их языковое различение перестает быть жестким. Как свойство может быть «вещью» которая описывается (например, «красота» или «электропроводность»), так и вещь может быть свойством, то есть тем, что описывает. Например «И хижина и дворец суть жилища». Слово «жилище» является мыслимой вещью, однако в данной фразе функционирует как указание на свойство хижин и дворцов «быть жилищем». Поэтому такое, например, грамматически разветвленное предложение как «Высокий седой старик в захламленном дворе пилил дрова, время от времени вытирая пот со лба», будучи дескрипцией, содержит в себе структуру «вещь/свойство». Другое дело, что в таком сложном высказывании эта структура не единственная, что в ней есть и другие категориальные «подпорки». И, конечно же, не следует в подобных случаях стараться жестко сопоставлять фрагменты высказывания -- одни с «вещью», другие со «свойством». Можно, например, представить, что это высказывание есть дескрипция явленной ситуации, которая сама целиком берется как «вещь», хотя и не выражается отдельным словом, а все сказанное – это как раз и есть описываемое «свойство» этой «вещи» (в данном случае -- мыслимой). Такая возможность проясняет всю онтологическую относительность понятия «вещь» при ее феноменологическом понимании.

Б. Вещь и событие