Глава 5

ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ НЕОСТРУКТУРНОГО

РАЙОНИРОВАНИЯ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО КАВКАЗА

В неотектонике Северо-Западного Кавказа остается много нерешенных вопросов. По ряду принципиальных положений существуют конкурирующие точки зрения. Применительно к задачам, стоящим перед настоящей работой, следует остано­виться на трех проблемах. Во-первых, важное значение для решения различных прикладных задач имеет решение вопроса о соотношении геосинклинальных и орогенических структур. Во-вторых, необходимо определить положение западной части мегасвода Большого Кавказа среди других соизмеримых но­вейших структур и наметить основные типы сейсмоактивных дислокаций. Наконец, актуален вопрос о возможности привле­чения полученных новых материалов к современным геотекто­ническим концепциям, определяющим те или иные общие представления о современной тектодинамической обстановке в регионе.

5.1. Соотношение геосинклинальных и орогенных структур. Проблема структурно-геоморфологической основы для решения различных прикладных задач

Представляется актуальным рассмотреть два аспекта соотношения геосинклинальных и орогенных структур: 1) сравнение стилей разновозрастных структурных форм; 2) сопоставле структурных планов. Первый аспект ва­жен для анализа изменений тектодинамической обстановки, а второй — для анализа степени унаследованности главных структурных элементов. Наконец, оба эти аспекта следует иметь в виду при поисках полезных ископаемых, гидрогеологи­ческих исследованиях и инженерных изысканиях.

Соотношение стилей разновозрастных структур

Представления о соотношении орогенных и геосинклиналь­ных структур неоднозначны, хотя в большинстве работ по неотек­тонике в той или иной форме указывается на существенные различия между соответствующими структурными планами. Традиционно отмечается блоковый или сводово-блоковый ха­рактер новейших структур и преимущественно складчатый или складчато-блоковый облик геосинклинальных. В формирова­нии последних большинством признается существенная роль надвигов. Однако при детализации новейшего структурного плана многие надвиги и складки интерпретируются как новей­шие или унаследованные на новейшем этапе.

Расшифровка новейшей структуры Северо-Западного Кавказа до последнего времени отличалась схематичностью, утрирующей отдельные черты реального структурного плана. Обычно весь Западный сегмент мегасвода Большого Кавказа изо­бражался в виде крупной сундучного типа антиклинальной складки, нарушенной Геленджикской и Туапсинской поперечными флексурами [21]. Дальнейшая детализация этой схемы шла преимущественно двумя путями.

Первый путь заключался в разделении северо-восточного и юго-западного склонов хребта на несколько условных орографических ступеней (низко-, среднегорные и т. п.), границы которых местами предлагалось совмещать с крупными разрывными нарушениями геосинклинального этапа (Д. А. Лилиенберг и В. М. Муратов, Ю. Д. Янушевич, Н. И. Дубровин, В. Ф. Безруков и А. Б. Островский). Параллельно этими же исследователями намечались отдельные орографически выраженные горсты и грабены, эрозионно-тектонические депрес­сии и т. п.

Второй путь сводился к выделению поперечных структур, которым отводилась ведущая роль. Первоначально их большее число предлагалось Н. А. Шардановым для геосинклинального структурного плана. Затем А. Б. Островский выделил ряд зон деформаций морских террас, которые он считал поперечными новейшими дислокациями. Однако доказательств глубины их проникновения в ороген, а тем более их трансорогенности при­ведено не было.

Позднее Н. В. Лукина [15, 19] наметила в пределах За­падного сегмента 26 поперечных трансорогенных дислокаций — ступеней с вертикальной амплитудой 100—400 м. В результате мегасвод оказался состоящим из узких поперечных блоков — наблюдаемым фактическим материалом.

He подтверждается и положение о том, что «большинство из них имеет признаки левосдвигового перемещения от не­скольких километров до полутора десятков километров» [15, с. 58]. Дело в том, что при той узости ступеней (разрывов ?), которая принимается Н. В. Лукиной на ее схемах, указанные сдвиговые смещения должны были бы локализоваться либо вдоль единых сместителей, либо в очень узких зонах. В обоих случаях столь значительные горизонтальные смещения полу­чили бы отражение даже на среднемасштабных геологических картах. Однако при государственной геологической съемке мас­штаба 1:200 000 подобные нарушения не отмечались. Предпо­лагавшиеся же Ч. Б. Борукаевым и А. И. Дьяконовым субме­ридиональные поперечные сдвиговые зоны Туапсинского рай­она являются секущими к ступеням, выделяемым здесь Н. В. Лукиной [19].

Прекрасно выраженная в рельефе Пшехско-Адлерская по­перечная зона, по мнению Н. В. Лукиной, проявляется как второстепенная только на северном склоне хребта и в Пред­кавказье, где она сечется зонами северо-восточной ориентиров­ки, например, Туапсинской и Марьинской.

Следует добавить, что в своих публикациях Н. В. Лукина не приводит фактического материала, свидетельствующего о существовании, непрерывности, размерах и морфологии трас­сируемых ею трансорогенных поперечных дислокаций. Отсут­ствуют, в частности, геоморфологические профили, на которых можно было бы видеть, как и какие именно геоморфологиче­ские уровни деформируются на Западном Кавказе, чтобы соответствовать указанным на схемах амплитудам вертикальных смещений. Во всяком случае, вряд ли можно согласиться с предположением о том, что сложный вершинный уровень Глав­ного хребта на Восточном и Центральном Кавказе повсемест­но отвечает одному понтическому уровню, а на Западном Кавказе он же прослеживается, по-видимому, до Новороссий­ского района и что с Головинской ступенью совпадает сниже­ние этого яруса рельефа с 3000 до 2000 м, с Майкопсинской—с 2000 до 1500 м и т. д. [15].

Таким упрощенным представлениям о возрастном расчле­нении рельефа противоречит весь вышеприведенный материал по взаимно увязанным поперечным и продольным водораздельным геоморфологическим профилям. Он дополняется на ключевых участках профилями, на которых отражено реаль­ное строение речных долин. Эти данные не подтверждают не только предполагаемые Н. В. Лукиной величины амплитуд вертикальных смещений по поперечным нарушениям, но и са­мо существование подавляющего большинства трассируемых ею нарушений.

В пределах Западного и западной части Центрального сег­ментов новейший структурный план включает продольные и поперечные преимущественно блоковые дислокации. Продольные структурные зоны различаются по ориентировке и разме­рам блоков, шовно-депрессионные продольные зоны сформиро­вались преимущественно на границах зон и зоны поперечного дробления, крупные поперечные зоны отвечают намеченным ранее—Геленджикской, Туапсинской, Пшехско-Адлерской и Новороссийской, но обладают более сложным строением. На­личие некоторых зон деформаций морских террас не подтвер­дилось [29]. Другие оказались локальными, нарушающими только Южную прибортовую зону.

Следовательно, новейший структурный план, подтвержден­ный новыми фактическими данными (сетка взаимно пересека­ющихся геоморфологических профилей и данные полевых наблюдений, соответствующие результатам дешифрирования раз-новысотных аэрофотоснимков и разномасштабных топоматериалов), отражает сложную иерархию продольных и поперечных структур. Предложенная автором схема неоструктурного районирования детализирует первоначальную [21], включает отдельные ранее намеченные локальные продольные элементы [18, 36] и противоречит схемам равномерного и дробного по­перечного дробления мегасвода [15, 19].

Выявленный новейший структурный план резко отличается от геосинклинального не только по распределению и ориентировке конкретных дислокаций (что было показано на региональных схемах районирования), но и по стилю. На преиму­щественно складчатые, иногда опрокинутые структуры с учас­тием сложных надвигов, типичные для геосинклинального структурного плана, наложены блоковые структуры орогени-ческого структурного плана, ограниченные преимущественно сбросами.

Общий характер дислокаций геосинклинального плана указывает на формирование входящих в него структур при латеральном сжатии северо-восточной ориентировки.

Существенно иная тектодинамическая обстановка необходима для объяснения новейшего структурного плана. Отдель­ные свидетельства растяжений (или существенного ослабле­ния сжимающих напряжений) при новейшем сводообразова-нии на Северо-Западном Кавказе приводились при региональном описании неоструктурных форм. Сам характер преобладающих новейших структур, так же как и их взаимное располо­жение, подтверждают растяжение поверхности мегасвода.

Отсутствие абсолютных прогибаний, чередование гряд горстов и цепей грабенов, их плановое расположение и преобладание сбросов среди разрывных нарушений позволяют утверждать, что структурная дифференцированность мегасвода-обусловлена в основном западанием тектонических клиньев в условиях продольного и поперечного сводового растяжения. Поэтому многие крупные сбросы сопровождаются щелевидными приразрывными грабенами, а сами грабены неглубоки (амплитуды относительного проседания их днищ в 2—3 раза меньше амплитуд абсолютного воздымаиия смежных горстов). Это относится и к шовным зонам, которые также выражены цепями грабенов, хотя, отличаясь значительной древностью заложения, имели в мезозое и начале палеогена существенно иное строение.

Следовательно, грабены мегасвода Большого Кавказа принципиально отличаются от рифтовых, глубина которых значительно больше амплитуд воздымания смежных грабенов. Сбросы здесь обладают, очевидно, не только малыми амплитудами, но и малой глубинностью, а потому не могут служить магмо-подводящими каналами, как это характерно для рифтовых областей.

Интересен в этом отношении лучше изученный Западный сегмент мегасвода, особенно его центральная зона брахисводов.

Если поперечные сечения западной части зоны брахисводов свидетельствуют о распаде Баканского и Афипского брахисводов в процессе воздымания на северную и южную части с проседанием Михайловской цепи шовных грабенов (31), то Семашхинский брахисвод распадается на целую серию прихотливо расположенных поднятий, разделенных разветвленной системой грабенообразных опущенных блоков. Общая конфигурация и плановое расположение таких блоков очень похожи на образующиеся при поперечном изгибе «расседающегося» широкого свода с заклиниванием просевших блоков (рис. 40).

Опускание восточных крыльев поперечных флексур на северном борту мегасвода может быть следствием продольной его ундуляции. Соответствующие общему изгибу деформации отдельных блоков могли сопровождаться дополнительным западанием их западных флангов в зоны растяжения, в результате чего формировались флексуры. Также только растяжением объясняется возникновение поперечной полосы грабенов Туапсинской зоны, осложнивших значительную флексурную ундуляцию мегасвода. Аналогичную природу, но более сложное строение имеет Пшехско-Адлерская поперечная зона. Она образовалась на верхнем перегибе еще более крупной флексуры, где также наиболее вероятно растяжение. Последнее и обусловило появление «перекошенных» блоков отседания с приподнятыми фронтальными и опущенными тыловыми флангами (рис. 41).

Клиновидные Аксаутский (23б) и Гоначхирский (23в) грабены, сформировавшиеся в зоне Южнософийского дугообразного сброса, свидетельствуют о поперечном растяжении в срединной зоне Центрального сегмента. Действием продольного растяжения объясняется возникновение находящегося южнее поперечного Баклановского грабена (33в).

Таким образом, орогенический структурный план несогласно наложен на геосинклинальный, сформировался в иной тек-тодинамической обстановке и не имеет общих черт со структурами областей рифтогенеза.

Соотношение геосинклинальных и орогенических структурных форм

Из регионального описания, приведенного в гл. 4, достаточно отчетливо следует вывод о слабой унаследованности локальными новейшими структурами более древних. Конформные новейшие структуры редки и являются скорее случайным, чем закономерным явлением. Разрывные структуры обновлялись фрагментарно, обычно меняя морфологию, а иногда и знак смещений.

Соотношение региональных структур тоже не позволяет говорить о существенной унаследованности орогеническим структурным планом геосинклинального (рис. 42).

Следует отметить, что позднегеосинклинальный структурный план трактуется неоднозначно. Поэтому в настоящее время можно основываться лишь на одном из возможных вариантов его интерпретации, опубликованном Н. А. Шардановым в 1962 г. и использованном в ряде сводных публикаций.

Общепринято, что в позднегеосинклинальном структурном плане осевыми поднятиями служат геоантиклиналь Главного хребта шириной 10—35 км, которая начала воздыматься со второй половины юрского периода, и кулисно ее сменяющее на западе относительное поднятие Гойтхской антиклинали. По

следняя стала в мелу абсолютным поднятием и постепенно превратилась в Псебепско-Гойтхский антиклинорий размером 120х(10—12 км). Эти поднятия разобщили интрагеосинклина-ли северного и южного склонов современного Большого Кавказа, т. е. Абино-Гунайский (Собербашско-Гунайский) и Новороссийско-Лазаревский прогибы, позднее преобразованные в синклинории.

Уже в начале позднегеосинклинальной стадии проявилось поперечное поднятие Пшехско-Адлерской зоны, сопровождавшееся Лагонакской грядой киммеридж-титонских барьерных рифов. Оно и разделило упомянутые осевые геоантиклинали, а соответственно Западный и Центральный сегменты геосинклинали Большого Кавказа. Севернее данное поперечное под­нятие надстраивалось относительными воздыманиями на месте будущих Адыгейского поднятия и Шапсуго-Апшеронского вала.

В Абино-Гунайском синклинории отмечается наклон зеркала брахиформной складчатости под небольшим углом к северу. Среди антиклиналей здесь преобладают сундучные и гребневидные длиной 3—20 км и шириной 0,5—2,5 км. Мульдообразные синклинали существенно шире антиклиналей. Север­ные крылья последних обычно круче южных.

Новороссийско-Лазаревский флишевый прогиб, или синклинории (200х30 км), ограничен с северо-востока Безепским и Бекишейским региональными разломами, кулисно сопрягающимися на меридиане г. Туапсе. Юго-западный борт этого синклинория фиксировался на востоке в оксфордском и титонском веках барьерным рифом. Он возник при зарождении узкого (4—8 км) поднятия Ахцу-Кацирха по северному краю Абхаз­ской субплатформенной зоны. В дальнейшем до эоцена зона Ахцу-Кацирха оставалась устойчивым относительным подня­тием, предположительно шовной природы.

Туапсинская поперечная флексура делит синклинории на Новороссийскую и Лазаревскую зоны — сегменты. Новороссийская зона осложнена Семигорским узким относительным поднятием — антиклинорием второго порядка. К северу от него выделяется Тхабский, а к югу — Анапско-Агойский синклинории второго порядка размером соответственно 120х(6—15) и 140х(5—15) км. В Лазаревском сегменте складчатость более напряженная, изоклинальная, с чешуйчатыми разрывами, опро­кидыванием складок и нарастанием интенсивности к югу. Но близ границы сегментов синклинория встречается опрокиды­вание складок к северу.

В Лазаревском сегменте по различиям в характере разреза и складчатости выделяются Амуко-Лазаревская и Чвежипсинская структурно-фациальные зоны, разделенные Краснополянско-Чимитовкаджинским региональным разрывом (надвигом). В связи с различием оценок принадлежности аллохтонных разрезов к упомянутым структурно-фациальным зонам или к зоне Ахцу-Кацирха неодинаково определяется амплитуда гори­зонтальных перекрытий так называемого Воронцовского и дру­гих покровов на границе геосинклинали и срединного массива.

Южная краевая зона Предкавказской (Скифской) платформы (плиты) с позднегерцинским фундаментом охватывала Западнокубанский передовой прогиб и Северо-Кавказский краевой массив, включающий Адыгейский выступ, Северо-Кавказскую моноклиналь и зону поднятия Передового хребта. Указанный массив отделен Пшекиш-Тырныаузской шовной зо­ной от Центрального сегмента складчатой системы, т. е. гео­синклинали Большого Кавказа. Западнее северным бортом Абино-Гунайского прогиба в позднем мелу стало Западноку-банское поднятие, а южным бортом Западнокубанского пере­дового прогиба — Ахтырская шовная зона.

На позднегеосинклинальной стадии все упоминавшиеся структуры геосинклинали Большого Кавказа приобрели сложное складчатое строение с широким распространением надвигов, а большинство положительных структур получило орогра­фическое выражение. Объединяющей чертой позднегеосинкли­нальных структур до эоцена остались большие амплитуда и дифференцированность тектонических движений.

Орогенический этап, напротив, характеризуется становлением единой для всего Большого Кавказа крупной структурной формы — мегасвода. Конечно, это орографически выраженное поднятие начало разрастаться от осевой зоны, отвечающей антиклинориям Главного хребта и Псебепско-Гойтхского, и по­тому несет черты унаследованности. Однако мегасвод в целом как единая положительная структура уже с раннеорогенной стадии распространялся практически на всю территорию между Западнокубанским и Туапсинско-Адлерским краевыми прогибами. Следовательно, уже с начала орогенического этапа произошла нивелировка (отмирание) большинства региональных позднегеосинклинальных структур, т. е. главная орогеническая структура — мегасвод Большого Кавказа — является новообразованием, не имевшим аналога на геосинклинальном этапе развития.

Тем не менее отдельные региональные новейшие структуры могут считаться в той или иной мере унаследованными. Это касается в первую очередь крупнейших дизъюнктивных нарушений: краевых флексурно-разрывных зон, а также Пшекиш- Тырныаузской и Мзымтинской шовных зон, обрамляющих срединную зону поднятий Центрального сегмента. Как уже отмечалось, Южная Крымско-Кавказская краевая флексурно-разрывная зона, наследуя (частично?) положение более древней аналогичной зоны на южном борту Новороссийско-Лазаревского синклинория, отличается от нее обратным знаком вертикальных смещений. Мзымтинская шовная зона, совпадая с фронтом Главного надвига, не обладает его наклоном к северу. Пшекиш-Тырныаузская шовно-депрессионная новейшая цепь грабенов не полностью сохраняет ориентировку цепи юрских грабенов и в целом отличается по структуре от позднегеосинклинальной шовной зоны. Частично (примерно на расстоянии 40 км) наследуется (обновлен) на орогеническом этапе Безеп-ский региональный разрыв. Но здесь надвиг геосинклинального этапа не только превращен в Неберджаевский сброс, т. е. из­менил морфологию. Его обновление сопровождалось обращением знака вертикальных смещений: у Неберджаевского новей­шего сброса поднято юго-западное крыло, а у Безепского взброса или надвига — северо-восточное.

Из поперечных структур обновленными оказались Западно-Кавказская (Анапская), Туапсинская и Пшекиш-Тырныаузская, а выделявшиеся между ними по распределению поздне-мезозойских фаций и мощностей Новомихайловская (Псекупская) и Пшишская (Лазаревская) ступени не получили в новейшем структурном плане отчетливого выражения. Туансинская зона, имевшая в мезозое флексурно-разрывую природу, на орогеническом этапе была осложнена цепью поперечных грабенов. Цепь тыловых грабенов характерна и для новейшей Пшекиш-Тырныаузской поперечной зоны.

Таким образом, при наследовании древних структур новейшие существенно отличались от них, так как формировались в иной тектодинамической обстановке. Наибольшей древностью заложения (с палеозоя) обладают, по-видимому, Пшекиш-Тыр­ныаузская шовная зона и западный фланг (фронт) Пшехско-Адлерской поперечной зоны. Не исключено, что близкое древнее время заложения имеет и Мзымтинская шовная зона. Краевые флексурно-разрывные зоны развивались унаследованно, вероятно с мезозоя.

Структурно-геоморфологическая основа для различных прикладных задач

Общеизвестно, что для решения различных прикладных задач важны неодинаковые тектонические материалы. Это в полной мере относится и к неотектонике, особенно районов эпигеосинклинального орогенеза, где орогенические (т. е. новейшие) структуры существенно отличны от позднегеосин-клинальных. В одних случаях здесь более существенны гео­синклинальные структуры в мощных формационных комплек сах, в других — новейшие дислокации, обусловившие основные черты современного рельефа. Иногда особое внимание обра­щается на структурные перестройки и преобразование разрывных зон. Поэтому ни один из видов современных тектонических карт не может служить достаточной основой для характеристики тектонических материалов применительно к разнообразным практическим задачам. Сказанное справедливо и в отношении неотектонических карт, даже если речь идет о задачах, касающихся объектов, сформировавшихся на новейшем геотек тоническом этапе.

Вопрос этот в целом проработан еще недостаточно и тре­бует специального обстоятельного рассмотрения. Поэтому далее он будет затронут скорее в постановочном плане на примере некоторых наиболее типичных задач. В качестве типовых представляется целесообразным коснуться вопросов различия в структурном обеспечении поисков главных типов полезных ис­копаемых, гидрогеологии и инженерной защиты.

К наиболее важным кайнозойским рудным месторождениям Большого Кавказа обычно относят молибден-вольфрамовые скарны, связанные с кайнозойскими гранитами (Тырныауз), и сурьмяно-ртутные мелпалеогеновые проявления вдоль его южного склона. Их приуроченность к крупнейшим дизъюнктивным структурам и определенным литологическим типам пород пос­ле публикаций А. В. Нетребы, К. В. Платонова в 1961 г. доста­точно очевидна. Поэтому первостепенную роль в их поисках играют формационный анализ геосинклинальных альпийских и более древних толщ, а также изучение строения разрывных зон.

Формационное районирование является классическим эле­ментом тектонических карт, которые составляются в Советском Союзе. Методика его широко известна. Хорошо исследованы структурные рисунки, т. е. закономерные парагенезы располо­жения разрывных и складчатых дислокаций, возникающих в зонах крупных дизъюнктивов разного типа — сдвигов, сбросов, взбросов и надвигов. Гораздо менее изучены методы райониро­вания разрывных зон.

В этом отношении интересна методика, разработанная при­менительно к инженерным изысканиям при сейсмическом мик­рорайонировании, но полезная и при решении других задач, в том числе и при поисках полезных ископаемых [45]. Она при­годна для районирования разрывных зон любого типа. В их пределах предлагается выделять подзоны сместителя, аномаль­ной трещиноватости крыльев и тектонических клиньев. Нали­чие или отсутствие подзон тектонических клиньев позволяет различать сложные и простые разрывные зоны. В сложных разрывных зонах по амплитуде смещений и распространению тектонических клиньев, выколотых из разных крыльев, выде­ляется главный смеситель, по отношению к которому остальные продольные или диагональные несекущие смесители являются оперяющими. Породы подзон сместителя—тектонокластические породы или тектониты — могут классифицироваться по грану­лометрии аналогично осадочным кластическим породам. Соот­ветственно в подзоне сместителя могут выделяться пояса различной гранулометрии.

В пределах подзоны аномальной трещиноватости целесооб­разно различать пояса с различной густотой трещиноватости, а тектонические клинья — по размеру. Такое дробное райони­рование позволит четче охарактеризовать локализацию рудного материала. Важно также отразить соотношение разрывов, сформировавшихся на геосинклинальном и орогеническом эта­пах. Это дает возможность разделить первичные и вторичные, в том числе регенерированные рудопроявления. Следовательно, для рудных месторождений мегасвода из неотектонических ма­териалов наиболее интересны сведения о молодых разрывных нарушениях, с которыми нередко связаны магматические и гид­ротермальные тела.

Для поиска нефтегазоносных структур и напорных подземных вод в краевых прогибах важнейшую роль играют карты деформаций разновозрастных структурных горизонтов в изо­линиях. Это обычная нагрузка карт неотектоники. В краевых частях некоторых орогенов месторождения иногда встречаются под надвиговыми аллохтонами. В этом отношении перспектив­ным считается и южный склон Северо-Западного Кавказа, где уже известны газопроявления в скважинах [43]. Разрывные нарушения, особенно сбросы и зоны раздвижения, как указы­вал в 1977 г. Е. С. Штенгелов, могут оказаться каналами для флюидов, в том числе и путями ликвидации газовых залежей. В горно-складчатых областях распределение грунтовых вод контролируется литологией пород и разновозрастными струк­турами. Поэтому здесь для районирования представляют инте­рес как формационно-литологическое расчленение толщ и тек­тонические структуры геосинклинального комплекса чехла и фундамента, так и новейшие структуры, особенно разрывные. С последними связаны главные орографические элементы и наиболее активные зоны раздвижения и повышенной прони­цаемости, обычно используемые подземными водами и флюи­дами. Е. С. Штенгелов отмечал, что к таким зонам нередко при­урочены речные долины и карст.

Возрастное расчленение рельефа, используемое при неотектоническом анализе, позволяет воссоздавать историю формирования гидросети и трассировать зоны развития древних песчано-галечниковых русловых фаций, которые могут локализо­вать неструктурные залежи подземных вод, нефти и газа. Литологические нефтегазовые ловушки выявлены, например, в Западном Предкавказье, где они принадлежат в первую очередь к IV горизонту меотиса. Для этого горизонта намечена довольно детальная схема распределения аллювиальных фаций, с которыми могут быть связаны небольшие, но многочисленные неструктурные нефтяные и газовые ловушки [22]. Ширина меотических русел здесь обычно составляет 0,3— 0,5 км, а их мощность достигает 90 м при эффективной мощности коллекторов 25—35 м. В зоне сочленения Западнокубанского прогиба с мегасводом Большого Кавказа перспективны­ми считаются русла и дельты меотических рек палео-Убии, палео-Зыбза, палео-Бугундырь, палео-Хабль, палео-Псебепс.

Литологические ловушки обычно образуются за счет ухудшения коллекторских свойств продуктивных пластов по восстанию русла или дельтовой протоки. Однако вполне вероятно появление комбинированных структурно-литологических ловушек, когда скопление углеводородов происходит в тектонически приподнятых частях русловых коллекторов. При поиске таких залежей существенны детальные неоструктурные исследования. Детальная унаследованность современной гидросети с миоце­на также, вероятно, имеет структурную обусловленность. Ло­кальные перестройки связаны со структурно обусловленными подпруживанием и перехватами рек, намеченными в районе Туапсинской и Адагумской поперечных зон [22].

Все эти материалы имеют большое значение и при инженер­но-геологических изысканиях для строительства и инженерной защиты территорий в горно-складчатых областях. Но в данном случае тектонические исследования еще более тесно связаны с геоморфологическими, поскольку важен не только тектониче­ский контроль формирования, но и возраст элементов рельефа. Соответственно интересные материалы могут дать поэтапные палеореконструкции древнего рельефа, позволяющие количест­венно охарактеризовать строение рельефа на разных этапах орогенеза. Но это требует количественной оценки поэтапных новейших движений.

Методика подобных исследований в среднем и мелком мас­штабах разработана на примере Среднеазиатских орогенов [24]. На ее основе могут быть проанализированы история, ста­дийность и тенденции развития разнообразных склоновых про­цессов с выявлением территорий, отличающихся нарастанием и затуханием их активности, как это сделал В. С. Федоренко в 1978 г. Подобные материалы полезны также для анализа ис­тории формирования карста, эрозии и абразии.

Следует лишь отметить, что для анализа тектонических движений на морских побережьях необходима специальная методика определения современного положения древних бере­говых линий, различная для приливных и неприливных (т. е. внутренних) морей.

Не вдаваясь в детали, нужно подчеркнуть, что на современ­ном Черноморском побережье Западного Кавказа вопреки мнению некоторых исследователей (П. В. Федоров, Дж. И. Мамаладзе) отмечаются локальные пликативные и дизъюнктивные деформации морских террас (рис. 43). При этом в отдельных приморских блоках (например, междуречье Пшады и Вулана) деформации были противоположны общей ундуляции шарнира мегасвода. Крупные смещения происходили по отдельным ло­кальным разрывам, в частности по Видненскому (159 на рис. 44). Наблюдается увеличение числа (т. е. тектогенное расщепление) террас в пределах наиболее активных прибреж­ных поднятий, например между Туапсе и Адлером.

Важную роль для инженерных изысканий играет изучение строения разрывных нарушений и разрывных смещений, в том числе и современных, которые иногда могут достигать величин, опасных для инженерных сооружений [45]. Выявление разры­вов, обладающих опасными современными смещениями, требу­ет сложных исследований. В них естественно обособляются три стадии. Две первые стадии являются косвенными, опирающи­мися на обычную унаследованность развития разновременных новейших движений. На первой стадии устанавливаются разрывы, обладающие относительно повышенными величинами суммарных амплитуд новейших движений. На второй анализи­руются четвертичные поэтапные движения и из сравнения их средних суммарных поэтапных скоростей делается вывод о на­растании или затухании тектонических движений в течение четвертичного периода и определяются разрывы с наибольшей активизацией тектонических движений к современности. Третий этап предполагает постановку инструментальных наблю­дений за современными смещениями.

Для таких наблюдений чаще всего используются разнообразные геодезические повторные измерения (нивелирные, теодолитные, дальномерные и фототеодолитные) и геофизические стационарные наблюдения с помощью наклономеров и деформографов. Методика подобных исследований постоянно совер­шенствуется на геодинамических полигонах.

Следует отметить также, что разрывы с активными совре­менными медленными смещениями часто характеризуются изменением их скорости при землетрясениях, а также мгновен­ными сейсмогенными смещениями, т. е. сейсмотектоническими дислокациями. Параллельно могут активизироваться и различные экзогенные геологические процессы с формированием сейсмогравитационных деформаций [45].

Из изложенного следует, что инженерные изыскания в горно-складчатых областях нуждаются в весьма разносторон­них тектонических и геоморфологических исследованиях, вклю­чающих формационный анализ, раздельную расшифровку гео­синклинальных и орогенических структур, возрастное расчле­нение рельефа, поэтапные палеоконструкции и количественную оценку современных разрывных смещений.

Большинство этих исследований не предусматривается обычной геологической съемкой, а соответственно изыскатели не могут рассчитывать получить необходимые данные каме­ральным путем, даже если в фондах содержится полный ком­плект отчетных материалов по кондиционным разномасштаб­ным геологическим исследованиям.

Следовательно, инженерные изыскания должны не только сопровождаться, но и в силу своей краткосрочности и предва­ряться специальными тектоническими и геоморфологическими исследованиями. Речь идет о необходимости планового сопро­вождения инженерных изысканий работами по составлению, соответствующих структурно-геоморфологических материалов, т. е. о необходимости специального вида исследований по со­ставлению структурно-геоморфологической основы инженерных изысканий. Материалы, изложенные в предыдущих главах, могут рассматриваться в качестве мелкомасштабного варианта подобной основы, точнее ее части, касающейся выявления важнейших структур и основных этапов возрастного расчленения рельефа. Необходимым дополнением являются палеореконструкции и количественная оценка современных разрывных смещений. Для решения многих практических задач важна детализация всех этих материалов.