Основные характеристики элиты, псевдоэлиты и человека массы, а также проблема взаимоотношения между ними

Если попытаться выделить общий психологический закон, то мы неизбежно столкнемся с огромной сложностью и даже невыполнимостью такой задачи, поскольку все зависит от постоянно меняющегося представления о том, что такое вообще элита. Как уже неоднократно отмечалось, у каждого человека (и у каждой социальной группы) есть по этому поводу свои соображения, обусловленные не только социокультурными обстоятельствами, но и уровнем общего развития конкретных членов этих социальных групп. Напомним, что само представление об элите (об элитарном идеале) постоянно меняется и развивается вместе с развитием личности человека. Поэтому было бы более скромным говорить лишь о некоторых психологических закономерностях, позволяющих хоть как-то анализировать взаимоотношения массы и элиты. При этом возможны различные варианты таких закономерностей.

При более упрощенной модели люди делятся на тех, кто производит впечатление и повышает в итоге уровень ощущения своей значимости (элита), и тех, на кого производят впечатление и кто, соответственно, понижает уровень ощущения значимости собственной жизни (представители массы). Но в таком случае очень скоро обнаружилось бы, что элита — это непременно счастливые люди (перенасыщенные изъятым у других счастьем), а неэлита, массы — непременно несчастны (все их достоинство и счастье перешли бы к элите).

В реальности все обстоит несколько иначе. Все дело в том, что само ощущение собственного достоинства (и собственной элитарности) производится в успешном труде, в деятельности и жизнедеятельности. Причем производят его и представители элиты, среди которых немало настоящих талантливых тружеников, и представители массы, причем в людской массе элитарность производится в гораздо большем разнообразии и масштабах (иначе не было бы проблемы «отторжения» элитой ощущения значимости у простых людей: у

226

элиты и так бы хватало этого ощущения, но почему-то не хватает...).

И хотя производятся эти ощущения разными людьми, но именно элита, благодаря имеющимся в ее распоряжении средствам (социально-психологическим механизмам), имеет возможность перераспределять это ощущение собственной значимости в свою пользу, то есть перераспределять несправедливо (несообразно реальному труду).

Здесь можно вновь провести определенную аналогию с деньгами и капиталом, которые так же, как и ощущение элитарности, создаются трудом различных людей, но которые так же несправедливо перераспределяются между теми, кто умело использует экономические законы рынка, и теми, кто может лишь хорошо трудиться, то есть всего лишь создавать результаты труда и «прибавочную стоимость». Осуществляется такое несправедливое перераспределение через механизмы «отчуждения труда от капитала», прекрасно проанализированные еще К. Марксом (Маркс, 1984, 1984а).

В итоге более совершенная модель взаимоотношения массы и элиты предполагает разделение всех людей на тех, кто имеет доступ к механизмам несправедливого перераспределения ощущений собственной значимости (традиционно понимаемая элита), и тех, кто не имеет доступа к таким механизмам, даже если эти люди и способны к общественно полезному, творческому труду (традиционно понимаемая масса).

На основании этого можно выдвинуть еще одно предположение: для элитарно ориентированного человека часто важно не само ощущение собственной значимости (как нечто достигнутое, как результат), сколько именно процесс перераспределения этого ощущения в свою пользу. Более того, можно также предположить, что для многих людей важно само предвкушение участия в этом процессе, то есть предвкушение наслаждения от того, что кто-то на глазах превращается из человека гордого в человека менее гордого, чем вы...

Проблема взаимоотношения массы и элиты на психологическом уровне сводится к рассмотрению специфических

227

механизмов взаимообмена ощущениями элитарности, при которых именно элита оказывается в более выгодном положении. Быть может, раскрытие таких механизмов и составляет психологическую сущность проблемы элитарности. Представленное выше более реалистичное, на наш взгляд, понимание модели взаимоотношений массы и элиты допускает и даже предполагает ситуации, при которых в определенные периоды отдельные люди (представители неэлиты) будут намного более счастливыми, чем так называемая элита. Это означает, что элита просто не может существовать без подпитывающей (и даже больше — питающей) ее массы. Без массы элита теряет свой смысл.

При этом возникает интересный вопрос: если элита не может обойтись без массы, то может ли масса существовать и процветать без элиты? Вероятно, пока не может, чем и объясняется преклонение многих людей перед различными кумирами, искусственно созданными «звездами», «харизматичными» идолами, а то и просто перед удачливыми («предприимчивыми») негодяями, олицетворяющими для многих их несостоявшиеся мечты.

Но и в наше довольно конформистское время, когда сложно иметь свое собственное мнение и мировоззренческую позицию, все-таки находятся люди, способные не идентифицировать себя ни с безликой, но всесильной массой, ни с «общепризнанной», стандартной, типичной элитой. Именно такие люди, независимо от формального образования и социального положения, и составляют настоящий «элитный фонд» данной страны и ее народа.

Прежде чем выделить более конкретные закономерности и правила взаимоотношений массы и элиты, следует заметить, что все это во многом определяется позицией самих людей, участвующих в подобных взаимоотношениях. Именно в этом заключается психологическая сложность вопроса, определяемая прежде всего субъективным отношением различных людей к самой идее неравенства и справедливости. А отношение, как известно, бывает не только разное, но и

228

меняется в ходе развития каждого человека или социально-профессиональной группы, к которой он осознанно или неосознанно принадлежит. В целом можно обозначить примерно следующие типичные закономерности и правила взаимоотношений между элитой и массой:

1. Принятие (или непринятие) самой идеи «неравенства». Даже в том случае, если человек отказывается принимать такую идею, реально он все равно (в той или иной мере) задействован в отношения, предполагающие, что кто-то «лучше», «главнее», «влиятельнее», а кто-то всем этим обладает в меньшей степени (эта проблема уже рассматривалась в главе 4, в вопросе 18).

2. Принятие идеи «оптимума элитарности». Как уже отмечалось, элитарные отношения в чем-то сродни денежным отношениям, а деньги, как известно, обладают ценностью лишь тогда, когда они циркулируют в строго ограниченном количестве (если денег печатается неограниченно много, то происходит девальвация). Аналогично и с чувством элитарности: если слишком многие обладают этим чувством, то оно также обесценивается («девальвируется»). Все это способствует тому, что за чувство элитарности идет настоящая борьба (при этом возможны разные формы такой борьбы, от «отторжения» чувства элитарности у других людей — до поиска «единомышленников» с целью приумножения такого чувства при взаимной выгоде всех друзей-единомышленников...).

3. Важным условием возникновения элитарных ориентаций является выбор своего критерия элитарного, то есть того, что можно было бы считать настоящей «элитарной ценностью». Как уже отмечалось, таких критериев может быть достаточно много (в идеале, каждый человек выстраивает свою систему ценностей). Но реальность такова, что многие люди, устав от поиска образа «настоящей элиты», обращаются к уже существующим образцам «достойного» и «элитного». В этом таким людям помогают различные пропагандистские системы; в современном мире это средства массовой информации и различные формы рекламы (политической,

229

духовной, культурной, потребительской, образовательной и т. п.).

4. Наличие разновариантных критериев элитарного часто позволяет людям, отчаявшимся добиться «успеха» в рамках определенной иерархической системы, компенсировать свое чувство собственного достоинства в другой системе. Именно благодаря такой «компенсации» большинство людей не очень-то страдают оттого, что кто-то (желательно не из близких родственников или бывших друзей) добивается в жизни значительного успеха и перемещается на высокие ступени общественной иерархии, так как вместо того, чтобы «умереть от зависти», такие люди добиваются определенного признания в своих конкретных социально-профессиональных группах или разнообразных «случайных» межличностных отношениях. Кроме того, как уже отмечалось, наличие у взаимодействующих людей (или групп) разных критериев элитарного фактически осложняет возможность утверждения своего «элитного превосходства» (например, трудно разобраться, кто «элитарнее» — роскошная валютная проститутка, обслуживающая «настоящих» современных «господ» с долларами, или скромный профессор российского вуза эпохи «демократических преобразований»...).

5. Нередко человек, добившийся успеха в своей конкретной социально-профессиональной группе, стремится расширить возможности для повышения чувства собственного достоинства. И тогда часто наблюдается обратная приведенной выше закономерность: человек стремится добиться успеха по более универсальному критерию элитарности, применимому не только к своей («родной») социально-профессиональной группе, но и к большему числу групп, а еще лучше — к группам, которые на уровне широкого общественного мнения занимают весьма престижное положение. Например, добиться признания не только на уровне своего класса (или даже школы), но затем и на уровне какого-то престижного вуза или другой «видной» и «солидной» организации.

230

6. Принятие идеи взаимообмена чувством элитарности (см. подробнее главу 14). Сама идея взаимообмена чувством элитарности предполагает серьезный нравственный выбор, так как возможны разные варианты. Это может быть, например, откровенное «оттягивание» чувства элитарности в разнообразных «психологических дуэлях», когда люди выступают по отношению друг к другу в роли своеобразных «элитовампиров» и фактически только этим и живут (для них это самое главное в жизни).

Но это может быть и стремление к реальной духовной близости с другим человеком, когда осуществляется «совместная радость», обогащающая всех единомышленников, и когда сама идея «отторжения» («оттягивания») у кого-то его достоинства воспринимается как самое страшное преступление... Возможна, правда, и равнодушная позиция по отношению к чувству собственного достоинства какого-то конкретного человека, хотя трудно себе представить, что такое «равнодушие» возможно вообще ко всем людям. Наверное, это было бы близко к личностной патологии, поскольку, как уже неоднократно отмечалось, утверждение собственного достоинства является чуть ли не главным смыслом для многих людей, а сама полноценная рефлексия своего достоинства возможна только во взаимоотношениях с другими людьми.

7. Исходя из представленной выше закономерности (а заодно и правила взаимоотношений между массой и элитой), можно выделить и такую важную особенность этих взаимоотношений, как часто встречающееся у представителей элиты стремление очаровывать представителей массы, а у самих представителей массы — желание («жажду») быть очарованными. Заметим, что во взаимоотношениях элиты и массы возможны и такие ситуации, когда сама масса «очаровывает» своего кумира (как бы «кокетничает» с ним и призывает к взаимности) или, наоборот, сам кумир начинает «ломаться» перед массой (особенно в ситуациях, когда он сильно зависит от мнения массы).

231

8. Очень часто такое взаимное «очаровывание» и «жажда обольщения» выражаются в стремлении многих людей эстетизировать свои взаимоотношения по выяснению и утверждению своего чувства собственного достоинства. В одних случаях это попытка придать «приличный вид» отношениям откровенного произвола или личностной продажности. В других случаях это может быть искренняя попытка облагородить интимно-личностные отношения между возлюбленными или доверительно-уважительные отношения между учителем и учеником и т. п.

9. Наконец, важно, чтобы взаимодействующие люди принимали существующие правила поведения по выяснению (или подтверждению) чувства собственного достоинства и своей сопричастности к однозначно (или почти однозначно) признаваемым элитным ценностям. Естественно, если человек реально (осознанно или неосознанно) не включается в такие взаимоотношения, то ему сложно самоутвердиться и повысить чувство самоуважения. К сожалению, нередко возникают ситуации, когда человек, даже помимо своей воли, вынужден включаться в разнообразные «психологические поединки» по выяснению того, кто «лучше», а кто «хуже» (см. Берн, 1988;Харрис, 1993 и др.)

10. И тогда высшим искусством самоопределения явилась бы готовность человека пойти на определенные внутренние компромиссы (например, просто подыграть какому-то «элитовампиру») и в итоге получить более важный выигрыш (например, решить сложную проблему, завершить общественно или личностно значимое дело и т. п.). В этом случае человек как бы сознательно становится выше этих игр. Быть может, это и есть настоящее проявление элитарности — быть «выше» обывательской возни, но не путем открытого противоборства (здесь легко увлечься и потерять чувство меры) или путем демонстративного «игнорирования» этой возни, а путем разумного «компромисса» и даже подыгрывания тем, кто в силу своей ограниченности иначе и не представляет себе человеческие отношения... Как верно

232

подметил известный английский писатель и философ Т. Карлейль, «величие великого человека обнаруживается в том, как он обращается с маленькими людьми».

Правда, иногда возникают ситуации, когда человек настолько «зажат обстоятельствами», что ему просто необходимо настоящее человеческое общение, но достойных друзей нет... И тогда такой человек просто вынужден «дружить» с теми людьми, которые только и делают, что доказывают друг другу свое «элитное» (или псевдоэлитное) превосходство... Но и в этом случае есть достойный выход, например, создать себе воображаемого друга или, если воображения недостаточно, обратиться к Богу...

Как пишет Б. С. Братусь, именно обращение человека к Богу позволяет ему понять не только самого себя, но и другого человека «как образ и подобие Божее» и что именно в этом случае у человека «появляется ощущение связи с Богом и представление о счастье как служении и соединении с Ним» (Братусь, 1994. — С. 34). Как уже отмечалось ранее (см. главу 3), такой уровень личностной самореализации назван эсхатологическим, или духовным. Этот уровень отличается от предшествующих ему эгоцентрического уровня (с его ориентацией только на личное благополучие), от группоцентрического уровня (с ориентацией на благо той группы, с которой идентифицирует себя человек) и даже от просоциального, или гуманистического, уровня (с ориентацией на благо всего человечества). Именно на эсхатологическом уровне, по мнению Б. С. Братуся, происходит формирование главной основы нравственного облика личности (там же. — С. 34—35).

Но тогда возникает естественный вопрос: не получится ли так, что человек, обратившись к Богу, да еще и «уподобившись ему», сам не станет претендовать на то, чтобы считать себя Богом?.. И не будет ли это проявлением самой сильной элитарной ориентацией и претензией на самую высшую иерархическую ступень, которую только можно помыслить? Некоторым «успокоением» здесь может служить то, что каждый

233

человек (особенно, обладающий творческим воображением) создает в своей душе свой, неповторимый образ Всевышнего, ведь сказано, что «у каждого свой путь к Господу»...