2. 3. Этика Нового времени

Эпоха вызревания капитализма потребовала новой системы духовных ценностей, в центре которых бы стоял человек, а не Бог. В эпоху Нового времени большинство мыслителей отказалось от религиозной концепции морали. Например, известный английский философ Гоббс, пытаясь найти естественные причины несовершенства мира, пришел к выводу, что человек по своей природе зол, поэтому действует исключительно эгоистически. Он считал, что естественное состояние людей – это “война всех против всех”. Мораль, по его мнению, не отражает какое-то абсолютное бытие или идеи, она полезна и необходима для обеспечения стабильности общества, состоящем из эгоистов. Индивиды ради сохранения мира ограничивают свою свободу той мерой, какую они могут допустить. Мораль, следовательно, выступает как репрессивная сила по отношению к людям. Подобной позиции придерживался и Джон Локк, который рассматривал мораль как сумму правил для разумного эгоиста, противостоящих произвольным действиям индивидов-эгоистов и направляющих эти действия в русло наиболее выгодное и самим индивидам и обществу.

Другой английский философ Юм выводил добро и зло из инстинктивной природы человека: “конечные цели человеческих поступков ни в коем случае не могут быть объяснены, исходя из разума, но полностью опираются на чувства и привязанности людей”. Наряду с эгоистическим влечениями, по мнению Юма, человеку присущи и добрые, социальные чувства, такие как доброжелательность, человеколюбие и справедливость. Человеку от природы свойственна склонность симпатизировать другим людям. Симпатия рассматривалась мыслителем как инстинктивная основа морали. Он считал, что не нужно никакого рационального оправдания для нравственного начала. Достаточно интуитивного различения добра и зла, выражающегося в совести. Мораль основана на инстинкте, а не на разумном убеждении. Однако следует признать, что если иметь в виду только непосредственную или инстинктивную нравственность, то надо признать, что большая часть животных нравственнее человека. Такая пословица как “ворон ворону глаз не выклюет” не имеет никакой аналогии в человечестве.

В полемику с Юмом вступил немецкий философ И. Кант. Он был убежден, что всякая деятельность, которая имеет своим основание природную склонность , не может иметь собственно нравственного характера, поскольку отсутствует объективное преимущество такой деятельности перед всякой другой. Нравственная воля не может определяться природными склонностями, эмпирическими мотивами и материальными побуждениями.

Кант отрицает чувственность в качестве определяющей основы нравственности. Даже стремление к счастью не может быть признано моральным: “Не к счастью должен стремиться человек, а к тому, чтобы быть достойным счастья”. Нравственное действие вообще не выводится из опыта, оно вытекает из природы человека как разумного существа и осознается как долг. Нравственный долг отражает не то, что бывает в жизни, а то, что должно быть. Все нравственные понятия совершенно априорны, т. е. имеют свое место и источник в разуме. Нравственная воля представляет собой практический разум.

Кант сформулировал 3 правила нравственной жизни в форме категорического императива, который предполагает, что эти правила следует соблюдать безусловно, т. е. при всех обстоятельствах, независимо от того, извлекает ли в результате этого человек для себя пользу или нет.

1) Действуй лишь по тому правилу, посредством которого ты можешь вместе с тем хотеть, чтобы оно стало всеобщим законом. Первое правило отражает всеобщий и, следовательно, формальный характер нравственного закона. Поэтому, по Канту, нельзя лгать, надо уважать собственность, нельзя в отчаянии и нужде кончать жизнь самоубийством, ибо надо представить себе негативные последствия, когда такие поступки станут правилами всеобщего поведения людей.

2) Действуй так, чтобы человечеств, как в моем лице, так и в лице всякого другого, всегда употреблялось как цель и никогда только как средство. Эта формула содержит идею о человеке как цели самой по себе, как высшей ценности, и тем самым утверждает достоинство личности.

3) Воля, следовательно, должна быть не просто подчинена закону, а подчинена ему так, чтобы она рассматривалась так же , как самой себе законодательствующая и именно поэтому как подчиненная закону (творцом которого она может считать самое себя). Это правило указывает на добровольность в установлении или признании универсального правила поведения.

В 19 веке немецкий мыслитель Фридрих Ницше попытался провести ревизию основ, на которых всегда покоилась традиционная мораль. Начатая им “переоценка ценностей”, опиралась на новое понимание природы человека. Он развивал концепцию “воли к власти” на основе “воли к жизни”. Такую волю Ницше определял как “ненасытное стремление к проявлению власти или применение власти, пользование властью как творческий инстинкт и т. д.”. По его мнению, основным желанием любого человека является стремление господствовать над другими людьми.

Таким образом, если для Шопенгауэра воля служила основанием бытия, то Ницше придаёт этому понятию социально-нравственный оттенок. “Воля к власти” – это наиболее значимый критерий любого типа поведения, любого общественного явления. “Что Хорошо?” – вопрошает Ницше. – Всё, что укрепляет сознание власти, желание власти и саму власть человека. “Что дурно?” – Всё, что вытекает из слабости. “Воля к власти” – основа права сильного. Это превышение всех моральных, религиозных и иных нормативных установлений. Именно таким правом должен руководствоваться подлинный человек во всех сферах своей жизнедеятельности.

Ницше объявил нравственные требования не просто относительными и субъективными, но противоречащими природе вещей. Мораль, по его мнению, является искусной выдумкой одних для одурачивания и обуздания других: “Представления о добре и зле устанавливаются большинством слабосильных и трусливых людей для того, чтобы держать в повиновении людей сильных и мужественных”.

Ницше подверг критике традиционную мораль, так как она породила лицемерие и нигилизм. По его мнению, все общепринятые высшие ценности потеряли свою силу и значимость, поскольку у людей нет уже веры в определённые цели, поставленные мировому процессу, в ценность мира, в истину. В обществе господствует пессимизм и разочарование. Выход из этого состояния Ницше увидел в переоценке всех прежних высших ценностей пришедшей в упадок “декадентской” культуры, господствующей в обществе морали, христианской религии.

Особенно резкой критике Ницше подвергает христианство. Он осуждает христианство как религию слабых, униженных, рабов. Христианство, по мнению Ницше, проповедовало ложные идеи смирения, покорности, сострадания, оно подавляет волю к власти, “принимало сторону всего слабого, низкого уродливого; свой идеал оно составило по противоположности инстинктам сохранения жизни, жизни в силе; христианство погубило разум даже самых сильных натур, научая чувствовать заблуждение, искушение в самых высших ценностях духовного”. Ницше считал, что христианская мораль полному самовыражению человека и, поэтому необходимо провести переоценку ценностей. Смысл этой переоценки состоит в упразднении результатов “восстания рабов в морали” и возрождении “морали господ”. “... Больше силы, больше власти! Не мир - война; Не добродетель, а доблесть... Пусть гибнут слабые и уродливые - первая заповедь нашего человеколюбия. Надо ещё помогать им погибнуть. Что вреднее любого порока? – Сострадать слабым и калекам...” Сильный человек свободен от моральных обязательств, которые диктует общество.

Ницше был убежден, что существует природное неравенство людей, обусловленное различием их жизненных сил и уровнем “воли к власти”. Люди делятся на два типа.

Первый тип – это маленькие люди, которые ориентируются на приспособление к коллективу, они не стремятся стать личностью, желая сохранить себя прежними и подчинить обществу неординарных людей. Такие маленькие люди особенно ценят добродетельность, благоразумие, осторожность, смирение, сострадание и любовь к ближнему. Им присуща религиозность и альтруизм.

Второй тип – высшие люди, аристократы духа, которые стремятся к личностному развитию, способны к “великому презрению” в отношении своих недостатков, к преодолению своей тварной природы. Такие люди любят жизнь, ценят свободу и свое одиночество, им присущи мужество, честность, прозорливость, для них характерен атеизм и имморализм. Высшие люди стремятся к здоровью и не любят слабость и болезненность. Они видят трагичность мира, но не впадают в отчаяние, наоборот, способны посмеяться над нелепостью человеческого существования.

Идеалом высших людей является сверхчеловек. Идея сверхчеловека наиболее ярко выражена в его книге “Так говорил Заратустра”: “Я учу вас о Сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно преодолеть. Что сделали вы, дабы преодолеть его? Что такое обезьяна по сравнению с человеком? Посмешище либо мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для Сверхчеловека - посмешищем либо мучительным позором...” Философ утверждал, что в действительности сверхчеловека ещё не было, его необходимо вырастить. И в этом состоит цель человечества.

В ницшеанской критике христианства, декадентской культуры буржуазного общества, его лицемерной морали есть немало верных мыслей. Вместе с тем эта критика ведёт к отрицанию общечеловеческих ценностей и нравственных принципов, к аморализму. В этике Ницше есть очень много спорных идей. Например, вызывает критику отрицание философом духовных достижений человека и человечества в целом. Получается, что для Ницше обычные люди нашего времени – это лишь исходный материал, “навоз”, необходимый для того, чтобы создать плодородную почву для выращивания сверхчеловека. Трудно согласиться также с культом силы, животных инстинктов, воли к власти, который проповедует Ницше в своей философии. Человек у мыслителя рассматривается как исключительно природное существо, лишённое всякой духовной основы. Ницше попытался отвергнуть все трансцендентное, метафизическое, которое могло бы регулировать жизнь человека. Он заявил, что “Бог умер”, но, на самом деле, не отказался от абсолютного идеала и придумал свое подобие божества – “сверхчеловека”, который занимает у Ницше место христианского Бога. Но образ “сверхчеловека”, который находится “по ту сторону добра и зла”, напоминает не столько какое-то совершенное существо, способного преодолевать все условности нашего социального бытия, сколько совершенное животное, абсолютно лишённое разума, мук совести, любви и всего того, что можно назвать духовным и человеческим.