1.4. Палеогеографические данные о времени возникновения и проявления в рельефе кавказского орогена

В литературе встречаются высказывания о существовании прогиба на месте Главного Кавказского хребта даже в майкоп­ское время, т. е. в раннеорогенную эпоху. Так, еще в 30-х годах ряд авторов — В. В. Белоусов, В. П. Ренгартен, И. А. Шамрай — полагал, что областью сноса в майкопское время являлся не Кавказ, а гипотетическая суша, располагавшаяся к северу от него. В. В. Белоусов в 1938 г. обосновал свою концепцию ана­лизом фаций и мощностей. Он считал, что инверсия рельефа Большого Кавказа произошла на границе между Майкопом и чокраком, но опирался при этом на недостаточно полные мате­риалы. И. А. Шамрай в 1939 г. использовал анализ тяжелых фракций. Но его данные не подтвердились более детальными материалами В. П. Батурина, Р. Д. Дмитриевой, С. И. Куликова, К. С. Маслова, М. Ф. Филипповой и других исследователей, указывающих на снос терригенного материала с Главного Кав­казского хребта в майкопские бассейны. Так, анализ ассоциаций тяжелых минералов, состава гальки и валунов, распреде­ления литологических разностей, угловых несогласий и эрозион­ных врезов палеорек позволил М. Ф. Филипповой в 1938 г. утверждать, что в конце раннего Майкопа активизировалась регрессия моря; для среднего Майкопа ею была реконструиро­вана расчлененная береговая зона с бухтами, заливами и па-леодолинами Лабы и других рек северного склона. По мнению И. Н. Сафронова, малые размеры и меридиональная ориентировка терригенно-минералогических провинций Северного Пред­кавказья подтверждают дренаж среднемиоценового Кавказского острова субмеридиональными реками. Их мощные дельты вы­явлены в долинах Кубани, Урупа, Белой, Пшехи, Пшиша, Афипса, в верховьях Ходзи, Губса, Псефиря и других современ­ных долинах. Они связываются с палеодолинами, развивавшимися унаследованно в течение всего орогенического этапа, но возникшими, вероятно, еще раньше [41]. Как указывали в 40— 50-х годах В. Е. Хаин, Л. Н. Леонтьев, Г. П. Леонов, К. С. Маслов и другие, позднемайкопская береговая линия уверенно трассируется на северном склоне с востока на запад в районе станиц Колоджинская (на правобережье Большой Лабы), Губская, Новосвободная, севернее Хадыженска и Горячего Ключа к станице Азовской.

Таким образом, наличие раннеорогенной суши-острова на месте Большого Кавказа можно считать доказанным. Максимальную ширину этого острова в олигоцене И. Н. Сафронов оценивает в 75—100 км [41]. Однако характер его рельефа понимается неоднозначно. Преобладание глинистых осадков является, на первый взгляд, свидетельством выровненности и малой высоты острова, что отмечали в 1961 г. А. Е. Криволуцкий, в 1971 г. Е. Е. Милановский и др. Но такому выводу противоречат палинологические данные И. М. Покровской, указывающие на вертикальную зональность ландшафтов, невозможную без гористого рельефа, и присутствие в разрезах Майкопа и эоцена мощных пластов глыбовых брекчий и валунников (так называемых «горизонтов с включениями»). Последние нуждаются в особых палеогеографических реконструкциях, которые весьма разнообразны.

Так, в Сочинском районе, т. е. на южном склоне Большого Кавказа, для подобных горизонтов в эоцене и их аналогов в Майкопе еще в 1945 г. Б. М. Келлером и В. В. Меннером предполагался подводно-оползневой генезис. На северном склоне С. И. Чарноцкий в начале века считал глыбовые брекчии островными (останцовыми) скалами, перекрытыми трансгрессивной серией осадков. Однако К. С. Маслов в 1968 г. справедливо заметил, что такой трактовке противоречит бескорневой характер рассматриваемых глыб верхнемеловых известняков, кото­рые целесообразнее связывать с эрозионной деятельностью прибрежных подводных течений. Но для удаленных от среднемай-копской береговой линии глинистых конгломератов, развитых между Нефтегорском и Горячим Ключом, он допускал транспор­тировку течением глыб, вмерзших в лед, т. е. обломков берегового припая. Существование необходимого похолодания подтверждалось, по мнению К. С. Маслова, разнообразием соот­ветствующих спорово-пыльцевых спектров, изучение которых позволило В. А. Гроссгейму в 1960 г. реконструировать высот­ную ландшафтную поясность, отвечающую сложному рельефу, вплоть до высокогорного. Кроме того, К. С. Маслов в 1948 г. допускал, что в этот район через Западную Сибирь периодиче­ски проникали арктические течения. С ними он связывал подоб­ные обломочные горизонты на левобережье Бзыби и в других районах Западной Грузии. В отдельных случаях не исключа­лось и сейсмогенное скольжение глыб от берега в глубь моря.

Противоречие между реконструируемым по палинологиче­ским материалам горным рельефом Кавказского острова и тонкозернистостью сносимого с него в эоцене, олигоцене и раннем миоцене терригенного материала И. Н. Сафронов [41] объясняет спецификой ландшафтов и геологических процессов того времени. По его мнению, в условиях теплого и влажного кли­мата богатый растительный покров консервировал горные скло­ны, препятствуя активной эрозии, что и в настоящее время ха­рактерно для влажных тропиков.

Резко расчлененный рельеф был типичен также для приле­гающего шельфа, особенно южного, где подводное перемещение глыб осуществлялось, по мнению Б. М. Келлера и В. В. Меннера, на расстояние до 30 км (Сочинский район). Подобная ре­конструкция объясняет и воссоздаваемую по детальному фактическому материалу сложность расчленения древней береговой линии на северном склоне. Она же позволяет допускать сохранность доолигоценовых поверхностей выравнивания в приосевых частях Большого Кавказа. Но в таком случае необходимо признать, что олигоценовыи остров являлся унаследованной формой рельефа, возникшей существенно раньше. Поэтому особый ин­терес представляет более древняя история развития рассматриваемой территории.

С. Л. Кушевым в 1952 г. и другими исследователями доказано существование ряда погребенных поверхностей выравнивания палеогенового, мезозойского и даже палеозойского возраста [41]. На южном склоне Г. С. Дзоценидзе в 1963 г. установлена приуроченность к ним раннемеловых и даже юрских, кор выветривания. Опираясь на эти материалы, некоторые исследователи приходят к выводу о перманентном с палеозоя развитии возвышенностей и даже орогенных морфоструктур, т. е. о невозможности в мезозое и кайнозое полного денудационного среза горных сооружений. При этом Н. С. Благоволин и Г. Н. Пшенин в 1981 г. справедливо указывают на прогрессивно затухающий характер педипланации («выравнивания сбоку»), что возможно при весьма значительной продолжительности тектонически спокойных эпох. Однако другие авторы пола­гают, что последняя интенсивная планация рельефа, когда были полностью денудированы поднятия на месте Большого Кавка­за, заняла длительный интервал времени с конца перми до начала юры. Но даже для максимальной раннеюрской трансгрессии не исключается сохранение здесь островной суши, а с середины юры до эоцена Большой Кавказ, по мнению Е. Е. Милановского, представлял собой то плоский остров, то мель или подводную возвышенность. Этот вывод основывается на ряде обстоятельных палеореконструкций В. Е. Хаина и Л. Н. Леонтьева в 1947 г., Г. П. Леонова и В. П. Алимариной в 1964 г., В. А. Гроссгейма и Л. С. Смирнова в 1971 г., сопровождавшихся детальными схемами распределения разновозрастных эле­ментов рельефа и фаций. Для конца мезозоя обычно реконструируется цепь Кордильер, склоны которых абрадировались морем. По данным Е. Е. Милановского, с этого времени наиболее вероятно появление первых унаследованных поднятий в центральной части Большого Кавказа. По данным В. А. Гроссгейма и Л. С. Смирнова, начиная с палеоцена, суша распространилась на запад до меридиана Геленджика. Тем не менее современный уровень историко-тектонической изученности не позволяет полностью отрицать существенного развития в этом регионе процессов педипланации в палеоцене и эоцене. Но этот интервал времени по крайней мере вдвое короче периода активной денудации на рубеже палеозоя и мезозоя. Кроме того и для его отдельных эпох существуют детальные палеореконструкции (даний — ранний палеоцен, середина палеоцена, конец палеоцена — начало эоцена, середина эоцена — Г. П. Леонов и В. П. Алимарина в 1964 г.; ранний и поздний палеоцен — В. А. Гроссгейм и Л. С. Смирнов в 1971 г.), предполагающие стабильное существование суши с рельефом, обусловившим формирование уже упоминавшихся пластов грубообломочных пород в условиях тропического климата.

Учитывая все вышеизложенное, правомерно признать определенную унаследованность раннеорогенного рельефа Кавказского острова. Реконструируемый здесь горный рельеф хотя бы частично должен был включать более древние элементы. Тем не менее сохранность раннемезозойских элементов весьма сомнительна. Можно поэтому предполагать, что в современном рельефе выше раннеорогенной («майкопской») поверхности выравнивания можно выявить фрагменты одного — двух более древних денудационных уровней, соответствующих достаточно крупным этапам рельефообразования. Датировать их непосредственно в настоящее время не представляется возможным. Остается путь корреляции основных этапов рельефообразования и осадконакопления. Используя его, можно предположить, что наиболее вероятная возможная датировка двух упомянутых поверхностей выравнивания отвечает эоцену и позднему мелу. При этом, исходя из имеющихся палеофациальных материалов позднемеловая поверхность может быть распространена в основ­ном только в Центральном сегменте мегасвода.

Данный вывод перекликается с представлениями Н. Е. Астахова о том, что в районе Верхней Рачи возраст суши для разных частей гребневой зоны Главного хребта может быть мезозойским и палеоценовым, а также позволяет утверждать, что достаточно часто высказываемые предположения о более позд­ней нивелировке (или даже о неоднократных нивелировках) рельефа Большого Кавказа (например, к среднему сармату или перед акчагылом) неправомочны. Кратковременные эпохи акти­визации денудационных процессов при ослаблении новейших орогенических воздыманий могли обусловить формирование только фронтальных и внутренних педиментов, которые дейст­вительно наблюдаются в современном рельефе.