Луис де Гонгора

Как зерна хрусталя на лепестках

пунцовой розы в миг рассветной рани

и как пролившийся по алой ткани

искристый жемчуг, светлый и впотьмах,

так у моей пастушки на щеках,

замешанных на снеге и тюльпане,

сверкали слезы, очи ей туманя

и солоня стенанья на устах;

уста же были горячи, как пламень,

и столь искусно исторгали вздохи,

что камень бы, наверно, их не снес.

А раз уж их не снес бы даже камень,

мои дела и вовсе были плохи

я – воск перед лицом девичьих слез.

(Перевод С. Гончаренко)

Поэма о Полифеме и Галатее

(Фрагменты)

(44) Взобравшись Судья горам и брегу, беззаботно

на скалу, Полифем он влил, застыв на выступе крутом,

играет на своей во флейты, кои воск связует плотно,

свирели; страх дыхание, как меч, открытым ртом;

нимфы, услышавшей и нимфа, вняв им, стала бы охотно

эту музыку былинкой, перстью на ветру, листом,

чем, нежа юный вяз лозой, в напасти

не жить от страха, умирать от страсти.

(45) Любовь и страх Но лозы рак, хрустальные, крепки, -

мешают бегству любовь их вьет и страх неизреченный

Галатеи; начинает вкруг бедного ствола, что на куски

петь Полифем, топор изрубит, ревностью точенный.

голосу которого Меж тем пещеры, холмы и пески,

предшествовала цевницей грубою предвосхищенный,

свирель настиг, как гром, все пепелящий глас:

вам, Пиэриды, уступлю рассказ(…)

(60) Галатея и И два влюбленных сердца сладкозвучных,

Акид бегут в нежнейших уз разъяв тугой клубок,

сторону моря, по жесткой гальке, среди тернов тучных,

сравнение взыскуют волн морских крылами ног:

не так ли, вызволив от птиц докучных

посев, неосторожный страж совлек

и заячью чету, два дружных пыла,

свел коих разный пол, бразда сдружила.

(61) Зоркое око И узрив – дикий муж – неслышный скок

Полифема замечает испуга снежного к морской пучине

Галатею и Акида (столь зорок, что нагого, пусть далек,

ливийца зрит, чей легок щит в пустыне),

и отрока, - сколь древних буков мог

ревнивый гром смутить, смутил в теснине:

так, упредив разъятье мутных туч,

опережает гул слепящий луч.

(62)Полифем, отломив Он в ярости безмерной вырывает

огромную скалу, из кручи горной большую из плит

бросает ее в Акида. метнув ее, он юношу сбивает, -

Из раздавленного нет урн грузней, тяжелее пирамид.

тела юноши, И нимфа слезно к божествам взывает,

милостью богов, коих и Акид умолить спешит,

истекает вместо и тут же кровь, что выжал гнет фатальный,

крови прозрачная те обратили в чистый ток хрустальный.

вода.

(63) Этот поток Как только плоть его угнетена

впадает в море, была столпом ужасного утеса, -

где он встречен стопы дерев, чья дивна толщина,

Доридой. Текучий бисер вен омыл белесо.

Кость белая, - жемчужная волна, -

Целуя дол, сребрит пески откоса:

Дорида, с неизбывною тоской

Чтя зятя, нарекла его рекой.

(Перевод П. Грушко)