3. Концепция «культурных кругов» о.Шпенглера

В работах Освальда Шпенглера, немецкого философа и культуролога (1880–1936) философская критика европейского рационализма, европоцентризма и «однобокой» линеарной схемы развития истории (т.е. привязанной к западноевропейской истории) соединяется с построением собственной оригинальной концепции существования и развития культур, получившей впоследствии название теории культурных кругов.

История главной книги Шпенглера «Закат Европы» с момента ее выхода оказалась историей необычайных искажений и недоразумений. В начале она была принята как головокружительный шедевр; спустя два десятилетия названа историко-философской компиляцией, подтасовкой фактов; затем – вновь пережила огромный интерес и своеобразное «возрождение». Сенсационность «Заката Европы» непостижимо уживалась с нелегкостью его прочтения. Ситуация с книгой выглядела действительно вопиющей: в ученой Германии можно было бы представить себе что угодно, но только не внезапность, с которой этот неизвестно откуда взявшийся самозванец одолел самую неприступную твердыню немецкой мысли - философию культуры. Биографические справки, наведенные уже после ошеломляющего успеха книги, только усилили скандал: оказалось, что автор, замахнувшийся на пересмотр всей культурно-исторической традиции, всего лишь бывший гимназический учитель, литературная карьера которого сводилась до сих пор лишь к десятку газетных статей (правда, в 1904г. была защищена докторская диссертация по Гераклиту, однако, и она не спасала положения). Словом, ничто в биографии О.Шпенглера не предвещало того, что однажды он явится на подиуме немецкой философии и станет потрясать ее основы. Параллельно с критикой и даже откровенной бранью, Шпенглера часто обвиняли в плагиате. При этом называлось много имен, в том числе и русский ученый Н.Данилевский^, правда, не обращалось внимания на то, что немецкий перевод книги Данилевского, вышел только в 1920 г., т.е. уже после «Заката Европы». Через все эти перипетии (или вопреки им) «Закат Европы» О. Шпенглера продолжает оставаться самой громкой и необыкновенной сенсацией века. Отзвуки его идей и интуитивных выводов, беглых зарисовок очевидно прослеживаются во многих концепциях последующих десятилетий (Х. Ортега-и-Гассет, П.Сорокин, А.Тойнби, Й.Хейзинга и мн.др.).

Главный труд О.Шпенглера «Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории» выполнен на богатейшем культурно-историческом материале; здесь используются многочисленные факты из истории науки, искусства, религии, политики, экономики и т.п. Однако задача автора не блистать эрудицией, а подтвердить конкретными примерами основные положения своей теории, доказав, что единственным принципом, согласно которому возможно рассмотрение истории и культуры является принцип полицентризма (т.е. самостоятельного и независимого развития индивидуальных культур).

По мнению автора, сама «жизнь» – это бесконечное зарождение и гибель культур, представляющих собой своеобразные «организмы» с твердой внутренней организацией, каждый из которых замкнут и абсолютно неповторим. Рождение, «взросление», кризис и гибель культуры Шпенглер рассматривает как ее судьбу, неизбежное и закономерное явление.

«Культура рождается в тот миг, когда из прадушевного состояния вечно младенческого человечества пробуждается и отслаивается великая душа, некий лик из пучины безликого, нечто органичное и приходящее…Как только цель (культуры) достигнута и идея, вся полнота внутренней возможности, завершена и осуществлена вовне, культура внезапно коченеет, отмирает, ее кровь свертывается, силы надламываются – она становится цивилизацией^».

Всего по Шпенглеру в истории человечества существовало восемь изолированных и «непроницаемых» друг для друга культур: египетская, индийская, вавилонская, китайская, греко-римская (аполлоновская), майя, византийско-арабская, западноевропейская (фаустовская)^, а так же автор указывает на признаки зарождения новой русской культуры. Эти своеобразные культурные организмы могут существовать 1000 – 1200 лет, а затем исчезают (умирают), оставив разнообразные памятники и следы, которые могут быть впоследствии использованы другими культурами (однако заимствование или использование внутренних принципов – прафеноменов культур - невозможно).

Таким образом, по Шпенглеру, культуры герметически изолированы друг от друга; для него культуры – абсолютно одинокие существа, сосуществующие друг возле друга и в то же время глухие друг к другу, что, однако, не мешает им врозь подчиняться общим структурным от них не зависящим нормам.

В своем развитии каждая культура проходит несколько стадий существования (по аналогии с человеческим организмом) – рождение, детство, юность, зрелость, старость. Каждый из этих периодов имеет определенную длительность, сходные характеристики и поэтому, по мнению Шпенглера, нет ни одного существенного явления, которому невозможно было бы подыскать эквивалента в других культурах, находящихся (или находившихся) на сходной стадии развития. Соответственно Шпенглер считает возможным проводить интересные исторические параллели – например, сопоставлять деятельность Александра Великого, Мухаммеда и Наполеона, а так же «смутное время», немецкое междуцарствие и эпоху владычества гиксосов в Древнем Египте, ассоциативно связывать деятельность Перикла и кардинала Флёри, Пифагора и Кромвеля и т.д. Эта одновременность исторического обзора придает особую притягательность концепции Шпенглера. Вместо сменяющих друг друга эпох – традиционного Древнего мира, Средневековья, Нового времени - перед читателем предстают гигантские культурные континуумы параллельно протекающих событий, историко-культурная ценность которых допускает их интерпретацию как соотнесенных во времени, пространстве и по положению, занимаемому ими в организме своих культур.

Шпенглер считает, что поскольку структура одной культуры полностью соответствует структуре другой, длительности периодов и продолжительность жизни культур так же соотносимы; таким образом, можно предопределять и предсказывать развитие современных культур и конкретных культурных ситуаций, а так же реконструировать давно минувшие эпохи, полагаясь на сравнительный анализ. К книге приложены таблицы сопоставления исторических событий (со времен правления фараонов Древнейшего Египта до возрождения Запада после 2200 г.), в которых нередко включены пустующие графы – их предполагается заполнить «индуктивно-дедуктивным» путем, опираясь на знание теории сопоставления культур (по Шпенглеру) и фантазию.

Несмотря на структурную и формальную близость, общность тенденций развития культурных организмов, Шпенглер большое внимание уделяет тем существенным отличиям, которые и делают каждую культуру неповторимой и индивидуальной. Прежде всего, это душа культуры, ее иррациональный стержень^. Например, душа античной культуры – аполлоническая, своим прасимволом она избирает чувственно-явленное отдельное тело; душа западноевропейской – фаустовская, мятущаяся и ищущая душа, прасимволом которой служит чистое безграничное пространство; суть египетской души, по Шпенглеру, - отражается в бытии стражника, «бредущего всегда в одном направлении», поэтому прасимволом египетской культуры может служить «путь»^. Душа каждой культуры выбирает свою мораль^, свою религию.

Выражением души каждой культуры, основой для выбора пути ее развития становится исторический стиль, благодаря которому на каждой стадии существования из равных возможностей каждая культура выбирает свой альтернативный вариант, свой путь. Так, египетский стиль, как считает Шпенглер, – выражение отважной души, строгость и мощь которой явственно ощутимы, но никогда не подчеркиваются. Стиль западноевропейской культуры (фаустовский) – постоянное преодоление тяжести, стремление и поиск совершенства, отчаянная борьба между волей и миром (характерно проявляется в драмах Шекспира). Античный стиль - это катарсис страха и сострадания. Античный человек уклоняется от жизни вплоть до самоубийства, которое только в этой культуре приобрело ранг высокого нравственного поступка.

Отличает каждую культуру и способ ее выражения. По мнению Шпенглера, индивидуальность культуры наиболее характерно проявляется в том излюбленном виде искусства, которое она себе избирает. Каждое отдельное искусство (китайский ландшафт, египетская пластика, фаустовская музыка и т.д.) существуют лишь однажды и навсегда уходят вместе с отжившей культурой, с ее душой и символикой. Сравнивая языки, на которых говорят культуры (т.е. их излюбленные искусства), Шпенглер отмечает, что в аполлонической культуре господствует, например, скульптура, аполлонический язык форм вскрывает уже ставшее, существующее и твердо укоренен в земле. Тогда как в фаустовской культуре воцаряется над всеми остальными искусствами музыка. Она пронизывает безграничное пространство, отличаясь непостоянством, вечным становлением и неуспокоенностью. Даже фаустовская скульптура, живопись могут рассматриваться как звучащая музыка^.

Культура жива постольку, поскольку она сохраняет глубоко интимную, сокровенную связь с человеческой душой. Когда культура перестает притягивать и вдохновлять человеческие души, она обречена. Процесс развертывания культуры во времени связан, по Шпенглеру, с омертвением ее гибких органов, упрощением структуры, переходом от разнородности к однородности и, вместе с тем, от органического единства многообразия к механическому единству однообразия и разрушительной силы. В конечном счете, умирая, культура перерождается в цивилизацию, которая отрицает подлинную культуру. Культура – живое тело духовности, цивилизация – его мумия, культура всегда индивидуальна, цивилизации обобщенны и похожи «как две капли воды».

Для цивилизации характерно отрицание самой «жизни», интеллектуализм и техницизм, отказ от непосредственного и творческого восприятия мира, окостенелость всех ценностей, гиперурбанизация, переход от качественного развития к количественному; цивилизация не вносит новшеств и нацелена на поддержание старого.

Как переход к цивилизации рассматривает Шпенглер и современную стадию развития западноевропейской культуры. Западное искусство умирает, как считает Шпенглер, и его современные проявления – бессилие и ложь (таким бессилием, по мнению философа, является западная музыка после Вагнера или живопись после Мане и Сезанна). «Точная наука идет путем уточнения постановок вопросов и методов, навстречу самоуничтожению. Отдельные науки (физика, математика, астрономия) сближаются, с возрастающей быстротой идут навстречу совершенной идентичности результатов, и, значит, слиянию мировых форм, предлагающему небольшую группу теорий, которые, в конце концов, могут и должны быть снова признаны замаскированным мифом ранней эпохи…»^. Само строение общества должно быть теперь выровнено до уровня черни, писал Шпенглер почти 100 лет назад: тогда воцарится всеобщее равенство - всему надлежит быть одинаково пошлым. Не только традиции и нравы, красота и грация, воспитанность и манеры, речь и самодисциплина, но и всякий признак утонченной культуры смертельно раздражает, выделяется своим превосходством и потому подлежит уничтожению.

Так, согласно идее Шпенглера, великая фаустовская культура подобно Титанику погружается в исторические пучины, переживая закономерный кризис – умирание живой души культуры и окостенение ее телесных форм. Шпенглер предрекает западному миру пережить последний духовный кризис, который охватывает всё европейско-американское общество.

Краткий обзор идей замечательного немецкого философа О. Шпенглера следует закончить его излюбленной фразой: «все преходящее есть лишь подобие», которая становится историческим принципом его теории культурных кругов.