5. Частные проблемы

5.1. Метаплазмы и литература

Очевидно, что все приведенные выше примеры постепенно уводят нас в мир словесной тератологии. Если у читателя возникло желание глубже ознакомиться с примерами, иллюстрирующими рассмотренные выше фигуры, он может обратиться к замечательному сборнику Ж. Пеньо «Amusements philologiques» (Peignot 1824) или к фундаментальной работе А. Лиде (Liede 1963). Но здесь следует сразу же уточнить два момента, в связи с которыми могут возникнуть нежелательные недоразумения. Первый касается литературного статуса метаплазма. Нас могут упрекнуть в том, что большое количество наших примеров относится к области так называемой инфра- или пара-литературы. Некоторые критики уже были недовольны тем, что Р. Якобсон поставил на одну доску I like Ike 'Мне нравится Айк' [1] и сонеты Джона Китса... Но здесь надо иметь в виду, что наша цель — охватить проявления риторической функции во всем ее объеме и что для этого мы временно должны отвлечься от каких бы то ни было соображений эстетического порядка и a fortiori от каких бы то ни было оценок. Второе возражение более существенно, поскольку оно может быть использовано для того, чтобы поставить под сомнение теоретические основы нашего исследования.

Мы намеренно выбирали самые броские примеры, и при рассмотрении иллюстративного материала, приведенного нами выше, может создаться впечатление, что общая риторика, о которой идет речь в данном исследовании, сводит анализ фактов литературы к отысканию и тщательному анализу явных аномалий или, как сказал один известный стилист, к изучению клинических случаев

²¹В приведенных примерах одинаковым графемам соответствуют различные звуки(elu—crapule, des—n'use).

116

(Dévotо 1948, с. 131). Однако мы уже говорили²² о том, что определение отклонения как патологического явления в высшей степени вредно и неправильно: когда Поль Валери писал, что стиль — это намеренная ошибка, он еще не знал, какой опасный путь он открывает перед некоторыми исследователями стилистики. Мы же, вполне сознавая эту опасность, утверждаем, что причина такой неправильной оценки кроется именно в специфике рассматриваемой нами области. Если взять все литературные явления в совокупности, то легко убедиться в том, что метапластические операции, в особенности реляционные, встречаются достаточно редко²³, в то время как другие метаболы — в особенности метасемемы и металогизмы — вещь совершенно обычная²⁴. Доказательства этому читатель найдет на последующих страницах настоящей книги. В любом случае нас не должен волновать вопрос о том, насколько часто или редко встречаются описываемые нами явления.

5.2. Арго

Для арго (у Марузо арго определяется как «особый язык, имеющий специфическую лексику и употребляемый членами какой-либо группы или социальной категории с целью обособления их от основной массы говорящих» *) характерно частое обращение к приемам, изменяющим общелитературный язык. Среди них важное место занимают метапластические явления; здесь следует упомянуть об опущении слогов, как в конце слова (nave 'глупый', came 'наркотики' или vape 'баня'), так и в его начале (pitaine 'капитан'). Это прекрасные примеры со-

²²См. введение.

²³Поскольку суффиксацию, синонимию и т. п. следует рассматривать отдельно.

²⁴У представителей античной поэзииmetaplasmus уже считался варваризмом (то есть ошибкой в звуковом строении слова), который был допустим в качествеornatus или из соображений, связанных с метрикой (ср.Lausberg 1960, § 479). Ту же точку зрения мы находим в«L'art poétique françois»: «Ты можешь, так же как это делали греки, поставить и после о для того, чтобы рифма твоя была богаче и звучнее, какtroupe вместоtrope, Callioupe вместоCalliope, espouse вместоespose, chouse вместоchose».

* Цит. по русск. переводу: Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов. М., ИЛ, 1960, с. 36, — Прим. ред.

117

кращения. Заслуживает внимания также паразитарная суффиксация в таких словах, как seulâbre 'один', fortiche 'хитрец', coinsteau 'квартал' или traczir 'страх'. В некоторых случаях наблюдается сокращение с добавлением суффикса (или просто конца слова) : gigolpince 'ухажер', valdingue 'партер (в театре)' или derche 'задница'. Больший интерес представляют приемы метапластического кодирования: известен тайный язык, так называемый javanais, где в слово вводится паразитарный слог -av [1]. Существуют и более сложные коды, как, например, язык «наизнанку» (langage à l'envers) или верлан, чистый случай инвертированной перестановки слогов (слово perdreau 'куропатка' превращается в dreauper, которое произносится как [droper]; peau de balle 'ноль, ничто' превращается в balpeau, которое усложнено сокращением, и т. д.). Этот прием мы находим и в языках других народов, таких, как bahâse balih — женский язык острова Борнео — или backslang, на котором говорят англичане, где буквы выстраиваются в обратном порядке. По способу кодирования наиболее изощренным, без сомнения, является язык, известный под названием loucherbem (арго мясников): каждое достаточно длинное слово подвергается простой перестановке с двойным добавлением. Из слова boucher 'мясник' путем перестановки получаем oucherb, затем, применяя операцию добавления к началу слова, получаем loucherb и затем уже loucherbem путем добавления паразитарного суффикса. Похожий ключ для создания своего арго используют лодочники из Хайфона. Альфредо Нисефоро в своей книге «Génie de l'argot», вышедшей в свет в 1912 г., указывает на то, что слово в этом арго изменяется трижды: сначала сокращается инициаль слова, оставшаяся его часть подвергается добавлению путем удвоения, причем каждому повторяющему фрагменту предшествует добавленный звук b или s.