Фонд «Либеральная миссия»

Публикации

16.02.2006

Владислав Галецкий

Критическая апология мультикультурализма

Блестящая статья Владислава Галецкого рождает сложные чувства. Автор признается, что начинал работу над статьей во время знаменитых пожаров в парижских предместьях. Отсюда и вопросы, возникающие по прочтении его текста: в каком мире мы живем и что кроется за толерантностью и мультикультурализмом? Что делают либералы для решения проблемы социального неравенства и как Запад ответит на вызовы городских окраин? Среди сценариев развития событий, предложенных автором, выделим последний, седьмой: произойдет нечто, чего мы не в состоянии пока себе даже представить.

Проблема взаимодействия культур, их равенства и диалога — тема не только интересная, но и чрезвычайно актуальная. В последние годы она, к сожалению, сильно догматизировалась, идеологизировалась и политизировалась. Одни (главным образом приверженцы леволиберального мировоззрения) говорят о равенстве культур как о состоявшемся феномене и свершившемся факте. Их оппоненты, в первую очередь сторонники правоконсервативных взглядов, напротив, отрицают тезис о равенстве культур как изначально ложный и, более того, скептически относятся к самой возможности конструктивного диалога культур. Особую, трагическую актуальность этой дискуссии придают события последних лет. На фоне чудовищной катастрофы 11 сентября 2001 года, террористических атак на Лондон и Мадрид и полыхающих французских городов осени 2005 года все большее число людей — кто с горечью, а кто и со злорадством — говорит о том, что “всякий диалог культур пора прекращать, иначе цивилизация просто погибнет”. У меня, однако, существуют весьма серьезные основания полагать, что проблемы и вызовы, с которыми столкнулось человечество в самом начале наступившего века, глубоки настолько, что не могут быть корректно осмыслены в рамках какого бы то ни было узкодисциплинарного и монофакторного подхода. Более того, я утверждаю, что ловушка, в которую попал современный мир, не может быть адекватно описана в категориях той парадигмы мышления, которая основана на идеях Просвещения и господствует в нынешнюю эпоху постпостмодерна.

Основное внимание в своих рассуждениях я буду уделять фактологическому и методологическому материалу западного общества, поскольку мультикультурализм как теория разрабатывался прежде всего применительно к модели нации-государства. Нынешняя же Россия нацией-государством не является; российской нации в строго научном смысле слова не существует, более того, пока не существует и господствующей тенденции, которая с достаточной долей уверенности позволила бы утверждать, что в ближайшее время российская действительность приблизится к подобной модели развития. Сегодняшняя Россия переживает период глубокой и очень болезненной трансформации. Поэтому говорить о каких-либо устойчивых и долговременных тенденциях не представляется возможным. Это не означает, что я в принципе не собираюсь обращаться к теме мультикультурализма в России. Просто одновременно исследовать устоявшийся феномен и феномен в стадии становления едва ли плодотворно. В западных же странах мультикультурализм как теория прочно вошел в общественный дискурс, а в качестве практики стал неотъемлемой частью повседневной жизни.

Проблемы меньшинств неотделимы от теории и практики мультикультурализма. Однако поскольку мы намерены сосредоточиться именно на мультикультурализме, меньшинств коснусь очень кратко. Под меньшинством (минорити-группой) понимается любая часть населения, которая тем или иным образом, сознательно или бессознательно подвергается дискриминации. Например, в Ираке при Саддаме Хусейне минорити-группами были не только курды (20% населения), но и арабы-шииты (62%). В ЮАР времен апартеида “минорити-группа” — негритянское население — вообще составляла подавляющее большинство (более 80%). Не буду иронизировать по поводу лысых, толстых и рыжих, отмечу лишь, что современная западная общественная мысль в качестве базовых минорити-групп рассматривает: женщин; инвалидов и лиц с ограниченными физическими способностями; представителей сексуальных меньшинств и этнокультурные меньшинства. Именно последние и будут предметом наших рассуждений.

Конфликт леволиберального и праволиберального мировоззрений

Что касается современного мира, то и лево-, и праволиберальное мировоззрения, если отбросить частности, признают принцип равных возможностей как следствие постулата об изначальном равенстве людей. Разногласия между ними касаются в первую очередь принципов равноценности и равноправия. Правые либералы ограничиваются утверждением, что недопустимо лишать человека какого бы то ни было права по групповому признаку. Согласно леволиберальным взглядам, социальным идеалом должна стать конкретная реализация каждого из имеющихся у человека прав. Правый либерал, например, исходит из того, что у конкретного индивида не может быть отчуждено его право на получение образования, однако из этого не следует, что ему автоматически должно быть обеспечено получение этого самого образования. Напротив, левый либерал считает, что, если индивид обладает правом на образование, его реализация должна быть ему обеспечена. Как видим, между двумя типами мировоззрения — существенный разрыв. Социальное пространство и групповые фильтры

Наряду с физическим человек существует в социальном пространстве. Образно его можно представить так же, как любое математическое, то есть в виде многочисленных осей координат. При движении по многим из них индивиду приходится преодолевать различного рода фильтры. Социальные фильтры делают социальное пространство дискретным, то есть состоящим из отдельных жестко отделенных друг от друга частей. Например, для движения по оси образования приходится преодолевать фильтры в виде экзаменов. В профессиональной сфере это различного рода аттестации и квалификационные процедуры, в сфере свободного предпринимательства — успех на рынке, в творческой карьере — опять-таки, успех на рынке, а также признание коллег, критиков и т.д. Однако среди всех социальных фильтров нас сейчас будет интересовать только один определенный их класс, а именно групповые фильтры, то есть такие, которые отсеивают человека в силу его принадлежности к той или иной группе.

Чтобы разговор не уходил в сферу схоластики, позволю себе пример из собственной биографии. В середине 1980-х я, абитуриент легендарного Физтеха, мог наблюдать следующую картину. Поток поступающих разделялся по гендерному признаку примерно в пропорции 60% юношей к 40% девушек. После же экзаменов (то есть после фильтра) пропорция изменилась и составила уже соотношение 9 к 1. Существовало негласное указание “топить” девушек на экзаменах, и девушке ставили “неуд.” там, где парень с теми же знаниями получал “уд.” или даже “хор.”. Изменение соотношений между группами после прохождения некоего фильтра можно трактовать трояко. Вероятность первая: оно есть результат случайности. Но любой, кто знаком с основами статистики или просто обладает здравым смыслом, в это не поверит, когда ситуация воспроизводится многократно. Случайность, повторившаяся более двух раз, — уже закономерность.

Вероятность вторая: подобная картина отражает то или иное реальное групповое превосходство — то есть люди, принадлежащие к группе А, изначально имеют преимущество перед членами группы В. Во многих сферах жизни групповое неравенство признается совершенно официально. Для борьбы сумо нужны люди, обладающие весьма внушительной избыточной массой тела. А для службы в танковых войсках отбирают людей низкого и среднего роста. И наконец, вероятность третья: действует групповой фильтр. Вернемся к примеру с поступлением в Физтех. Поскольку случайность отбора в нем исключается, возникает дилемма: либо девушки уступают юношам по интеллектуальным способностям и уровню подготовки, либо имеет место дискриминация по гендерному признаку. Конечно, можно рассуждать таким образом: у девушек более низкая мотивация к поступлению, над ними не висит проблема призыва в армию и т.д. Но эти рассуждения — частично вполне адекватные, частично ложные, — если выйти за рамки модельного примера, интеллектуальным мейнстримом табуированы по следующим соображениям: все люди изначально равны, то есть обладают одинаковым потенциалом, пусть даже нулевым. Следовательно, если на подходе к фильтру чей-то потенциал оказывается ниже, чем у других, это следствие социальных условий (скрытый групповой фильтр). Радикальная феминистка выразится следующим образом: женщина обладает тем же потенциалом, что и мужчина, однако социум навязывает ей определенные ролевые функции, которые не позволяют этому потенциалу развиваться так же успешно, как у парня, отсюда более низкий уровень подготовки. В обывательской формулировке это выглядит так: “Зачем тебе, дорогая, этот Физтех? Какая разница, где ты получишь диплом? Главное — удачно выйти замуж и быстро родить”. Надо сказать, что аргументация радикальной феминистки во многом соответствует реальной ситуации, поэтому женщина, поступающая в Физтех, обречена проходить либо через скрытый, либо через открытый групповой фильтр. То есть, по сути, выбора как такового у нее нет.

Отсюда вывод, отражающий всю глубину противоречия, с которым столкнулся современный мир: если группа, обладающая коллективным самосознанием и идентичностью, обнаруживает, что в ходе движения по некой социальной оси она встречается с фильтром, делающим удельный вес ее представителей меньшим, чем ее удельный демографический вес, то эта группа вправе утверждать, что подвергается дискриминации, и никакой рациональной аргументацией опровергнуть это нельзя.