Элегическая поэзия

Фольклорными предшественниками греческой элегии, возникшей в Ионии в начале VII в. до н.э., были похоронные плачи - трены, исполняемые, согласно поэтической традиции, под аккомпанемент флейты. Народные похоронные плачи всегда дидактичны, так как содержат наставлений живым сородичам и напутствия в загробной жизни покойнику. Возможно, что в устной традиции плачей возник их определенный песенный ритм, перешедший затем в литературу в форме элегического дистиха, обязательного размера литературной элегии и эпиграммы.28

Уже греческие филологи терялись в догадках о происхождении элегии и не могли сказать ничего определенного о создателях литературной элегии. Вероятно, она создавалась постепенно в процессе поисков форм и средств обращения старшего по возрасту и положению к младшим с целью поучения и наставления. Первые поэты использовали в своих элегиях дидактический элемент похоронных плачей и сохранили также обязательное для них обращение к одному или нескольким адресатам, небольшой объем и четкий выразительный ритм. Однако скорбная тема плача стала в элегиях лишней, ее заменило новое актуальное содержание, порожденное событиями реальной действительности. Литературным образцом для ранней элегии была эпическая поэзия. Элегия сохранила эпический язык, дополненный новыми ионийскими формами. Возникнув в Ионии, элегия быстро завоевала признание во всех областях Греции.

Древнейшим элегическим поэтом греки считали Каллина, старшего современника Архилоха. Каллин жил в Малой Азии и был уроженцем ионийского города Эфеса. В дошедших до нас отрывках поэт обращается к молодежи своего родного города с призывом спасти родину от вражеского нашествия. В первой половине VII в. до н.э. в Малую Азию с севера вторглось племя киммерийцев. Каллин говорит о "пламени ярой войны", которое охватило все соседние земли и близится к Эфесу. Призыв поэта переходит в наставление: смерти никто не избегнет, но лучшая смерть - гибель в бою за родину, "за малых детей, за молодую жену". Примером для юношей должен стать доблестный воин, который "единый творит воинов многих дела". Образ такого воина - пример для подражания - Каллин заимствует из гомеровского эпоса и находит его в образе Гектора.

Тема защиты родины звучит в элегиях Тиртея, спартанского поэта второй половины VII в. до н.э. Тиртей призывает граждан Спарты беречь родину, так как с ее благосостоянием связаны свобода и счастье всех спартанцев. Гарантия безопасности - твердость воина в бою:

Славное дело - в передних рядах со врагами сражаясь, Храброму мужу в бою смерть за отчизну принять.

Единство, основанное на родовой связи сородичей, в элегиях Тиртея вытесняется новым единством граждан одного полиса, города-государства, родины. Большинство гомеровских героев сражалось ради личной славы и добычи. Тиртей внушает согражданам идею массового героизма во имя отечества и народа. Среди сохранившихся отрывков Тиртея есть изложение основ спартанского "благозакония". Ему приписывали маршевые песни, с которыми спартанцы шли в бой даже в позднейшие времена.

Каллин и Тиртей еще не являются певцами личных чувств. Их политические элегии выражают мнение коллектива, к которому принадлежали (может быть, даже возглавляя его) эти поэты.

Около 600 г. в городе Колофоне, в Ионии, жил поэт Мимнерм, которого греки называли создателем любовной элегии. По рассказам, в честь своей возлюбленной он сочинил сборник элегий, озаглавленный ее именем - "Нанно". Но фрагменты этого сборника указывают на повествовательно-мифологический характер его элегий, в них нет даже намека на какие-то субъективные чувства. Другие известные отрывки элегий Мимнерма посвящены рассуждениям о быстротечности жизни. Гомеровское сравнение кратковечности человека с листьями на деревьях Мимнерм использует для противопоставления страданий старости радостям юности. В другом фрагменте перечисляются блага жизни; первым названа "золотая Афродита", то есть любовь.

Лучший удел человека, по мнению Мимнерма, не переступать порога старости:

Час роковой настает, - и являются черные Керы К людям: у первой в руках - старости тяжкий удел, Смерти удел - у другой. Сохраняется очень недолго Сладостный юности плод солнце взошло, - и увял. После ж того, как пленительный этот окончится возраст, Стоит ли жить? Для чего? Лучше тотчас умереть!

Возможно, эти элегии были размышлениями поэта, грустившего о прошлом и уставшего под бременем настоящего, то есть предвосхищали современные элегии. Но подобные настроения характерны для поколения Мимнерма, которое сложило оружие и покорно приняло в свои города иноземных правителей, лишь изредка вспоминая с грустью о былой славе Ионии.

К началу VI в. до н.э. кризис ионийской культуры стал очевидным. Ионийские города (Милет, Эфес, Колофон) попали под власть Лидии, а затем были завоеваны Персией.

В это же время в материковой Греции выдвигается город Афины, объявивший себя наследником малоазийской Ионии и претендующий на роль "первой страны средь ионийских земель". Эти гордые слова принадлежали глашатаю афинской славы поэту Солону (640-560 гг. до н.э.), все творчество которого проникнуто верой в высокое назначение его родины: