Schelling1 / Том 1

Человеческое искусство состоит в том, чтобы придавать грубой материи не столько нерушимость, сколько разруши¬ мостъ, т. е. это искусство способно достигнуть той неруши­ мости, которую природа достигает во всех своих продуктах, лишь до известной границы. О разрушимости грубой мате­ рии говорят только тогда, когда человеческим искусством ей придана определенная форма. Знаток древностей спосо­ бен (или во всяком случае делает вид, что способен) определить по отломленной голове не только статую, кото­ рой она принадлежала, но часто даже и эпоху, к которой эта статуя относится. Однако познаваемость целого по его части, которая в продуктах природы (если не для воору­ женного глаза, то для более острого проникающего взора) уходит в бесконечность, в продуктах искусства никогда не уходит в бесконечность, в чем и проявляется несовершен­ ство человеческого искусства, обладающего в отличие от природы властью не над всепроникающими, а только над поверхностными силами.

Таким образом, понятие нерушимости каждой органи­ зации свидетельствует только о том, что в ней, даже в бесконечности, нет части, в которой не продолжало бы сохраняться целое или из которого нельзя было бы познать целое. Но познанным одно из другого может быть лишь в том случае, если оно есть действие или причина этого другого. Поэтому из понятия индивидуальности следует двоякое воззрение на каждую организацию, которая в каче­ стве идеального целого есть причина всех своих частей (т. е. самой себя в качестве реального целого) и в качестве реального целого (поскольку у нее есть части) есть причи­ на самой себя в качестве идеального целого; в этом можно без труда познать вышерассмотренное абсолютное соедине­ ние понятия и явления (идеального и реального) в каждом продукте природы и прийти к конечному определению, что

каждое истинно индивидуальное существо есть одновре­ менно действие и причина самого себя. Такое существо, которое мы должны рассматривать как являющееся одно­ временно причиной и действием самого себя, мы называем организованным (анализ этого понятия дал Кант в «Крити­ ке способности суждения»), поэтому то в природе, что носит характер индивидуальности, должно быть организа­ цией, и наоборот.

2. В каждой организации индивидуальность (частей) бесконечна. (Это положение, хотя оно и недоказуемо на опыте в качестве конститутивного принципа, должно быть положено в основу каждого исследования по крайней мере

141

в качестве директивного; даже в обыденной жизни мы считаем организацию тем более совершенной, чем дальше мы можем проследить эту индивидуальность.) Следова­ тельно, сущность организующего процесса должна состо­ ять в бесконечной индивидуализации материи.

Однако часть организации всегда индивидуальна лишь постольку, поскольку в ней познаваемо и как бы выражено целое организации. Это целое и само состоит только в един­ стве жизненного процесса.

Следовательно, в каждой организации должно господ­ ствовать полнейшее единство жизненного процесса приме­ нительно к целому и одновременно полнейшая индивиду­ альность жизненного процесса применительно к каждому отдельному органу. Соединить то и другое можно только, если принять, что один и тот же жизненный процесс беско­ нечно индивидуализируется в каждом отдельном существе.

Здесь мы еще не дадим физиологического объяснения этого положения; оно установлено априорно, и этого пока нам достаточно. Однако в этом положении содержится другое положение, которое и представляет для нас здесь суще­ ственный интерес.

«Индивидуальность каждого органа объяснима только из индивидуальности процесса, посредством которого он создан». Индивидуальность органа мы познаем отчасти по его изначальному составу, отчасти по его форме и образу, или, вернее, индивидуальный орган есть не что иное, как этот определенный индивидуальный состав в соединении с этой определенной формой материи. Поэтому ни химиче­ ский состав, ни форма органов не могут быть причиной

жизненного процесса, напротив,	жизненный	процесс	сам
есть причина как определенного	химического	состава,	так

и формы органов. Следовательно, ясно, что, стремясь найти причину (не условия) жизненного процесса, эту причину надлежит искать вне органов, и она должна быть значи­ тельно более высокого порядка, чем структура или состав, которые сами должны быть рассмотрены как действие жизненного процесса.

Так как, впрочем, самый жизненный процесс состоит лишь в непрерывном нарушении и восстановлении равно­ весия отрицательных начал жизни и так как именно эти начала суть элементы всех смешений, происходящих в жи­ вотной организации, то жизненный процесс есть лишь непосредственная причина индивидуального химического состава органов животного организма, и только в силу того, что он заставляет сопротивляющиеся элементы соединять-

142

ся в определенном смешении, он есть также косвенная причина формы всех органов. Из этого следует положение, что свойства животной материи как в целом, так и в отдель­ ных органах не зависят от их изначальной формы, наобо­ рот, форма животной материи как в целом, так и в отдель­ ных органах зависит от их изначальных свойств; это положение дает нам ключ к объяснению самых поразитель­ ных феноменов в царстве органической природы, и, со­ бственно говоря, только оно и показывает, в чем разница между организацией и машиной; в машине функция (свой­ ство) каждой части зависит от ее фигуры, тогда как в организации, наоборот, фигура каждой части зависит от

еесвойства.

Пр и м е ч а н и е . Приняв эту точку зрения, мы можем определить различные ступени, пройденные физиологией до ее нынешнего состояния.

Губительное влияние атомистической философии, ска­ завшееся не столько на отдельных положениях есте­ ствознания, сколько на духе философии природы в целом, выразилось в физиологии в том, что основание главных явлений жизни искали в структуре органов (так, даже Галлер объяснял раздражимость мышц их структурой) — мнение, которое (подобно столь многим атомистическим представлениям) может быть опровергнуто уже самым обычным опытом (например, тем, что при совершенно неизменившейся структуре всех органов внезапно может наступить смерть); тем не менее и поныне для многих физиологов жизнь и организация равнозначны.

Незаметное преобразование философского духа, которое постепенно превратилось в тотальную революцию в об­ ласти философского мышления, нашло свое выражение уже

вотдельных его продуктах (например, в идее стремления

кформированию у Блуменбаха 29, признание чего уже является выходом за границы механистической натурфи­ лософии и уже не может быть объяснено в рамках струк­ турной физиологии, вследствие чего, вероятно, вплоть до последнего времени и не была сделана попытка свести это

кестественным причинам); одновременно новые открытия

вобласти химии все более уводили естествознание с пути атомистики и вселяли в умы дух динамической философии.

Следует признать заслугу химических физиологов в том, что они впервые, хотя и смутно осознавая это, подня­ лись над механистической физиологией и достигли по крайней мере того, чего можно было достигнуть посред­ ством их мертвой химии. Они по крайней мере первыми

143

установили в качестве принципа положение (хотя в своих утверждениях не следовали ему), что не форма органов есть причина их свойств, но, наоборот, их свойства (их качества, химический состав) суть причина их формы.

Но это было для них, по-видимому, пределом. В каче­ стве химических физиологов они не могли выйти за пределы химических свойств животной материи. Делом философии было найти в высших началах основание хими­ ческих свойств и тем самым поднять наконец физиологию над областью мертвой физики.

Нераздельность материи и формы (что составляет сущность организованной материи) как будто проявляется уже в ряде продуктов неорганической природы, так как многие из них (если не препятствовать их образованию) кристаллизуются в свойственной им собственной форме. Если специфически различные материи, например различ­ ные соли, которые в одинаковых обстоятельствах отделя­ ются друг от друга под действием общего средства разложе­ ния, принимают в каждом случае свойственную им форму, то основание этого явления следует искать только в их изначальном качестве, а именно, так как положительное начало их кристаллизации, без сомнения, одно и то ж е , — в изначальном различии их отрицательных начал. Рассмат­ ривать всякую кристаллизацию как вторичное образова­ ние, возникающее из различных нагромождений первич­ ных неизменных ф о р м , — не более чем остроумная игра, хотя математически такое происхождение конструировать можно, ибо нет такого, хотя бы самого простого образова­ ния, для которого нельзя было бы привести доказательства, что оно само также вторично.

3. Если форма и вид органов — следствие их качеств, то спрашивается, от чего эти качества прежде всего зависят? Прежде всего они зависят от количественного соотношения элементов, входящих в их химический состав. Все зависит от того, какой из изначальных элементов в них преобладает (азот ли, кислород или углерод и т. д.), и от того, господ­ ствует ли в них только один из них. Что всякое различие органов зависит только от возможных комбинаций этих первичных веществ в животном организме, не может вызы­ вать сомнения хотя бы потому, как я покажу ниже, что очевидна своего рода последовательность ступеней в орга­ нах: от тех, которые содержат меньше всего азота, до тех, которые (являясь собственно местонахождением раздра­ жимости) должны иметь его в наибольшем количестве.

Таким образом, в будущем соотношение элементов

144

животного организма в химическом смешении можно будет с достаточной точностью определять не только посредством химического анализа отдельных его частей, но и преимуще­ ственно посредством наблюдения за их функциями. Не могу не заметить, что, поскольку различие между животны­ ми и растениями состоит лишь в том, что животные удер­ живают отрицательное жизненное начало, а растения его выдыхают, природа не могла совершить переход от расте­ ний к животным посредством скачка, но что в этом перехо­ де от вегетации к жизни к элементам вегетации постепенно должно было присоединяться некое вещество, которое по­ зволило им удерживать отрицательное начало жизни. Это вещество — азот, который в атмосфере неизвестным нам образом соединен с кислородом, даже искусственно едва ли может быть представлен свободным от кислорода и про­ являет упрямое родство с этой материей. Теперь понятно, почему азот есть, собственно, тот элемент, который отлича­ ет животную материю от растительной. Достаточно при­ знать, что в легких этот элемент до известной степени проникнут кислородом, чтобы понять, как в этом органе посредством одного только соприкосновения может про­ исходить разложение воздуха, так как именно это веще­ ство, будучи до известной степени окислено, столь сильно притягивает кислород.

Что с различными комбинациями элементов, как прави­ ло, должна быть связана и особая форма кристаллизации, известно не только априорно, но из многих опытов, ибо почти все (минеральные) кристаллизации так, как они порождаются в природе, обязаны различным элементам, с которыми они соединены и которые искусственно могут быть от них отделены.

П р и м е ч а н и е . Что именно азот дает животным способность удерживать отрицательное жизненное начало, явствует из того, что и растения, такие, как сморчки и шам­ пиньоны (Agaricus campestris), и большинство губок, в со­ ставе которых содержится очень много азота (отсюда

ипитательность этих растений), с точки зрения дыхания близки к животным тем, что губят самый свежий воздух

ивыдыхают воздух, непригодный для дыхания (см. Гум­ больдт. «Афоризмы», с 107. Его же: «Flora Friberg [ensis]», с. 176 и о раздраженных нервных и мышечных волокнах). С помощью серной и азотной кислот можно, повидимому, превратить то и другое в субстанцию, подобную животной материи (ibid., с 177).

4.Поскольку источник всякого питательного вещества

145

находится в крови, поскольку каждый орган обладает своим особым химическим составом и берет из этого все­ общего источника только то, что он способен удержать, то следует допустить, что кровь, циркулируя, постоянно меняет свой состав; это подтверждается опытом, так как кровь, выступая из того или иного органа, всегда меня­ ет свой вид. Однако поскольку основание этого изменения надо искать в органе, то следует предположить, что в органе действует причина, которая делает его способным опреде­ ленным образом расслаивать проходящую через него кровь и тем самым одновременно определенным образом регене­ рировать самого себя. Эту причину следует искать не в отрицательных началах жизни, не в начале, которое порождается или разлагается самим жизненным процес­ сом, следовательно, искать ее надлежит в более высоком

начале, которое находится вне сферы самого жизненного процесса и лишь постольку есть первая и абсолютная причина жизни.

П р и м е ч а н и е . Таким образом мы опять оказались у границы, которую невозможно преступить средствами мертвой химии.

Какой физиолог с самого начала развития этой науки мог быть столь туп, чтобы не понять, что процесс ассимиля­ ции и питания в животном организме происходит химиче­ ским путем? Вопрос, на который не был найден ответ, заключался только в следующем: какая причина поддержи­ вает этот химический процесс и по какой причине он столь бесконечно индивидуализируется, что ведет к постоянному воспроизведению всех отдельных частей (постоянно в од­ ном и том же составе и в одной ц той же форме)? Теперь многие забавляются пустой игрой им самим непонятными словами: животное избирательное притяжение, животная кристаллизация и т. д., игрой, которая лишь потому ка­ жется новой, что прежние физиологи не решались про­ возглашать последними причинами те действия природы, относительно которых ни у кого не возникает сомнения, что они совершаются, но причина которых им (как и новым физиологам) была неизвестна.

5. Как объясняют эти физиологи неистовство при­ родных влечений, которые, если их не удовлетворяют, влекут человека к буйным проявлениям и к яростным действиям, направленным против самого себя? Читали ли они у поэтов о голодной смерти Уголино 30 и его сыновей? И как они объясняют страшную силу, с которой природа, если тайный яд грозит первоисточнику жизни, стремится

146

подчинить это сопротивляющееся ей вещество законам, свойственным животной организации? Многие яды такого рода действуют ассимилирующе на вещества животного организма. По законам мертвой химии из того и другого должен был бы возникнуть общий продукт, при наличии которого жизнь, быть может, не могла бы сохраниться, но против которого мертвые силы не стали бы бороться. Как же поступает в данном случае природа? Она приводит в действие все силы жизни, чтобы подавить ассимилирую­ щую силу яда и принудить его подчиниться ассимилирую­ щим силам тела. Не действие яда, а собственная сила живого тела вызывает эту борьбу, которая часто заверша­ ется смертью, а часто и выздоровлением. Из этого (как мне представляется) достаточно ясно, что мертвые химические силы, действующие в процессе ассимиляции, сами предпо­ лагают некую высшую причину, которая управляет ими и приводит их в действие.

В

Вообще мне кажется, что большинство естествоиспыта­ телей до сих пор не поняли, в чем истинный смысл пробле­ мы происхождения организованных тел.

Если некоторые из них исходят из наличия особой жизненной силы, которая магической властью нарушает все действия законов природы в одушевленном существе, то тем самым они априорно устраняют всякую возможность физического объяснения организации.

Если другие, напротив, объясняют происхождение вся­ кой организации из мертвых химических сил, то тем самым они устраняют всякую свободу природы в формировании

ив организации. То и другое следует соединить.

1.Природа должна быть свободной в своей слепой закономерности и, наоборот, закономерной в своей полной свободе, только в этом соединении заключено понятие организации.

Природа действует не совершенно вне законов (как должны утверждать сторонники жизненной силы, если они хотят быть последовательными) и не совершенно законо­ мерно (как утверждают сторонники химической физиоло­ г и и ) , — в своей закономерности она не подчинена законам,

ав своей неподчиненности законам закономерна.

Проблема, которую надлежит разрешить, заключается

вследующем: как природа в своей слепой закономерности может сохранять видимость свободы и, наоборот, действуя как будто свободно, подчиняться слепой закономерности?

147

Для этого соединения свободы и закономерности мы знаем только одно понятие — стремление. Следовательно, вместо того чтобы говорить, что природа действует в своих формированиях одновременно закономерно и свободно, мы можем сказать, что в органической материи действует изначальное стремление к формированию, в силу которого материя принимает, сохраняет и все время восстанавливает определенную форму.

2. Однако стремление к формированию — лишь выра­ жение изначального соединения свободы и закономерности во всех образованиях природы, но не основание для объ­ яснения самого этого соединения. На почве естествознания стремление к формированию (в качестве основания для объяснения), совершенно чуждое понятие, неприменимое к конструкции, если оно должно иметь в ней конститу­ тивное з н а ч е н и е , — не что иное, как преграда для исследу­ ющего разума или нечто смягчающее в виде некоего смутного качества, призванного успокоить разум.

Это понятие уже предполагает наличие органической материи, ибо такое стремление должно и может действо­ вать только в органической материи. Следовательно, этот принцип не может указывать причину организации, на­ против, само понятие стремления к формированию предпо­ лагает высшую причину организации; устанавливая это понятие, мы уже постулируем такую причину, так как на­ званное стремление немыслимо без органической материи, а материя немыслима без причины всякой организации.

Следовательно, это понятие не только ни в коей мере не ограничивает свободу исследования природы, но, напротив, расширяет ее, так как оно указывает на то, что последнее основание организации, которое обнаруживают в самой органической материи, уже предполагает органическую материю и, таким образом, не может быть первопричиной организации, поэтому найти ее можно только вне органиче­ ской материи.

Если стремление к формированию уже предполагает бесконечное наличие органической материи, то в качестве принципа это означает лишь одно: если считать, что пер­ вопричину организации следует искать в организованной материи, то она должна находиться в бесконечности. Но причина, которая находится в бесконечности, — то же, что причина, которая нигде не находится; ведь, когда говорят, что точка пересечения двух параллельных линий нахо­ дится в бесконечности, это означает, что ее нет нигде. Следовательно, в понятии стремления к формированию

148

заключено положение: первопричина организации может быть найдена в самой организованной материи в ее беско­ нечности, т. е. вообще не может быть найдена; следователь­ но, искать подобную причину, если она должна быть найдена (от чего естествознание никогда не отказывается),

следует вне организованной материи, и поэтому стремление к формированию никогда не может служить в естествозна­ нии основанием для объяснения — оно может только напо­ минать исследователям природы, что первопричину орга­ низации следует искать не в самой органической материи (в ее мертвых формирующих силах), а вне ее.

П р и м е ч а н и е . Я далек от того, чтобы считать, будто тот, кто создал это понятие, мыслил именно так; доста­ точно, если из его понятия следует то, что я из него вывел. Это понятие, занявшее место эволюционной теории, впер­ вые открыло путь к возможному объяснению (доступ

к которому данная теория с самого начала закрывала). Ибо

яне могу поверить в то, что это понятие должно было вновь закрыть путь к объяснению и само служить первым основа­ нием для объяснения, хотя многие из тех, кому подобное основание для объяснения кажется вполне приемлемым, по-видимому, так полагают. Для них стремление к форми­

рованию есть последняя причина роста, воспроизведения и т. д.; если же кто-нибудь выходит за пределы этого поня­ тия и спрашивает, посредством чего же стремление к фор­ мированию постоянно сохраняется в самой организованной материи, то они сознаются в своем неведении и требуют, чтобы и другие пребывали вместе с ними в том же неведе­ нии. Некоторые из них утверждают даже, что Кант в «Кри­ тике способности суждения» дает возможность для такогс удобного объяснения. Ч,то касается уверений в невозмож­ ности выйти за пределы данной степени формирования, то наилучшим ответом на них будет выход за эти пределы.

3. Я совершенно убежден в том, что организующие процессы природы можно объяснить и исходя из начал природы. Формирование животной материи происходило бы без влияния внешнего начала по законам мертвых хими­ ческих сил и вскоре привело бы к остановке природного процесса, если бы на животную материю беспрерывно не воздействовало внешнее, не подвластное химическому про­ цессу начало, если бы оно вновь и вновь не возбуждало природный процесс и беспрерывно не нарушало образова­ ние животной материи по мертвым химическим законам; если же принять в качестве предпосылки подобное начало, то слепую закономерность природы во всех ее образованиях

149

можно, как мне кажется, полностью объяснить из действу­ ющих при этом химических сил материи, а свободу в этих образованиях или случайное в них — из случайного по отношению к химическому процессу нарушения действия сил, формирующих животную материю, посредством внеш­ него, независимого от химического процесса начала.

4. Если бы стремление к формированию было абсо­ лютным основанием ассимиляции, роста, воспроизведения и т. д., то его невозможно было бы подвергнуть дальнейше­ му анализу; но оно — понятие синтетическое, которое, подобно всем понятиям такого рода, имеет два фактора:

положительный (природное начало, посредством которого все время нарушается мертвая кристаллизация животной материи) и отрицательный (химические силы животной материи). Только из этих факторов можно конструировать стремление к формированию. Но если бы оно было абсо­ лютным основанием, не допускающим дальнейшего объ­ яснения, то оно должно было бы быть присуще организо­ ванной материи вообще как таковой и проявляться с оди­ наковой силой во всех организациях, подобно тому как тяжесть в качестве основного свойства присуща все телам в равной мере. Между тем, например, в способности к вос­ произведению у различных организаций обнаруживается очень большое различие, и это может служить доказатель­ ством того, что само это стремление зависит от случайных условий (следовательно, не есть абсолютное основание).

5. Равномерный рост всего тела может быть объяснен, только если приписывать каждому органу свойственную ему (специфическую) силу ассимиляции; однако она сама также окажется qualitas occulta, если не принять, что со­ храняющая ее причина находится вне организации. Можно установить в качестве закона, что орган тем труднее восста­ навливается, чем большей специфической силой ассимиля­ ции он обладает. Если бы стремление к формированию было абсолютным основанием воспроизведения, то не было бы основания для того, что один орган восстанавливается с большей легкостью, чем другой. Если же это стремление зависит, с одной стороны, от постоянного влияния на орга­ низацию положительного природного начала, с другой — от химических свойств органической материи, то очевидно, что, чем своеобразнее и индивидуалънее (химический) состав и форма органа, тем труднее должно быть и его восстановление. Поэтому способность к восстановлению свидетельствует не столько о совершенстве, сколько о несо­ вершенстве организации. Если бы стремление к формиро-

150