Тённис Ф. Общность и общество (2002)

юными человеческими силами предстает неисчерпае­ мым сокровищем, хотя и возводится в такую честь лишь постепенно, в ходе накопления опыта и возни­ кающих на его основе способов разумного обрабаты­ вания, щажения и ухода. А вместе с пашней укрепля­ ется и дом: из подвижного, как сами люди, звери и вещи, он становится неподвижным, как земля и почва. Человек оказывается связан двойными узами: возделанным полем и обжитым домом, т.е. плодами своего собственного труда.

§12. Общая тенденция — Схема развития

Впостоянной связи с пашней и домом развертыва­ ется вся жизнь общности. Ее можно объяснить толь­ ко из нее самой, ибо ее росток, а стало быть, в той или иной степени, и ее действительность есть сама природа вещей. Как таковая, общность наличествует между всеми органическими существами, человечес­ кая же разумная общность — между людьми. Мы раз­ личаем живущих вместе и порознь, социальных и не­ социальных животных. И это правильно. Но мы упус­ каем из виду, что речь при этом идет лишь о различных уровнях и видах совместной жизни, пос­ кольку у перелетных птиц она иная, чем у хищных зверей. И мы забываем, что совместное пребывание предопределено самой природой; разрыв же еще как бы надлежит обосновать. Значит, особые причины рано или поздно приводят к отделению, к распаду бблыпих групп на меньшие, но большая предшествует меньшей, как рост предшествует размножению (по­ нимаемому как надындивидуальный рост). И каждая группа, несмотря на деление, имеет тенденцию и спо­ собна сохраняться в распавшихся частях как в своих членах, способна и дальше оказывать воздействие,

41

проявляться в репрезентативных компонентах. Поэ­ тому если схему развития мыслить в виде линий, ис­ ходящих в различных направлениях из некого цент­ ра, то сам центр символизирует единство целого, и поскольку целое, выступая в качестве воли, соотно­ сится с самим собой, постольку в этом центре и долж­ на преимущественно наличествовать такая воля. Од­ нако на концах лучей образуются точки новых цент­ ров, и чем бблыпая энергия им нужна для того, чтобы достичь собственной периферии и в то же время со­ хранить себя, тем больше они отнимают ее у прежне­ го центра, который теперь, если он сам не может по­ добным же образом соотнестись с неким изначаль­ ным центром, неизбежно слабеет и утрачивает способность оказывать воздействие в других направ­ лениях. И все же мы полагаем, что связное единство не исчезает и сохраняет способность и тенденцию к тому, чтобы как целостное сущее выражаться в свя­ зях главного центра с непосредственно происходящи­ ми от него побочными. Каждый центр репрезентиро­ ван некоей самостью [Selbst], именуемой главой в от­ ношении своих членов. Но будучи главой, она не составляет целого; она становится более сходной с целым, когда собирает вокруг себя подчиненные ей центры, а именно фигуры их глав. Идеально они всег­ да присутствуют в том центре, из которого ведут свое происхождение, и потому выполняют свое естествен­ ное призвание, когда телесно сближаются с ним, стя­ гиваются в одном месте. И это необходимо, если об­ стоятельства требуют взаимопомощи и совместных действий, будь то внешних или внутренних. Таким образом, здесь покоится та сила и тот авторитет, ко­ торые, во многих опосредованиях, распространяются на тело и жизнь каждого. Но точно так же и владение всеми благами сосредоточено сперва в некоем целом и в его центре, насколько последний понимается как

42

целое. Из него низшие центры выводят свое владение и затем утверждают его более позитивным способом, через потребление и пользование; последующие же, в свою очередь, — свое, под предыдущими. Таким об­ разом, это рассмотрение тоже уводит вниз, к предель­ ному единству домашней семьи и к ее общему владе­ нию, потреблению и пользованию; здесь, наконец, влияние авторитета непосредственно касается самостных [selbstische] индивидуумов, и только они, как предельные единства, могут еще выводить отсюда свою свободу и собственность. Каждое более обшир­ ное целое подобно разделившемуся дому, и даже если последний был менее совершенен, то в нем все же дол­ жны мыслиться наличествующими зачатки всех тех органов и функций, которыми обладает совершен­ ный. Изучая дом, мы изучаем общность, как изучая органическую клетку, мы изучаем саму жизнь.

§ 13. Домашняя жизнь — Три ее слоя

Существенные черты домашней жизни уже были отмечены и выступают здесь в соединении с дальней­ шими. Дом состоит из трех слоев или сфер, как бы вращающихся вокруг одного центра. Наиболее близ­ кая к центру сфера является в то же время и самой старшей: это хозяин дома и его жена, или несколько жен, если им отводится равное достоинство. Затем идет потомство; даже само вступив в брак, оно все еще может оставаться в пределах этой сферы. Внеш­ ний круг образует прислуга: слуги [Knechte] и слу­ жанки: они составляют младший слой, это ростки более или менее родственной материи, которые лишь в той мере принадлежат общности иначе, чем про­ стые предметы или подневольные члены, в какой ас­ симилируются общим духом и волей и по своей со­

43

бственной воле подчиняются и смиряются с ней. Сходным отношением связаны со своими мужьями те жены, что были взяты на чужбине и приведены в дом; и когда от их брака рождаются дети, последние, в ка­ честве потомства и зависимых членов, образуют про­ межуточный слой, посредующий между господами и слугами. Из этих конститутивных элементов легче всего, правда, можно обойтись без последнего, но в то же время он представляет собой ту необходимую форму, в которую должны вливаться враги или чужа­ ки, чтобы принимать участие в жизни дома; если, ко­ нечно, чужие в качестве гостей не удостоиваются со­ участия в пользовании, каковое по природе своей не может быть продолжительным, но на некоторое время тем сильнее уподобляется причастности к гос­ подскому кругу, чем с большим почетом и любовью принимают гостя; и наоборот, чем меньше уважения к нему, тем более он уподобляется слугам. Само со­ словие слуг может уподобляться детям, но, с другой стороны, и переходить в разряд рабов [Sklaven], если достоинство человека принижается обхождением с ним. В силу столь же глубокого, сколь и бездумного предрассудка статус слуги понимается как недостой­ ный сам по себе, поскольку противоречит равенству человеческого облика. В действительности же своим рабским поведением — безразлично к тому, обуслов­ лено ли оно страхом, привычкой и суеверием или хо­ лодным сознанием своего интереса и расчетом — один человек может в самых разнообразных отноше­ ниях настолько унизиться перед другим, насколько высокомерию и дикому нраву тиранического и ко­ рыстолюбивого владыки заблагорассудится угнетать и мучить подчиненных ему людей, хотя формально они и состоят с ним в отношении свободного догово­ ра. То и другое связано со статусом слуги не необхо­ димой, хотя зачастую и вероятной связью. Если чело­

44

век, длительное время подвергавшийся дурному об­ хождению, равно как и какой-нибудь льстец, по своим моральным качествам являются рабами, то, на­ против, слуга, разделяющий с семьей горе и радость, оказывающий господину почтение наравне с возму­ жавшим сыном и пользующийся доверием как его по­ мощник или даже советчик, по своим моральным ка­ чествам является свободным человеком, даже если это не соответствует его правовому состоянию. Пра­ вовой же статус раба несправедлив по своей сути, ибо право должно пониматься как нечто разумное, и потому, конечно же, требует отличать личность [Per­ son] от вещи и признавать разумное существо в ка­ честве личности.

§ 14. Домохозяйство — Очаг и стол

Уложение дома здесь важно прежде всего как до­ мохозяйство, т.е. в его экономическом аспекте, как об­ щность, объединенная совместным трудом и совмест­ ным пользованием. Подобно дыханию, человеческое пользование все время воспроизводится, задача же его состоит в пропитании, и потому добыча и приго­ товление еды и питья составляют регулярное и необ­ ходимое занятие. Мы уже упоминали о том, что труд распределяется между полами. И подобно тому как лес, поле и пашня образуют внешнюю, природную сферу, — очаг [Herd] с поддерживаемым в нем живым огнем составляет как бы ядро и саму суть дома, место, вокруг которого мужчины и женщины, стар и млад, господа и слуги собираются для того, чтобы принять участие в трапезе. Поэтому очаг и стол [Tafel] приобретают символическое значение: пер­ вый — как сохраняющаяся в череде поколений жиз­ ненная сила дома, второй — как то, что объединяет

45

нынешних его членов ради поддержания и обновле­ ния их тела и души. Стол — это и есть сам дом, пос­ кольку каждому отведено за ним свое место и подобаю­ щая доля. Если до того товарищи по общему труду были отделены и оторваны друг от друга ради его вы­ полнения, то теперь происходит их воссоединение ради надлежащего распределения и пользования. Аналогично, будь то по отдельности или сообща, осу­ ществляется и пользование всеми остальными блага­ ми, которые производятся в раздельном или совмест­ ном труде. Напротив, обмен [Tausch] как таковой про­ тиворечит самому существу дома; он допустим разве что лишь постольку, поскольку имеет место при расп­ ределении и поскольку индивидуумы могут обладать независимой собственностью в отношении отводи­ мой им доли, а также в отношении тех вещей, кото­ рые каждый из них может произвести для себя одно­ го, помимо деятельности, выполняемой в рамках об­ щности. По указанию своего хозяина и управителя дом как целое может посредством обмена переводить излишки своей продукции в гу форму, которая пред­ ставляется более полезной. И сам такой обмен, — поскольку он осуществляется регулярно и в рамках некой общности домов, каковая сама подобна объем­ лющему дому (в деревне, в городе, а также между го­ родом и деревней в сельской местности или в городс­ ком районе), осуществляется в мире и покое, сообраз­ но нормам, которые благодаря взаимопониманию обнаруживают свой справедливый характер, — можно понять только как выражение закономерного распределения и уподобить совместному пользова­ нию за накрытым столом. Следует заметить, что все это всегда остается причастным к идее обмена, про­ стого круговорота товаров, сколь бы ни была эта идея завуалирована. Но явления могут далеко от нее откло­ няться и в итоге давать лишь искаженное представле­

46

ние о ее стиле. Поэтому, для того чтобы, в конце кон­ цов, все же правильно их понять, их нужно целиком и полностью брать сами по себе и объяснять исходя из потребностей и воли индивидуумов.

§15. Взаимодополнительность города

идеревни — Форма обмена

Рассматривая действительный дом в его чувствен­ ном обличье, я различаю 1) изолированный дом, т.е. тот, который не принадлежит какой-либо системе домов. Такова, в частности, подвижная и перемещае­ мая с места на место палатка кочевников. Как дворо­ вое поселение, естественное и привычное для горных и заболоченных низменных местностей, она сохра­ няется и в земледельческую эпоху. Как господский или родовой дом, двор сохраняется и в марке, главенствуя над деревней и за ее пределами, причем последняя в силу обычая обязана оказывать ему услуги как свое­ му праоснователю и охранителю. 2) Крестьянский же дом в деревне представляет собой прочно стоящий на земле, наиболее сообразующийся с нормальным куль­ тивированием почвы центр домохозяйства, самостоя­ тельно удовлетворяющего все свои насущные потреб­ ности или пользующегося также поддержкой соседей и обслуживающих всю общность помощников (тако­ вы, к примеру, деревенские кузнецы и прочие демиур­ ги). Сохраняя свое нерушимое единство, он может также заключать в себе все мастерские, если и не под одной крышей, то все же под единым началом. Автор, заслуживающий в этих вопросах наибольшего дове­ рия (Родбертус) представлял себе этот тип классичес­ кого (эллинистическо-римского) дома по принципу: nihil hic emitur, omnia domi gignuntur (ничто не поку­ пается, все производится дома). Напротив, 3) городс­

47

кой дом, который мы, с учетом его преобладающего характера, мыслим как дом мастера-ремесленника, ради удовлетворения своих необходимых потребнос­ тей вынужден прибегать и к обмену. То, что он произ­ водит сам (например, обувь), служит по большей части не ему самому, и если город понимать как целое, как общность цехов, которая благодаря их взаим­ но споспешествующей деятельности обеспечивает дома своих граждан и тем самым самое себя полезны­ ми и добротными изделиями, то, поскольку ни он сам, ни его граждане не владеют землей и не занимаются сельским хозяйством, ему все же приходится постоян­ но производить излишки, для того чтобы запастись необходимыми продуктами в окрестных крестьянс­ ких домах. Так формируется имеющий огромное зна­ чение для общего исследования феноменов культуры обмен между городом и деревней, в коем последняя пользуется очевидным преимуществом, которое ей дает владение необходимыми товарами, а не теми, без которых можно было бы обойтись, коль скоро это не инструменты или другие потребные ей хозяйствен­ ные средства, город же — преимуществом редких и изысканных качеств своей продукции, если, в част­ ности, предположить, что в нем сосредоточена лишь избранная часть населения той или иной обширной местности, и потому количество рабочей силы, произ­ водящей избыток зерна и мяса, относится к рабочей силе, поставляющей полезные в обиходе изделия руч­ ного и художественного промысла, как десять к одно­ му. Впрочем, мы полагаем, что никто здесь не высту­ пает ни в качестве профессионального торговца, стремящегося в конкуренции с другими поскорее сбыть покупателям свой товар, ни в качестве монопо­ листа, ожидающего, пока станет более настоятельной потребность и, как следствие, возрастет предложение закупщиков его товара, чтобы заломить как можно

48

более высокую цену. Такая возможность существует, но становится вероятной лишь по мере того, как ситу­ ацией овладевают не участвующие в процессе труда посредники. И остается с достаточной уверенностью предположить, что в союзе города и деревни (како­ вой, коль скоро их взгляды на то, что считать благим и справедливым, совпадают, в силу родства и дружбы служит опорой многочисленным связям вне упомяну­ тых актов обмена и причастен местам общих собра­ ний и святынь) вопреки естественному желанию со­ хранить свое добро или завладеть по возможности бблыпим количеством чужого, а некоторой степени продолжает жить дух братской сопричастности и охота к дарению. — Подобное отношение сохраняет­ ся, пожалуй, и в более оживленном обмене между двумя городами, хотя и в менее благоприятных для духа общности условиях, поскольку формирование последнего обусловлено родством, близостью и не­ коммерческим складом характера сельских жителей. Кроме того, исполнение высших функций такого со­ циального тела, функций, руководящих как живот­ ной, так и ментальной жизнью, если они различены, но совмещаются, никоим образом нельзя понимать как поставку и продажу товаров. Напротив, функции эти органически поддерживаются, подпитываются и культивируются по воле общности и, стало быть, теми силами, которыми эта воля располагает в виде подно­ шений, отчислений, фронд. Их выменивание на услу­ ги, если таковыми представляются упомянутые функ­ ции, есть не что иное, как форма, в которой это отно­ шение может быть прояснено как взаимное. Но дело, конечно, может дойти и до того, что это выражение будет считаться адекватным в рамках того ограниче­ ния, в котором способность и обусловленное ею же­ лание исполнять известные функции можно рассмат­ ривать как принесенный на рынок товар.

49

4 Ф. Тённис

§16. Аналогия дома — Господский дом — Отношения собственности

По аналогии с домом здесь рассматриваются де­ ревня и город, как наиболее четко очерченные формы общностного владения и пользования. Паре «дом — деревня» предшествует клан, который уже был определен как «семья до появления семьи» и, хотя и с меньшей отчетливостью, может быть также понят как «деревня до появления деревни». Ибо он, конечно же, потенциально содержит в себе обе эти главные формы. В силу этого патриархальный харак­ тер (если сосредоточить в нем все достоинство, осно­ ванное на родительстве) смешивается в нем с фратернальным (равенство братьев и сестер), а господс­ кий — с товарищеским. И если первый преобладает в домашней общине, то второй наиболее значим в дере­ венской. Впрочем, дух братства присутствует в пер­ вой в не меньшей мере, чем во второй — отцовская власть. Но лишь последняя, поскольку она сохраняет свою мощь в системе деревенских уложений, оказы­ вается важна для понятийной точки зрения истории: именно, как основа феодализма. Как то, в чем сохра­ няется вера в естественное достоинство выдающего­ ся — благородного, знатного — дома, даже если корни такой веры отмирают: в почтении, оказывае­ мом возрасту и высокому происхождению, в действи­ тельности или в воображении самым непосредствен­ ным образом (по прямой и непрерывной линии) свя­ зывающем фигуру кланового вождя с общим предком клана и словно наделяющем его тем самым божест­ венной родословной, откуда недалеко и до божест­ венного достоинства. Но и в аспекте исполнения фун­ кций вождя честь и благодарность выпадает знатной особе. Неудивительно поэтому, что ей подносится первый урожай и первенцы домашнего скота и что

50