Реформа образования

Пётр ясно сознавал необходимость просвещения и предпринял с этой целью ряд решительных мер.

14 (25) января 1701 года в Москве была открыта школа математических и навигационных наук. В 1701—1721 были открыты артиллерийская, инженерная и медицинская школы в Москве, инженерная школа и морская академия в Петербурге, горные школы при Олонецких и Уральских заводах. В 1705 была открыта первая в России гимназия. Целям массового образования должны были служить, созданные указом 1714 года, цифирные школы в провинциальных городах, призванные «детей всякого чина учить грамоте, цифири и геометрии». Предполагалось создать по две такие школы в каждой губернии, где обучение должно было быть бесплатным. Для солдатских детей были открыты гарнизонные школы, для подготовки священников создана сеть духовных школ 1721.

По оценке ганноверца Вебера, за время правления Петра несколько тысяч русских были отправлены учиться за границу.

Указами Петра было введено обязательное обучение дворян и духовенства, но аналогичная мера для городского населения встретила яростное сопротивление и была отменена. Попытка Петра создать всесословную начальную школу не удалась (создание сети школ после его смерти прекратилось, большинство цифирных школ при его преемниках были перепрофилированы в сословные школы для подготовки духовенства), но тем не менее в его царствование были заложены основы для распространения образования в России^[28].

Манифест: О вольности дворянской

сравнить

Манифест: И жалованая грамота дворянства

Павел, Александр

Семинар 7(доп. Вопросы по Петру 3) Петр 3

«Этот монарх еще до воцарения успел прославиться своими шутовскими выходками, грубыми попойками, полной неспособностью заниматься государственными делами и, что было особенно оскорбительно для подданных, пренебрежением ко всему русскому. Император приказал переодеть гвардию в новую форму по образцу прусской, а православным священникам велел обрить бороды и носить немецкое платье наподобие протестантских пасторов. Будущее этого царствования было предопределено. Спустя пять месяцев после воцарения Петра III против него был составлен заговор»

Во-первых, диссонансом оказывается общая направленность политики правительства при Петре III, развивавшаяся в русле концепции "просвещенного абсолютизма". Отмечая, что многие ее аспекты сопряжены с серией дворянских "прожектов" 1750-х годов, С. О. Шмидт подчеркивал: "Типичные черты политики "просвещенного абсолютизма" за короткое царствование Петра III обнаружились особенно эффективно... Так называемый Век Екатерины начался, по существу, еще за несколько лет до ее восшествия на престол". Правда, следуя традиции, идущей от С. М. Соловьева и В. О. Ключевского, Шмидт допускал, что "такая политика отражала не столько вкусы и намерения самого императора, сколько его соправителей, выдвинувшихся на государственном поприще еще в предшествовавшее царствование"3.

И все же, во-вторых, вопрос о личном участии Петра III в государственном управлении этой оговоркой не снимается. Известно, что положительные суждения о великом князе, а затем и императоре высказывали такие видные и лично его знавшие представители отечественной культуры, как В. Н. Татищев, М. В. Ломоносов, Я. Я. Штелин. Едва ли можно игнорировать мнение Г. Р. Державина, назвавшего уничтожение Петром III репрессивной Тайной канцелярии в числе "монументов милосердия"4. Или умолчать, что Ф. В. Кречетов, пожизненно заключенный в 1793 г. за вольнодумство в Петропавловскую крепость, намеревался "объяснить великость дел Петра Федоровича", а поэт А. Ф. Воейков ставил в 1801 г. покойного императора "подле имен величайших законодавцев"5. И если, повторяем, мы согласны с тем, что загадочной фигурой Петр III отнюдь не являлся, обращение к основным вехам его биографии представляется уместным хотя бы потому, что в какой-то мере позволяет прояснить механизм фальсификаций, которыми, к сожалению, богата трактовка отечественной истории.