Rol_gorodov

ме не останется мужчины, мы все уходим на войну. Я знаю, трудно в доме без мужчины... Но имею ли я право остаться с тобой? Посмотри мне в глаза, мать, и скажи: будешь ли ты любить сына, который в час такой опасности домашний очаг поставит выше счастья народа? Я знаю тебя, мать, и знаю, что ты согласишься скорее видеть меня мертвым на поле боя, чем живым, спрятавшимся от сражения» [6, с. 91].

О всенародном характере войны против фашистского нашествия свидетельствовала добровольность патриотического движения трудящихся по созданию ополченческих формирований. В Великую Отечественную войну это движение возникло по инициативе народных масс, представителей рабочего класса, колхозного крестьянства, интеллигенции непризывных возрастов как проявление патриотизма, готовности помочь Красной Армии в отражении агрессии фашизма. Ополченческое движение, развернувшееся по всей стране, уже к июлю 1941 г. приобрело массовый характер.

Вслед за Москвой и Ленинградом, добровольческие формирования создавались в центральных районах России, на Урале и в Сибири, на Северном Кавказе, на Дону и Нижнем Поволжье. В связи с быстрым развитием военных действий и расширением оккупированных территорий уже осенью 1941 г. на Северном Кавказе стали создаваться по инициативе комитетов обороны истребительные батальоны.

Здесь проявила себя русская историческая народная традиция, которая была подхвачена народами Северного Кавказа. 22 сентября 1941 г. Грозненский Государственный Комитет Обороны принимает решение, в котором отмечалось: «В связи с приближением линии фронта к г. Грозному создать Грозненский полк народного ополчения, в состав которого зачислить всех мужчин, способных драться с оружием в руках. Всех коммунистов и комсомольцев считать мобилизованными в подразделение народного ополчения. Женщин привлечь в сандружины и другие специальные формирования. Подразделения укомплектовать по отдельным предприятиям и учреждениям». Грозненский комитет обороны выразил твердую уверенность в том, что создание Грозненского полка народного ополчения найдет живейший отклик среди трудящихся дважды орденоносного Грозного, и все, способные носить оружие, встанут «в ряды бойцов и вместе с доблестной Красной Армией, не щадя своей жизни, будут героически драться за нашу Родину» [5, с. 138–139]. Части народного ополчения

191

создавались в периоды, когда Красная Армия особенно остро нуждалась в оказании помощи людскими резервами.

Социальный, национальный, половозрастной состав народных ополчений был неоднородным. В промышленных центрах, городах ядро формирований составляли рабочие и служащие, в сельскохозяйственных районах – колхозники. Широко были представлены молодежь, комсомольцы, подростки, женщины, люди непризывного возраста. На Северном Кавказе в рядах народных ополчений на защиту Родины встали представители всех без исключения 40 национальностей, проживающих в регионе. Здесь, в силу национальных традиций, особо активно создавались кавалерийские дивизии, отличавшиеся в боях мужеством, лихой отвагой, стойкостью и бесстрашием.

По отзывам Военного совета Северной группы войск Закавказского фронта красноармейцы-добровольцы кавказских национальностей являлись лучшими кавалеристами и конно-разведчиками дивизий. Движение по формированию ополченческих отрядов, возникшее по инициативе народных масс, было возглавлено партийными органами на местах. Так, 14 июля 1941 г. бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) обсудило вопрос «О формировании народного ополчения» [10, л. 70]. На Дону, Кубани, Тереке, в местах проживания казачества традиционно создавались кавалерийские дивизии, части и соединения. Трудящееся население автономных республик и областей Северного Кавказа не отставало от казаков в создании добровольных отрядов народного ополчения. Ополченческие формирования Дагестана имели в своем составе свыше 12 тыс. человек, Чечено-Ингушетии – 17 тыс. человек [13, с. 44]. Именно таким было патриотическое движение добровольцев, изъявивших желание немедленно вступить в действующую армию, а также в различные добровольческие формирования. 115-я Кабардино-Балкарская дивизия, отдельный ЧеченоИнгушский кавалерийский полк и резервный батальон начали свой боевой путь, отражая атаки гитлеровцев под Краснодаром. Вслед за этим была создана 114-я Чечено-Ингушская кавалерийская дивизия. В Адыгейской автономной области был сформирован Адыгейский национальный кавалерийский полк. Всего в годы войны было сформировано более 80 национальных боевых соединений [3, с. 23], принявших участие в отражении агрессии и внесших свой вклад в завоевание победы над фашизмом. Вся экипировка народных ополчений, начиная с конницы, бушлатов, гимнастерок, курток, белья, обуви и кончая предметами снаряжения – кавказскими клинками, седлами,

192

кавалерийскими тачанками – изготавливалось на местах, в областях, краях и республиках совместными усилиями русского и кавказских народов.

Летом 1942 г. серьезно ухудшилась обстановка на южном крыле советско-германского фронта в связи с новым наступлением частей вермахта. Используя свое численное превосходство в танках и авиации, противник прорвал оборону и вышел в Сальские степи, к Дону, на подступы к Сталинграду.

Государственный комитет обороны в связи с создавшимся положением принимает решение о строительстве оборонительных укреплений на Северном Кавказе протяженностью от Каспийского моря вдоль берега реки Терек до Минеральных Вод. Обеспечение строительства этого рубежа транспортом, рабочей силой, стройматериалами было возложено на республики, края и области Северного Кавказа. Успешное выполнение ответственного задания по укреплению обороны юга во многом зависело от оперативности и мобильности руководящих структур Северного Кавказа, степени осознания тружениками тыла задач по защите Отечества, силы их патриотической ориентации в условиях угрозы оккупации. Строительство противотанковых оборонительных сооружений на значительных территориях Северного Кавказа потребовало мобилизации значительных масс населения тыловых районов. «Враг стремится уничтожить завоевания социализма и поработить народы Советского Союза, угрожает сердцу Родины – Москве, он угрожает Кавказу с целью захвата нашей нефти. В этой обстановке наша республика, лежащая на пути к Баку, должна

всамый кратчайший срок стать крепостью, о которую могли бы разбиться самые ярые атаки фашистских орд», писала газета «Правда». «Враг должен сломать себе шею на подступах к городам, которым он сейчас угрожает». Эти подступы укрепляли на строительстве оборонительных рубежей колхозники, студенты вузов и техникумов, служащие, домохозяйки, учащихся старших классов тысячи рабочих Грозного и других городов и районов Северного Кавказа. 3 августа 1942 г. 20 тыс. человек из Чечено-Ингушской АССР было направлено для военизированной охраны объектов «Грознефтекомбината» и выполнения боевой задачи по обороне г. Грозного. 2 500 человек рабочих и колхозников было мобилизовано для непосредственной работы

всистеме «Грознефтекомбината». III Объединенный Пленум ЧеченоИнгушского обкома и Грозненского горкома ВКП(б) записал в своем

193

решении: «Сделаем нефтяной Грозный неприступной крепостью» [9,

л. 41, 45].

За самоотверженный труд на строительстве трассы, оборонительных рубежей на Северном Кавказе десятки тысяч рабочих, колхозников, служащих Северного Кавказа были отмечены грамотами Президиума Верховного Совета автономных республик. 25 человек на строительстве оборонительного рубежа вокруг Грозного были награждены медалью «За боевые заслуги».

К осени 1942 г. на Кавказе совместным трудом рабочих и колхозников было построено около 100 тыс. оборонительных сооружений, вырыто 600 км противотанковых рвов и 1 тыс. 939 км ходовсообщений. Гражданское население, мобилизованное на строительство оборонительных сооружений, работало в крайне тяжелых условиях, порой без самого необходимого. Отсутствие механизации труда, спецодежды, перебои с транспортом, снабжением продуктами питания, недостаточная медицинская помощь отражались на настроении людей и производительности их труда, объясняли случаи самовольного ухода со строительных объектов, что в военных условиях приравнивалось к дезертирству с фронта и влекло за собой соответствующее наказание. Далеко не во всех случаях эти преступные недоработки объяснялись объективными обстоятельствами. Зачастую причиной была халатность региональных органов власти. В связи с этим плане моральной поддержки большое значение имели письма фронтовиков, выступления трудящихся в газете «Грозненский рабочий». В печати подчеркивалось, что в условиях военного времени возрастает роль и ответственность каждого советского человека на фронте и в тылу, требуется исключительная оперативность в выполнении всех постановлений и директив ГКО, всех органов власти.

Письма с фронта активно использовались в пропагандистской работе, они вызывали желание отомстить за погибших братьев, отцов, сыновей. Из города Грозного в сельскую местность направлялись группы агитаторов, беседчиков, лекторов, агитбригады для разъяснения задач военной перестройки и мобилизации колхозного крестьянства на их выполнение. Агитмассовая работа велась непосредственно в бригадах, звеньях, на полевых станах, фермах.

Однако и в этой работе были факты формализма, отсутствие систематичности и искажённой отчётности, в которой рапортовалось о «широком охвате населения» и т.п. Региональной особенностью Чечено-Ингушетии, других республик Северного Кавказа являлась

194

трудность транспортного сообщения между разбросанными в горах аулами в условиях бездорожья, снежной зимы или весенней распутицы. Однако эти причины могли только частично объяснить, но не оправдать снижение уровня агитационно-пропагандистской работы ряда райкомов партии.

Оккупанты надеялись на Северном Кавказе, вызвать классовые и национальные конфликты, разжечь национальную рознь. 6 сентября 1942 г. «Правда» писала: «...Для гитлеровских подлецов народы Кавказа — «туземцы». Гитлеровское чудовище хочет разорвать связь между всей страной и Кавказом. И точно также враг стремится разорвать братские узы, которыми спаяны народы Кавказа со всей семьей советских народов»[8].

Несмотря на сложнейшую обстановку первого года войны, трудящиеся Чечено-Ингушетии, как и других автономий Северного Кавказа подчинили свою деятельность основной задаче мобилизации сил на отражение нацистской агрессии и оказания всемерной помощи фронту.

ЛИТЕРАТУРА

1.Великая Отечественная война. Краткая история. М.: Воениздат, 1970. С. 106.

2.Военно-исторический журнал. Орган Министерства Обороны СССР, 1991. №1. С.23-24.

3.Гриднев В.М. Борьба советского крестьянства против немецко-фашистских оккупантов. М.: Наука, 1983. С. 23.

4.Газ. Грозненский рабочий. 1942. 1 февраля.

5.Малышева Е.М. Во имя Отечества. Патриотизм народа в 1941–1945 гг. /Монография / Е.М.Малышева. Москва: Издательство «Вече», 2011. С. 138–139.

6.Малышева Е.М. Испытание. Общество и власть: проблемы взаимодействия в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. / Монография / Е.М. Малышева. Майкоп, 2000. С. 91.

7.Правда. 1942. 29 ноября.

8.Правда. 1942. 6 сентября.

9.РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 88. Д. 513 (ч.1). Л. 41, 45.

10.РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 88. Д. 513 (ч.1). Л. 70.

11.РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 88.Д. 60. Л. 63, 65.

12.Симонов К. Глазами человека моего поколения: Размышления о И.В. Сталине. М.: Издательство «Книга», 1989. С. 406.

13.Филькин В.И. Чечено-Ингушская парторганизация в годы великой Отечественной войны Советского Союза. Грозный, 1960. С. 44.

14.ЦДНИ КК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 503. Л. 52.

195

Матикян А.Г.

г. Гюмри, Республика Армении

НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ МОТИВОВ КОЛЫБЕЛЬНЫХ ПЕСЕН КАВКАЗСКИХ НАРОДОВ

Аннотация: В жизни каждого народа фольклор является источником развития народного творчества. Особое место среди разнообразия народного творчества кавказских народов занимает колыбельная песня. Данный материал касается общности колыбельных песен кавказских народов, а в частности, относящихся к армянскому и русскому языковому мышлению. Ведь именно специальное языковое мышление отражается и в тексте, и в исполнении. Национальный менталитет помогает отличить характер текстов.

Ключевые слова: колыбельная, текст, персонаж, стилистический, сон, структура, национальный.

Abstract: In the life of every nation folklore is the source of the development of national creativity. A special place among the diversity of folk art of the Caucasian peoples is a lullaby song, This material concerns the common features of lullaby songs of the Caucasian peoples, and in particular, in the Armenian and Russian language thinking. After all, the special language and thinking reflected in the text and in performance. By means of the national mentality we can distinguish the nature of lullaby texts.

Key words: lullaby, text, personage, stylistic, sleep, structure, national.

В жизни каждого народа фольклор является источником развития народного творчества. Особое место и разнообразия народного творчества кавказских народов занимает колыбельная песня, которая, как особый лирический жанр, действует в двух направлениях: поэтической и музыкальной. Термин поэтический употребляется в значении очаровательный, лиричный.

Данный материал касается общности колыбельных песен кавказских народов, а в частности, относящихся к армянскому и русскому языковому мышлению. Ведь именно специальное языковое мышление отражается и в тексте, и в исполнении. Национальный менталитет помогает отличить характер текстов. Они создают спокойную, непринужденную атмосферу для сна ребенка.

Колыбельную песню мать, бабушка или няня поет вечером, чтобы ребенок поскорей заснул. С психологической точки зрения, он находится в это время в особом душевном состоянии предсонья: тельце постепенно расслабляется, глазки закрываются, собственные мысли в этом возрасте еще отсутствуют и не мешают внимательно сосредоточиться на голосе взрослого [3, с. 20].

196

Песенный текст колыбельной можно охарактеризовать как трансовый метод, который передается и текстом, и голосом исполнителя, ритмом и интонацией. Как армянские и русские колыбельные тексты, так и кавказские образцы, имеют формулы. С лингвистической точки зрения, они рассматриваются как средства повторения и являются ключевыми элементами.

Согласно Л. Езекяну, повтор – стилистический троп, который придает речи эмоциональность, выразительность[1, с. 362].

Например, на русском баю-бай, на армянском орор, орор или наник наник:

Бай-бай- бай-бай!

Да баю Танюшку, бай-бай. Или Ой бай- бай-бай-бай,

Баюшица бай- бай-бай.

, , , ,, , , .../на армянском/

Примечательно, что выражение бай-бай имеет интернациональное значение: оно встречается и в английском, и в русском и в армянском фольклоре. Об этом свидетельствует трактовка данного выражение Езника Кохбаци <<...

,>>. А также В.

Аракелян отмечает, что означает спать[2, с. 7].

Фраза же, касающаяся сна, метафорична – сон длинный и глубо-

кий.

И армянские, и русские и кавказские колыбельные имеют сверхъестественные персонажи, выполняющие различные функции:

а) успокоительные, б) защитные.

В приведенных текстах таким персонажем является Богородица Мариам. Она приносит мир, покой маленькому ребенку.

Ох ты, ангел мой, спи, Успокой тебя, возьми, Успокойся, ангел мой,

Богородица с тобой.

Никола милостивый Тебя вырастила,

197

На ноги поставила, С нами жить заставила [4, с. 16].

, , ,

,,

:

Сематическая градация, подчеркивающая чувства матери, ее психическое состояние выражается также в образе ангела связанный зачастую с именем ребенка. Например, Спи, ангел мой; ,

, :

Согласно первобытному мировоззрению, вещь и названия (имя ребенка) нераздельны между собой, неразрывно связано и имя человека с его личностью. Зная имя человека, можно приобрести власть над ним самим. У айсоров в случае обморока ребенка, не следует называть его по имени, опасаясь злого духа.

Данное ребенку имя может, однако, оказаться неудачным: ребенок, например, подвергается заболеванию. Как новый член семьи, ребенок прежде всего должен быть под защитой божества хранителя семьи, под защитой домашнего очага.

Ребенок и его окружающий мир всегда в центре внимания семьи, которая передает тепло и ласку. Именно это и является универсальной ценностью колыбельных песен кавказских народов.

ЛИТЕРАТУРА

1.. . , ., . , 2003.

2.. ., << >>-( ),, 1(13). 2015, « », 2015.

3.Осорина М.В. Секретный мир детей в пространстве мира взрослых. СПб., 1999.

4.Потешки. Считалки. Небылицы / Сост., послесл. и примеч. А.Н. Мартыновой. М.: Современник, 1997.

198

Месхидзе Д.И.

г. Санкт-Петербург

ГОРОД И КРЕПОСТЬ АНАПА В 1791 году

Аннотация: Интерес к 1791 г. в политической истории Анапы вызван не только тем обстоятельством, что победный штурм генерала Гудовича 22 июня стал завершающим этапом в событиях русско-турецкой войны 1787–1791 гг. и отправной точкой в расширении военного присутствия России на Кавказе, но и случившимся пленением знаменитого Шейха Мансура. После боев, унесших с обеих сторон тысячи жизней, по согласованному с князем Григорием Потемкиным плану Екатерина II приказала снести крепость, вслед за тем – по условиям Ясского мира – территория Анапы была возвращена Турции.

Ключевые слова: крепость Анапа, Северо-Западный Кавказ, русско-турецкая война 1787–1791 гг., Екатерина II, князь Григорий Потемкин, Шейх Мансур, черкесы, генерал Гудович.

Abstract: Interest to 1791 in political history of the town and fortress of Anapa is provoked not only by that circumstance, that victorious storm of general Gudovich was a concluding phase in events of the Russo-Ottoman war of 1787–1791 and a starting point in expansion of military presence of Russia on the Caucasus, but also by the capture of the famous Sheikh Mansur. After the battles which took away thousands of lives from both sides, Empress Catherine II, in accordance with the plan, coordinated with Potyomkin, ordered to bring down the fortress, after which the territory of Anapa – on the Traite de Yassy 29 Decembre 1791 – was returned to Turkey.

Key words: Fortress of Anapa, Northwest Caucasus, Russo-Turkish War of 1787– 1791, Catherina II, Prince Grigory Potyomkin, Sheikh Mansur, Circassians, general Gudovich.

Античная Синдика [1] [9], боспорская Горгиппия, а позже генуэзская фактория Мапа [5, с. 371–386] – была захвачена османским султаном Мехмедом II Завоевателем (1444–1446, 1451–1481) в 1475 г. при походе на Кафу (ныне – г. Феодосия). Переименовав город в Анапу, султан разместил там свой гарнизон, который вскоре был выбит местными жителями – черкесами, но спустя четыре года им вновь овладели турецкие войска [6, с. 289–308] и, как считается, к 1484 г. с помощью французских инженеров на развалинах генуэзской фактории была возведена Анапская крепость.

Крупный портовый и торговый центр1, Анапа после присоединения Крыма в 1783 г. и начала войны с Турцией в 1787 г. стала объ-

1 Там прочно установилась и торговля невольниками, особенно, по словам Н.И. Веселовского, «черкешенками, долго служившими украшением турецких гаремов», что вошло даже в поговорку крымских татарок в случаях дурного отношения к ним со стороны мужей: «Разве я к тебе рабой попала из Анапы?» (Н.И. Веселовскому сообщил С.М.

Шапшал) [2, с. 8].

199

ектом пристального внимания российской власти. Задумав в конце 1789 г. «теснить Царь Град» [Овчинников, с. 141], генералфельдмаршал Григорий Александрович Потемкин (1739–1791) видел необходимость активизации военных действий на Кавказе и на Черном море, и в связи с этим 14 марта 1790 г. назначил командующим Черноморским флотом контр-адмирала Федора Федоровича Ушакова (1745– 1817). В свою очередь турецкое командование летом 1790 г. перенесло главный удар на Кавказское побережье Черного моря, и 4 июля турецкий флот последовал по направлению к Анапе. Как явствует из рапортов генерал-аншефа Михаила Васильевича Каховского и его писем к Василию Степановичу Попову, наблюдения за крепостью и всеми передвижениями велись неустанно. Так, 26 апреля 1790 г. он доносил из Керчи: «Сверх многих отправленных мною в разные времена, за Кубань отправил <…> и еще недавно одного, он обещал с обстоятельными известиями через несколько дней возвратиться. Один из керченских прежних жителей татарин, отправленный мною, обещал сими днями с известиями ко мне возвратиться. Сие если исполнит, не умедлю впредь о том вашей Светлости донесть» [8, л. 45–46 об.]. Несколько позже, 13 августа 1790 г., М.В. Каховский рапортовал: «В горах все жители весьма были потревожены, когда первый раз флот Российской зближился к Анапу», – и далее: «После бывшего июля 8 дня близ Анапа у Турецкого с Российским флотом сражении, через несколько дней во всех местах в горах пронесся слух, что флот Турецкий одержал знатную победу над Российским флотом, и что будто, взяв они у нас 12 кораблей в плен, отправили их в Константинополь, и потому неоднократно в городе пальба пушечная происходила» [8, л. 74, 77 об.].

Захватить Анапу было предписано в конце декабря 1790 г. гене- рал-аншефу Ивану Васильевичу Гудовичу, который в своей биографии сообщал: «…прибыл на Кавказскую линию 1791 года 26 января, сделал я тотчас приуготовления для взятия неприятельской крепости Анапы, лежащей от моей квартиры, города Георгиевска, более 600 верст, на берегу Черного моря близ впадения реки Кубань в оное». И далее: «Пошел я скорыми маршами к Анапе, становишеся лагерем всегда так, чтобы кругом огражден был как пикетами, так и на случай нападения горских народов, державшихся еще тогда Турецкой стороны. Тут взявши несколько горских пленных, попытавшихся сделать нападение на фуражиров, отпустил оных и дал им знать, что я иду бить турок и ежели они уймутся от покушений на меня, то оставлю их в покое, наблюдая потом дабы посеянный ими хлеб как при поте-

200