Rol_gorodov

Петровск рос не только за счет естественного прироста, сюда приезжали люди из других частей страны, в основном из ее европейских губерний, Кавказа, Привислинских губерний. Это пример «горизонтальной» мобильности, т.е. причисление к тому или иному городскому сословию людей, переехавших из других городов, селений. Сословия в Петровске пополнялись и за счет перехода людей из одного сословия в другое, например, из мещан в купцы, т.е. имела место внутрисословная, или «вертикальная» мобильность.

Изменялась социальная структура населения Петровска. Если на начальном этапе развития города военные составляли основную часть его населения, то постепенно их доля уменьшалась. В 1896 г. военные составляли около 20% городского населения, а в 1913 г. – всего 6,5% [7, 9, с. 17, 19].

Петровск из военного укрепления превращался в город, где развивалась торговля, появились промышленные предприятия.

Закончив завоевание Дагестана, Россия начала его экономическое освоение. Вновь присоединенные территории стали активно вовлекаться в экономическую систему империи. В Петровске был построен морской порт, через который осуществлялась каботажная торговля с российскими городами на побережье Каспийского моря – Астраханью, Баку, Гурьевым и т.д. Количество торговых судов, прибывавших в петровский порт, росло с каждым годом. Это были вначале парусные суда, позже пароходы обществ «Кавказ и Меркурий», «Самолет» и т.д. Владельцами судов обычно были астраханские и бакинские купцы. Вот как описывает И.С. Костемеревский Петровск во время навигации: «С половины марта в рейды начинают прибывать сперва небольшие суда, так называемые «косовые», на них привозятся из Астрахани мелкими торговцами небольшие партии пшеничной муки – товар, имеющий хороший сбыт в Дагестане, а около праздника Пасхи, раскупающийся нарасхват. Потом, около первых чисел апреля, прибывает почтовый пароход и караван судов с казенным провиантом. Вслед за тем начинает наполняться коммерческий рейд купеческими судами с пшеничной мукой, овсом, ячменем, лесом и другими товарами. Суда, сдавшие груз в Петровском, немедленно идут большей частью порожняком за новым грузом или прямо в Астрахань, или заходят в Дербент за мареною» [5, с. 2].

К началу XX в. число торговых судов, посещавших Петровск, значительно увеличилось. Обзоры Дагестанской области сообщают, что в 1902 г. Дагестан посетило 1104 торговых судна [7, с. 20], а в

131

1913 г. уже 1456 судов [9, с. 15], т.е. налицо заметный рост судоходства.

Экономическому развитию Петровска способствовала железная дорога Ростов – Баку, которая в 1894 г. прошла через город и связала его с другими регионами империи. Петровск, как и другие города Дагестанской области, играл большую роль во внутридагестанской торговле. Морем и по железной дороге в Петровск поступали фабричнозаводские изделия. Извозчики на арбах развозили их по разным округам области. Во всех округах имелись еженедельные базары, где торговали местными сельскохозяйственными продуктами, изделиями ремесленников, а также мануфактурным и бакалейным товаром. Как отмечалось в отчете по Аварскому округу, эти товары привозились из Петровска и других городов области [12, л. 262].

В начале XX в. в Дагестане было 32 сельских базара [7, с. 39]. По округам они распределялись неравномерно. Больше всего их было в Даргинском округе – 11 базаров. Каждый базар работал в определенный день недели и торговцы могли переезжать с одного базара на другой. Так, в крупном селении Центрального Дагестана – Кумухе базар был по четвергам. Среди обширного ассортимента товаров, продающихся на базаре, отмечает Д.Н. Анучин, побывавший в Кумухе в 80-е гг. XIX в., были красный и галантерейный товар (русские ситцы, платки, гребни, зеркальца и пр.) [1, с. 70]. В Казикумухском округе нет лесов, поэтому бревна и доски привозили из России через Астрахань, затем Петровск и Темир-Хан-Шуру на Кумухский базар. По наблюдениям Кузнецова, ежегодно в Кумух привозили до 20000 сосновых и еловых бревен и 100000 досок [6, с. 152]. Эти материалы затем развозились по селениям округа. «Когда мы ехали, – пишет Н. Кузнецов, – из Хосреха в Кумух, нам по пути встречалось большое количество людей, мужчин и женщин, подростков, возвращавшихся из Кумуха с базара. И главное, что они везли древесные материалы»

[6, с. 153].

Помимо базаров, торговля товаром, привезенным из городов области, в том числе из Петровска, велось в сельских магазинах и лавках, которые к концу XIX в. имелись во всех округах Дагестана. Так, из отчета за 1901 г. по Кайтаго-Табасаранскому округу следует, что в этом году в округе было выдано 13 свидетельств на мануфактурный торг, 22 свидетельства, на мелочный и 28 свидетельств на бакалейный торг [11, с. 599]. В Андийском округе в 1899 г. было выдано 65 свидетельств на торговлю мануфактурным товаром, 20 – на торговлю

132

мелочным товаром и т.д. [12, л. 2]. Торговля товаром, привезенным из городов, происходила во всех округах области.

Всвою очередь на городских рынках, в том числе на рынках Петровска шла активная торговля. В городе было несколько рынков. Один был расположен рядом с собором Александра Невского (ныне площадь Ленина), второй рынок находился в приморской части города (там сейчас расположен Аварский театр) и третий рынок в начале нынешней улицы Г. Гамидова, где в советское время находился «Первый рынок». Все рынки были богатыми, ассортимент товаров был очень широким, в том числе это была земледельческая и животноводческая продукция, привезенная крестьянами окрестных селений. Горцы привозили на рынки Петровска изделия кустарных промыслов: ковры, паласы, бурки, ювелирные изделия и т.д. В свою очередь крестьяне покупали в Петровске строительный лес, железо, медь, нефтяные и химические продукты, фабричные и сельскохозяйственные орудия.

Города, в том числе Петровск, выполняли роль распределителей товаров по округам области. Перевозкой грузов из Петровска в Те- мир-Хан-Шуру и горные селения занимались извозчики. Это были коренные горожане, а также крестьяне из окрестных селений. Извоз делился на ломовой и легковой. Легковые извозчики перевозили пассажиров, а ломовые – грузы. Для перевозки грузов они использовали повозки, в которые запрягалась одна лошадь, и арбы, которые везла пара волов («пароволовые арбы») [2, с. 135]. В 1902 г. в Петровске было 75 легковых и 120 ломовых извозчиков [2, с. 137, 138]. С каждым годом увеличивалась доля жителей Петровска, занимавшихся перевозкой грузов из города в селения. Если в 1902 г. извозчики составляли 18% горожан, занятых промыслами, то в 1911 г. они состав-

ляли уже 25% [2, с. 139].

Наличие морского порта и железной дороги превратило Петровск в пункт оживленной транзитной международной торговли России с Закавказьем, Средней Азией и с Персией. В 1872 г. в Петровске было учреждено персидское вице-консульство [13, л. 1].

Вторговле Петровска на первом месте стояла транзитная торговля нефтью и ее продуктами. Они направлялись во внутренние районы Российской империи и за границу. На втором месте среди привезенных морем грузов был среднеазиатский хлопок для хлопчатобумажной фабрики «Каспийская мануфактура». Развитие рыбной промышленности в окрестностях Петровска требовало большого количе-

133

ства соли, бочарных изделий, тоже поступавших морем из Астрахани и Закаспийской области. Выловленная в Каспийском море рыба по железной дороге поступала в центральные губернии России.

По мере развития Петровска в нем стали появляться промышленные предприятия. Самым крупным из них была «Каспийская мануфактура», начавшая работать в 1899 г. На ней из среднеазиатского хлопка делали бязь, которая из-за своей дешевизны и прочности пользовалась большим спросом в Иране, Средней Азии. Фабрика была оборудована новейшими машинами, купленными в Англии. В разное время на предприятии работало от 700 до 1000 человек. Основной контингент рабочих составляли высокопрофессиональные ткачи из Подмосковья. Их производственный опыт перенимали работавшие на фабрике крестьяне из близлежащих к Петровску селений – Тарки, Альборикент, Кяхулай и т.д. Здесь формировался рабочий класс Дагестана.

В Петровске были также небольшой завод искусственных минеральных вод, табачные фабрики, пивоваренный завод, гвоздильный завод и т.д. Количество рабочих на этих предприятиях было незначительным, от нескольких человек до нескольких десятков человек. В городе было несколько бондарных предприятий, на которых работали горожане, была типография.

Петровск стал одним из направлений отходничества горцев. Здесь они работали на промышленных предприятиях, в ремесленных мастерских, осваивали профессии, обслуживающие нужды горожан, работали поварами, прислугой и т.д.

Роль городов Дагестана, в том числе Петровска, в социальноэкономическом развитии области на протяжении всего исследуемого периода усиливалась.

ЛИТЕРАТУРА

1.Анучин Д.Н. Отчет о поездке в Дагестан летом 1882 г. // Известия ИРГО. Т. XX. Вып. X. 1884. С. 63–78.

2.Далгат Э.М. Город и городская жизнь в Дагестане во второй половине XIX – начале XX вв. Махачкала, 2015. - 256 с.

3.Зиссерман А.Л. Двадцать пять лет на Кавказе. Ч. 2. СПб., 1879. - 441 с.

4.Комаров А. Списки населенных мест Дагестанской области. // Сборник статистических сведений о Кавказе. Т. 1. Тифлис, 1869. С. 1–123.

5.Костемеревский И.С. Петровское // Кавказ. №72. 1856.

6.Кузнецов Н.И. В дебрях Дагестана // ИРГО 1913 г. Т. 49. Вып. 1–3, 270 с.

7.Обзор Дагестанской области за 1896 г. Темир-Хан-Шура, 1897. 122 с.

134

8.Обзор Дагестанской области за 1897 г. Темир-Хан-Шура, 1898. 198 с.

9.Обзор Дагестанской области за 1913 г. Темир-Хан-Шура, 1915. 106 с.

10.Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. 62. Дагестанская область. СПб., 1905, 212 с.

11.ЦГА РД. Ф. 21. Оп. 3. Д. 18.

12.ЦГА РД. Ф. 21. Оп. 3. Д. 10.

13.ЦИА Грузии. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1828.

135

Денисова Н.Н.

г. Майкоп

РОЛЬ МАЙКОПА В ПОДГОТОВКЕ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ КАДРОВ В ПЕРВЫЕ ПОСЛЕОКТЯБРЬСКИЕ ГОДЫ

Аннотация: Статья посвящена трансформации системы народного образования и просвещения в г. Майкопе в первые послеоктябрьские годы в соответствии с требованиями советской власти. В центре исследования работа с педагогическими кадрами: основные направления формирования советской педагогической кадровой политики, идеологические требования к учительству, отношение советской власти к «старому учительству», подготовка учителей советской школы – профессионала и общественника в свете большевистской идеологии, отношение к системе образования для горцев. Место и роль городских педагогических учреждений: педагогических курсов, методических объединений, педагогического техникума и Майкопского института народного образования (МИНО). Итоги и результаты проводимой политики в сфере образования.

Ключевые слова: Северо-Западный Кавказ, Майкоп, система народного образования и просвещения, первые послеоктябрьские годы, большевистская идеология в сфере образования, «старое» и «новое» учительство, формирование советской системы образования, педагогический техникум, Майкопский институт народного образования.

Abstract: The article is devoted to the transformation of the public education system and education in the city of Maikop in the first post-revolutionary years in accordance with the requirements of the Soviet government. The research work with pedagogical shots: the main directions of formation of personnel policy of the Soviet pedagogical, ideological requirements to teaching, the attitude of the Soviet authorities to the "old teaching", teachers of the Soviet school of professional and public man in the light of Bolshevik ideology, the attitude towards the education system for the highlanders. The place and role of the urban teacher training institutions: teacher training courses, teaching unions, teacher training College, and Maikop Institute of education (MINO). The results and outcomes of the policy in the field of education.

Key words: North-Western Caucasus, Maykop, system of national education, the first post-revolutionary years the Bolshevik ideology in education, "old" and "new" teaching, the formation of the Soviet system of education, teachers College, Maikop Institute of public education.

Волею военных, социально-политических и классовых обстоятельств проблемы образования и подготовки педагогических кадров для школ являлись для Северо-Западного Кавказа приоритетными в силу необходимости обеспечения региона кадрами, хорошо знающими регион, способными успешно проводить правительственную политику и досоветский, и в советский периоды. С конца XIX в., майкопское учительство явилось тем ядром, вокруг которого складывал-

136

ся слой городской интеллигенции. Учителя и их ученики во многом способствовали формированию современного облика города.

Сложным периодом в истории формирования учительского корпуса стали первые годы советской власти, наименее исследованные в истории городской школы. Школы в этот период оказались практически предоставленными сами себе. Часть из них прекратила свою деятельность, другие – действовали по инерции (два-три месяца в год), благодаря усилиям педагогов и общественности. Так, Майкопское общество распространения школьного образования открыло 2-ую смешанную гимназию (сентябрь 1918 г.). Учредителями общества,

ставившего целью «распространение в Майкопе школьного образования путем основания и содержания учебных заведений всех типов для детей обоего пола как отдельно мужских, так и смешанных» [1, л. 22, 23, 25, 26] выступили «исполняющий дела управляющего Майкопского отделения Азово-Донского коммерческого банка Н.И. Комаров, присяжные поверенные В.И. Кешилава и В.В. Шаромович, майкопский нотариус М.Н. Коваленский, директор Майкопского учительского института П.А. Козицкий, учительской семинарии Л.Е. Мальцев, реального училища В.С. Истаманов» и др.

В 1917–1920 гг. в Майкопе действовали и другие организации, в той или иной степени занимавшиеся проблемами народного просвещения и подготовки педагогических кадров, в их числе: уездная организация Всероссийского учительского союза [2, л. 14], армянское благотворительное общество, содержавшее армянскую школу [3, л. 90, 101], союз учителей [4, л.90], совет народного образования при Майкопском отделе [5, л. 22], которые при нестабильности власти брали на себя некоторые властные функции по управлению, организации, защите учебных заведений и оказанию помощи учительству.

Одним из первых органов управления народным образованием как структурного подразделения городской управы стал в 1919 г. отдел народного образования (руководитель Иосиф Карпович Кусиков) [6, л. 61]. С 1924 г. начинает складываться собственно советская система управления народным образованием: городской инспектор соцвоса, районный инспектор по городу, секция, затем городской совет по народному образованию, в состав которого вошли представители

«планкомиссии, военкомата, союза «Рабпроса», комсомола, женотдела, милиции, союза строителей и всераб от землеса» [7, л. 79]. Пе-

речисленные государственно-общественные образования явились

137

предшественниками Майкопского городского отдела народного образования.

Несмотря на бурные политические события, городу удалось, в некоторой степени, сохранить школьную сеть. В этот период в Майкопе функционировали (достаточно нерегулярно) 39 учебных заведений: учительский институт и учительская семинария, гимназии, два реальных, три высших, 23 начальных, Кубанское войсковое техническое, армянское, греческое и русско-еврейское училища [8, л. 116] и торговая школа. Но по причине разрухи и политической нестабильности в рассматриваемый период многие проблемы, ставившиеся городом еще в 1908 и 1914 гг. отошли на второй план, в их числе организация всеобщего начального и национального образования. В эти годы город утратил горскую школу.

Тяжелым являлось материальное положение городских учебных заведений, в особенности учителей, многие из которых лишились минимальных средств к существованию.

Качественно новый этап в развитии образования и педагогической кадровой политики – советский, начался в Майкопе с весны 1920 г. Придя к власти большевики, провозгласили курс на привлечение в школу широких народных масс через реализацию принципов доступности, всеобщности и обязательности. В числе первоочередных выдвигались задачи: изыскание средств на школы и включение нужд народного образования в единую систему хозяйственнополитических мероприятий города. Северо-Кавказский крайком ВКП(б), требуя «выдвинуть работу по организации просвещения на одно из первых мест в системе Советского строительства» [9, л. 29], обязывал местные власти увеличивать расходы на образование. Под личную ответственность местных руководителей запрещалось

«расходовать средства, получаемые из Центра и края, не по назна-

чению» [10, л. 29], однако средств в этот период не было ни в Центре, ни на местах.

Начинать приходилось, что называется с нуля. Городской шко-

ле, пострадавшей «от грабежей, реквизиции, разорения школьного имущества», в том числе и революционными войсками [11, с. 38],был нанесен убыток на сумму 13788 руб. 94 коп.[12, л. 74–74 об.] Как отмечалось в докладе Майкопского отдела народного образования

(1923 г.), «шестилетняя империалистическая и классовая борьба разрушила все материальные устои народного образования… Самые лучшие школьные здания заняты войсками, гибнут парты, мебель,

138

ученические пособия»… Собственные здания имели только15 школ I

ступени и 4 школы II ступени. «Многие учителя и дети разуты и раздеты. Не уплачено долгов шкрабам (школьным работникам – Н.Д.) за 1920 г. более 20 млн.» [13, л. 32]. В 1921/22 уч. г. учителя во-

обще не получали содержания, в результате «школьные работники разбежались в поисках работы» [14, л. 8].

Осознавая роль педагогов в становлении советского строя и одновременно невозможность всех их «втянуть… в интересы и твор-

ческую работу Советского государства» [15, с. 447], большевики взяли курс на устранение из школ «старых» учителей, доставшихся городу, как отмечал Майотнароб, (Майкопский отдел народного об-

разования. – Н.Д.) «в наследство от эпохи царизма, … учительство, проникнутое бюрократическим мертвящим духом, не привыкшее к свободному инициативному творчеству, слабое в борьбе с тяжелы-

ми внешними условиями…» [16, л. 33]. Процесс удаления «старого» учительства шел настолько интенсивно и безжалостно, что ЦК партии в 1921 г. вынужден был предостеречь местные органы от отно-

шения к учителям как к «саботажникам, каковыми они давно перестали быть» [17, л. 33].

Необходимо отметить, что еще до советской власти российское правительство выступало с требованиями, исходя из которых, каж-

дый учитель обязывался «не быть причастным ни к каким политическим партиям, союзам, а также тайным обществам, враждебным правительству» [18, л. 14]. Советская власть вреализации подобных требований превзошли предыдущие правительства.12 июня 1925 г. бюро Юго-Восточного крайкома приняло постановление, не оставляющее никакой альтернативы местным органам, – «провести замену учителей, проявивших неспособность и нежелание усвоить содержание и формы советской работы». К подлежавшим замене, поми-

мо бывших белогвардейцев, были отнесены члены иных политических партий, представители духовенства и члены их семей. В числе округов, где предполагалось произвести замену в первую очередь, значился Майкопский.

В 20-е г. в городе началась переаттестация учителей с целью «подвергнуть проверке весь личный состав работников просвещения», прежде всего его политические позиции. Для проверки была разработана анкета следующего содержания:

«1. Соответствует ли квалификация работника выполняемой работе?

139

2. Возможно ли его использование по линии ОНО и на какой работе?

3.Способен ли работник проводить линию партии в области народного образования?

4.Каковы взаимоотношения работника с партийными, комсомольскими, советскими и профсоюзными организациями?»

Аттестационной комиссией была развернута настолько активная работа, что ряд педагогов, противясь тотальной проверке и ссылаясь на тяжелое материальное положение, не являлись на ее заседания. Так, учительница 3-ей советской школы I-й ступени А. Барышникова первоначально в знак протеста проигнорировала проверку, впоследствии, под давлением обстоятельств, написала в комиссию «извини-

тельное» письмо. «Я со своей семьей, – писала она, – форменным образом голодаю и сижу зачастую без хлеба». В конце она просила до-

пустить ее к проверке [19, л.50]. Методами аттестации учительства в Майкопе возмутилась даже газета «Правда», на страницах которой 19 сентября 1924 г. в статье «Ненормальности проверки» городские власти критиковались за то, что явно в ущерб профессиональной проверки учительства шла жесткая проверка его «общественного лица». Руководство города не признало критики в свой адрес[20, л. 65-66].

С «общественным лицом» у учительства в первые послеоктябрьские годы (да и много позже) действительно было «не все в по-

рядке». Учителя не спешили «слиться со всей борющейся массой трудящихся» «для выполнения своей исторической миссии», как того требовала от них советская власть [21, с. 449]. В общественной работе в 1922/23 уч. г. принимали участие 0,5% учителей [22, л. 14]. В партии к 1 декабря 1925 г. состояли всего 2 учителя [23, л. 75].

В документах первых лет советской власти, отложившихся в Национальном архиве Республики Адыгея, практически отсутствует информация о деятельности многих учителей досоветского периода, немало сделавших для народного просвещения и культурного развития города: В. С. Истаманова – первого директора Майкопского реального училища [24, л. 14]. Несколько раз его имя упоминалось в связи с проводимой работой по составлению школьных программ, последние сведения датируются 1925 г.); А.П. Тутуриной – начальницы Майкопской Пушкинской гимназии, которая была «направлена школьной работницей в 24 советскую трудовую школу» [25, л. 14].

На этом ее следы теряются; Е.Н. Храпылиной – выпускницы Ставропольской гимназии, награжденной (в дооктябрьский период) за свой

140