9.2. Социальная реклама и проблемы современности.
Основные социальные проблемы российского общества, на которые в первую очередь необходимо обратить внимание при создании социальной рекламы:
1. Проблема алкоголизма и наркомании;
2. Проблема СПИДа;
3. Защита детства и материнства;
4. Охрана окружающей среды;
5.Формирование национальной идеи и интеграции российского общества.
Специалисты выделяют следующие причины социального нездоровья страны. 1. Отсутствие единой идеологии, системы ценностей, целостной «картины будущего», общей цели, ориентируясь на которые, люди могли бы перестраивать свою жизнь. 2. Низкий уровень общественной консолидации и, как следствие, идеологический раскол, создающий общественное напряжение. 3. Низкий уровень общей культуры: правовой, политической, экономической, психологической. 4. Состояние психического здоровья населения, наличие непреодолимых психических травм.
Несомненно, что все перечисленные проблемы актуальны для российского общества, но в рамках учебного пособия, не представляется возможным рассмотреть их все. Для анализа мы выбрали две проблемы: алкоголизм и формирование национальной идеи.
Проведение антиалкогольных кампаний в России и СССР.
Начиная с Александра III, антиалкогольная кампания приобрела организованный характер и была возведена в ранг государственной политики. Переход от традиционного к индустриальному обществу сопровождался ростом численности населения, ускорением урабанизационных процессов, изменением образа жизни большого количества людей. В 1894 году, по инициативе С.Ю. Витте, началось установление государственной винной монополии, объяснявшего свои действия «заботой о народном благе». В докладе Государственному Совету он говорил, что за время существования акцизной системы были изданы десятки законодательных актов, которые должны были оградить народ от пьянства и кабацкого произвола, но желаемого результата достичь не удалось. Потребление спиртных напитков, по мнению министра финансов, росло слишком быстро, выходя за границы разумного, и сопровождалось нарушением общественного порядка и падением нравственности.
В действительности, по уровню потребления крепких спиртных напитков Россия занимала одиннадцатое место в мире. Но активисты трезвенного движения при этом обращали внимание на варварский характер пьянства русских. Со своей стороны правящие круги, кроме забот о здоровье народа, стремились найти средства для развития промышленности. Расчёт Витте состоял в том, что «здоровое финансовое хозяйство тесно связано с уровнем экономического благосостояния населения и зависит от условий, его определяющих». Возникло понимание того, что пьянство не зависит от количества потребляемого алкоголя, и благосостояние населения не есть «барская прихоть», а условие эффективного функционирования экономики. Иными словами, продажа алкоголя выгодна, но при соблюдении двух условий: 1) контроль над торговлей спиртным, поэтому необходима государственная монополия; 2) умеренность потребления, которая невозможна без воспитания культуры пития, так как чрезмерное потребление в индустриальном обществе ведёт к травматизму, катастрофам, нарушению технологического процесса и снижению производительности труда.
Одновременно с введением винной монополии учреждались попечительства о народной трезвости. Перед попечительствами не ставилась задача полного искоренения пьянства, такая иллюзия возникла в общественном сознании позднее, поэтому их деятельность стала подвергаться критике за формализм. Попечительства должны были заниматься организацией досуга населения вместо ликвидированных кабаков, которые являлись не только местом распития вина, но и местом общения. Правда такое ''общение'' часто заканчивалось скандалами и драками, поэтому предстояло сделать досуг более цивилизованным, использовать свободное время для просвещения населения.
С 1898 года при «Русском обществе охранения народного здравия» начала работу Комиссия по вопросу об алкоголизме, мерах борьбы с ним и для выработки нормального устава заведений для алкоголиков. Комиссия изучала масштабы пьянства, причины распространения алкоголизма, выработала методы борьбы с пьянством. На одном из заседаний Комиссии доктор Н.И. Григорьев привел данные о распространении пьянства и его последствиях. Тогда на 10 тысяч населения Российской империи приходилось 33 алкоголика среди ремесленников и мещан, 25 среди крестьян, 11 среди дворян. Согласно приведенным данным чаще всего алкоголиками становились ремесленники и мещане. Среди обследованных в Санкт-Петербурге чахоточных ремесленников пьяницами оказались: из 638 мужчин – 508 или 79,7%; из 342 женщин – 85 или 24,8%, т.е. из 980 обследованных – 593 (60%). Причём: из 470 опрошенных алкоголиков – 132 человека начали пить водку ещё во время ученичества с товарищами. «Вся квартирная обстановка, – писал Григорьев, – гонит их из квартиры в кабак, в трактир, и лучший семьянин идёт туда не один, а всей семьёй, забирая даже грудных детей…». В клинике профессора В.М. Бехтерева с 1893 года по 1898 год лечилось 303 человека, из них 62 (20,4%) пьяницы. В 1897-1898 гг. в Петербурге на 10 000 дел приходилось 1643, при рассмотрении которых подсудимые совершили преступления в состоянии алкогольного опьянения.
Отсюда членами комиссии делался вывод, что главной причиной распространения алкоголизма у рабочих – тяжелые жизненные условия.
Вторая причина, которая была выявлена в ходе работы комиссии, это питейные привычки и обычаи. Секретарь комиссии Л.И. Дембо обращал внимание, что питейные обычаи распространены и среди бедняков, и среди богачей. Детей поят вином "для здоровья" или, согласно предрассудку, "чтобы он не вырос пьяницей". Подростков, которые пьют потому, что так "принято", что и радость и горе сопровождаются питьем. Миф, оказавшийся устойчивым и сохранившимся до наших дней, что в ограниченном количестве алкоголь безвреден и даже полезен. При этом игнорировалось мнение исследователей, что в таком случае алкоголь должен рассматриваться в качестве лекарства и отпускаться по рецепту в аптеке. Так, например, М.Н. Нижегородцев писал: «Чем объясняется господство у нас питейных обычаев и предрассудков, чем они поддерживаются? – Незнакомством с физиологическим действием алкоголя, рабством воли, низкой степенью умственного развития и просвещения, отсутствием здоровых развлечений».
Кроме названных причин, Нижегородцев выделял третью причину, она заключалась в производстве, ввозе и продаже спиртных напитков и алкогольных веществ. «Чем легче получить алкоголь, чем больше соблазна, чем привлекательнее способ распития, тем сильнее потребление». С введением винной монополии спиртные напитки действительно стали более доступны, так как продавались в мелкой посуде, кроме того, произошло увеличение количества винных лавок. Члены Комиссии пришли к выводу о нецелесообразности полного запрещения торговли спиртным.
С.А. Первушин, обращая внимание на массовый алкоголизм, чётко определил специфику потребляемого продукта: «Алкоголь, как вкусовое вещество, потому так дорог для человека, что … независимо от впечатлений, полученных из внешнего мира, и от свойств наших органов чувств, может вызывать в нас состояние эйфории». Он выражал сомнение, что люди спиваются только от бедности. Напротив имеющий средства часто тратит на вино больше, а пьют из-за неуверенности в том, что «более разумное и экономичное расходование средств может привести его к "лучшему будущему". Им же были выделены различные виды массового алкоголизма. В зависимости от каждого вида рекомендовались соответствующие мероприятия, направленные на преодоление негативных последствий от злоупотребления спиртным.
Так, "столовый алкоголизм" был связан с потреблением спиртного как обычного "продукта питания", тогда нужно заботиться о качестве вина, ограничивать внутреннее потребление и ввоз спиртных напитков, уменьшать число питейных заведений. Второй вид массового алкоголизма, порождаемый неудовлетворённостью жизнью, – наркотический (алкоголь применяется в качестве наркотика, "искусственного возбудителя"). В отношении данного вида С.А. Первушин считал, что он «будет увеличиваться в связи с повышением интенсивности жизни, с ускорением её темпа…». Третий вид – бытовой или обрядовый алкоголизм. Люди иногда пьют не потому, что им этого хочется, а так принято: крестины, именины, праздники, похороны. В этом случае необходимо повышение общего уровня культуры, просвещение населения в отношении вредных последствий от потребления алкоголя.
Революционные события показали неэффективность мер, предпринимавшихся государством и активистами трезвенного движения. Стало ясно, что проблему пьянства нужно решать в русле других социальных проблем: повышении жизненного уровня трудящихся, установлении правовых гарантий, защищающих свободу личности, просвещении населения, особенно в вопросах сохранения собственного здоровья. После революции в трезвенном движении наметилась тенденция к объединению всех сторонников борьбы с пьянством. Но конфликт, возникший на Петербургском съезде по борьбе с пьянством (декабрь 1909 – январь 1910г.) между представителями Министерства Финансов и активистами трезвенного движения, не позволил достичь консолидации.
Позиция активистов трезвенного движения определялась двумя обстоятельствами: 1) ориентированность мировоззрения таким образом, что любое мероприятие, осуществляемое русским правительством, не может привести ни к чему хорошему, 2) политический радикализм, являвшаяся следствием собственных устремлений и желания утвердить свою значимость, а иногда и откровенное лоббирование интересов частного капитала.
На Московском съезде практических деятелей по борьбе с алкоголизмом (1912 г.), организованном по инициативе духовенства, обозначились расхождения в понимании цели и задач трезвенного движения. Суть разногласий сводилась к тому, что духовенство рассматривало борьбу с пьянством, как "мирную культурную работу", а не как средство для достижения политических целей. Поэтому организаторы нового съезда непременно подчеркивали, что на съезд соберутся исключительно "практические деятели", которые "борются с пьянством на началах религиозно-нравственных". К тому времени деятельность сторонников трезвенного движения свелась к проведению исследований по воздействию алкоголя на организм человека, обобщению накопленного опыта, разработке законопроектов ограничивавших и запрещавших употребление спиртных напитков. Министр финансов А.Л. Барк вместе с председателем комиссии по народному здравию Синадино, приняли решение расширить права сельских обществ по закрытию винных лавок.
Таким образом, переход к административно-запретительным мерам с началом первой мировой войны был фактически обусловлен и не вызвал протеста. Постепенно в обществе формируется негативное отношение к потреблению алкоголя. Правда в рабоче-крестьянской среде оно иногда выступает в форме своеобразного протеста против спаивающего народ правительства.
Указом от 22 августа 1914 года торговля алкогольными изделиями ограничивалась на период мобилизации, запрет не распространялся на продажу церковного вина в храмах, всех видов спиртных напитков в питейных заведениях высшего разряда, посещавшихся представителями состоятельных сословий и классов.
Рис. 9.1. Пример антиалкогольной рекламы «До чего доводит пьянство»
и для сравнения реклама спиртных напитков.
Несмотря на обилие различного рода акций, связанных в основном с благотворительными сборами антиалкогольная реклама значительно уступала по своему качеству коммерческой рекламе спиртных напитков (см.: рис. 9.1). Ещё более поучительный пример – реклама «Лучший друг желудка – вино…», наглядно демонстрирует заблуждения, существовавшие в русском обществе (см.: рис. 9.2).
Рис. 9.2. Пример рекламы вина.
Новой кампании борьбы с пьянством возникла в СССР и была связано с общей идеологической концепцией, что советский человек должен вести трезвый образ жизни. Такая убежденность была следствием того, что причины, порождавшие пьянство до революции, по мнению организаторов движения, исчезли. Алкоголизм часто отождествлялся не с болезнью, а с пороком, который нужно искоренять. Поэтому в отношении алкоголиков и пьяниц проводилась «политика пресса», сводившаяся к созданию нетерпимой обстановки вокруг человека, злоупотреблявшего спиртным.
В антиалкогольное движение было вовлечено большое количество людей. В 1928 году был создан Всесоюзный Совет противоалкогольных обществ. Лидеры движения приняли активное участие в обсуждении проекта антиалкогольного закона, принятого 29 января 1929 г. Под лозунгом укрепления трудовой дисциплины в городах и рабочих поселках запрещалась продажа спиртного в общественных местах, в праздничные и предпраздничные дни. Газета «Комсомольская правда» печатала материалы под рубрикой: «Накинем петлю зеленому змею!» Практиковалась тогда на страницах печати публикация обязательств. «Я бросил пить! Кто следующий?» – под таким заголовком "Рабочая газета" печатала список рабочих, давших слово покончить с пьянством. На многих промышленных предприятиях выпускали специальные стенные газеты, полностью посвященные борьбе с пьянством. Конечно, в таких условиях большое значение предавалось выпуску плакатов (см.: рис. 9.3).
Рис. 9.3. Типичные плакаты антиалкогольной кампании 20-30-х гг. XX в.
Периодическая печать пыталась создать в общественном мнении негативное отношение к пьянице, как изменнику общего дела рабочего класса (см.: рис. 9.4). И в этом заключалась еще одна особенность борьбы с пьянством в советское время: постепенно борьба стала превращаться в борьбу с пьяницами, а не явлением, как таковым. На предприятиях им объявлялся бойкот. Рабочие, под чутким руководством партийной и советской бюрократии, принимали самые решительные меры в отношении пьяниц и прогульщиков, вплоть до увольнения.
Рис. 9.4. Пример плаката из серии «Пьяница – изменник дела рабочего класса»
В мае-июне 1929 года состоялся первый Пленум Всесоюзного Совета противоалкогольных обществ. Было решено обратиться к культурно-досуговым мероприятиям: организовать кинопередвижки с докладами, походы рабочих в деревню для пропаганды трезвости, советские чайные. В резолюции пленума говорилось о необходимости составить и представить в центр планы культурно-досуговых мероприятий в своих районах на 1929/30 год и на пятилетку. В основном методы работы сводились к организации конференций, демонстраций, соревнования, учреждение общественных наблюдателей по алкоголизму. Предполагались и новые методы работы, например: «Организация движения за передачу церквей и синагог под кино, клубы и другие учреждения бытового отвлечения от пьянства». Планировалось выяснить вопрос о международной организации противоалкогольных рабочих организаций.
В 1930 году отношение к ОБСА со стороны правительства изменилось. Руководителей Общества подвергли критике за неправильный выбор средств и методов борьбы, обвинили в превышении полномочий, увлечении администрированием. В апреле 1932 года Общество по борьбе с алкоголизмом было объединено с Обществом «За здоровый быт». Антиалкогольное движение закончило свое существование. Мероприятия воспитательного и профилактического характера были заменены жесткими административными санкциями, которые дали положительный эффект, но на короткое время.
Тем не менее, некоторые выводы были сделаны: начиная с 1932 года, производство питьевого спирта стало сокращаться, одновременно расширялся ассортимент алкогольных напитков: различные сорта водки, «Советское шампанское», шипучие и марочные вина. Власти больше не видели ничего плохого в том, что советский человек после работы немного выпьет, снова заговорили о «культурном питье».
Следующая антиалкогольная кампания развернулась с приходом к руководству страной М.С. Горбачёва. Было восстановлено Общество борьбы за трезвость. Центральный совет общества выступил с проектом закона, в котором запрещалась деятельность государственных и кооперативных предприятий и организаций, а так же деятельность граждан, связанная с изготовлением и распространением, пропагандой, потреблением алкогольных напитков. К любым случаям появления в нетрезвом виде применялись очень суровые меры, никакие оправдания не принимались в расчёт. Власти пытались административными мерами и лозунгами создать безалкогольные обычаи, например – «безалкогольные свадьбы». Осуществлялись попытки по примеру Е.К. Лигачева создавать «зоны трезвости».
Большинство исследователей непременно отмечают, что возник дефицит бюджета, а это способствовало «формированию долговременных негативных экономических факторов – раскручиванию инфляции». Указываются различные цифры бюджетных потерь: от 67 до 133 в млрд. рублей прибыли течение трёх лет. Не устраивало и то, что «всё взрослое население страны оказывалось в положении обвиненных в пьянстве», отсюда озлобление людей.
Тем не менее, нельзя игнорировать положительных результатов антиалкогольных мероприятий. Сокращение продажи спиртных напитков привело к уменьшению количества преступлений на почве пьянства. Например, в Тольятти сокращение продажи спиртных напитков в среднем на 22, 4% привело к снижению преступности на 17,6%. По стране продолжительность жизни мужчин увеличилась на 2,6 года. Производственный травматизм из-за пьянки сократился на 20%, число дорожно-транспортных происшествий уменьшилось на 30%. Кампания проходила под лозунгом «Трезвость – норма жизни». Печатная социальная реклама этого периода практически не отличалась от плакатов 30-х годов. Активно использовались электронные носители рекламы. Увеличилось количество радио и телепередач соответствующей тематики. Были запрещены некоторые фильмы, в которых власти усмотрели косвенную рекламу алкоголя, например: «Ирония судьбы или с легким паром».
Начиная с 2008 года, деятельность сторонников трезвости значительно активизировалась. В СМИ очень много говорится об организации новой антиалкогольной кампании. Заслуживает пристального внимания, реализуемый в стране, проект «Общее дело». Рекламы роли, которые были созданы участниками проекта, производят сильное эмоциональное впечатление.
Нам кажется, что будущим специалистам в области рекламы будет интересен изложенный выше материал.
Формирование национальной идеи. «Мы все буквально истомились по национальной идее. Истосковались. Измучились. Исстрадались. Дошли, можно сказать, до полного изнуряющего напряжения. Порой кажется: вот она, негаданная, влекущая, уже нарождается, крепнет, готовится взмыть. Все ее призывают, и она, еще чуток, кажется, отзовется», – так пишет о необходимости национальной идеи в современном российском обществе философ П.С. Гуревич. А собственно зачем? Зачем обществу национальная идея, «вещь» настолько хрупкая, что и не заметишь, как свалишься в яму фашизма или нацизма, тем более при нашей-то нынешней неразберихе. Вот, например: футбольные фанаты оглашают окрестности неистовым ревом – «Россия, вперед!» И каждый, адекватный человек, понимает, что это не есть национальная идея, а тогда что? Призывает к сбережению народа писатель, все еще числящийся властителем дум. Хорошо, но народ то спивается и гибнет от нищеты. Опять же философ Гуревич пишет: «И каждый всплеск национального воодушевления сам по себе хорош. И можно сказать, несет пассионарность. Но нет в нем, в этом накате, настоящей и окончательной правды. Нет размаха и неукротимости. Не рождается ощущение всеобщего полета. И мог бы этот всплеск вознести страну, но мешает инфляция, происки врагов, рост нищеты, разложение правящей элиты, коррупция, язви ее в душу... Не формулируется национальная идея, не предъявляет себя. А ведь есть-таки, наверное, такое слово, которое способно всколыхнуть нацию, увлечь ее, поднять ярость масс, как говорилось у известных писателей. Есть, но почему-то не обнаруживает себя, не складывается, не заявляет себя в своей прельстительной наготе, как полуобнаженная Свобода на парижских баррикадах. А сколько трудов положили. Собирали титанов мысли на загородной вилле, взывали к интеллигенции и делали даже откровенные подсказки. Вот, мол, путеводная нить, а дальше качайте энтузиазм в заданном русле справедливости, социальной защиты, единства, правовой огражденности».
Между тем про национальную идею давно всё сказано. Она не рождается на заказ и не шьется в соответствии с выданной квитанцией. Она вырастает из глубин народного сознания и в положенное ей историческое время поддерживается социальной реальностью, фактическим положением дел или нет. Известно также, что национальная идея, в известной степени анонимна. Иначе говоря, никто не знает, кому принадлежит авторство, скажем, американской мечты или британского колониального величия. Национальная идея — феномен исторический. Социальные философы давно признали, что национальная идея играет огромную роль в политической практике. Так назвали одухотворенную интегративную концепцию национального самосознания. Она выражает судьбу данного народа, его предназначения и мобилизует огромную национальную энергию для реализации поставленных целей.
Национальная идея как оправдание оппозиции усиливающемуся государству возникла не сразу. Даже в Англии, опережающей по уровню социально-экономического развития другие европейские страны, такая идея выкристаллизовалась лишь в первые десятилетия XVII в. в условиях конфликта между короной и парламентом, который представлял «страну» и защищал древние права и вольности англосаксонской нации от монархии.
Во Франции национальная идея также сформировалась в условиях конфликта с абсолютизмом и восторжествовала во время Французской революции. Однако приобрела весьма специфическое содержание: нацию стали рассматривать не столько как особую группу людей, обладающих общей «культурной сущностью», особыми правами и привилегиями, сколько как совокупность граждан, обладающих универсальными общечеловеческими. Этот универсализм не позволил национальной идее во Франции преобразоваться националистическую доктрину.
Таким образом, национальная идея является непременным, но недостаточным элементом националистической доктрины, акцентирующей своеобразие нации, хотя и может утверждать универсальные принципы.
Даже европейский «объединительный национализм» ХIХ в. в Германии, Италии и Польше, провозгласивший своей целью создание единого национального государства, был движением оппозиционных элит и имел ограниченную поддержку в массах. Большинство авторов оценивает национальную идею как феномен положительный. Она консолидирует нацию, обеспечивает единство и прорыв в новое цивилизованное пространство. Но мало кто прослеживает развитие национальной идеи, ее логику, становление и вхождение в период, когда она утрачивает почву и начинает давать парадоксальньте всходы. И если национальная идея как духовное явление, по сути дела, не исследована, то можно ли, удивляться, что в современной политической практике национальная идея опущена, девальвирована? Отечественные философы, изучавшие русскую идею, ценили в ней, прежде всего, духовно-мессианское начало. Никто не рассматривал национальную идею, скажем, в аспекте чистой экономики или в плане усиления страны на международной арене. Такое толкование этого феномена показалось бы Н. А. Бердяеву, Б. П. Вышеславцеву, В. В. Зеньковскому, П. А. Сорокину, Г. П. Федотову, Г. В. Флоровскому и другим русским мыслителям не только дилетантским, но и попросту обесцененным. Русский философ Н. Я. Данилевский полагал, что в будущем Россия станет передовой экономической державой. Но он не называл это национальной идеей. Это было, скорее, экстраполяцией наметившихся тенденций. Когда же речь заходила о национальной идее, возникала совсем иная стилистика, другой метафизический план. Г. П. Федотов писал о пробуждении дремлющего до сих пор национального самосознания, Н. А. Бердяев рассуждал о напряженных духовных и социальных исканиях, Г. В. Флоровский о философском пробуждении благочестие.
Идея «сбережения народа» неоригинальная и артикулировалась в истории. Однако на пути к национальной идее эта мысль претерпела серьезные превращения. Заговорили уже не о сбережении народа, а о сбережении населения. А это уже, извините, нечто иное. В России все отчетливее ощущаются последствия демографического застоя. Несмотря на денежные выплаты, российские женщины не торопятся рожать. Вот и сексуальная революция прошумела, и национальные проекты появились, и детей заметно прибавилось. Однако, людей, настроенных на семейную жизнь, на домашние добродетели и воспитание детей, становится все меньше. Разумеется, сбережение народа может стать центром и средством обновления социальной жизни. Но оно предполагает целую систему гуманизации политической жизни ни, социальных отношений, бытовой культуры. Можно на уровне официальной идеологии толковать о сбережении народа, но изменится ли жизнь людей, которые живут за чертой бедности? На уровне идеологии можно говорить о бережном отношении к достоинству, здоровью, имуществу, мнению каждого человека, но как соотнести это с реальностью? Особенно мучительно слышать, как наши ведущие политики пытаются приватизировать такие глубокие метафизические понятия, как «справедливость», «смысл жизни», «человеческие ценности». Тяжело читать или слышать, как философские концепты подверстываются под утилитарные политические цели. Например, С. Миронов полагает, что россияне задумались над смыслом жизни, потому что в стране стало меньше хаоса, неопределенности, уныния. Вот и возникло у людей иное отношение к собственной судьбе. Убого!? Прямолинейно и прагматично? Возможно. Но С. Миронов, обосновывая национальную идею, предпочитает говорить о том, почему народ ведет себя не всегда правильно. Россиян изо всех сил пытаются убедить, что смысл жизни в «навороченных» тачках, красивых «шмотках», пепси-коле, пиве, сникерсах, развлечениях и удовольствиях. Выходит, сбережение народа понимается не как порыв общества сохранить себя как нацию, сообщество, а как идеологическая болтовня про сникерсы.
Наибольшее беспокойство вызывает «гламурный» вариант национальной идеи. Он напрямую связан с футбольно-музыкальными победами России. Недавние успехи российской сборной объединили всех мужчин и всех женщин. Они спаяли представителей разных возрастов, народностей, специальностей. Чего же еще надо, если на улицах целовали даже милиционеров? Но все это выглядит уже злым гротеском. Неужели пьяные крики болельщиков, пытающихся «возбудить» нацию, и есть искомая идея? Разве «орущие» фанаты внесли свой вклад в победу футболистов? Отстроили новые стадионы? Пресекли пьянство и бессмысленный кураж? Национальная идея рекрутирует не корпус налогоплательщиков или поклонников популярного кумира. Разве речь идет только о футбольных болельщиках, которые внесут в жизнь страны некий высокий градус? На этом фоне понятна и усталость от поисков национальной идеи. Наверное, все существующие в мире «национальные идеи» не намного сложнее и различаются в зависимости от состояния общества. А может быть нужно, искать не «национальную идею», а государственный стиль. Так формулирует мысль Давид Завольский в «Литературной газете». Но эта идея получила еще более развернутое обсуждение, когда эксперты стали анализировать концепцию внешней политики, предложенную президентом страны. В этом документе Россия, в отличие от прежней Концепции, не названа великой. Это своеобразный сигнал, свидетельствующий о том, что время идеологической риторики прошло.
Литература основная: /3/, гл. 7; /12/, /13/ гл. 4.
Литература дополнительная: /7/, /8/, /9/, гл. 2.
Практическое занятие: Реклама в современном мире (2 ч.)
Основные вопросы:
1. Представления о мифе в современном обществе. Функции мифа.
2. Миф в рекламе.
3. Политическая реклама и её роль в современном обществе.
4. Виды политической рекламы.
5. Реклама и политкорректность.
6. Социальная реклама и её роль в жизни общества.
7. Социальная реклама и проблемы современности.
Дополнительные вопросы:
1. Проблемы современного общества и их отражение в рекламе.
2.Отражение глобальных проблем человечества в социальной рекламе.
Литература основная: /3/, гл. 7; /12/, /13/ гл. 4.
Литература дополнительная: /7/, /8/, /9/, гл. 2.