Манойло А.В. - Технологии мягкой силы на вооружении США ответ России - 2015

потенциала Китая и Европейского Союза – тревожные сигналы для России, её территориальной целостности, которая, в свою очередь, является производной от целостности духовной.

* * *

Исторический экскурс по внешней культурной политике США ХХ – начала XXI в. дает возможность найти ответ на резонный вопрос: почему изначально проигнорировав столь важный аспект внешнеполитического влияния, как культурная дипломатия, со временем американские политики проявили такую заинтересованность в трансляции своих культурных ценностей за рубеж?

Во-первых, в американских политических кругах возникло понимание возможности эффективного использования фактора культуры в качестве действенного орудия на идеологическом уровне. Долгое время – вплоть до горбачевской «перестройки» – Советский Союз фактически повсеместно лидировал в идеологическом информационнопропагандистском обеспечении своей внешней политики, опережая США по производству продуктов «мягкой силы», ведя активную работу в странах социалистического лагеря. США, соответственно, осуществляли антикоммунистическую контрпропаганду, стремясь к вовлечению в орбиту своего влияния все большего числа государств.

Помимо этой рациональной основы, американские ученые, а также политические и общественные деятели свято верили в образцовость их политической системы, демократических идеалов и ценностей, а также в то, что распространение и популяризация за рубежом их «свободной» культуры обеспечит продвижение демократических принципов в разных государствах планеты и уничтожит фашизм, коммунизм и прочие радикальные идеологии. Хотя необходимо признать, что было бы сложно оспорить утверждение о том, что

112

в вышеуказанной позиции США со времени «холодной войны» не произошло каких-то радикальных изменений.

Из излагаемого становится очевидно, что идеологический аспект был и остается одной из неотъемлемых составляющих внешней культурной политики США, так как именно Америка «влила» идеологический компонент в комплексное понимание внешней культурной политики. Но, с другой стороны, потребность Белого дома в арсенале для ведения серьезной идеологической атаки (или контратаки) во времена «великого противостояния» дала мощный начальный импульс развитию и укреплению внешнего культурного фактора, если иметь в виду сугубо государственный подход к реализации внешней культурной политики.

Возвращаясь к предмету исследования, необходимо добавить следующее: в 1950-х гг., несмотря на то, что во многих (если не в большинстве) странах мира американские товары и сами Соединенные Штаты ассоциировались со свободой и демократией, в научных кругах Америки 50-х – начала 60-х возникла серьезная обеспокоенность в связи ростом негативного отношения к США за их границами.

В 1959 г. Ф. Джозеф, будучи председателем Америка-

но-европейского фонда (American European Foundation), и

Р. Арон издали сборник эссе под названием «Как нас видят другие» (As Others See Us), в котором двадцать представителей разных стран характеризуют отношение к США, сложившиеся в их государствах.

Известный французский мыслитель Р. Арон пишет о своём неприятии индустрии массовой культуры, снижении уровня стандартов в сфере культуры в угоду массам, а также говорит о расовых проблемах в американском обществе и об «интеллектуальном корме, предлагаемом американским потребителям скандальными журналами и книжными дайджестами». Впрочем, обобщая все высказывания, основную их мысль можно выразить в следующей фразе: «…американцы достигли замечательных результатов в деле производства

113

материальных благ и у них есть свои “ноу-хау”, но Америка,

по сути, выглядит гигантом с головой неотесанной деревенщины»175.

Как полагают американские исследователи, анализ культурного экспорта США в конце 1950-х – 1960-х гг. подтверждает мнение, согласно которому пропагандистские шаги правительства Соединенных Штатов на информационном фронте и программы культурных обменов представляли собой робкую реакцию на советскую идеологическую атаку.

В 1958 г. журналист Питер Грот писал: «Америка является страной с наиболее развитой индустрией рекламы, но когда дело касается наиважнейшей рекламной кампании – рекламы самих себя и демократического образа жизни, мы заметно отстаем от коммунистов». П. Грот обвинял американских политиков за то, что после завершения Второй мировой войны с их стороны не было предпринято каких-либо заметных шагов в сторону учреждения программ по культурным контактам с другими государствами. Причиной тому, считал журналист, было невежество президента, конгресса и американского общества в целом.

Подобно Гроту, многие другие журналисты и учёные призывали правительство Соединённых Штатов использовать литературу, кинопродукцию, информационные программы как средство ознакомления людей во всем мире с американской историей, политикой и индустрией развлечений. Мир, по их мнению, нуждался в американской культуре, а правительство должно было обеспечить это.

175 Gienow-Hecht J. Shame on US? Academics, Cultural Transfer, and the Cold War: A Critical Review // Diplomatic History. – Vol. 24. – № 3 (Summer 2000). – Р. 468.

114

Глава 2 ИНСТИТУТЫИИНСТРУМЕНТЫРЕАЛИЗАЦИИ

ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ СТРАТЕГИИ США

2.1. Официальные институты реализации политики «мягкой силы» во внешнеполитическом арсенале США

2.1.1.«Мягкая сила» американской разведки

Сдавних времен разведка является неотъемлемой частью государственного механизма, направленного на обеспечение безопасности страны, продвижение и защиту ее интересов на мировой арене. То есть ее деятельность apriori нацелена на решение конкретных вызовов, которые встают перед государством и обществом на различных этапах их исторического развития. Среди задач, решаемых разведкой, можно назвать не только сбор и добывание необходимой информации с ее последующим анализом, но и непосредственное проникновение в управленческие структуры необходимого государства, проведение «тайных операций» за рубежом, использование граждан и госслужащих другого государства в качестве проводников своих интересов. Для реализации последней задачи США пришлось приложить серьезные усилия по созданию привлекательного имиджа своей страны на мировой арене, особенно на европейском пространстве, путем повсеместного создания и распространения ареала «свободы

идемократии» в лице Вашингтона показать американские идеи и ценности в наиболее благоприятном свете.

Таким образом, во внешнеполитическом планировании США выкристаллизовывается роль гибких, «мягкосиловых» технологий позволяющих добиться эффективного результата без применения военной силы. Известно изречение одного из ведущих западных специалистов по «мягкой силе» Дж. Ная: «Мягкая сила – это понуждение других хотеть ре-

115

зультатов, которые вы хотели бы получить». Однако это «не то же самое, что воздействие или влияние... Мягкая сила – больше, чем просто убеждение, уговаривание или способность подвигнуть сделать что-либо при помощи аргументов, хотя всё это является важными элементами этой силы. Мягкая сила – это также способность привлекать, и привлечение часто ведёт к взаимопониманию»176.

Несмотря на то, что детальные разработки Дж. Ная в данной области появились не так давно, представляется, что сама технология активно применялась Соединенными Штатами уже на протяжении многих лет, на этом поле особо стоит выделить деятельность одного из ключевых официальных американских институтов – Разведывательного сообщества и ЦРУ в качестве его флагмана.

Определяющим этапом в истории развития «мягкосиловых» технологий, находящихся на вооружении американской разведки, явился послевоенный этап. Вторая мировая война позволила США стать одной из сильнейших держав мира. Однако и Советский Союз – страна-победительница, которая внесла крупнейший вклад в победу в мировой войне, также обладала внушительным потенциалом, имела внушительный опыт ведения пропагандистской борьбы, использования культурных вопросов для решения своих внешнеполитических задач, что делало Москву серьезным соперником Вашингтона на этом поле. Так, по мнению исследователя «мягкой силы» американской разведки в послевоенный период – Ф.С. Сондерс: «Америка, хотя и занималась масштабными наведением порядка в области искусства в период “нового курса”, была неопытна в ведении международной культурной борьбы».177 Ярким свидетельством тому являются

176Hай Дж. Гибкая власть. Как добиться успеха в мировой политике / пер. с англ. – Новосибирск/Москва, 2006. – С. 30–32.

177Сондерс Ф.С. ЦРУ и мир искусств: культурный фронт холодной войны / пер. с англ. под рук. Е. Логинова и А. Верченкова; ред. пер.

116

действия советской пропагандистской машины, направленные на освещение проблемы расовых взаимоотношений в США, что в свою очередь демонстрировало остальному миру, в том числе и европейскому обществу, сомнительность той демократии, которую США декларативно распространяли по всему миру. С другой стороны, это служило ответным стимулом для Вашингтона к тому, чтобы разработать и внедрить меры по противодействию советской информационнопропагандистской риторике.

Американские «бойцы культурного фронта» пришли к мнению, что необходимо развеять сомнения в привлекательности США посредством организации выступлений афроамериканцев в Европе. Специалисты по психологической войне Совета по координации операций (Operations Coordinating Board) в тесном сотрудничестве с Государственным департаментом организовали тайный Комитет по культурной презентации (Cultural Presentation Committee).

Его основная задача заключалась в планировании и координации турне чернокожих американских артистов. Появление на международной сцене Леонтины Прайс, Диззи Гиллеспи, Мариан Андерсон, Уильяма Уорфилда, танцевальной труппы Марты Грэхем и целой плеяды других темнокожих американских талантов того периода было частью этой тайной «экспортной» программы. Она включала продолжительное турне, которое один секретный стратег назвал «великой негритянской народной оперой». Представление «Порги и Бесс» публика могла видеть на сценах Западной Европы, Южной Америки, а затем и в странах советского блока на протяжении более 10 лет. Более 70 афроамериканцев были «живым свидетельством американского негритянского искусства, как части культурной жизни Америки»178. Таким образом, на

В. Крашенинникова. – М.: Институт внешнеполитических исследований и инициатив, Кучково поле, 2013. – С. 18.

178 Сондерс Ф.С. Указ. соч. – С. 246–248.

117

данном примере видно, как инструмент «мягкосилового» воздействия США может меняться в зависимости от внешних факторов, конкретных, поставленных государственных задач.

С началом новой эры глобального противостояния «холодной войны» Вашингтон обозначает одну из ключевых внешнеполитических задач на последующие десятилетия – борьбу с коммунизмом, жесткое противостояние с Советским Союзом и соцстранами, вплоть до бомбардировок с использованием ядерных зарядов.

Тем не менее ставка Вашингтона на силовое решение проблемы не исключала развитие иного магистрального пути во внешнеполитическом планировании – разработку невоенных методов с задействованием «мягкосиловых» технологий. Еще в 1945 г. один из офицеров разведки предсказывал возможность использования нетрадиционной тактики, указывая начальнику Управления стратегических служб (разведыва-

тельная организация предшественница ЦРУ) генералу До-

новану на тот факт, что: «Изобретение атомной бомбы привело к изменению баланса между мирными и воинственными методами оказания международного давления и мы должны ожидать заметного увеличения значения мирных методов… мирные техники станут более действенными в спокойное довоенное время, актуальными во время явной войны и в период послевоенной манипуляции» 179.

Именно геополитическая конъюнктура сложившаяся после Второй мировой войны заставляла Вашингтон нарабатывать инновационные инструменты влияния и подрыва влияния других акторов. В послевоенной Европе было сильно влияние социалистический идей, существовали коммунистические партии, набирала рост популярность СССР как той

179 Gregory Bateson. Research & Analysis, OSS, to General Donovan, 18 August 1945. CIA History Source Collection, National Archives & Records Administration, Washington, DC.

118

силы, которая победила фашизм. Все это шло вразрез с планами Вашингтона по доминированию и контролю над Европой. Появляются американские инициативы по «мирному» захвату европейского пространства при помощи как финан- сово-экономических механизмов, так и «мягкосиловых». Запускается «Программа восстановления Европы», которая обычно указывается как «План Маршалла». Согласно этому плану именно Белый дом определял политические и экономические условия своей помощи и жестко контролировал ее применение на практике: «К первым относились исключение коммунистов из состава правительств стран-получателей и пресечение «социалистических» тенденций в управлении экономикой»180. В данном случае США эффективно использовали меры по контролю над внутриполитическими вопросами иностранных государств, используя в качестве давления мощнейшие финансовые рычаги.

Для консолидации европейских стран, в особенности союзника по англосаксонской связке – Великобритании, США активизируют усилия, направленные на объединение Западной Европы с возможностью передачи части национального суверенитета в пользу органа коллективной безопасности (НАТО), позже наднациональным институтам управления. Основной группой влияния, которая стала продвигать идею объединенной Европы в сотрудничестве с Америкой, было Европейское движение – сложно структурированная организация, выполняющая широкий диапазон действий, нацеленных на политическую, военную, экономическую и культурную интеграцию. Направляемое Уинстоном Черчиллем, Авереллом Гарриманом и Полем-Анри Спаком движение тщательно контролировалось американской разведкой и практически полностью финансировалось ЦРУ через фиктивную структуру, именуемую Американским коми-

180 Печатнов В.О., Маныкин А.С. История внешней политики США. – М.: Международные отношения, 2012. – С. 318.

119

тетом объединенной Европы (American Committee on United Europe)181.

Основными механизмами осуществления «мягкосиловой» политики ЦРУ были такие широкие программы, как выдача грантов студенческим и молодежным ассоциациям, включая Европейскую молодежную кампанию (European Youth Campaign). С помощью данных программ США оказывали влияния на внутриполитическую ситуацию в европейских государствах, стремились искоренить левые политические движения. Ключевая задача, формулируемая американской разведкой состояла в том, «…чтобы внедряться в

европейские профсоюзы, избавляться от сомнительных элементов»182.

Через вышеуказанный план Маршалла осуществлялась и реализация «мягкосиловых» задач США, в частности, через него закачивались средства в тайные культурные операции, проводимые по линии американской разведки. Ирвинг Браун был тем европейским представителем Американ-

ской федерации труда (American Federation of Labour), за скромным названием должности которого скрывалась весомая политическая роль в послевоенной Европе, «через Брауна огромные суммы денег американских налогоплательщиков и средства из “совместных” фондов “Плана Маршалла” закачивались в бюджет тайных операций».

Создание в 1947 г. ЦРУ вместо Управления стратегических служб и запуск обновленной внешнеполитической стратегии знаменует кардинальный пересмотр традиционных парадигм в американской политике. В создании Центрального Разведывательного Управления также принимал участие главный выразитель общих взглядов американской элиты, директор Штаба политического планирования (Policy Planning Staff) Госдепартамента США – Дж. Кеннан. В своей

181Сондерс Ф. С. Указ. соч. – С. 275–276.

182Там же. – С. 276.

120

знаменитой «Статье X» в журнале «Форин Аффэрс» («Foreign Affairs») он сформулировал тезис, который оказывал преобладающее влияние в первые годы «холодной войны». Утверждая, что Кремль стремится к доминированию, он предложил политику «устойчивого противодействия» и «твердого и бдительного сдерживания». В рамках этой политики он выступал за «максимальное развитие пропаганды и техник политической борьбы»183. Именно Кеннан в своей речи в Национальной военной академии (National War College) в декабре 1947 г. ввел понятие «необходимой лжи» в качестве существенной составляющей американской послевоенной дипломатии»184. «19 декабря 1947 года политическая философия Кеннана получила легальное воплощение в директиве СНБ-4 (NSC-4), выпущенной трумэновским Советом по на-

циональной безопасности (National Security Council, NSC)…

Вместе с заместившей ее в июне 1948 года новой, подробнее разработанной директивой СНБ-10/2, они стали документами, направляющими американскую разведку в непостоянных водах тайной политической борьбы на десятилетия вперед… Подготовленные в обстановке строжайшей секретности, эти директивы «приняли экспансивную концепцию требований безопасности США, в которой мир был существенно подогнан под их собственный образ»185.

СНБ-10/2 давала высочайшую санкцию правительства на множество тайных операций: «пропаганду, экономическую войну, превентивные прямые действия, включая саботаж, антисаботаж, меры по уничтожению и эвакуации; подрывную деятельность против враждебных государств, включая помощь подпольным движениям, партизанам и освобо-

183George Kennan (writing as X). The Sources of Soviet Conduct, Foreign Affairs. – Vol. 26. – July 1947.

184Сондерс Ф.С. Указ. соч. – С. 36.

185Deborah Larson. The Origins of Containment: A Psychological Explanation (New Jersey: Princeton University Press, 1985).

121