Глава II

В главе определяются составы государственных, политиче­ских преступлений. Она резко отделяет эти преступления от других лихих дел³⁰, являясь «первым в истории русского за­конодательства кодексом, в котором дана если не исчерпываю­щая, то все же относительно полная система государственных преступлений»³¹. В главе устанавливаются состав каждого преступления, субъективная и объективная стороны противого­сударственных посягательств, обстоятельства, устраняющие на­казуемость, а также процессуальные нормы по этим делам, за­крепляется главенствующая роль розыска. До Воинских Арти­кулов Петра I глава была единственным законом о политиче­ских преступлениях.

Статья 1

Статья предусматривает высшую меру наказания — смерт­ную казнь, по мнению большинства авторов³², — за голый умысел, направленный против жизни и здоровья государя. Вы­сказанное Г. Г. Тельбергом предположение, что слова ст. 1 МЫ'

ил и делать хотел свидетельствуют не о голом умысле, а о аких-то приготовительных действиях,³³ не кажется убеди-ельным. Ссылка автора на Литовский Статут относится, скорее, к последующим — ст. ст. 18 и 19, ибо в нем говорится о заговоре, скопе и бунте. Статья 1 скорее аналогична ст. 8 гл XXII, признающей наказуемым голый умысел со стороны феодально-зависимого на жизнь своего господина. Наказуе­мость голого умысла, впервые введенная в законодательство Уложением, была известна на практике еще в XV в. Не слу­чайно Уложение не предусматривает покушение на жизнь госу­даря, ибо уже обнаружение умысла считается преступлением. Уложение не дает также никакого конкретного определения злого дела. Выражения злое дело, слово и дело государево вошли в практику лишь с начала XVII в. как преступления, выражавшиеся в оскорблении верховной власти и в стремлении к ее умалению. Именно этому виду преступления — умышле-нию на государское здоровье и посвящена ст. 1. В 1689 году было заведено дело о волхве Дорошке и его сообщниках, кото­рые обвинялись в том, что хотели пустить заговорные слова по ветру на государя Петра Алексеевича и на мать его Наталью Кирилловну³⁴.

К. этому же виду злого дела относилась неподобная, или не­пристойная, речь в адрес государя. Высшая степень непригожих слов, изобличающая особенную злостность умысла, именова­лась на приказном языке как невместимое слово, т. е. чего не только сказать, а и помыслить невозможно. Например, в 1608 году томский воевода доносил царю, что говорил на тебя, госу­даря, казак Осокин невместимое слово, чего в ум нельзя взять, будто тебе не многолетствовать, а быть недолго на царстве. В этом воевода заподозрил умысел на государево здоровье, или по крайней мере знание о таковом умысле; дело это он называ­ет государевым великим делом. И мы, — отписывает он в Мос­кву, — тех казаков, розводя порознь, роспрашивали и пыткой стращали и с ума их выводили, чтоб сказали³⁵.

Помимо невместимых слов различались непристойные речи, ^т- е. бранные, оскорбительные слова в адрес государя. За цар­ское бесчестье, кто говорит про него за очи бесчестныя или иные какие поносные слова, бив кнутом, вырезывают язык³⁶. Непристойные слова истолковывали в оскорбительном для ца-ря смысле. Например, на пиру при провозглашении здравицы сначала был упомянут воевода, а государь позже; или человек спьяна говорил ты де государев слуга, а я де государев друг, ^или я де тебе не брат, а царям брат. Для подтверждения того, что эти слова сказаны без умысла, а спроста ума своего, чело­века дважды пытали³⁷.

Однако эти оскорбления во второй главе не значатся, хотя в

итовском Статуте они есть и караются тюрьмой на 1,5 меся-

Ц^а- По мысли Г. Г. Тельберга, они не включены в гл. II, чтобы

снижать ее политической значимости. Принятая же Уложе-

261

Соборное Уложение 1649 года

32

См.:

Сергеевич В.И.

Лекции и

исследования.

Спб., 1889, с. 288;

Тиктин Н. И.

Византийское

право как источник

Уложения. Одесса,

1898, с. 48;

Линовский В.

Исследование

начал уголовного

права, изложенных

в Уложении царя

Алексея

Михайловича.

Одесса, 1847, с. 5;

Фойницкий И. Я.

Русское уголовное

судопроизводство.

Спб., 1893;

Памятники

русского права.

Выпуск шестой,

с. 32; Иванов С. С.

Государство и право России в

период

сословно-

представительной

монархии. М.,

1960, с. 54;

Маньков А. Г.

Указ. соч., с. 154.

33

См.: Тельберг Г. Г. Указ. соч., с. 62.

34 См.: ПСЗ.

Т. III, с. 49.

35

См.: РИБ. Ч. II, № 176.

262

Акты Земских соборов

36 Котошихин Г.

О России в царствование

Алексея

Михайловича.

Спб., 1906, с. 116.

37

Подробно см.:

Веретенников В. И.

История тайной

канцелярии

Петровского

времени. Харьков,

1910, с. 1 — 16;

Тельберг Г. Г.

Система

государственных преступлений в Уложении царя

Алексея Михайловича. —

Журнал

министерства

юстиции, 1911,

№9—10, с. 137—143.

38

См.: Тельберг Г. Г.

Указ. соч., с. 145—147:егоже.

Очерки

политического

суда, с 143—145.

39 См.: СГГ и Д.

Ч. I. M., 1813,

№ 146, с. 403—404;

№ 149,

с. 414—415;

№ 152—154,

с. 420—427 и др.

40

См.: СГГ и Д. Ч. I, №177, с. 484—485.

нием формула что государь укажет, сохраняет право государя как высшей инстанции на решение всех политических дел, вплоть до помилования .

Статьи 2—4

Статьи 2—4 перекликаются с нормой ст. 7 Псковской Суд­ной грамоты о переветнике, статьями Судебника 1497 года (ст. 9) и 1550 года (ст. 61), устанавливавшими смертную казнь за крамолу и подмет, и особенно с так называемыми крестоце-ловальными записями. В последних давалось обязательство ни­куда не отъехати, служить князю, княгине и их детям в прав­ду, безо всякия хитрости, лиха... не мыслити, ни думати, ни де-лати, и о готовящемся на государя лихе известить .

Первое упоминание об измене как нарушении данного обеща­ния содержится в записи Ивана Дмитриевича Вельского 1562 года⁴⁰. Измена могла выражаться в узурпации власти путем самозванства, так называемое подыскание под государство мо­сковское; и в оказании всякого рода помощи государеву недру­гу. Аналогичное деяние, совершенное служилым человеком во время военных действий, рассматривается ст. 20 гл. VII как квалифицированный вид государственной измены. Таким обра­зом, в отличие от ст. 1, где объектом преступления была особа государя, ст. 2 имеет своим объектом державу царьского вели­чества. Именно это инкриминировалось в 1682 году Ивану Хо­ванскому, вдохновителю стрелецкого мятежа. Он обвинялся за злохитростный умысел на державу великих государей и на их государьское здоровье⁴'. Понятие государственной измены в ст. 2 трактуется широко, при этом наказуемы и приготови­тельные действия: если кто начнет рать збирать, или с недруги учнет дружити,а, и советными грамотами ссылатца, то есть пе­реписываться, сноситься с неприятелем, сообщать необходимые ему сведения, давать советы, указания и помочь им всячески чинить.

При передаче города врагу в ходе сражения, или при тайном впуске в город неприятельской армии (ст. 3), субъектом пре­ступления являлись воеводы, или начальники. В отличие от Литовского Статута, освободившего их от ответственности за сдачу города в случае нестерпимого голода, Уложение эту ого­ворку не предусматривает.

Квалифицированной смертной казнью через сожжение ка­рался поджог города или его части с целью сдачи врагу. Ста­тья 4 выделяет это деяние в отдельный состав государственных преступлений. Оно отличается от поджога двора, совершенного без изменнических целей (ст. 228, гл. X), хотя наказания за оба преступления близки: в одном случае простое сожжение, в другом — безо всякого милосердия, то есть, очевидно, на мед­ленном огне. .

1

Статья 5

Статья, уточняя порядок наказания за государственные пре­ступления, устанавливает, что обвиняемый в любом из перечи­сленных в ст. ст. 2—4 преступлениях, т. е. изменник, подверга­ется дополнительному наказанию в виде конфискации имуще­ства. Его поместья, вотчины и животы, в состав которых входи­ли и хлебные запасы, передавались в государеву казну⁴². Термин «конфискация» был введен в русское законодательство лишь в XVIII в., хотя «разграбление» Правды Русской пони­малось порой тоже как «конфискация». Дальнейшее развитие этого понятия находилось в прямой связи с борьбой великих князей за уничтожение права отъезда. Еще в 1373 году вели­кий князь Московский вступился в села, принадлежавшие отъехавшему от него в Тверь Вельянинову⁴³. Тогда же Нов­город установил правило: села, земли и воды бояр отъезжаю­щих ведает .сам Великий Новгород, а тем бояром и слугам не-надобе*⁴. Аналогичная норма была закреплена в завещании Ивана III и в крестоцеловальных записях XVI в. под именем великого разаорения.

Статьи 6—10

Статьи 6—10 определяют ответственность родственников из­менника. Общий принцип — лица, не знавшие об измене, нака­занию не подлежат, а знавшие наказываются наряду с измен­ником. Невиновным членам семьи изменника выдается даже прожиточное поместье, поскольку после конфискации его иму­щества они остаются без средств.

Однако на практике требование имущественной и личной не­прикосновенности невиновных не выполнялось. Государь мог отстранить детей изменника от службы, лишить поместий. Не ведавшие об измене родственники, как правило, подлежали ссылке на службу в разные города, что затрудняло их сноше­ния друг с другом. Так, несмотря на подтверждение под пыт­кой того обстоятельства, что родственники про его, Ивашкину измену, никак не ведали, по государеву указу велено братьев изменника Ивашки Козлова и мать его и сестру... сослать на житье в Казанские юроды и устроить в службу. Помимо вы­сылки все родственники изменника передавались на крепкия поруки с записью⁴⁵.

Статья 11

Вернувшийся из-за рубежа изменник при помиловании его государем терял право на возвращение конфискованных зе­мель. Это единственная статья Уложения, трактующая о поми­ловании. Она имеет в виду, очевидно, отъезд служилого чело­века в другое государство не в целях свержения государя, или нанесения вреда державе, а на службу. Иначе могло обстоять дело, когда переход в другое государство совершали представи­тели низших сословий. В марте 1686 года вернулись в Курск ^на родину два казака, служивших польскому королю против

263

Соборное Уложение 1649 года

41

СГГ и Д.

Ч. IV,

№152, с. 462.

Подробнее см.:

Тельберг Г. Г.

Очерки политического суда, с. 75—80.

42 См.: ААЭ.

Т III, №335, с. 490.

43

См.: СГГ и Д. Ч. I, №48;

Павлов-Сильванский Н. П.

Государевы служилые люди. Спб.. 1909, с. 38.

44

Павлов-

Сильванский Н. П. Указ. соч., с. 35.

45

Тельберг Г. Г.

Очерки

политического

суда, с. 251-252; см.

также: Тельберг Г. Г.

Система

государственных

преступлений,

ЖМЮ, №5.

Спб., 1911, с. 185.

Вину его отдати

— простить.

264

Акты Земских соборов

46

ДАИ. Т. XII, 301.

47 Тельберг Г. Г.

Очерки

политического

суда, с. 205—206.

48

АИ. Т. III, № 135, с. 219.

49

ПСЗ. Т. I, №351, с. 584.

турок. Было решено: сослать тех казаков за их воровство и своевольство, что они ходили в Польшу без нашего великих го­сударей указу, на вечное житье в Архангельск, и буде впредь такие воры в Курске объявятся, их роспрашивать, держать за крепкими караулы и Великим государям о том писать⁴ .

Статьи 12—17

Статьи определяют порядок извета (доноса) по политиче­ским преступлениям, проверки его и наказания за ложный до­нос. Они свидетельствуют об ужесточении розыска в отноше­нии расследования политических преступлений. Даже непод­тверждение извета не прекращало дела. Оно передавалось на усмотрение государя (ст. 12). Государевым указом могло санк­ционироваться не только оправдание или наказание, но и про­должение розыска с применением пытки. Причем, при обвине­ниях в великих государевых делах предписывалось пытать вся­кими жестокими пытки, что являлось фактически замаскиро­ванным видом смертной казни: и в том деле братья и изветчик пытаны и с пыток померли . Поскольку извет являлся на­чальной стадией возбуждения политического дела, за него сле­довало вознаграждение. Так, в наказе Кузнецкому воеводе от 1625 года говорится: кто на кого скажет какое воровство или измену, и сыщется допряма, и Государь тех людей пожалует... и животы их и вотчины подает им, кто на кого какую измену и воровство доведет . В связи с тем, что измена имела место преимущественно со стороны феодалов, крестьянам и слугам предоставлялось право доносить на своих господ о подготовке

или совершении ими государственного преступления. Однако в этом случае неподтверждение обвинения не ставило феодалов в положение подозреваемых. В целях защиты прав феодалов ви­на за недоказанный извет возглагалась на феодально-зависи­мых. Они подвергались нещадной торговой казни и отдавались своим владельцам (ст. 13).

Изветчик, какого бы чину он ни был, отказавшийся от своего заявления, сославшись на то, что он был пьян или хотел изба­виться от побоев, подлежал торговой казни и выдавался своему господину (ст. 14). Это — единственная статья, упоминающая не только о государеве деле или здоровьи, но и о слове, т. е. надо полагать, о непристойных словах в адрес государя. Одна­ко в соответствии с принципами феодального права, разные должностные лица, повинные в бездоказательном извете или в неумышленном произнесении непристойных слов в адрес госу­даря, несли разные наказания. Так, орловского губного старо­сту Некрасова, что он в отписке своей великого государя име-нованье прописал (пропустил), посадить... в тюрьму на неде­лю, а губного дьяка Коробова, которой ту отписку читал перед Разбойным приказом, бить батоги нещадно .

В целях более действенной борьбы с политическими преступ­никами устанавливается вознаграждение за привод и даже убийство изменника. Исходя из сложившейся практики захвата

животов бежавшего человека в пользу приведшего, Уложение вводит поправку, направленную на защиту интересов казны. Тому, кто приведет или убьет изменника, полагаются не все его животы, а лишь часть их, по указанию государя (ст. 15). Вместо бытовавшего в начале XVII в. правила биться с измен­ники, статья содержит санкцию на его убийство. Даже пойман­ных и связанных изменников, если была опасность, что они сбегут или что их воры живых отобьют, предписывалось поби-ти до смерти .

Расследование извета производилось по правилам розыскно­го процесса (ст. 16). Выражение сыскивати всякими сыски на­крепко предполагает пытку. В 1636 году на запрос Вяземского воеводы, что ему делать с зарубежными беглецами и выходца­ми, которых ловят по проселочным дорогам и к нему приводят, московское правительство ответило: как к вам беглецов приве­дут, вы бы их в побеге пытали, для чего они за рубеж идут и не ссылались ли они с зарубежными людьми . По свидетель­ству Котошихина, пытка могла быть повторена до трех раз. Женскому полу бывают пытки против того же, что и мужскому полу, окромь того, что на огне жгут и ребра ломают⁵ .

В случае ложного доноса в великом государеве деле и изме­не, т. е. наиболее тяжких государственных преступлениях, из­ветчик подвергался тому же наказанию, которое должен был понести оговоренный (ст. 17). Ответственность за ложный до­нос была известна еще ранее. Клеветницы, — устанавливалось в Кормчей книге, — аще оклевещут кого, да осужены будут тою же страстию⁵³. В крестоцеловальной записи царя Васи­лия Шуйского от 1606 года сказано: А кто на кого солжет, и сыскав казнити, смотря по вине его, что был взвел неподельно, тем сам судится. О том же свидетельствуют последующие Новоуказные статьи.

Статьи 18—19

Говоря специально о скопе и заговоре, ст. 18 вместе с тем широко трактует круг преступлений, о которых следует немед­ленно доносить властям.

Иной какой злой умысел может означать, по мнению Г. Г. Тельберга, не только измену или посягательство на здо­ровье государя, но и непристойные или непригожие слова в его адрес. Так, стольник князя Юсупова в 1648 году был присуж­ден к конфискации всех поместий, вотчин, животов и к ссылке в дальние сибирские города за то, что, услышав от своего чело­века непристойное слово, будто царь Алексей Михайлович не прямой государь, таил то четыре месяца неведомо для какой причины⁵⁴.

Донос, вменяемый по этим составам преступлений в обязан­ность всех чинов людей, подавался либо непосредственно госу­дарю, либо его государевым думным и приказным людям. В отличие от крестоцеловальных записей Уложение устраняет от принятия политического извета губных старост и земских лю-

265

Соборное

Уложение 1649 года

50

АИ. Т. III, № 36, с. 34.

51

Тельберг Г. Г.

Очерки

политического

суда, с. 203.

52

Котошихин Г. Указ. соч., с. 116.

53

Русские достопамятности.

Ч. II. M._f 1843, с. 145.

Скоп и заговор

— зд. толпа,

объединенная

предварительным

соглашением.

54 Тельберг Г. Г.

Очерки

политического

суда, с. 130.

266

Акты Земских соборов

55 Там же, с. 184.

56

См. СГГиД. Ч. 1,

№ 149, 152, 153,

157, 161 и др.;

ДАИ. Т. II,

№1.

57 См.:

Чистякова Е. В. Указ. соч , с. 104.

58 См.:

Веретенников В. И. Указ. соч., с. 16.

59

ПСЗ, Т. III, №1510, с. 202.

60 Тельберг Г. Г.

Очерки

политического

суда, с. 56.

61

См.: Чистякова Е. В. Указ соч., с. 62—106.

62 См.: Тельберг Г Г.

Система государственных

преступлений, №6, с. 122—128.

дей, сосредоточивая, тем самым, производство по политическим делам в органах центрального управления. Оставление извета без расспроса со стороны должностных лиц рассматривалось как тяжелое преступление по службе. Так, в 1628 году това­рищ князя Пожарского по воеводству князь Данило Гагарин был судим за то, что человек князя Пожарского сказывал ему в съезжей избе государево слово на своего господина, а он, прибив изветчика, без распросу отослал его на двор ко князю Пожарскому⁵⁵.

Впервые в законодательстве смертная казнь безо всякия по­щады предусматривалась лишь за одно недоносительство (ст. 19). Обязанность доносить о совершенных или готовящих­ся преступлениях фиксировалась в присяге, которую приносили губные старосты при вступлении в должность . 24 мая 1650 г. в сотни и приказы были разосланы памяти. В них гово­рилось: от каких людей услышат какие воровские на смуту ре­чи, и они б, соцкие и старосты и всяких чинов люди, тех людей имая, приводили к вам, бояром и в приказы и велели про та­кие воровские речи распрашивать, и сыскивать, и будет... пы-тать^ъ''. В 1692 году Лебединский воевода Ляпунов обвинялся в том, что скрыл извет, поданный ему тамошними стрельцами, на некоего Трошку Чаплыгина⁵⁸.

В дальнейшем ответственность устанавливалась не только за недоносительство о государственных, но и всех других видах преступлений. Указом от 4 апреля 1695 г. смертная казнь угро­жала всем, кто про те разбои ведал, или сам был, или купил,

59

или ведая не известил .

Статьи 20—22

В ст. 20—22 устанавливается ответственность за самоволь­ство, скоп и заговор против должностных лиц центрального и местного управления, за ложное обвинение в скопе и заговоре со стороны последних. Появление этих статей Г. Г. Тельберг не без основания связывает с непосредственными событиями 1648 года, когда «грозный поток массового народного движения, промчавшийся перед глазами законодателя, прямо вдохновил его на три последних статьи второй главы» . Длившееся бо­лее полугода антиправительственное движение, охватившее не только Москву, но южные, поморские и Сибирские земли Рос­сии, характеризовалось разгромом дворов бояр, дворян, круп­ных купцов и приказных — дьяков, подьячих и т. д., не столь­ко с целью присвоения их имущества, сколько в целях мести⁶¹.

В отличие от ст. ст. 198, 199 гл. X, предусматривавших тор­говую кдзнь за скоп и заговор в отношении частных лиц, ст. ст. 20—21, объектом которых является государь или назна­ченные им должностные лица, вводят смертную казнь безо вся­кия пощады. Для состава преступления не обязательно грабити и побивати. Главное — прихаживать для воровства, т. е. для совершения любых враждебных действий . Составленная для

повстанцев г. Козлова форма поручной записи послужила, по свидетельству Е. В. Чистяковой, источником для текста ст. ст. 20 и 21 . Прихаживанье для воровства противопо­ставляется прихаживанью для челобитья, т. е. по вполне закон­ным основаниям, и не толпой, а немногими людьми. Соответ­ственно вводится ответственность воевод и приказных людей за ложное обвинение пришедших с челобитной в скопе и заговоре (ст. 22), Однако размер наказания в этом случае зависел от ус­мотрения государя, что, конечно, вызывалось особым положе­нием воевод и необходимостью их защиты со стороны государ­ства.