1. Попов а. Д. Творческая встреча с молодыми актерами и режиссерами московских театров в вто

// Творческие беседы мастеров театра. Т. VII.

Стр. 102

Солдат не очень торопится: надо экономить силы. Послы­шалась песня, но звук исчез в вое ветра. Опять мотив. Сол­дат оглянулся. Нет, не показалось: перед ним очень моло­дая женщина с ребенком (О, Бекеш). Она нежно прижима­ет к груди драгоценную ношу, в левой руке — кошелка с провизией. Устала. Солдат предлагает ей помощь и, не ожидая согласия, берет в руки сумку. Спрашивает, почему она одна в такую погоду, почему муж ее отпустил. Жен­щина заступается за мужа. Ребенок заплакал от холода. Женщина кутает его сильнее, но это мало помогает. Сол­дат предлагает зайти в чайную, согреть ребенка. Входят.

Зал чайной. За столом справа сидит компания, пьют водку. В глубине слева, спиной к зрителю, — рабочий, дремлет. Буфетчица хочет выгнать подгулявших ребят. Двоих выталкивает в дверь. Из-под третьего берет стул, ставит стулья вверх ножками — надо мыть пол. Убирает со стола посуду. Рассчитывается с человеком, сидящим спиной. Подходит к уснувшему, пытается разбудить. Без­надежно. Просит друзей увести его.

Солдат и женщина садятся за стол (на переднем плане). Устраиваются поудобнее. Ребенок в тепле успокаивается. Солдат снимает шапку, заказывает два чая. Буфетчица при­носит чай. Видит, что пьяный еще не ушел. Поднимает его рывком, толкает к двери, тот вырывается, идет к столику, где сидят солдат и женщина с ребенком. Дружок берет его под руку, тащит к выходу, но вдруг замечает женщину. Это же жена их бухгалтера! Пьяный, как бы протрезвев, отхо­дит в сторону. Вся компания пристально смотрит на женщи­ну, потом на солдата. (Почему гуляешь с чужой женой?). Один из этой компании, по-видимому, заводила, подходит ближе к столику, ему хочется потешиться. Солдат встает, спокойно говорит, чтоб зубоскал отошел. Тот, видя поддерж­ку своих, еще больше напирает. Солдат с силой толкает его. Вся компания ринулась на солдата. Заводила что-то ищет вокруг глазами, хватает бутылку, замахивается на солдата. Но подбегает парень, до сих пор не принимавший участия в происходящем, преграждает путь. Заводила с силой швыря­ет заступника в сторону. Не успел никто опомниться, как солдат наставляет на всех автомат, двинул затвор. Компания застыла на месте, буфетчица прячется за стойку. Кто-то спрятался под стол. Дебошир делает шаг назад, опускает руку с бутылкой, бурчит под нос, что солдат сумасшедший.

Стр. 103

Солдат оттеснил всех к стенке. Держа на мушке всю компанию, выходит на улицу вместе с женщиной. Компа­ния расходится по одному, оставляя скандалиста в одино­честве. Он осмотрел чайную, будто в первый раз, ставит бутылку на прилавок, без единого слова выходит.

Показанный этюд оставил у зрителей ощущение созданной исполнителями атмосферы — атмосферы добра, порядочности, заботы и тепла.

Хочется подчеркнуть, что в процессе работы текст не фикси­ровался. На репетициях он рождался импровизационно и был уточнен только в самом конце, когда в поступках исполните­лей стал улавливаться стиль рассказа. Этюд, очищенный от "от­себятины", вплотную подвел студентов к раскрытию мысли ав­тора, помог приблизиться к пониманию сути, стиля и жанра рассказа.

Следующим этапом на подступах к автору стали этюды по мотивам песен.

Музыка в драматическом театре является одним из вырази­тельных компонентов создания художественного целого. Спо­собность музыки с большой впечатляющей силой передавать тон­чайшие оттенки чувств в их развитии делает ее активным драма­тургическим фактором.

Режиссеры хорошо понимают, что мелодия, тембр, ритм и такт являются теми элементами выразительного языка, которы­ми они пользуются, выделяя, акцентируя любой момент сцени­ческого действия. Один из студентов курса написал в своем дневнике: "Не случайно нам говорят почти на каждом занятии по режиссуре — наблюдайте жизнь. Она проявляется в звуках ули­цы, в гудках машин и пароходов, в гуле самолетов и работаю­щих заводов. Она проявляется в пении птиц и симфонии леса. Это и есть музыка, но еще не организованная композитором в какую-либо форму.

Не знаю, как у кого, но у меня многие события в жизни ассо­циируются с музыкой, какими-то виденными или прочитанными ситуациями. Это помогло, когда я ломал голову над этюдами на музыкальную ассоциацию. Ехал в трамвае. К кассе с трех сторон подошли женщины, вместе опустили монетки, вместе потянулись за билетами, также вместе уступили друг другу очередь оторвать

Стр. 104

билет и опять вместе потянулись за билетом. Этот забавный слу­чай отвлек меня от окна, за которым шел дождь, и капли дождя, то сливаясь, то дробясь, бежали по стеклу. Гудели провода и рельсы. Кто-то барабанил пальцами по стеклу. Я услышал звуча­щую внутри меня музыку. Я еще не сознавал, что это, но мотив назойливо уводил меня в какой-то свой особенный мир. Меня толкнули локтем. Оказывается, я стал напевать вслух. Жизнь и музыка слились в единое целое. Позже я вспомнил, что музыка, которая родилась в трамвае, была песней Чарли Чаплина из ки­нофильма "Огни большого города". За основу этюда я взял ее. В процессе работы возникла потребность связать ее с фрагментами музыки Баха и Гершвина. Вроде бы несовместимое сочетание, но оно дало мне возможность обозначить смену ритмов, характер и смысл под названием "Игроки".

Андрей Александрович говорил, что, работая над этюдами по мотивам песен и на музыкальную ассоциацию, надо помнить, что песня имеет двух авторов: композитора и поэта. Разгадать правду двух авторов, тему, поднятую ими, — процесс сложный, но сту­денты должны попытаться его освоить. Прежде чем жизненная правда стала художественной, создатели песни переработали по­ток информации, идущий из реального мира. Студенту-режиссеру, взявшему песню для этюда, необходимо помнить об этом и больше доверять авторам.

Надо уметь проникнуть в замысел поэта и композитора, по­пытаться охарактеризовать предложенное ими место действия, определить стилистику песни, а для этого следует увлечься ей. Гончаров предлагал студентам, взявшим для этюда песню, озна­комиться с биографией поэта и композитора, разобраться, какие социальные, политические, эстетические вопросы они затрагива­ют в своем творчестве.

Разгадать позицию автора, уловить средства его выразитель­ности, сделать все это своим и воплотить в действии — вот глав­ная задача каждого актера и режиссера.

Подбирая то или иное произведение для этюда, студенты должны учитывать его жанр (публицистическая, лирическая, на­родная песня), ибо процесс восприятия, оценки, действия, поиск точного приспособления в каждом песенном жанре имеют свои особенности и оттенки. Особенно полезно, советовали педагоги,

Стр. 105

работать над этюдами на темы народных песен. В них дается ла­коничная характеристика человека: его юмор, удаль, доброта, находчивость, и находит яркое выражение народная мудрость. На одной из встреч в Доме литераторов И. Друцэ сказал: "Народная музыка — это тот волшебный костер, вокруг которого собирают­ся люди, чтобы поразмыслить над своей судьбой. А осмыслить свою судьбу — это самая единственная, самая незыблемая по­требность человеческого духа. Так давайте же сегодня соорудим костер и представим себе далекий холмистый край, ветхую ов­чарню, тонкую струю кизячного дыма, одинокого пастуха со сво­ей печальной свирелью"¹. Прекрасный, неповторимый образ мол­давских селений, их трудовой жизни дан в этих словах. Это мате­риал не для одного этюда, даже не для рассказа, а для целой по­вести.

Облечь песню в форму другого искусства — театрального, найти ей сценический эквивалент всегда очень трудно. Неизбеж­ны долгие поиски и пробы. Иногда они приводят к положитель­ным результатам.

Этюд "Набат" (по песне "Русское поле" Я. Френкеля), ре­жиссер А. Халиков.

Площадка пуста. Кулисы взвихрены, как раскаленное железо. Над каждой кулисой зажигается прожектор, осве­щая скользящим лучом нижнюю, развернутую от зритель­ного зала часть. Лежат несколько человек. Слышна уда­ляющаяся канонада. На ее фоне возникает мелодия песни "Русское поле", звучит все сильнее и сильнее. Выбегает юноша, начинает бить в набат. Он хочет обрадовать одно­сельчан — враги ушли. Звук набата постепенно заполняет все, заглушая мелодию песни. На сцену с разных сторон выходят женщины в длинных черных платьях. Они подхо­дят к авансцене, образуя живой занавес. Поют третий ку­плет песни.

Песня обрывается одиночным выстрелом. Женщины от неожиданности разбегаются, разрывая живой занавес. Юноша медленно падает, сраженный шальной пулей. Женщины окружают его и поют реквием, затем поднима­ют высоко над головой и уносят.