§ 8.2. Звуки как стилистическое средство

Акростих. Газета «Комсомольская правда» в январе 19S9 г. опуб­ликовала стихи неизвестного советского солдата, найденные в разва­линах фашистского концлагеря. Приведем одно из стихотворений, из которого исследователи узнали имя начинающего, скорее всего погибшего, поэта:

Яомнишь ли ты город милый, родной.

Отлогий, весь в зелени, берег Днепра?

■Яечицу ли вспомнишь порой?

ЛЬчется птицей помчаться туда.

Обнять свою родную старую мать.

Л/илую девушку к сердцу прижать,

£й рассказать о прожитых годах,

Яежно лаская, забыться в любви,

АЬторая дышит нетленно в груди.

Огнем жжет и вечно в мечтах...

А будет, я знаю, то время придет.

На Родину снова вернемся, мой друг!

Там счастьем, что долго, ох, долго иас ждет,

Оонажаы упьемся.

Яадейся, мой друг, это время придет!

Если сложить первые (выделенные) буквы всех стихотворных строчек, получится ПОРХОМЕНКО АНТОН. Вероятно, это и есть автор приведенных стихов. Находясь в нечеловеческих условиях фа­шистского концлагеря, он не только нашел в себе силы писать сти­хи, но и прибег к акростиху. Это такое стихотворение, в кото­ром первые буквы всех строк образуют определенное слово или Фразу.

Акростихом пользовались с древних времен: греки, византийцы, поэты эпохи Возрождения. Константин Болгарский, один из учени­ков славянских просветителей Кирилла и Мефодия, в 894 г. составил Шорник поучений, включив в него строки, начальные буквы кото­рых составляют азбуку. Приведем отрывок:

И летит ныне славянское племя Ко крещению; обратишися вси,

У7юдис твои нарешися хотяшие;

Л/илосги твоея. Боже, просят зело.

Русские поэты охотно прибегали к акростиху. Вот «Загадка акро- статическая» поэта XVIII в. Ю. Нелединского-Мелецкого, автора из­вестной песни «Выйду я на реченьку»:

.Довольно именем известно я своим;

Равно клянется плут и непорочный им,

Утехой в бедствиях всегда бываю боле,

Жизнь сладостней при мне и в самой лучшей доле.

5лаженству чистых душ могу служить одна,

А меж злодеями — не быть я создана.

Начальные буквы всех строк дают ответ — ДРУЖБА. Акростихом пользуются и современные поэты. В качестве при­мера приведем стихотворение Н. Глазкова:

Летит по космосу комета.

£е павлиний яркий хвост На миллионы тянет верст.

Однако про комету эту Чю думает Глазков поэт?

Комета, — скажет ои, — ракета,

Естественно, иных планет!

Начальные буквы строчек образуют посвящение — ЛЕНОЧКЕ.

Звукоописание и звукоподражание. Часто авторы прибегают к «звуковому» описанию окружающих предметов, чтобы обратить вни­мание на их особенности и вызвать у читателя различные чувства — умиления, восторга, сострадания, а то и просто улыбку. Приведем пример из «Мертвых душ» Н. Гоголя:

Между тем псы заливались всеми возможными голосами: один, забросивши вверх голову, выводил так протяжно и с таким старанием, как будто за это полу* чал Бог знает какое жалованье; другой отхватывал наскоро, как пономарь; про­меж них звенел, как почтовый звонок, неугомонный дискант, вероятно, молодого щенка, и все наконец вершал бас, может быть, старик, наделенный дюжею соба­чьей натурой, потому что хрипел, как хрипит певческий контрабас, когда концерт в полном разливе...

Звучание, сопровождающее происходящее, автор может не про~ сто описывать словами, но и указывать на предметы и явления, про- изводящие это звучание. Воздействие описания на читателя усилива­ется, если оно сопровождается упоминанием однокоренных слов» называющих звучащие предметы. В этом отношении интересно сти~ хотворение Б. Слуцкого «Начало века»:

Какое-то дуденье, и звуки зазвучали,

в какую-то дуду, и загремели громы,

и бубенцов бубенье и разгромили громы

бубнет белиберду, небесные хоромы,

а скрипы — заскрипели, И в звуковом навале

а хрипы — захрипели, сквозь весь разгром

а капли, как в капели, и слом

закапали, запели, внезапно узнавали

рожденье новых слов.

В художественных целях используются и звукоподражательные слова. Например, у Р. Фархади с ними связан образ старости, вопло­щенный в столетнем вороне и очень пожилом человеке:

Говорил иаш ворон: Мне исполнилось

• Кар-р-р... Сто лет.

Стар я очень, Кар-р\ — кричу я

Очень стар-р-р. Утром. — Kap-p-fA

Я открою вам секрет: Стар я очень.

Очень стар-р-р.

Своеобразно в плане звукоподражания стихотворение поэта-футу- риста Е. Гуро «Финляндия» (сохранено правописание начала XX в.):

Это-ли? Нет-ли?

Хвои шуят — шуят

Анна — Мария, Лиза — нет?

Это-ли? — Озеро-пм⁰.

Хулла, лолла, лалла — лу,

Лиза; лолла, лулла-ли.

Хвои шуят, шуят, ти-и-ти, ти-и-у-у.

Лес-т, — Озеро-пн?

Это ли?

Эх, Анна, Мария, Лиза Хой — тара!

Тере — дере — дере... Ху!

Холе —кулэ — незэ Озеро-ли — Лес-ли?

Тио-и

ви-и...у.

Это стихотворение называется «Финляндия», вероятно, потому, ^Что в нем изображены «хвои», лес, озеро, дано финское приветствие ^тере (здравствуйте), сказано, что «хвои» шуят, шуят, т.е. шумят, а Невидимые птицы наполняют воздух разноголосьем: ти-и-ти, ^ти-и-у-у, тио-и, ви-и...у. Оригинальность этого стихотворения за­ключается в том, что ощущение финской природы передается, с од-

ной стороны, отдельными знаменательными словами, называющими символы этой природы (хвойный лес, озера, в окружении которых звучит финская речь — терё), а с другой стороны, словами звукопод­ражательными, имитирующими пение местных пернатых (ти-и-ти, тио-и и т.п.). Поэтому у читателя возникает как бы зрительно-слухо­вое ощущение Финляндии.

Звукоподражание используется как художественный прием не только в поэзии, но и в прозе. Например, В. Федоров в повести «Чи­стый колодезь» обыгрывает звучание старого крестьянского ору­дия — серпа и сравнительно нового — самоходного комбайна.

Дел у Авдотьи пропасть.

• Ж-жик!.. Ж-жик!.. — поет зо хатой ее старый серп... А совсем рядом слы­шится иная музыка.

• Скоро тебе крышка'. Скоро тебе крышка¹. — грозит серпу с поля самоход­ный комбайн.

• Я ж-живучий\ Я ж-живучшУ. — поет серп.

• Крышка!.. Крышка!.. — стрекочет комбайн...

Для речевой характеристики персонажей авторы используют осо­бенности произношения. Имитироваться может:

• речь иностранцев: Читьо слючилось, бьедное дитя?; Я нье по- зьволью мучить ребенка!; Это алмаз, и такой крюпний! Ти украль дьмон на прииск? (П. Дашкова);

• детская речь: — Зачем насколо? — осторожно поинтересовался Митридат. — А взять валенотьки, игрусетьки (Б. Акунин);

• речь носителей народных говоров: А што ежли счас в твою вер­шу попадет сто щук, то отдашь мне половину? ...Да ни хренинушки ты не пымаешь! (А. Алексеев.)

Иногда авторы наделяют своего персонажа какими-либо воскли­цаниями в качестве речевой особенности, как, например, А. Соболев в повести «Награде не подлежит»:

А рядом какой-то тощий мужик... кричал:

• Победа, народ! Свернули Гитлеру санки! Пляши, люди! Йех, звонн наяри­вай!..

• Йех, чубарики-чубчики! — изо всех сил огрел себя по ляжкам рыбак. — Рви подметки!..

Аллитерация. Описание звучания может происходить не только при помощи глаголов и существительных с соответствующим значе­нием или звукоподражательных слов, но и путем специального подбо­ра слов, имитирующих звучание, усиливающих впечатление от него.

И обеими руками ударила по клавишам; и потом тотчас же опять ударило иэ° всей силы, и опять; плечи и грудь у иее софогались, она улрямо ударяла все по одному месту, и казалось, что она не перестанет, пока не вобьет клавишей вну/Ч*

рояля, гостиная наполнилась громом; гремело все: и пол, и потолок, к мебель... Екатерина Ивановна играла трудный пассаж, интересный именно своей трудно­стью, длинный и однообразный, и Старцев, слушая, рисовал себе, кок с высокой горы сыплются камни, сыплются и всё сыплются, и ему хотелось, чтобы они по­скорее перестали сыпаться, и в то же время Екатерина Ивановна, розовая от на­пряжения, сильная, энергичная, с локоном, упавшим иа лоб, очень нравилась ему. (АП. Чехов. Ионыч).

В этом отрывке ощущается звучание самого фортепиано, как оно гремит от ударов по клавишам. Этому впечатлению способствует прежде всего подбор слов с дрожащим [р\ (соответствующая буква отмечена курсивом). Тонкое понимание автором сложности музы­кального произведения, наличия в нем не только «громовых», но и контрастирующих им спокойных звуков проявляется в частом упо­треблении слов с плавным [л] (соответствующая буква также отмече­на курсивом). Более того, автор подобрал слова, в которых контра­стирующие звуки соседствуют: ударила, содрогались, рояля, гремело, играла, рисовал, перестали, нравилась. Сочетание [р\ и \л], их ближай­шее соседство несколько смягчают громоподобное \р\ и одновремен­но огрубляют умиротворенное [л\. В итоге создается впечатление ес­тественного звучания фортепиано.

Такой стилистический прием, используемый для усиления зву­ковой выразительности художественной речи путем повторения одинаковых или однотипных согласных звуков, называется алли­терацией. Этот прием чаще всего используется в поэзии. В сти­хотворении Ф. Тютчева «Весенняя гроза» d неоднократном повто­рении звука [г] в сочетании с [/г] слышатся раскаты грома, бушующий ветер, треск колышущихся деревьев:

Люблю грозу в начале мая,

Когда весенний первый гром,

Как бы резвяся и играя.

Грохочет в небе голубом.

Грс мят раскаты молодые...

Повтор одного и того же согласного может не только придавать стихотворению большую выразительность, но и способствовать со­зданию благозвучия. Такой прием часто использовал известный рус­ский поэт К. Бальмонт:

Яечер. йморье. Яздохи ветра.

&личавый возглас волн.

Ьлизко буря. В берег бьется Чуждый чарам черный чёлн.

В первых двух строчках все слова начинаются с губного щелевого I®]. передающего некоторую протяженность времени действия, в ^тьей строчке слова, начинающиеся с губного взрывного [б], пере­дают тревожное ожидание бури, в четвертой строке начинающий все слова звук [ч] усиливает тревогу. И в то же время все строки необы­чайно благозвучны.

Прекрасные образцы аллитераций оставил А. Пушкин. Напри­мер, слова, сочетающие в себе различные взрывные согласные [г, к, д, т, п]₉ замечательно передают и зрительные, и слуховые впечатле­ния от народного танца:

7е//ерь мила мне балалайка Да льяныЙ /полот трепака Перед порогом кабака.

Чтобы сильнее почувствовать впечатление от взрывных соглас­ных, передающих быстроту движения, его динамику, сравним два отрывка из поэмы А. Пушкина «Полтава». В первом отрывке поэт изображает решительность царя Петра, его устремленность к победе, для чего употребляет больше слов со взрывными согласными.

И он лромчался пред полками,

Могущ и радостен, как бой.

Он /юле ложирал очами.

Во втором отрывке для описания медлительности движений ко­роля Карла, некой вялости, даже обреченности используется больше слова с щелевыми, длительными согласными и с меньшим количест­вом взрывных:

И перед симши ряд ал/и Своих воинстве/^ых дружим.

Несомый верными слугами В качалке, бледен, нелвпжим.

Страдая раной, Карл явился.

У поэтов и у прозаиков есть «любимые» согласные звуки, к кото­рым они прибегают для усиления выразительности авторской речи» Таким согласным, используемым в аллитерации, является [ш]:

То по кровле обветшалой Вдруг соломой зашумит.

То, как путник запоздалый,

К нам в окошко застучит.

(А. Пушкин)

И, шалый, шальной, шевелюру ероша,

В замешательстве смысл темня.

Оглушит тебя нехороший Глупой сказкой своей про меня.

(Б. Пастернак)

Повтор согласных звуков, их соседство, при соответствуют^ содержании контекста, может создавать комический эффект. НапрИ^-

мер, У А. Сумарокова в одном из стихотворений лягушки как бы об­ращаются к богам: «О как, о как нам к вам, к вам, боги, не гласить!» Здесь сочетание звуков о как, о как; к вам, к вам напоминает лягуше­чье кваканье.

Для усиления выразительности стихотворного произведения поэ­ты прибегают и к гармонии гласных — использованию слов с одина­ковыми гласными. Непревзойденными образцами остаются многие фрагменты из поэмы А. Пушкина «Руслан и Людмила»:

И днём, и ночью кот учёный Всё ходит по цепи кругом...

Том лес и дол видений полны...

Гармония гласных делает стихотворную строку благозвучной, му­зыкальной. Этому служит и сцепление гласных — повторение гласных, заканчивающих строку, в начале следующей строки:

Слово! Скорее родись Рифмой к рассветному мир>,

Будь, кок полярный радист,

Яшуший юг по эфиру...

(С. Кирсанов)

Рифма. Рифма — это звуковой повтор на конце двух (или более) стихотворных строк, имеющий ритмическое значение. Она основана на созвучии слов. Рифма бывает точной (живу — наяву, свет — пред­мет, полн — волн) и неточной (Гамлета ли — по ночам летали, полно­чью — солнечный). Чередование строк, оканчивающихся рифмой, и со­здает ритм стиха. Если чувства — душа поэзии, то рифма — ее одеяние, и поэты часто стремятся к тому, чтобы это одеяние было как можно более привлекательным, непохожим ни на какое другое.

Проверьте, можете ли вы сами подобрать рифму, а одновременно и разгадать стихотворные загадки молодого поэта С. Быстрова.

...Зорькой утренней красна —

Вся в цветах идет...

• • •

...Желтый ветер крики птиц уносит.

День уходит быстро.

Здравствуй...

* • *

...Всё из радости и света, —

Это ласковое...

Звуковые повторы, которые создаются писателями внутри стихо­творной или прозаической строки в юмористических целях либо для Речевой характеристики действующих лиц, называются внутрен-

ней рифмой. Образцы такого двойного использования встреча­ются в романе Е. Евтушенко «Ягодные места».

Особенно интересен прием рифмовки, применяемый для речевой характеристики сибирского долгожителя шишкаря. У него ни одна фраза не обходится без рифмы. Приведем лишь несколько примеров:

• Бог в помощь... — сказал Ситечкин, опуская рюкзак с плеч на валежную сосну...

• Бог в помощь, когда солнце в полночь...

• А вот еще шишки...

• Эта шишка падальна, а не сбито, даже белками и то позабыта. У ей ореш­ки — над людьми насмешки...

• Ну, и как шишечный урожай? — улыбнулся Ситечкин...

• Сейчас, когда шишкуешь, уйти с пустым мешком рискуешь... Да разве эта шишка для крепкого зубишка! — покачал старик головой.

Замена звуков. От смены в слове даже одного звука (или одной буквы) может резко измениться значение или форма лексической единицы, как, например, у Я. Козловского в стихах «Про модника и сплетника»:

...Пусть всем

Станет видно, что ие ново Изменять значенье слова Букве «В» и букве «М».

В дом ко мне с попутным Ветром

Лишь портной прибудет С метром.

Перед зеркалом

Волчком

Целый час кручусь Молчком.

Но поднять мне стоит вой,

Как портной бледнеет Мой!

Литераторами придумано много филологических игр, например игра в полидромы — в слова и предложения, читающиеся как слева направо, так и справа налево: А роза упала на лапу Азора; Я иду с мечом, судия; Огонь — лоб больного! Отчаян я, а что?

Искажение звукового облика слова. В русский язык попадает мно­го иностранных слов. В интеллигентных кругах они осваиваются бы­стрее, русифицируются и со временем все меньше и меньше отлича­ются от исконно русских слов. Но малообразованные люди часто произносят слова неверно.

Писатели не упускают возможности пошутить в такой ситуации- Например, Е. Евтушенко в «Ягодных местах» представляет разговор геолога с пасечницей:

• Нет, это не ты... — покачала головой Груня. — Ошиблась я... Тот всегда поет какой-то коридор...

• Про какой коридор.. — ошеломленно сказал Сережа. — Я ничего такого не пою...

И тогда Сережа вспомнил, что когда Ситсчкин по утрам перед карманным зеркальцем... работает над своим прибором, то обычно поет довольно бархати­стым баритоном «Тореадор, смелее в бой...».

• Это не коридор, это тореадор...

• Во-оо, правильно. «Ты в коридор... смелее пой...»

Использование неправильно произносимых иностранных слов для создания комического эффекта и в то же время для придания речи нарочито просторечного характера — прием, давно встречаю­щийся в русской литературе. К примеру, подвыпившие гости в пьесе

В. Маяковского «Клоп» выкрикивают на свадьбе: Бетховена! Шакес- пеаро! Просим изобразить кой-чего. Так за внешней, как будто бы культурной, оболочкой гостей (знали о существовании и Бетховена, и Шекспира) проглядывало языковое бескультурье обывателя. Они неправильно делали ударение в фамилии великого немецкого ком­позитора Бетховена и побуквенно произносили фамилию великого английского драматурга Shakespeare.

Редуцирование звуков. В языке художественной литературы ис­пользуется такое стилистическое средство, как редуцирование, свойственное сниженному стилю произношения. Такой стиль называется еще неполным. Он представляет собой небрежную речь при убыстренном от волнения или по другим при­чинам темпе говорения. Для сниженного (неполного) стиля харак­терно, в частности, краткое произношение безударных гласных (про- вълка — проволока, набр’ежная — набережная, пугвица — пуговица).

Поэты охотно прибегают к редуцированию звуков. Например, так звучат строки из «Десантников» А. Межирова:

Это наша разведка, наверно.

Ориентир указала неверно.

В первой строке 10 слогов, а во второй II, но для соблюдения Размера строки следует предположить, что один слог из 11 не читает- ^Ся, а вернее, из-за пропуска е сливается с предыдущим и получается [арин]тир. Поэтому по фактическому произношению в каждой стро­ке по 10 слогов, и ее размер сохраняется.

То же относится к стихотворению М. Цветаевой «Тридцатая го- ^д°вщина»:

Тридцатая годовщина Союза — верней любви.

Я знаю твои морщины.

Как знаешь и ты — мои.

Которых — не ты ли — автор?

Съедавший за лестью лесть.

Учивший, что нет — завтра,

Что только сегодня — есть.

Редуцирование используется и в прозе: «Гуляю», — ответно улыб­нулась Люба, а сама зырк-зырк по сторонам — нет ли где живой души, случь чего на помощь звать (А. Соболев). Здесь употребление слово­сочетания в случае чего в сокращенной, сниженной форме объясня­ется тем, что в речи Любы, девушки малообразованной, уместны со­кращенные формы слов. Кроме того, автор учел ситуацию: Любе некогда раздумывать (в лесу она встретилась с опасным человеком), и автор даже этой формой (а еще зырк-зырк) показал мельтешенье от испуга Любиных мыслей.

Многие поэтические строки рассчитаны на добавление слога, а это тоже характерно для сниженного стиля произношения. Так, в четверостишии И. Сулейманова

И не пытайся измерить Круг суммой абсолютных чисел,

И не пытайся все понять.

Иначе все теряет смысл.

во второй строке 9 слогов, а в рифмующейся с ней четвертой стро­ке формально 8 слогов. Можно предположить (а на самом деле так и есть), что автор рассчитывает на произношение слова смысл как на двусложное (смысел) и предполагает его рифмовку со словом чисел.