Введение. Предварительная экспликация категорий и методологические замечания.

Слово «категория» в русском языке имеет несколько различных (но внутренне связанных) смыслов. Их необходимо эксплицировать и различить.

Первый смысл – обыденный: слово «категория» означает род, сорт, группу и т.п. Например, «он относится к категории тех людей, которые…», «мясо первой категории» и т.п. (М.Хайдеггер отмечает, что это употребление имеет место и в немецком языке, но что оно производно от философского /8, с.83/).

Второй смысл: под категорией понимается какое-либо фундаментальное, узловое на данном этапе развития, понятие некоторой науки. Такие понятия есть в любой науке. В математике это, например, число, множество, группа и т.п. В физике -- поле, элементарная частица, масса и др. В исторической науке - народ, нация, война, реформа и т.п. Вокруг таких понятий-категорий выстраиваются научные описания, гипотезы, концепции, теории. Категориальный строй наук в этом смысле исторически изменчив. Например, понятие «сила», бывшее ведущей категорией в физике 18-19 веков, сейчас утратило категориальное значение в физике в целом, сохранив его в механике.

Третий смысл слова категория – тот, который в философских словарях приписывается философским понятиям. Под категориями понимаются философские понятия, обладающие предельным значением. Например, категориями называют такие понятия философии как дух, жизнь и смерть, сознание, свобода, экзистенция, трансценденция, и т.п.

Категории в этих трех смыслах не являются предметом настоящего пособия.

Мы будем понимать под категориями еще один смысл, четвертый. Он таков: категории - это объективные универсальные формы мышления и бытия. Только этот смысл имеется в виду в данном пособии». Категории в этом смысле обозначаются словами, которые являются философскими терминами (например, объективное и субъективное, причина, и пр.). Но сами они -- не понятия. Категориями-понятиями мы можем пользоваться только, если мы познакомились с их смыслом, то есть более или менее осознанно. Объективными категориями мы большей частью пользуемся, не подозревая об этом – всегда, когда мы мыслим, рассуждаем о чем-либо, вообще всегда, когда мы говорим. В языковом тексте всегда скрыты категории, независимо от того, знаем мы это или нет. Всякая высказанная нами мысль содержит категориальный каркас, и мы, если не изучали теорию категорий, не можем его выделить, обнаружить. В этом заключается объективность категорий как независимость от нашего произвола и выбора. Не обязательно знать что-либо о категориях как формах мышления и бытия, чтобы использовать их. Относительно философских категорий-понятий (как и категорий-понятий других наук и сфер культуры) это невозможно. Кроме того – и это важно! – философские понятия, если они присутствуют в нашей мысли, составляют ее содержание, а не форму. Категории же в четвертом смысле этого слова суть именное формы, а не содержание мышления. Категории в этом смысле мы будем называть логико-онтологическими. Как формы мышления, они выступают в качестве логических. Рассматривая их как формы бытия, мы фиксируем их онтологический аспект.

Мое рассмотрение будет идти в парадигме несовпадения мышления и мира. При этом категории будут рассматриваться как принадлежащие и мышлению и миру. Но как будет пониматься слово «мир»? Что это слово сложно и неопределенно по смыслу, обстоятельно показано В.В.Бибихиным в работе «Мир». Не вдаваясь в дискуссии, определимся в значении, в котором будем его употреблять. Прежде всего, мы не будем понимать мир физикалистски. Например, космологически, как Вселенную, состоящую из Галактик, звездных систем, планет и т.п. /отнюдь не отрицая такой взгляд на мир/. Мы будем понимать мир как жизненный мир личности или - что то же самое – как горизонты существующего для ее сознания. Гуссерль определяет мир как

«совокупный горизонт возможных исследований» /7, с.25/ и «мир – это полная совокупность предметов возможного опыта и опытного познания, предметов, познаваемых на основании актуального опыта при правильном теоретическом мышлении» /7, с.26/

Однако эти экспликации образуют скорее «мир ученого», нежели «мир вообще», кроме того, понятие «предметы опыта» не вполне ясно и ориентирует сознание на предметно-вещное, чем мир не может исчерпываться. Требуется более абстрактное и в то же время более определенное представление. Здесь мы используем другую идею Гуссерля – идею различных миров.

«Беспрестанно я обретаем для самого себя – как тот, кто воспринимает, представляет, чувствует, вожделеет и т.д., и во всем я по большей части обретаю себя актуально сопряженным с окружающей меня действительностью. Ибо так я бываю сопряжен не всегда, не всякое cogito, в каком я живу, обладает в качестве своего cogitatum вещами, людьми, какими-либо предметами или какими-то положениями дел моего окружающего мира. Вот, скажем, я занят чистыми числами и их законами, -- но ничего подобного нет налично в окружающем мире, в этом мире “реальной действительности”. И этот мир чисел, именно как поле объектов арифметических занятий, тоже есть для меня здесь; пока я занят числами, отдельные числа или же их комплексы буду оставаться в поле моего взгляда, будут окружены отчасти определенным, отчасти неопределенным арифметическим горизонтом; однако очевидно, что это бытие здесь для меня – в качестве самого бытия здесь -- иного порядка. Арифметический мир здесь для меня лишь тогда и лишь постольку, когда и поскольку я остаюсь в арифметической установке. Естественный же мир, мир в обычном смысле этого слова, беспрестанно здесь для меня, пока я только жив. … я могу свободно направлять мой взгляд и мои акты вовнутрь того или иного мира» /7, 68/.

Идея множественности миров, обусловленных разными установками одного Я, замечательна. Однако в ней все же чувствуется некий разрыв мира естественной установки и других установок, причем мир естественной установки кажется более привилегированным, устойчивым и фундаментальным.

Более последовательна экспликация мира П.Рикёром:

«Для меня мир есть совокупность референций, открываемых всеми видами дескриптивных или поэтических текстов, которые я прочитал, истолковал и полюбил. Понимать эти тексты – значит интерполировать на предметы нашей жизненной ситуации все значения, которые из простой окружающей среды /Unwelt/ создают мир /Welt/. На деле именно творениями поэтического вымысла мы по большей части обязаны расширением своего горизонта существования. Они отнюдь не создают лишь бледные образы реальности, “тени”, как утверждает Платон … литературные произведения воспроизводят реальность, только наращивая ее» /П.Рикёр, с. 98/.

Мир - совокупность референций, образуемых всеми текстами, – эта идея важна. Не непосредственно чувственная сфера сознания есть мир, а структурированная текстами.

В формировании идеи мира существенное значение имеет понятие горизонта.

Используем экспликацию Мерло-Понти:

«Горизонт есть то, что гарантирует идентичность объекта на всем протяжении исследования» /Цит. по: Н.Б.Иванов, с.78/

Мир – это жизненный мир личности, очерченный двумя горизонтами: горизонтом присутствия /предметным горизонтом/ и горизонтом смыслов. Понимаемый таким образом мир – историчен и объективен в той мере, в какой это возможно.

Изучение категорий наталкивается на трудности, характерные для работы с философскими понятиями вообще. Смыслом обыденных или специальных понятий мы овладеваем в повседневном языковом общении или в специальном деле. Возникает вопрос:

«какая специальная работа должна быть проделана философами, чтобы овладеть… понятиями познание, ощущение, вторичные качества и сущности? Какие упражнения и трудности научили их тому, как следует употреблять эти термины, чтобы не употреблять их неправильно?» /Г.Райл, 1998, с170-171/.

Пристальное внимание аналитической философии к способам употребления языка в философии абсолютно оправдано, так как сама философия есть история понятий /Гадамер/. Кроме того, она часто обращается в спор о словах. Способ говорения в философии должен быть отрефлексирован. Обращение к языку естественного человека /см. Книгин, 1999/ и рефлексия над ним и есть тот опыт, который позволяет осмысленно употреблять философские термины и осуществить несхоластический анализ проблем.

Учение о категориях как раздел философии насчитывает 25 веков и не потеряло актуальности по сей день.Начало ему положила работа Аристотеля «Категории». Фактически все крупные философы касались этой темы, но наиболее существенный вклад в это учение был внесен в четырех философских учениях - Аристотелем, Кантом, Гегелем и марксистской философией, которую в дальнейшем мы будем именовать в соответствии с сущностью ее учения диалектико-историческим материализмом.

Философские размышления над категориями меняли понимание категорий в целом и отдельных из них, то есть философских понятий, обозначающих категории. Но это не означает, что полностью менялся их смысл. Философские понятия отличаются от конкретно-научных. Последние имеют тенденцию к постепенному движению от смутной идеи к строгому термину, о смысле которого иногда даже договариваются на международных форумах (особенно физики). Философские же понятия обладают не просто другим, но даже противоположным свойством: по мере рефлексии над ними, они обогащаются содержанием, оттенками смысла. Они имеют тенденцию стать не понятиями–терминами, а понятиями–символами, символами своей собственной истории. Это обстоятельство затрудняет изучение философии представителями точных наук, которые привыкли к строгим и часто кратким дефинициям. В философии такими дефинициями не обойтись. Чаще всего, для того, чтобы понять смысл философского слова в современной философии, необходимо проследить путь его формирования в процессе философского обсуждения, длящегося веками. Поэтому в данном учебном пособии проблемы, касающиеся категорий, будут рассматриваться в их историческом развитии, так как только этот путь дает надежное понимание современного состояния проблемы и смысла понятия.

Вопросы для повторения

1.Каковы четыре основных смысла слова “категория ”?

2.Что такое логико-онтологические категории, в чем их отличие от философских категорий-понятий?

3.Почему необходимо рассматривать понятия, обозначающие категории, в их историческом развитии?