9 Список приговоренных

28 Марта

Воскресный вечер – обычное время для неспешных раздумий. Так, нынче вечером я окончательно пришел к выводу, что Рой (мой шофер) осведомлен в делах Уайтхолла куда больше, чем мне казалось.

Уайтхолл по праву считают самой загадочной квадратной милей на всем земном шаре. Навязчивое стремление не допускать ошибок (для чего, собственно, и существует государственная служба) оборачивается не менее сакраментальным стремлением не допускать огласки всего, что происходит в этих пределах.

Говорят, несколько месяцев назад сэр Арнольд заявил буквально следующее: «Если никто не знает, что вы делаете, стало быть, никто и не знает, что вы делаете не так».

(Не потому ли отчеты, циркуляры и иная документация государственной службы с таким трудом поддаются расшифровке? Ведь их главная задача – защитить чиновника, который их составляет. – Ред.)

Следовательно, способ сообщения информации или ее сокрытия – ключ к безупречному функционированию государственной машины.

Стремление не допустить ошибок неизбежно влечет за собой потребность фиксировать все на бумаге: государственные служащие копируют все без исключения документы и рассылают копии всем своим коллегам. (Это вызвано еще и тем, что «парни не хотят утаивать что-либо от своих собратьев по профессии», как-то объяснил мне Бернард.) К примеру, до изобретения ксерокса казначейство работало значительно эффективнее, так как чиновникам не приходилось читать столько «взаимодополняющих», «взаимоисключающих» документов и в голове у них не возникало такой путаницы.

Страсть государственных служащих к бумаготворчеству иначе, чем всепоглощающей, не назовешь. Они буквально горят желанием получать и распространять самую немыслимую информацию. Где же тут найти время для других дел? Если таковые у них вообще имеются.

Не менее поразительно и то, что до сведения общественности доводится лишь малая толика всей этой информационной лавины – бесспорное свидетельство конспиративных способностей Уайтхолла. Как правило, государственные служащие руководствуются незыблемым принципом: политическим «хозяевам» информация должна предоставляться лишь в случае крайней необходимости, а общественности – только если этого никак нельзя избежать.

Я все больше убеждаюсь, что из их методов можно и нужно извлекать для себя полезные уроки. Для начала – уделить побольше внимания Бернарду и Рою. В частности, надо отбросить ложную гордость и честно признать, что мой шофер информирован лучше меня. Завтра же, когда он встретит меня у Юстонского вокзала, попрошу его поделиться со мной всеми новостями и заодно посоветую не думать, что министру известно больше, чем ему.

Впрочем, зачем говорить? Он и сам это прекрасно знает!

Кстати, о неофициальных источниках информации личных секретарей: на прошлой неделе я с большим интересом узнал, что сэр Хамфри получил взбучку от сэра Арнольда и очень переживает по этому поводу, так как превыше всего ценит мнение своих коллег.

Если у кого и существует более эффективная система распространения неофициальной информации, чем у шоферов и личных секретарей, так это у постоянных заместителей. У членов кабинета такой системы, естественно, нет и быть не может. Они крайне редко бывают дружны между собой и мало что друг о друге знают, встречаются только на заседаниях кабинета или в лобби для голосования⁵⁷.

Взбучка, полагаю, может значительно ухудшить шансы сэра Хамфри на назначение секретарем кабинета после ухода на пенсию сэра Арнольда или на получение тепленького местечка в Брюсселе.

Слава богу, меня эта проблема не касается. К тому же, когда я упомянул о ней своим верным информаторам, и Бернард, и Рой единодушно и независимо друг от друга высказали мнение, что сэр Хамфри в любом случае за бортом не останется. Не говоря о солидной пенсии, бывшие постоянные заместители при желании всегда могут рассчитывать на хорошую должность в каком-нибудь Совете по каналам и водным путям или на что-нибудь в этом роде.

Что касается Бернарда, то в последнее время я не раз имел возможность убедиться в его абсолютной лояльности по отношению ко мне. Он искренне (я убежден в этом) и с чувством ответственности помогает мне во всех делах, порой даже рискуя поставить под удар собственную карьеру. Иногда меня несколько беспокоит, что между нами установились такие доверительные, по-настоящему доброжелательные отношения: если так пойдет и дальше, его, без сомнения, переведут на другое место. Рано или поздно наступит момент, когда Уайтхолл неизбежно осознает: чем полезнее Бернард для меня, тем вреднее – для него.