(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)

4 мая

Сегодня был удостоен чести присутствовать на благотворительном обеде в Бейли-колледже. На мой взгляд, обед прошел с небывалым успехом.

Впрочем, лучше все по порядку. Еще по дороге в Оксфорд Бернард рассказал мне массу интересных вещей.

По его словам, вчера сэра Хамфри вызывал секретарь кабинета и задал ему хорошую взбучку. «От сэра Хамфри только пух и перья летели», – сказал Бернард. И все из-за гениальной идеи моего личного секретаря поставить вручение наград в зависимость от экономической эффективности!

Любопытно, Бернард упорно продолжает приписывать эту идею мне. Впрочем, в тот момент его упорство было вполне объяснимо. Разговор происходил в служебном автомобиле, и Рой напряженно вслушивался в каждое слово, чтобы впоследствии выгодно продать или обменять добытую информацию. Известие о взбучке, полученной сэром Хамфри, разумеется, найдет своего «покупателя», поэтому не сегодня-завтра на Роя наверняка так и польются интересные «утечки». Не забыть бы потом его расспросить.

Меня заинтересовало, что может означать «взбучка» применительно к лицам, занимающим столь высокое положение, как, скажем, сэр Хамфри.

Бернард с удовольствием объяснил:

– Обычно это делается достаточно интеллигентно, но на этот раз сэр Арнольд оставил церемонии и прямо заявил сэру Хамфри, что «не имеет веских оснований упрекнуть его».

– Даже так?

– Более того, он высказал предположение, что кое-кто может усомниться в надежности сэра Хамфри.

Из страха пропустить хоть слово у Роя вспотел затылок.

– Чистый нокаут, – не без удовлетворения констатировал я.

Столь пристальное внимание сэра Арнольда к второстепенному (на мой взгляд) вопросу о наградах невольно наводит на мысль: а нет ли здесь личного интереса? Хотя, с другой стороны, зачем ему награды? Наверняка у него уже полный комплект.

На всякий случай спросил Бернарда, есть ли у Арнольда БК (Большой крест – орден 1 степени. – Ред.). Бернард молча кивнул.

(Как правило, у каждого ведомства «свои» награды: для МАДа – это орден Бани – например, сэр Хамфри в описываемое время являлся кавалером ордена Бани II степени и соответственно стремился получить БК, то есть стать кавалером ордена Бани I степени, а для МИДДСа – орден св. Михаила и св. Георгия. – Ред.)

Однако далее Бернард пояснил: хотя у сэра Арнольда уже имеется БК, существует еще целый ряд наград, на которые он может претендовать, например пэрство, 33 (орден «За заслуги». – Ред.), КП (орден «Кавалеров почета». – Ред.), орден Подвязки, орден Чертополоха⁷²и т.д.

– Интересно, кого они награждают Чертополохом – шотландцев или ослов? – сострил я.

– В зависимости от обстоятельств, – по обыкновению дипломатично отозвался Бернард.

– Уж не имели ли вы случайно дело с шотландскими националистами? – мгновенно отреагировал я, не обращая внимания на стоящие торчком уши Роя. – От кого они зависят, эти обстоятельства?

– От специального комитета, господин министр.

Затем я попросил его поделиться своими соображениями по поводу предстоящего визита в Бейли.

– Неужели Хамфри действительно рассчитывает, что званый обед способен заставить меня изменить политику правительства в отношении финансирования университетов?

Бернард улыбнулся и заметил, что, по слухам, Бейли славится своими приемами.

Мы добрались до Оксфорда всего за час с небольшим. М-40 – превосходная автострада. Равно как и М-4. Стоит задуматься, почему в Оксфорд хорошие дороги были проложены раньше, чем, скажем, в Саутгемптон, Дувр или любой другой порт.

Бернард объясняет это двумя причинами. Во-первых, практически все постоянные заместители окончили Оксфорд, и, во-вторых, большинство оксфордских колледжей устраивает отменные обеды.

Звучит невероятно, но доля истины, очевидно, в этом есть.

– И кабинет закрыл на это глаза? – удивился я.

– Ни в коем случае! Они сразу же вмешались и категорически заявили, что чиновники Уайтхолла не будут ездить по хорошим дорогам на званые обеды в Оксфорд до тех пор, пока в распоряжение членов кабинета не предоставят хорошую дорогу в центральные графства, где они обычно охотятся. Вот почему М-1 в пятидесятых годах довели только до середины Лестершира.

Аргументация убедительная – одна только маленькая неувязка, и я немедленно указал на нее Бернарду:

– Почему же тогда М-11 закончена только недавно? Разве в Кембридже дают плохие обеды?

– Нет, отнюдь, – возразил он. – Просто в министерстве транспорта уже много лет не было постоянного заместителя из Кембриджа.

(Нам представляется любопытным сравнить описание обеда самого Хэкера с рассказом о нем сэра Бернарда Вули. Начнем с версии Хэкера. – Ред.)

Превосходный обед, ничего не скажешь!

Зная о намерении мастера и казначея поговорить со мной о своих финансовых затруднениях, я решил первым открыть ящик Пандоры, выпустить кота из мешка и сдвинуть дело с мертвой точки… (Хэкеру никогда не удавалось избавиться от пристрастия нагромождать метафоры. – Ред.). Поэтому, когда подали портвейн с десертом, я шутливо заметил, что для колледжа, находящегося на грани банкротства, «скромный обед» был совсем неплох. На самом деле его следовало бы назвать пиршеством: невиданные деликатесы, четыре перемены блюд, изысканные вина…

Мастер поспешил довести до моего сведения, что это традиционный обед в честь Фитцуолтера, покровителя колледжа в шестнадцатом веке, и оплачивается из специального фонда пожертвований.

А казначей добавил, что если бы я навестил их в обычный день, то, скорее всего, увидел бы на столе «Гордость матери» (фирменный хлеб в упаковке. Разумеется, на званых обедах его не подают. – Ред.) и обезжиренный сыр.

Я посоветовал им поискать мецената в двадцатом веке, и эта невинная ремарка вызвала целую дискуссию о различных типах университетских покровителей. Оказывается, Исаак Вольфсон – всего лишь третий человек в истории Вселенной, именем которого назван колледж в Оксбридже⁷³. Первыми двумя были Иисус и святой Иоанн.

– Покровители университетов со временем обретают что-то вроде бессмертия, – с благоговением произнес казначей. – Их имена живут и славятся в веках. Например, сэр Уильям де Вер, чье имя выбито на кубке, в пятнадцатом веке отвел от Бейли армию баронов. Благодаря его стараниям она разместилась в колледже Святого Георгия.

Очень не хотелось показывать свое невежество, но я все-таки признался, что понятия не имею о существовании такого колледжа.

– А его и не существует, – успокоил меня казначей. – С тех самых пор.

Мы все захихикали.

Затем казначей перешел к рассказу о Генри Монктоне:

– Его именем назван учебный плац… Он не отдал Кромвелю наше серебро для уплаты солдатам его армии.

– Сказал, что в кембриджском Тринити-колледже оно более высокого качества, – добавил сэр Хамфри.

За столом снова раздались смешки. Когда они смолкли, мастер, на мой взгляд, не без задней мысли заметил, что, как это ни прискорбно, похоже, покровителей Бейли, достойнейших из достойных, скоро просто будет некому вспоминать. Если, конечно, не будет решена проблема иностранных студентов.

Все выжидательно посмотрели на меня. И хотя я привык к подобного рода давлению, мне тем не менее захотелось оказать им посильную помощь. Поэтому я высказался в том духе, что мы не должны давать друг друга в обиду, что я – идеалист и что политики идут в политику прежде всего из желания не давать в обиду других. А чтобы у хозяев не создалось ошибочного впечатления, будто все эти разговоры о достойнейших из достойных, равно как и о бессмертии покровителей, способны хоть как-нибудь повлиять на мое решение не дать в обиду Бейли, я обратил их внимание на свое полнейшее равнодушие к любым почестям вообще: в конце концов, не все ли равно, выбито твое имя на серебряном кубке или нет, когда над тобой шесть футов земли?

В этот момент Хамфри внезапно сменил тему разговора, спросив, когда в университете присуждаются почетные звания. Мастер ответил, что, хотя сама церемония награждения состоится еще не скоро, в июне, окончательное утверждение кандидатур сенатом⁷⁴должно завершиться через две-три недели.

Мне кажется, сэр Хамфри не случайно завел об этом речь.

(Упомянутая церемония проводится ежегодно в июне и состоит из двух частей: обильного завтрака в «Кодрингтонской библиотеке всех душ» и приема во второй половине дня. Процедура награждения проходит в Шелдоне⁷⁵в полном соответствии с древними традициями, включая выступления на латинском языке. Канцлером⁷⁶университета в тот период являлся господин (как его тогда называли) Гарольд Макмиллан, впоследствии граф Стоктонский. – Ред.)

Я без труда догадался: Хамфри, мастер и казначей недвусмысленно намекали на некую, весьма заманчивую перспективу. Должен сознаться, я всегда втайне сожалел, что не принадлежу к числу выходцев из Оксбриджа, ведь в интеллектуальном отношении мне, естественно, у них не занимать. А наверное, мало кто из питомцев ЛЭШа когда-либо удостаивался чести получить почетную степень Оксфордского университета.

Затем мастер, как бы невзначай, упомянул о наличии у них незаполненной вакансии почетного доктора права. Они, дескать, еще колеблются, присудить эту степень судье или кому-нибудь из правительства.

Я высказал мнение, что выбор, конечно же, должен пасть на политика. Хотя бы из уважения к канцлеру университета. Честно говоря, я не очень хорошо помню, как я выразился, но моя аргументация, по-видимому, была неотразимой. Иначе чем объяснить тот энтузиазм и одобрение, которые она вызвала у всех присутствовавших?

Утомленный собственным красноречием и яркими впечатлениями от приема, я крепко уснул в машине по дороге домой.